Абулия

Кагеяма вздрагивает от звука рингтона. Кто бы ни звонил, этот человек определенно не вовремя. Весь следующий день после победы в весеннем турнире Кагеяма лежит в своей комнате и читает мангу. Назвать себя недостаточно выносливым Кагеяма не может. Но к игре в пять сетов оказался не готов даже его организм. Кагеяма смотрит на дисплей. Звонит Мива. Твердое решение не брать трубку улетучивается. Не ответить на звонок сестры Кагеяма просто не может. — Алло, — говорит Кагеяма со вздохом. — Как-то ты без энтузиазма здороваешься с собственной сестрой, — голос Мивы, искаженный телефонной связью, кажется немного незнакомым. Но всё равно, родные интонации, которые Кагеяма слышал с самого детства, легко тушат огонёк злости, который успел вспыхнуть в груди. — Я просто устал, — Кагеяма даже не врёт. Он падает обратно на кровать, согнув левую ногу в колене. Но мангу откладывает в сторону. Едва ли разговор с Мивой продлится десять минут. Мива фыркает. — Говоришь как сороколетний менеджер среднего звена, — сестра определённо издевается. — Хотя, ты всегда таким был, чему я удивляюсь. — Ты хотела от меня чего-то конкретного или позвонила поиздеваться? — ворчит Кагеяма. Но делает это беззлобно. — А что, разве нужны причины, чтобы позвонить своему брату? — вопросом на вопрос отвечает Мива. — Тебе — да. Сестра смеётся. Они общаются так столько, сколько Кагеяма себя вообще помнит. Но это никогда их не напрягало. — Ладно. Во-первых, я звоню поздравить тебя с победой на весеннем турнире. Это было просто потрясающе. А, во-вторых, я знаю, что тебе нужна помощь. Называй это чутьём сестры, — заявляет Мива. И Кагеяма непроизвольно стонет в трубку. Ну, конечно же мама не могла не заметить странное состояние сына (и понять, что связано оно вовсе не с волейболом), но побоялась сама спросить что случилось и решила подослать Миву. Такое происходит не в первый раз. — Чутье сестры тебя подводит. У меня всё хорошо, — Кагеяма звучит раздражённо. — Просто устал после финала плей-офф. — Врёшь, — возражает Мива. — Ты никогда не устаешь от волейбола. Физически, возможно. Но не морально. Рассказывай, что случилось. Кагеяма вздыхает. Ему намного легче обсудить свои проблемы с Ямагучи, чем с родной сестрой. Нет, он весьма близок с Мивой. Просто… говорить о соулмейте — неловко. В этом главная проблема. Кагеяма может позвонить Миве и пожаловаться на не получающиеся новые пасы. Может рассказать о конфликте с кем-то из одноклассников. Может часами говорить о сюжете понравившейся манги. А о Хинате и двух слов сказать не в состоянии. — Это сложно. — Еще скажи, что я не пойму, — ехидничает сестра. — Куда уж мне до тебя, конечно. Кагеяма знает, что Мива поймет. Только ему от этого легче не становится. Но сестра не сдастся так просто. В этом Кагеяма уверен наверняка, поэтому препираться дальше просто бессмысленно. — Это очень запутанная ситуация. Касающаяся моего соулмейта, — эти слова Кагеяме приходится буквально выдавливать из себя. — ТЫ НАШЁЛ СОУЛМЕЙТА?! — Пожалуйста, не кричи так! Я чуть не оглох, — а вот и вторая причина, по которой Кагеяма не хотел рассказывать сестре о Хинате. Мива мгновенно завелась. И в ближайшие полчаса остановить поток её речи будет сложно. — Как я могу не кричать, когда мой братишка нашёл соулмейта и посмел не сказать мне? — обижается Мива. Но говорить начинает все же тише. — Ты мне о своей личной жизни тоже ничего не рассказываешь, — парирует Кагеяма. Если честно, он сам никогда не рвался узнавать подробности личной жизни сестры. Потому что это неловко, чёрт побери. Но ему нужны контраргументы. — Справедливо, но не оправдывает тебя. Я, знаешь ли, взрослая девушка. Некоторые вещи пятнадцатилеткам слышать ещё рано. — Ты прекрасно знаешь, что мне шестнадцать через пару месяцев, — произносит Кагеяма с укором. Последнее, что ему сейчас нужно, чтобы с ним разговаривали как с ребенком. Мива мгновенно чувствует перемену в настроении брата. — Ладно, прости. Так и кто твоя родственная душа? Это девочка? — Кагеяма чувствует, как к щекам приливает кровь. Почему-то сказать о том, что Хината — парень, оказывается очень стыдно. Кагеяма не знает с чем связана такая реакция. Он прекрасно помнит, что его сестра, учась в старшей школе, ухлёстывала за одноклассницами. За одноклассниками, впрочем, тоже. Но суть в том, что Мива — последний человек в его семье, кто может негативно воспринять новость о том, что соулмейт Кагеямы — парень. Но Кагеяма всё равно инстинктивно чувствует страх. И севшим голосом говорит: — Это парень. — А это твой одноклассник? Или же семпай? Вы из одной школы? Как вы познакомились? Вы уже говорили о своей связи? Вопросы сыплются на Кагеяму как автоматная очередь. И Миве просто... Любопытно? — Нет, это не мой одноклассник. И не семпай. Мы оба первогодки, но учимся в разных классах. Это мой сокомандник. И я не могу поговорить с ним о нашей связи. Это просто невозможно. Историю знакомства с Хинатой Кагеяма решает всё же не рассказывать. Мива точно будет издеваться следующие несколько месяцев, если услышит. — А почему? — серьёзно спрашивает сестра. Кажется, она быстро поняла, что причина плохого настроения Кагеямы связана именно с этим пунктом. — Это… правда сложно объяснить, Мива, — вздыхает Кагеяма. Он уверен, что сестра начнет настаивать. И поэтому очень удивляется словам Мивы: — Ладно. Я понимаю. Но я на днях приеду в Сендай. Только не говори маме, хочу сделать сюрприз. Если вдруг захочешь поговорить, можем выбраться куда-нибудь, прежде чем я окажусь дома. Возможно, времена меняются. Возможно, с возрастом Мива становится более спокойной и понимающей. И, возможно, Кагеяме всё же стоит принять её предложение. — Я… подумаю, хорошо? — спрашивает Кагеяма, хотя знает, что Мива примет его решение в любом случае. *** — Я рада, что ты все же решил прийти, — первое, что говорит Мива, когда Кагеяма подходит к кофейне, у которой они договорились встретиться. Кагеяма смотрит на сестру, внимательно вбирая в себя каждую черту её лица. Они не виделись около полугода. Мива много работает, и не так часто заезжает в родной город. Кагеяма отмечает, что волосы у Мивы стали ещё короче, а вокруг глаз залегли лучики первых морщинок. Но в остальном она ни капли не изменилась. — Ты так говоришь, как будто мы не увиделись бы дома, — фыркает Кагеяма. — А ты всё такой же хмурый, — смеётся Мива. — Не брат, а самая настоящая тучка. Несколько секунд они смотрят друг на друга. А потом синхронно делают пару шагов вперёд и обнимаются. Мива утыкается Кагеяме в ключицы. Вернее, туда, где они по идее должны находиться, потому что за тёплой осенней курткой их не видно. — Ты когда-нибудь перестанешь расти? — спрашивает Мива, наконец выпуская брата из объятий. — Напоминаю, что мне ещё даже шестнадцать не исполнилось. Так что если и перестану, то не в ближайшие пару лет — точно, — усмехается Кагеяма. — Мы так и будем топтаться на улице? На дворе октябрь, знаешь ли. Не самое лучшее решение. — Какой же ты вредный. Я не понимаю, когда ты успел таким вырасти, — вздыхает Мива. — А я ещё помню те времена, когда ты просто агукал и гонялся за бабочками на улице. — Не было такого! — ворчит Кагеяма. — Утешай себя и дальше, братишка. Они всё же заходят внутрь. За дальним столиком Кагеяма замечает знакомую лохматую макушку. Там сидит Нишиноя. Кагеяма не пытается приглядеться, с кем он сюда пришел. Но молится всем богам, чтобы сокомандник не додумался подойти, если заметит. Мива же потом будет до конца жизни Кагеямы вспоминать Нишиною, придумав ему какое-нибудь обидное прозвище. Примерно так она каждый раз спрашивает у брата как там поживает «слащавый тупица», имея в виду Ойкаву. И ей всё равно, что Кагеяма не учится с ним уже больше двух лет. — Чего ты так пялишься в тот угол? — спрашивает Мива. Она всегда отличалась проницательностью. — Там парень из моей школы, — уклончиво отвечает Кагеяма. — Я не хотел бы говорить с тобой о соулмейте, пока он здесь. Мива закатывает глаза. — Узнаю тебя, Тобио. Ну, дело твое. Лично я никуда не спешу, так что можем пока просто обсудить последние новости. Уверена, что нам обоим есть что рассказать. Кагеяма склонен не согласиться с сестрой. Все его новости так или иначе крутятся вокруг волейбола. А где волейбол, там и Хината. Поэтому как бы они ни начал разговор, рано или поздно всё должно свестись к соулмейту. — Хорошо. Только ты начинаешь, — говорит Кагеяма, всё ещё поглядывая на столик, за которым сидит Нишиноя. Это было ошибкой Кагеямы. Потому что на третий или четвертый раз Нишиноя чувствует на себе чужой взгляд и оборачивается. Его положение при этом смещается, и Кагеяма видит, что пришел сокомандник в кофейню с Азумане. И, если честно, Кагеяма даже знать не хочет, что эти двое делают тут в выходной день, выглядя так, словно пришли на свидание. У Кагеямы своих проблем хватает. Лезть в чужие дела было бы глупо. Нишиноя замечает Кагеяму и приветливо машет рукой. Менее интенсивно это делает и Азумане. Кагеяма кивает в ответ. Он хотел бы не заметить, но кажется, от этой внезапной встречи неловко не только ему, но и товарищам по команде. Обмен любезностями заканчивается, и Кагеяма вновь фокусируется на том, что рассказывает Мива. Она воодушевленно говорит о линии косметики, которую запустила её знакомая. И Кагеяма непроизвольно улыбается. Мива не меняется. Запал, с которым она рассказывает о том, что ей по-настоящему интересно, никуда не делся со времен старшей школы. Когда-то также воодушевленно она рассказывала Кагеяме и о волейболе. Минут через десять Нишиноя и Азумане расплачиваются с официантом и подходят к столику, за которым сидят Кагеяма и Мива. — Привет, Кагеяма-кун, — говорит Нишиноя с широкой улыбкой. — Не ожидали тебя здесь увидеть. Это, наверное, должно стать каким-то намеком. Но Кагеяма понятия не имеет, что им нужно. — Эм, да, не могу сказать, что планировал вас встретить, — звучит чуть более грубо, чем Кагеяма хотел. Но он и правда не понимает, почему Нишиноя продолжает топтаться у столика. Да и Азумане неловко переминается с ноги на ногу. И, складывается впечатление, что ему… стыдно? Ладно, Кагеяме плевать, правда. — Я прошу прощения, но, Кагеяма-кун, можно тебя на пару слов? — Нишиноя старается выглядеть уверенно и легкомысленно, но его бравада кажется фальшивой. Да что, чёрт возьми, происходит? Мива с интересом разглядывает топчущихся у стола мальчишек, но, что удивительно, даже не просит Кагеяму познакомить её с ними. — Ну… ладно? — неуверенно говорит Кагеяма и встает со своего места. Он смотрит на сестру. — Я скоро вернусь. Мива лишь кивает. Она поразительно тихая. Это странно и пугающе. Очевидно, шквал вопросов обрушится на Кагеяму после. Кагеяма выходит вместе с товарищами на улицу и замирает у входа в заведение, скрестив руки на груди. — Ну? — интересуется Кагеяма, вопросительно вздернув бровь. Нишиноя и Азумане переглядываются. — Слушай, мы… — начинает говорить Нишиноя. И выглядит при этом весьма растерянным. — Мы можем попросить тебя забыть, что ты сегодня нас видел? Кагеяма непонимающе хмурится. Как будто ему пришло бы в голову трепаться на тренировке о том, что он встретил вчера сокомандников в кофейне. Возможно так и не кажется со стороны, но у Кагеямы не настолько скучная жизнь, чтобы сплетничать при первой возможности. — В свою очередь, мы никому не скажем о твоём свидании, — зачем-то прибавляет Нишиноя. Кагеяма вообще ни черта не понимает. И невольно раздражается на фразу про свидание. Это с Мивой что ли? Его сестра, конечно, выглядит молодо для своих лет. Но Кагеяме, чёрт возьми, пятнадцать. О каком свидании с очевидно взрослой девушкой может идти речь? — Слушайте, понятия не имею, что происходит. Но мне правда плевать, что вы тут делали. И говорить об этом я никому бы не стал, могли бы даже не просить. Азумане смотрит на Кагеяму сконфуженно. Как будто извиняется за происходящее. — Я понимаю. Извини. Просто это очень важно, — поясняет Нишиноя. — Ну… окей? Я никому ничего не скажу, можете быть спокойны, — обещает Кагеяма. Примечательно, что лица после этого проясняются у обоих. — И, к слову, я не на свидании. Что бы вы там ни подумали. На улице довольно прохладно. И Кагеяма, не надевший куртку, когда выходил, слегка дрожит. Единственное, чего он сейчас хочет, чтобы этот странный разговор поскорее закончился. — Всё, Нишиноя, — вздыхает Азумане. — Ты услышал, что хотел? Отстань от Кагеямы, он же так заболеет. — А, точно, — заявляет Нишиноя, спохватившись. — Прости нас. И спасибо за понимание. Кагеяма пожимает плечами. — Да как бы не за что. Ладно, пока. Он заходит в помещение даже не дождавшись ответных слов прощания от товарищей. Мива выглядит взбудораженной. Чего-то такого Кагеяма и ожидал. — Эти двое встречаются? Вопрос ставит Кагеяму в тупик. Единственная пара в команде Карасуно, о которой знает Кагеяма — Ямагучи и Тсукишима. Об остальных он как-то не задумывался даже. — Понятия не имею. — Но они точно были на свидании! И, уверена, попросили тебя никому не рассказывать, — запальчиво восклицает Мива. Иногда она пугает. Но в её словах есть смысл. Это, по правде говоря, многое объясняет. Хотя сама мысль о том, что Азумане и Нишиноя могут состоять в отношениях, кажется Кагеяме странной. — Слушай, может это и так. Я не в курсе. И мне все равно. Не имею привычки лезть в дела других людей, — довольно жёстко говорит Кагеяма. — Ага, в этом ты молодец. Хороший мальчик. Давай тогда поговорим не о чужих влюбленностях, а о твоей собственной, — фыркает Мива. Кагеяма закатывает глаза и пихает сестру ногой под столом. — Ни в кого я не влюблен! — возмущается Кагеяма. — Возможно сейчас нет, — соглашается сестра с загадочной улыбкой. — Но будешь. Самое неприятное, что со словами Мивы не поспоришь. Потенциально Кагеяма, возможно, и правда будет влюблен однажды. Все люди влюбляются. Странно считать, что в этом плане Кагеяма станет исключением. Но его влюбленность едва ли когда-нибудь будет связана с Хинатой. Это же странно. — Итак, ты расскажешь мне о своем соулмейте? Кагеяма начинает нервно вертеть в руках чайную ложку. Это действительно сложнее, чем кажется. — Ну, — начинает он, шумно втягивая носом воздух. — Я уже говорил, что это парень. Мы состоим в одном клубе в школе. И… не очень ладим, если честно. — Тобио, милый, — Мива протягивает руку, забирая у брата многострадальную ложку. — Не нервничай так, пожалуйста. Это всего лишь я. И ты знаешь, что можешь поделиться со мной чем угодно. Расскажи всё как есть, и с самого начала. Кагеяма нервно сглатывает. — Мы ещё в средней школе познакомились. Играли в разных командах. Первый разговор был в мужском туалете. Тупо, да? — Кагеяма хмурится, когда сестра непроизвольно фыркает. — Всё не так плохо, как звучит. Хината… он же мелкий, понимаешь? Прям совсем. Даже ниже тебя. И два парня из команды, за которую я тогда играл, стали его высмеивать. А они даже в основной состав не входили. И это меня так разозлило. Они никогда не старались достаточно, чтобы стать хорошими игроками, но потешались над тем, кто слабее, чем они. Ну, и я вмешался. — О, так ты у меня герой, оказывается. Это романтично, Тобио. Кагеяма отрицательно качает головой. — Мы тогда поругались вообще-то, — признается Кагеяма. — И Хината пообещал меня обыграть. — И как? — с интересом спрашивает Мива. — У него получилось? Лицо Кагеямы проясняется, когда он начинает вспоминать тот день. — Нет, разумеется. Почти всё время Хината был единственным членом волейбольного клуба в своей школе. Это был его первый и последний официальный матч в средней школе. Я тогда еще не знал, какой характер у Хинаты. И думал, что на этом все и закончится. А потом он поступил в Карасуно. Как и я. И наши отношения, если честно, ужасные. Я не знаю как это происходит. Он вроде бы хочет со мной общаться нормально. Я… хотел бы с ним дружить. Но мы постоянно ругаемся. Однажды даже подрались. Хотя в последнее время всё становится лучше. Но я все еще не уверен, что его обрадует новость о том, что мы родственные души. Кагеяма вздыхает. Мива наклоняется через стол и ласково треплет брата по волосам. Кагеяма непроизвольно подается вперед, чтобы продлить прикосновение. По правде говоря, Кагеяме нравится, когда его волосы трогают. Только вот прикасаться к Кагеяме мало кто захочет. Поэтому он рад этой спонтанной нежности от сестры. — А как ты узнал, что Хината твой соулмейт? — Ну, сначала мы просто переписывались. Договорились не называть имен, чтобы составить непредвзятое мнение друг о друге. И не отвлекаться, если вдруг придется встретиться на одном поле. Мы были уверены, что учимся в разных школах. Потом я стал догадываться, что что-то идет не так. Но не придавал значения. А однажды он написал слова, которые я просто не мог игнорировать. Такие факты, которые точно указывали на то, что мой соулмейт — Хината. И пришлось принять правду. — И как давно ты понял? — Несколько месяцев назад. — И ты до сих пор не говорил с Хинатой об этом? Кагеяма пожимает плечами. — Это лишено всякого смысла. Мы стали ладить в последнее время. Но всё ещё слишком шатко. Мне кажется, если он узнает, что всё это время общался со мной, то просто откажется от нашей связи. Это логично. Я бы тоже так поступил. — Вообще-то, ты уже так не поступил. Кагеяма смущенно отводит взгляд в сторону. — Я имею в виду… Если бы я был кем-то другим, а мой соулмейт — мной. Ну… это же я. Любой человек не обрадуется соулмейту с таким характером. В глазах Мивы появляется тревога. — Тобио, ты чего? Ты правда не в курсе, насколько ты замечательный? Кагеяма криво ухмыляется. — Ладно, забей. В любом случае, мы с Хинатой никогда не подружимся. Сестра выглядит по-настоящему обеспокоенной. Кагеяме и раньше говорили, что он слишком строг к себе. Даже Тсукишима как-то сказал про заниженную самооценку. Но это же не строгость, а банальное принятие очевидного. — А расскажи мне побольше об этом Хинате. Какой он? Кагеяма задумывается. Какой Хината? — Мелкий. Шумный. Реально очень громкий. Надоедливый. Упрямый. Талантливый. Он может летать над полем. Хорошо ладит с другими людьми. Очень рыжий. Смешливый. — Он красивый? — Ммм, не знаю. Никогда об этом не думал. Наверное, да. Мне нравится его внешность. Ну, так мне кажется. У него карие глаза и приятный голос. Он круто выглядит, когда улыбается. А улыбается постоянно. А какое это имеет значение? Мива смотрит странно. Очень странно. Кагеяма никогда не видел такого взгляда у сестры. — Кажется, я не заметила, как ты вырос, — говорит Мива. И понятнее не становится. Кагеяма вопросительно приподнимает бровь. — Наверное, не я должна тебе это говорить. Но, думаю, ты и правда не подружишься с Хинатой. Ты ещё этого не понял. Но ты в него влюблен. Что? Как Мива вообще могла сказать такую глупость? С какой стати Кагеяме вдруг влюбляться в Хинату? Чаще всего они и двух предложений сказать друг другу не могут, не поссорившись. Разве так выглядит нормальная влюбленность? Кагеяма, безусловно, хотел бы наладить отношения с Хинатой. Но у него не получается. И, наверное, если бы он был влюблен, то вёл бы себя определенно иначе. Кагеяма вспоминает, что в последнее время они все чаще и чаще проводят время вместе. И уже не просто постоянно прикасаются друг к другу, как раньше. Те объятия во время игры в приставку сложно назвать дружескими. — Тобио? Всё хорошо? — окликает Мива. Нет. Все совсем не хорошо. — Да. Не переживай. Мива смотрит на брата с подозрением. — Знаешь что, — наконец говорит она. — Давай-ка вернемся домой. Ты выглядишь уставшим. Это хорошая идея. Но Кагеяма хочет побыть один. Это неправильно и эгоистично, ведь он очень давно не видел сестру. Но всех этих разговоров как-то слишком много на одного Кагеяму. И ему правда очень хочется оказаться подальше от людей. Даже от таких близких, как Мива. Кажется, она это понимает. Мива открывает рюкзак, доставая кошелек. И жестом подзывает официанта. Часть купюр, вытащенных из кошелька, она кладет в коробку со счетом. Но ещё несколько протягивает Кагеяме. — Это что? Мива усмехается. — Деньги. Ну ты же не настолько глупый, не прикидывайся, — она видит недоуменный взгляд брата и закатывает глаза. — Мне кажется, тебе лучше сейчас не возвращаться домой. Но я не хочу, чтобы ты шатался по улице и мерз. Сходи в кино. Или сядь в каком-нибудь кафе. Не знаю, как ты предпочитаешь проводить время. Но возьми чертовы деньги и иди. Я скажу маме, что ты гуляешь с друзьями. Кагеяма не знает, так ли ему это необходимо. Собственно, он даже не знает, куда мог бы пойти. Все это кажется таким глупым. Он ведет себя как полный идиот. Но Мива смотрит решительно и строго. И Кагеяма берет деньги. — Почему ты решила так поступить? — спрашивает он. — Я хотела тебе помочь, когда звала сюда. Но, кажется, сделала только хуже. Кагеяма думает, что должен как-то возразить сестре. Но он тоже считает, что слова Мивы лишь осложнили ситуацию.