Благодатная Душа

      Сказать, что Рафаэль устал, было бы большим преуменьшением.       С самого начала доставить Сэмюэля в гнездо, где они когда-то отдыхали, было нелегко. Было сложно просто пройти в комнату, так как Михаил и Люцифер никак не могли находиться с мальчиком достаточно близко, или, если у них это получалось, он хотел, чтобы Габриэль был ближе к нему, или Рафаэль, или не хотел никого, кроме Михаил и Люцифера, но в конце концов они это сделали.       Но потом пришло время купаться. Обычно время купания было интересным делом, с большим количеством смеха и брызг, с оставленным после себя мокрым беспорядком к тому времени, когда всё было сделано. Но ничего этого не произошло. Вместо этого Сэмюэль плакал всю ванну, постоянно борясь, чтобы выбраться из ванны, и тянулся к Михаилу и Люциферу, чтобы те держали его, даже когда Рафаэль и Габриэль пытались вымыть его как можно быстрее.       Но ванна была не самым худшим. Нет, даже близко нет.       Хуже всего был момент, когда Сэмюэль понял, что ему нужно спать.       Были крики, слёзы и вопли, и чем меньше было сказано обо всём этом испытании, тем лучше. Как бы то ни было, на руке Габриэля теперь был синяк, оставшийся после того, как нога Сэмюэля нашла его, а на крыльях Люцифера не хватало горсти перьев.       И теперь, когда все они лежали в гнезде и Сэмюэль наконец заснул, лежа на груди Михаила, Рафаэль с трудом мог поверить во всё, что произошло.       Они с трудом могли понять, как такой тихий и приятный ребенок, как Сэмюэль, мог стать таким жестоким, каким он был сегодня, но это имело смысл. Сэмюэль наконец воссоединился с теми, кто спас его от вечных пыток, и это должно было вызвать некоторый эмоциональный стресс, но такая жестокость была шоком.       «Ну, это было весело».       Прокомментировал Габриэль, но, даже когда Рафаэль покачал на это головой, они увидели, как Михаил и Люцифер мягко улыбаются. После всего, что произошло между их старшими братьями, они были счастливы видеть, как эти двое снова поладили.       Однако были вопросы, которые нужно было задать, и те, которые не могли дождаться. И когда Сэмюэль спал, успокоенный на мгновение, казалось, что настало время спросить их. Но сможет ли кто-нибудь из них ответить на вопросы Рафаэля?       Глядя на своих братьев, Рафаэль вздохнул:       - Как дела?       Люцифер фыркнул, прежде чем взглянуть на Габриэля, приподняв бровь:       - Это будет не первый раз, когда у меня вырвали перья из крыльев,- Люцифер повернулся к Рафаэлю, тогда как слегка обиженный Габриэль ахнул, положив руку на сердце своего сосуда. - Но нет, ты спрашивал не об этом, и я это знаю.       Михаил вздохнул, прежде чем начал говорить:       - Отец исцелил нас обоих, прежде чем отправить домой. Он сказал, что сделал бы то же самое для Сэмюэля, но мы действовали слишком быстро, и теперь он должен оставаться таким, какой он есть.       Рафаэль мягко кивнул, их сердце болело при мысли обо всём, через что прошёл Сэмюэль, обо всём, что они видели в шрамах между благодатью и душой птенца.       - Вы оба преуспели. Он не прожил бы там намного дольше, даже если бы вы оба взяли всё, что у вас было, и отдали бы ему.       Люцифер вздрогнул, и Рафаэль наблюдал, как Михаил обвил крыльями второго старшего.       - Мы почти сделали это, - прошептал Майкл, не сводя глаз с спящего Сэмюэля. - Мы...       - Мы разорвали себя на части, чтобы спасти его. И когда мы смогли отослать его, не осталось ничего, кроме искр от каждого из нас, когда мы закончили.       Слова тяжело повисли в воздухе, и Рафаэля обеспокоил испуг во взгляде Люцифера. Для него это всё ещё такая травма, хотя Михаил сказал, что они оба исцелены? Это не сулило ничего хорошего ни для кого из них, что бы они ни говорили о том, что хорошо справляются со всем этим. Но Рафаэль всё ещё сомневался, будет ли хорошей идеей спросить их братьев об этом или лучше сначала дать им отдохнуть и выздороветь.       Вздохнув, они посмотрели на Габриэля, который согласно кивнул.       Пока они подождут. И когда придёт время, они зададут свои вопросы.