По тонкому льду

Хандан разбудили рано утром к её удивлению и недовольству. Последнее время она предпочитала подольше понежиться в постели, и слуги, зная об этом, не решались её беспокоить раньше определённого часа. Однозначно, что-то произошло и что-то важное. Оказалось, что новый член династии решил появиться на свет в столь ранний час. После выполнения всех обычных утренних церемоний Валиде султан отправилась к покоям Кёсем. Там уже вовсю хлопотали повитухи.  — Какие новости? Всё в порядке, надеюсь?  — Да, госпожа. Аллах не оставляет нас… Хандан позволила собеседнице вернуться к своей работе, сама же принялась ждать. Сейчас она не могла ни на что повлиять. Ахмед вскоре тоже появился рядом, поприветствовал мать и осведомился о происходящем. Наконец, в коридоре показалась одна из лекарш с радостными вестями: родилась госпожа, ребёнок и мать чувствуют себя хорошо. Султан сразу же направился в покои фаворитки, Хандан последовала за ним. Она искренне радовалась данному событию, после рождения сына и двоих внуков, появление внучки казалось чем-то особенным. Она с улыбкой поздравила новоиспечённых родителей. Началась церемония наречения:  — Твоё имя Айше, твоё имя Айше, твоё имя Айше… -Красивое имя. Она родилась под счастливой звездой, иншалла, — Хандан приняла Айше из рук сына и поцеловала новорождённую в лоб.  — Иншалла, Валиде. Прикажите раздать сладости и начните подготовку к празднику.  — Разумеется, лев мой. Женщина, вернувшись в свои покои, отдала соответсвующие распоряжения. Спустя некоторое время к ней прибыла казначей гарема с докладом о тратах за последний месяц и планируемыми расходами в будущем. По итогу обсуждения часть суммы была выделена на благотворительность. Примерно через два часа дела были завершены, Хандан решила отправиться в сад. Оставив позади слуг, пошла дальше по извилистым дорожкам. Задумалась. Сегодня она надеялась снова, в четвёртый раз за прошедшие две недели, увидеть Дервиша, они не встречались уже несколько дней. Но в такой важный момент она должна быть рядом с сыном и внуками. Человек, которому принадлежало её сердце, находился так близко и так далеко одновременно. И всё же она была благодарна судьбе за саму возможность встречи, она хорошо помнила, как могла потерять его навсегда. Из раздумий её вывели прогулившейся неподалёку шехзаде со служанками. Они направлялись прямо к ней.  — Мои шехзаде, Осман, Мехмед, — приласкала по очереди. — Как они, Айгуль?  — Всё хорошо, госпожа, вот решили прогуляться… -Да, погода сегодня прекрасная… Ты их тепло одела, они не простудятся?  — Не беспокойтесь, госпожа, они не замёрзнут. Хандан направилась к беседке и устроилась там вместе с принявшившимся играть с деревянными лошадками детьми.  — Госпожа, кажется, холодает… -Верно, возвращаемся во дворец. Вся компания вскоре оказалась в покоях Хандан, но шехзаде пробыли там не более получаса. В гареме начинался праздник. Он прошёл без происшествий так же, как и следующий день. Вечером следующего дня женщина отправилась к Дервишу. Снова запертые изнутри покои, щелчок замка открываемой потайной двери, еле слышный скрип забытой всеми калитки в дальнем углу сада, затем уже знакомая дорога и поворот на нужную улицу. Всё это она уже выучила наизусть, ибо место встречи оставалось неизменным в силу нескольких причин: состояние здоровья паши, не поволявшего ему покидать свой дом долгое время, и очевидная безопасность места. Мужчине почти не наносили визитов, слуг вечером он чаще всего отпускал, вместе Хандан и Дервиша вряд ли мог кто-то видеть. Вдали в в посторонних глаз они чувствовали себя свободнее.  — Дервиш, — окликнула его. — Здравствуй.  — Приветствую вас, госпожа, — встал из-за стола и направился к ней навстречу. -Рад вас видеть снова. Вы прекрасно выглядите.  — Я тоже очень рада нашей встрече, -с улыбкой протянула ему руку, он прильнул к ней губами, этот жест стал для них негласно принятым приветствием. — Как ты себя чувствуешь?  — Уже гораздо лучше, лекарь говорит, что я скоро полностью востанавлюсь после ранения. А у вас добрые вести?  — Да, Кёсем подарила Ахмеду дочь, и её нарекли Айше, — пара устроилась на тахте.  — Кажется, вы рады её рождению не меньше, чем, если бы родился шехзаде?  — Разумеется, ведь она тоже моя кровь, частичка моей души. Даст Аллах, она будет здорова и счастлива, если только…счастье возможно в этом дворце.  — Если оно вообще возможно… Ведь его невозможно приобрести ни за какие сокровища мира, — их так много означавшие взгляды встретились. Эту связь сложно было разорвать обоим. Он снова тонул в её глазах. Не сдержавшись, потянулся за поцелуем и не встретил сопротивления. Снова нашла выражение их безмерная нежность друг к другу, они снова на мгновение растворились друг в друге. Счастье для них значило больше никогда пережить долгой разлуки, остаться вместе навсегда, сейчас они это осознавали как никогда раньше. Счастье — свобода от всех условностей.  — Но шехзаде должны быть счастливы уже потому, что у них есть такая замечательная бабушка, — улыбнувшись, взял её за руку.  — Дервиш, — она улыбнулась в ответ. — Не стоит мне льстить.  — Не смею, госпожа. Шехзаде, действительно, очень повезло, впрочем так же, как и повелителю…  — Придётся поверить. Если бы только все бы думали, как ты…  — Те, кто думает иначе, сильно заблуждаются. А на самом деле… Знаете, о чём я подумал: именно сейчас шехзаде счастливы, они обладают всеми благами этого мира, они не думают о прошлом и будущем, да и как все дети, не думают ни о чём, им не нужно бороться…  — Ты прав, — вздохнула, подумав о будущем внуков. — Одному Аллаху известно, что их ждёт, а сейчас…Сейчас они могут просто жить.  — Просто жить… Просто жил и я, и вы, в Боснии много лет назад. А в итоге мы оказались в самом сердце огромной империи, в центре важнейших событий. И неизвестно, что ещё предстоит нам пережить… А вы помните Боснию? -Смутно, столько лет прошло, много воды утекло… Море, горы — мне казалось, что я в сказке. А ещё…аромат только что испечённой пиды, матушка прекрасно готовила.  — Да, понимаю, о чём вы… Я помню, как бегал в порт, что полюбоваться морем и послушать рассказы купцов и бывалых моряков, это было моей отдушиной среди бесконечной тьмы. А горы, казались мне чем- то недостижимым. Потом всё изменилось в один день.  — И я, и ты многое пережили: как боль, так и великую радость… Но вдали от дворца мы обладали одной ценностью — свободой и поверь, я бы многое сейчас отдала, чтоб освободиться от сковывающих меня оков.  — Верю, госпожа.  — Мне пора идти, Дервиш. Спасибо за всё, — поцеловала в щёку.  — И вам спасибо. Прощайте и… до встречи. Хандан покинула этот скромный, но казавшиеся таким уютным, дом. Может, он и на самом деле был таким уютным, а, может, всё объяснялось тем обстоятельством, кто в нём проживал. Человек, которому она безгранично доверяла, от одного присутствия которого становилось теплее на душе. Такие чувства были непозволительны, неправильны для Валиде султан, но в их истории было неправильно всё с самого начала. Неправильно было то, что она решила молчать о тайнах паши, а затем позволила ему проникнуть так глубоко в её сердце. Неправильно было и то, что ради сохранения одной жизни она согласилась на лишение жизней троих человек. А в день предполагаемой казни она, не в силах больше молчать, призналась ему в своих чувствах. Казнь не состоялась, но точка невозврата была пройдена. Поэтому их прощание перед его отъездом получилось именно таким: пара нежных слов с обоюдными просьбами беречь себя, поцелуй и объятия. При всей неоднозначности ситуации Дервиш до сих пор не изменил своего отношения к ней, в каждом жесте, в каждом слове по-прежнему читались безмерные уважение и любовь. Он не делал никаких намёков, недостойных султанши, несмотря на их регулярные встречи наедине. Он слишком боялся сделать что-то не так и потерять её. Она оставалась для него светом в конце туннеля. Хандан вернулась во дворец. Тем временем Дервиш принимал нежданного гостя.  — Дервиш паша?  — Да, чем обязан в такой час?  — Я — Айдан ага из янычарского корпуса. Меня прислали к вам. Дело в том, что Али ага скончался, аги выдвигают вашу кандидатуру на его пост…  — Вот как…  — Да, вы служили в корпусе до того, как попали во дворец, у вас огромный опыт… — Благодарю за доверие, но повелитель может не одобрить мою кандидатуру…  — Вас поддерживают аги, и…  — Если так, то я согласен.  — Я передам ваши слова агам. Доброй ночи, паша. -Доброй ночи, ага. Новое назначение паши давало ему возможность остаться в столице, что не могло не радовать. Перспективы на будущее представлялись уже не такими туманными. После должности великого визиря такое назначение, конечно, не являлось пределом мечтаний, но он прекрасно осознавал: он мог давно лишиться жизни, а между тем он почти восстановился после ранения, ему предлагали постоянное место службы. И оставаясь в столице, он мог видеть Хандан хотя бы изредка. Он смирился с бесперспективностью их отношений, но мучительнее было её не видеть. Он знал, что её чувства те же, и уже представлял её ликование при такой новости. Оставалось дождаться окончательного решения.