Душа, разум и тело.

— Андреа… она совершенно удивительная, мама. За всю свою долгую жизнь я не встречала никого подобного. Она очень добра, невероятно упорна и, кажется, действительно любит меня. Не знаю, почему… — Миранда провела дрожащей рукой по щеке, стирая слезу, и улыбнулась, — почему она выбрала меня, имея возможность заполучить кого угодно. Ты бы видела ее, мама, — женщина на мгновение замолчала и будто перестала дышать, а потом выдохнула: — Она — совершенство.

***

— Рой, мы едем домой. Была середина марта, погода в Нью-Йорке оставляла желать лучшего, и Миранда Пристли собиралась жениться через два дня. Андреа Сакс, так звали ее избранницу, была моложе Миранды почти в два раза, не имела высокой должности и, ко всеобщему изумлению, по-настоящему любила главного редактора «Подиума». Их тандем был чуть ли не самой обсуждаемой парой в штатах, а слухи и статьи в жёлтой прессе доходили до абсурда. Несмотря на все далеко не лестные обсуждения, Миранда Пристли по-прежнему оставалась уважаемой личностью, неизменной иконой стиля, вызывающей трепет, и чаще — страх. На самом деле, никто не осмелился бы сказать блондинке что-то грубое прямо в лицо. Все знали ее далеко не сладкий характер, и никто не хотел испытывать судьбу. Поэтому простые смертные продолжали шептаться за спиной. Ни Андреа, ни Миранду не волновали мнения других. Они были по-настоящему счастливы друг с другом, и совсем скоро собирались вступить в брак. Это был довольно серьёзный шаг в их отношениях. Сомнения и нерешительность немного осложняли дело. Но вот Миранда Пристли едет домой, где ее ждёт невеста, а на ее безымянном пальце красуется помолвочное кольцо с сапфиром. Андреа сказала, что этот камень она ассоциирует с глазами Миранды. Женщина улыбнулась при воспоминании того вечера, когда Сакс надела на ее палец кольцо. Было много слез, признаний в любви и долгих разговоров о будущем — в конце концов, Миранда приняла предложение, и с тех пор прошло пару месяцев. — Мы приехали, Миранда, — негромкий голос водителя вывел женщину из задумчивости, и она поняла, что они действительно уже добрались до дома. Женщина вышла из машины, не считая нужным хоть как-то попрощаться, и поднялась по ступеньками особняка. Зайдя в дом, она повесила пальто в гардеробную, сменила каблуки на уютные тапочки и прошла на кухню, откуда слышалась тихая музыка. Там Андреа стояла у плиты, сосредоточенно переворачивая блинчик, и старательно не замечала женщину сзади. — Андреа. — О боже! — девушка подпрыгнула на месте и развернулась с широко раскрытыми глазами. — Ты напугала меня, Миранда! — Андреа, ты нужна мне в спальне, — и больше не говоря ни слова, Пристли развернулась и ушла по направлению к лестнице. Зайдя в комнату, Энди сначала не увидела блондинку. — Миранда? — Я здесь, — потеря нашлась на диванчике около комода в самом углу. Пристли сидела, поджав под себя колени и положив голову на спинку дивана. — Иди сюда, — Миранда похлопала рядом с собой, и Энди подошла ближе, чтобы затем сесть рядом. — Что-то случилось? Тебя огорчила сегодняшняя примерка? — она обхватила руку невесты ладонями и ожидающе заглянула ей в глаза. Та молчала, задумчиво рассматривая молодое лицо напротив, а затем прикусила нижнюю губу, и ее глаза наполнились влагой. — Я люблю тебя, ты же знаешь? — О, родная, — Андреа сразу же прижала женщину к себе, нежно обнимая за спину, и принялась поглаживать ту по волосам. — Ну конечно же я знаю. Я тоже люблю тебя, у нас свадьба послезавтра, помнишь? Миранда Пристли никогда не нуждалась в утешениях. Она пережила смерть родителей, один выкидыш и два развода. Ее ненавидели все мужчины за ее силу, и презирали половина женщин Америки — за ее превосходство. Она имела огромное состояние, двух прекрасных дочерей и любящую девушку, последнее, в чем она нуждалась, — было утешение. Но сейчас объятия Андреа Сакс были для нее, словно воздух, необходимый для жизни. Она позволила себе раствориться в этой заботе и дала волю слезам. Прошло минут десять или около того, когда Миранда смогла успокоить свое дыхание, по-прежнему прижимаясь к девушке. Теперь ее голова покоилась на плече брюнетки, а глаза были прикрыты. — Я была на могиле матери. Рассказала ей про тебя. Знаешь, она ушла, так и не узнав, что ее дочь — лесбиянка. Иногда я жалею об этом. — Вы были очень близки? — Энди принялась поглаживать кончиками пальцев предплечье женщины, стараясь действовать как можно нежнее. — Не то чтобы очень. Но она была единственным человеком, который никогда не сомневался во мне и моих способностях. Это она научила меня шить, разбираться в тканях и привила любовь к одежде. И именно мама была тем, благодаря кому я узнала про «Подиум». Она никогда меня не оставляла, даже если риски были огромными. Ты бы ей понравилась. — Ты так считаешь? — Определенно. Ей нравились люди, добивающиеся своей цели любой ценой. А еще ты очень красива, умна, и любишь пончики. Она тоже их любила. — Это довольно мило. — Мне бы хотелось, чтобы она была там послезавтра. Чтобы она увидела, что я наконец выхожу за любимого человека. Она присутствовала на двух брачных церемониях и понятия не имела, что я не любила ни одного из тех мужчин. А теперь… я наконец счастлива, — Миранда хмыкнула и обвила шею Энди руками, а затем, перекинув ногу через девушку, села на ее бедра. — Все будет хорошо, не так ли? — Я уверена, — согласна кивнула брюнетка, а затем поцеловала свою будущую жену. Андреа Сакс никогда не была обычной. В восемь лет она впервые написала стихотворение, посвящённое яблоне в их саду, и ее засмеяли на уроке литературы. В двенадцать — в идеале освоила стрельбу из ружья, а соседские мальчишки до конца школы дразнили ее, называя Диким Биллом. А в двадцать девять она женится на Миранде Пристли. И в этот раз все действительно будет хорошо.