Cafuné

      Saudade — слово, указывающее на стремление к чему-то либо кому-то, что Вы любите и что безвозвратно потеряно.

` ` `

— Мама… — робко произнесла маленькая девочка. — Да, моя хорошая, — мать отозвалась сразу же, опустившись на колени и положив руку на щеку ребёнку, который явно был чем-то огорчен. — Почему ты снова собираешься уехать куда-то вместе с папой? — Зайка. Прости, — женщина не знала, что ответить девочке. Та задавала один и тот же вопрос на протяжении дня уже более, чем сотню раз, — Мы с папой работаем, чтобы потом сделать всю семью обеспеченной и счастливой.       Красивые глаза у девочки: на свету голубые, в темноте серые, а близко к лампе, светящей прямо в лицо, зелёные. Хамелеоны — так о них иногда говорят. Такие наивные…       На тот момент ребёнок не мог понять, что не встретится с родителями никогда. Нет, они не погибли. Они исчезли и решили больше не попадаться на глаза.       Девочка выросла, но в её сердце нет ни обиды, ни зла, ни ненависти. У неё доброе сердце — она открыта и честна с людьми, даже, если они не ведут себя так же по отношению к ней. Она правильно воспитана своими дедушкой и бабушкой.       Но сейчас придётся посмотреть ей на жизнь под другим углом — родители дома. — Мама… — робко произнесла девушка, с плеча которой на пол рухнул рюкзак. Она остановилась в дверях дома и смотрела на женщину, стоявшую перед ней. — Надежда… Доченька моя… Я так счастлива тебя видеть! — восклицала та в ответ. — Рада? Счастлива? Почему ты только сейчас появилась?..       »…почему ты только сейчас появилась?» — этот вопрос полон надежды на тот ответ, который у ребёнка сложился в голове в идеальную картинку спустя 16 лет. Она жила ярко, да, но в душе понимала, что ей очень хочется узнать правду. Сейчас же, стоя перед тем, кто может ответить, она спросила. Буря эмоций моментально вырывается: щеки начинают гореть, в грудной клетке что-то сжимается и колит и, кажется, что вот-вот из глаз побежит слеза, оставив мокрый след на той самой щеке, которую всегда гладила мама рукою…       Надежда. Красивое имя с многогранным смыслом. Задумайтесь. Надежда — это наше внутреннее состояние, которое создаем мы сами, чтобы успокоить себя внутри: всё есть хорошо и идёт по плану. При чём оно возникает в нас не только тогда, когда мы думаем о своем «Я», но и о близких, о друзьях, о любви, о малознакомых людях, о коллегах, о животных, о событиях, о планах, о… Так можно долго продолжать, сами понимаете. — Девочка моя, я не хотела тебя огорчить. Уверена, что твой отец не думал о таком, конечно, тоже. Мы очень сожалеем, что не смогли быть рядом в столь нужные годы. Прости нас. Я помню тебя маленьким пятилетним ребёнком, умным не по годам, — женщина улыбнулась, — Ты была такая… — Хватит. Я не держу на вас зла. Мне нужно лишь было знать причину, по которой вы меня оставили, когда у всех остальных детей были мама и папа, с которыми они могли прийти на праздник в детсад и в школу, или в театр с классом поехать, чтобы последить и за другими детьми, или в музей, или в парк аттракционов… Или провести хотя бы месяц лета не с бабушкой и дедушкой в деревне, куда их обычно отправляют потом до начала учёбы… Они знают, что такое материнская любовь, а мне не дано. Я хочу знать почему, — её голос звучал монатонно, будто бы она ничего не чувствовала, а женщина замялась и не могла ничего произнести, — Ответа нет. Всё предельно ясно.       Надежда подкинула портфель за лямку, которая была у неё в руке после его падения на паркет, и закинула сумку на плечо, спокойным и уверенным шагом направляясь к лестнице, ведущей наверх. Совершенно молча и не оборачиваясь, девушка скрылась за стенкой, вбежав по ступеням вверх.

* * *

— Доброе утро, бабуль! — Доброе, солнце. Дедушка испек сегодня запеканку. Будешь? — улыбаясь, произнесла женщина лет пятидесяти. — Ого, дедушка что-то испек сам… — прошептала Надя, а её губы растянулись в нежной улыбке… — Представляешь, — посмеивалась старушка. — Так-так, а я вообще слышу, что вы хихикаете здесь. Опять обо мне? На этот то раз, что не так? — наигранно произнес дед, изображая обиду и недовольство, заходя на кухню. — Всё в порядке, дедуль, ты — самый лучший, — сказала девушка, обняв старика, — Но готовка не твоё.       На кухне раздался громкий смех.       В этом доме завтрак всегда проходил весело, заряжая энергией на весь день каждого жильца. Осенью, как и летом или поздней весной, на кухню попадали яркие лучи солнца, вынуждая щуриться или закрывать шторы. А зимой — солнышко светило меньше, но даже поздний рассвет и легкий полумрак не портил ничего. Красивая новогодняя гирлянда, развешанная по верхним углам шкафов кухни, создавала нужную теплую атмосферу, греющую в самый сильный мороз за окном.       «Если внутри, в душе, тепло, то никакой холод не будет беспокоить снаружи…»

* * *

— Надя, я хотела с тобой поговорить. — О чём? — девушка завязывала шнурки на кроссовках, сидя на корточках в прихожей. — О недавнем приезде твоей матери. С тобой всё хорошо? Я беспокоюсь. Дедушка и я тогда были в отъезде, а она воспользовалась старыми ключами. Хотя не понятно вообще, зачем она их хранит… — задумчиво говорила бабушка. — Ба, всё отлично. Я получила ответа на вопрос, который так хотела услышать. — Правда? Каким он был? — Всё проще — его не было. Как говорится, когда нет сообщений — это тоже сообщение — Хорошо, детка. Но, если что, всегда помни — мы за тебя горой с дедом! — громко сказала старушка, которую девушка тут же заключила в крепкие объятия. — Да-да, я знаю: за что очень благодарна. А теперь мне пора, целую и до вечера! — произнесла Надя, скрываясь за дверью.       О погоде. Сейчас уже уходило лето и маленькими шажками выгоняла его всё больше осень: листья на деревьях меняли свой цвет, но некоторые цветы до сих пор жили полной жизнью. Солнышко уже не так сильно грело, но иногда чувствовалось как припекают его лучи. Небо было чистым, облака медленно плыли по приятной голубой лазури…       Люди только, казалось, снова привыкали к сентябрю и другому режиму работы, особенно те, которые недавно вернулись из отпуска.       Дети были рады школе, но разговоры их говорили о другом: «Вот бы школа была только в сентябре, декабре, январе и марте, когда много праздников и каникул, а учёбы почти нет», — хихикали они.       Надя понимала их и даже иногда соглашалась раньше, слыша подобное, но не сейчас. В этом году она переступает порог «Средняя школа», выходя на последний рубеж «Старшая школа». Директор говорила им, что стартует программа обмена. Наде очень хотелось поучаствовать в этом. Она знала, в какие страны отправляют школьников: Япония, Китай, Корея, Италия, Франция, Испания, Норвегия, Германия, Австрия. Девушка очень любила литературу, искусство и изучение иностранных языков. Нельзя было сказать, что ей не давались другие предметы, как естественные науки или обыкновенная математика, но она их не все любила и понимала с полуслова учителя, а к контрольным готовилась почти за неделю, так как была отличницей и не хотела терять статус.       Несмотря на то, что Надя воспитывалась бабушкой и дедушкой, они посетили много стран, когда она была маленькая. Поэтому Италия, Испания, Германия или Австрия её не особо интересовали. То ли дело Норвегия. Говорить об Азии вообще не стоило, так как иероглифы Надя не смогла изучить ещё на достаточном для учёбы уровне.       Рассуждая о многом, девушка так и подошла к школе, у ворот которых уже стояло её лучшие подруги, Настя, Соня и Маша.       Все были рады друг друга видеть, поэтому немного повизжав и обнявшись несколько раз, они, не прекращая громких и звонких разговоров, прошли в здание образовательной организации. — Где Анна? — поинтересовалась одна из девушек. — Если что, то я немного опаздала, да, но я тут, — кричала шатенка, подходя к четверке. — Опаздать в первый день — ты в своем репертуаре. — Но я опаздала только к назначенному времени встречи… А не на пары, — проныла Аня, но девочки снова обнялись и продолжили разговор уже вместе.

* * *

— Бабушка, дедушка! У меня для вас новости! — Надя залетела в дом, как ошпаренная и быстро приземлилась на диван в гостиной напротив сидящих родственников, — Я попала в списке тех, кто едет в Норвегию на три месяца! Вы же отпустить меня? Вы же согласны? Я звонить буду и писать, и по FaceTime звонить буду… Вы же подпишите заявление на имя директора, да? — Всё сказала? — спокойно сказала бабушка, на что девушка кивнула, — Мы же говорили об этом с тобой летом. Конечно, отпустим. Но не кричи и не визжи, давай заявление. Можешь пойти поорать пока на улицу и выплеснуть все эмоции, чтобы соседи знали, куда и насколько ты едешь тоже.       Зрачки девушки расширились, а улыбка, казалось, не знала границ.

* * *

— Девочка, удачи тебе и лёгкой дороги, — договорила бабушка последнии напутствия в дорогу.       Надежда долго прощалась с дедушкой и бабушкой, но вскоре приехало такси и нужно было ехать в аэропорт.

* * *

      В Норвегии, как оказалось, не так солнечно, как в родном городе Нади, но девушку это только вдохновило на то, чтобы побегать под дождем после заселения в отель.       Из их школы здесь трое человек вместе с ней. Но все распределены по четырем школам.       На первые три дня у них был график:             1. Изучить окрестности, указанные в перечне для обязательного посещения.             2. Отдохнуть от перелета и подготовить всё необходимое к учёбе на средства для покупки различных товаров, переведенных на отдельный счёт.             3. Посетить школу, ознакомиться со столовой и пройти собеседование у директора по записи — школа Nissen, на ** сентября, на 10:20 am, обратиться к секретарю для справки.             4. Изучить материалы, полученные в библиотеке образовательной организации.             5. Прислать отчет о выполнении плана.       После выполнения отводилось два дня для дополнительной подготовки, поэтому всё успеть было вполне возможно.