Величайшая приманка // The Greatest Decoy

Кагеяма тяжело вздыхает, когда входит в спортзал. Пробежка до восхода солнца прояснила его голову, заставила почувствовать себя спокойным и чистым, сосредоточенным. Весь завтрак ему удавалось сохранять сосредоточенность, его мысли были только о волейболе. Даже когда Хината, спотыкаясь, спустился вниз, затуманенный и зевающий, когда он наконец присоединился к команде, это едва ли заставило Кагеяму остановиться с вилкой, на которой было яйцо, на полпути ко рту, удивляясь, как кто-то может так хорошо выглядеть прямо из постели. Едва ли. Он умудрился доесть, лишь изредка поглядывая на сонный румянец на щеках Хинаты и лениво размышляя, каково это — просыпаться рядом со всем этим солнечным светом. И вот он в спортзале, тяжело дышит, пытаясь собраться с мыслями, унять трепет в груди. Кагеяма приступает к своей разминке. Это легко и привычно. Это заставляет его кровь двигаться таким образом, чтобы это было полезно, а не просто безумно и сбивало с толку. Он знает своё тело. Он чувствует себя хорошо. Здорово, честно говоря. Как только он вернулся в свою комнату прошлой ночью, он ожидал, что будет ворочаться с боку на бок, не засыпая из-за беспокойных мыслей, но Кагеяма обнаружил, что, как только он лёг в постель, он быстро погрузился в глубокий, без сновидений, довольный сон. Перепихнуться дважды за один день было, очевидно, хорошо для его режима сна. Прекрати, упрекает себя Кагеяма. Это был… интересный день. Неожиданный день. Но всё было кончено. И, как вчера сказал Хината, сейчас им нужно сосредоточиться на тренировках. Кагеяма уверен, что он может оставаться сосредоточенным. Он не собирается позволять чему-то столь легкомысленному, как секс, отвлекать его — и уж точно не позволит Хинате переиграть его из-за этого. Остальная команда сейчас разогревается вокруг него. У каждого из них есть свои маленькие процедуры и ритуалы, и тренер Хибарида не считает нужным нарушать их ради Олимпийских игр. Он позволяет им начинать самостоятельно, прежде чем созывать их всех вместе для тренировки и тренировочных бросков. Ацуму руководит тренировкой всей команды. Все проделывают одни и те же движения, но Кагеяма может поклясться, что Ацуму всё время смотрит на него сбоку. Кагеяма закатывает глаза и игнорирует. По крайней мере, Куроо сегодня здесь нет, чтобы ухмыляться ему. Почему ему вообще пришло в голову присоединиться к команде за ужином вчера вечером? Сейчас он работает в отделе маркетинга. Ему лучше не думать, что он может прятаться и беспокоить игроков, когда ему захочется. Однако, зная Куроо, он исчезнет на несколько дней только для того, чтобы снова появиться в самое неподходящее время. Разминка наконец заканчивается. Команда переходит к нескольким простым приёмам. Наконец что-то, во что Кагеяма может вложить всё своё тело и разум, средство для игнорирования всего бессмысленного шума вокруг него. — Кагеяма, — говорит тренер Хибарида, — поработай с Хинатой. Я хочу, чтобы вы двое синхронизировались друг с другом. — Без проблем, — отвечает Хината. Почти щебечет. Как будто это ничего не значит. Как будто это совершенно нормально и вообще ничего не произошло. Кагеяма не проиграет. Он кивает, и они с Хинатой выходят на площадку, становясь по разные стороны сетки. Так кажется более естественным смотреть друг на друга через сетку, а не стоять по одну её сторону. Так проще. Безопаснее. Кагеяма почти устойчив, когда подает мяч через сетку. Хината получает подачу, отправляя её обратно. Такая чистая. Когда его приём стал таким хорошим? Кагеяма больше не должен удивляться, но это так. Хината практически исчез после окончания средней школы, только чтобы снова появиться, значительно улучшившись по всем чёртовым показателям. Кагеяма пробует более жёсткую подачу. Ему следовало бы больше разминаться перед подобным дерьмом, но присутствие Хинаты по другую сторону сетки что-то делает с ним, что-то, от чего он не может избавиться. Это заставляет его хотеть стараться усерднее, играть лучше, как-то превзойти самого себя. Так было всегда, даже раньше… что бы ни происходило сейчас. Хината только ухмыляется и отправляет мяч обратно. Это не идеально, но и не далеко от этого. Кагеяма ловит себя на том, что ухмыляется в ответ, когда ухмылка Хинаты становится шире. Улыбчивый маленький засранец. Кагеяма завершает подачу в прыжке, перенаправляя мяч через сетку. Он должен был целиться в Хинату, но он намеренно посылает его дальше. Хинате приходится отшатнуться назад, едва успев попасть под мяч. Он падает назад, но всё же успевает поймать мяч, и теперь Кагеяма бежит и делает выпад. Он отправляет его обратно. Это не входит в тренировку, но он всё равно это делает. И Хината отвечает. Они ходят взад и вперёд, выходя далеко за рамки того, что должно быть простой разминочной тренировкой. Кагеяма смутно осознаёт, что их товарищи по команде — и тренер Хибарида — наблюдают за ними, но сейчас он слишком далеко зашёл, слишком увлечён игрой. Он отказывается отступать, отказывается проигрывать. Его кровь бурлит, всё тело бодрое и тёплое, как бывает только во время игры в волейбол. Хината не то чтобы обескураживает его. Они продолжают бить по мячу друг в друга — уже не «чтобы», больше нет. Теперь это «на». Мяч попадает в Кагеяму, заставляя его неловко отбросить его назад. Это высоко и близко к следующей подаче. Дерьмо. Кагеяма бросается к сетке. Он слишком хорошо подал Хинате, и они оба это знают. Хината облизывает губы, приседает на бегу, готовясь к прыжку. Кагеяма не знает, успеет ли он вовремя. Хината по-прежнему так же чертовски быстр, как и всегда, если не больше. Его глаза прикованы к мячу, руки отведены назад, ноги расставлены для прыжка. Кагеяма прыгает на мгновение раньше Хинаты, поднимая руки. Хината следует за ним, вскакивая и отводя руку назад. Их взгляды встречаются в воздухе. Хината смотрит прямо на него, на его лице ясно читается радость. Кагеяма пытается проследить за этими яркими глазами, чтобы понять, куда целится Хината, но они просто продолжают смотреть прямо на него. Хината бьёт. Кагеяма чувствует мяч под пальцами. На мгновение ему кажется, что ему удалось поймать мяч, но затем он пролетает мимо его рук, со шлепком ударяясь о площадку. Кагеяма разворачивается, когда опускается на пол. Вся команда наблюдает за ними, некоторые с поднятыми бровями, некоторые с открытым ртом от изумления. Он поворачивается обратно к сетке, не в силах выдержать все эти взгляды после того, как он так явно проиграл. Ухмылка Хинаты становится ещё шире. Его руки лежат на бёдрах. — Попался, — говорит Хината. Кагеяма скрипит зубами. Всё в нём хочет просунуть руку под сетку и притянуть Хинату поближе. Самое ужасное, что он сам не знает почему. Чтобы встряхнуть его? Поцеловать его? Кагеяма не уверен, что хочет знать ответ. — Ладно, этого достаточно, — говорит тренер Хибарида. — Это была настоящая демонстрация, но давайте поиграем и с остальными членами команды, а? Хината краснеет и бормочет извинения. Кагеяма просто кивает и отворачивается. Для него было слишком легко снова попасть впросак, втянуться в магнетическую энергию Хинаты. Что такое с этим грёбаным парнем? Почему Кагеяма не может ответить каждый раз, когда Хината рядом? Будь то гнев, или возбуждение, или похоть, или какая-то пьянящая смесь всех трёх, Кагеяма, кажется, не может держать себя в руках, когда Хината близко. Он почти забыл об этом после окончания средней школы. Было легко списать время, проведённое с Карасуно, на глупость по молодости. Потом их пути разошлись, они играли в разных командах, и Кагеяма отмахнулся от всего этого. Теперь это вернулось с такой силой, что у Кагеямы закружилась голова. С таким же успехом это могло бы быть на следующий день после того, как они закончили школу, потому что за всё это время мало что изменилось. Кагеяма встряхивается. Сосредоточься. Сосредоточься на тренировке. Сосредоточься на текущей работе. Он участвует в остальных упражнениях, держась как можно дальше от Хинаты. Становится немного легче, когда они начинают тренировать подачи. Он и Ацуму подавали от сетки, отправляя лёгкие удары своим товарищам по команде. Даже когда Хината переключается, это едва ли имеет значение. Просто ещё один нападающий, говорит себе Кагеяма. Ничем не отличающийся от любого другого. — Кагеяма, Хината, — зовёт тренер Хибарида. Он отводит их в сторону, в то время как Ацуму продолжает подавать для остальной команды. — Я хочу, чтобы вы двое попрактиковали быструю самостоятельно, — говорит тренер. — Я знаю, что вы оба можете это сделать, но прошло уже много времени. Она уже не будет такой чистой, как раньше. Нам нужна эта атака. Это будет одним из наших самых сильных видов оружия. — Конечно! — отвечает Хината. Похоже, он так чертовски взволнован этим. Кагеяма ненавидит это. — Хорошо, — говорит Кагеяма. — Отлично, — говорит тренер. — Сделайте это. Они оба кивают, и тренер Хибарида жестом приглашает их следовать за собой. — Сюда, — говорит Хината, махая Кагеяме, чтобы он следовал за ним. Они используют дополнительную сеть. Тренировочные залы для каждой команды огромны и оснащены всем необходимым оборудованием, в том числе целой дополнительной площадкой для тренировок. Они чувствуют себя изолированными, хотя находятся всего в нескольких шагах от остальной команды, работающей на главной площадке. Кагеяма чувствует, как странность подкрадывается к его горлу, словно удушающая рука, и пытается проглотить её. Здесь как-то спокойнее. Площадка гораздо теснее и меньше, чем должна быть, когда на нём только он и Хината. Это как будто смыкается вокруг него, давит, заставляя его всё ближе и ближе подходить к Хинате. Со своей стороны, Хината либо не замечает, либо ему всё равно. Как он так хорошо справляется с этим? Он разминается, растягивает ноги, размахивает руками, как будто у него нет ни одной заботы в мире, кроме волейбола. В этой простоте что-то есть. Кагеяма раньше чувствовал то же самое. По крайней мере, до беспорядка, который он сам заварил накануне. Боже, почему он позволил этому стать таким… хреновым? Он делает глубокий вдох, медленно выдыхая. — Хорошо, готов? — спрашивает Кагеяма. — Чёрт, да, — отвечает Хината. Кагеяме приходится стиснуть зубы, когда Хината обращает на него свои нетерпеливые глаза. — Отлично, — он скрипит зубами. Он подбрасывает мяч для себя, давая Хинате сигнал начать бег. Кагеяма подаёт, но отстаёт. Хината настолько чертовски быстр, что пролетает мимо сета, делая удар неловким и неуклюжим. При следующем броске Кагеяма пытается приспособиться, но, похоже, у Хинаты та же идея. Теперь они оба отстали. Их быстрая атака становится всё медленнее с каждым броском. — Это не работает, — говорит Кагеяма. — Просто подай так, как ты привык, — говорит Хината. — Это было много лет назад. Хината пожимает плечами, как будто годы не имеют для него никакого значения. Возможно, и не имеют. — Просто окажись в нужном месте в нужное время, — говорит Кагеяма. — Понял. Он ведёт себя легкомысленно? Кагеяма не уверен, но в любом случае это его раздражает. Он подбрасывает ещё. Это немного лучше. Он подаёт мяч немного дальше, чем он думал, что должен, и, конечно же, Хината попадает, но слишком низко. Кагеяма чувствует только большее разочарование по мере продолжения тренировки. Не должно быть так много усилий, чтобы приспособиться к удару. Это то, что Кагеяма обычно делает интуитивно, даже не пытаясь по-настоящему. Может быть, Хината просто издевается над ним, пытаясь заставить его облажаться и споткнуться о самого себя. Какая-то часть его знает, что это не так. В своём гостиничном номере, в той массажной палатке, Хината был абсолютно искренен в своем желании каким-то образом заставить всё это работать. Это звучит всё менее и менее правдоподобно, поскольку тренировка затягивается, а быстрая атака становится лишь незначительно менее небрежной. Мы сможем это сделать, думает Кагеяма. Нет, я смогу это сделать. На самом деле не имеет значения, что Хината думает или чувствует, почему он ушёл. Подачи — это работа Кагеямы. Он должен сделать всё правильно — несмотря ни на что. Наконец-то подача идёт правильно. Кагеяма чувствует это в тот момент, когда мяч покидает его руки. Конечно же, он был вознаграждён ударом мяча о другую сторону сетки и возгласом Хинаты, когда он приземлился. — Неплохо. Кагеяма вздрагивает при звуке голоса тренера. — Но вам потребовалось некоторое время, чтобы сделать это, — говорит тренер Хибарида. — Вам нужно быть лучше этого, если мы хотим обыграть такую команду, как Аргентина. — Да, тренер, — говорит Кагеяма. Он скрипит зубами, стараясь не показывать этого, стараясь, чтобы его руки не сжимались в кулаки. По правде говоря, тренер ведёт себя мягко. Им потребовалось слишком много времени, чтобы получилась эта атака. Им не нужно просто становиться лучше — им нужно стать намного лучше, и как можно скорее. Хината хлопает Кагеяму по плечу. — Эй, мы справимся, верно, Кагеяма? Кагеяма кривит губы в хмурой гримасе и не отвечает. Ощущение руки Хинаты задерживается на его плече, как призрак. Тренер что-то говорит, но Кагеяма не слышит его из-за грохота в ушах. Им просто нужно тренироваться. Вот что они сказали прошлой ночью. Им просто нужно доказать, что они могут тренироваться. Они должны «остыть» и посмотреть, как всё пойдёт. По оценке Кагеямы, всё идёт плохо. То, как это происходит, катастрофически. Он делает всё, чтобы возбудиться, и это грёбаная трата времени. Тренер и Хината, возможно, всё ещё разговаривают, но Кагеяма их не слышит. Он топает прочь, наконец позволяя своим рукам сжаться в кулаки, когда он оставляет площадки позади. Он уверен, что они говорят о нём. Он уверен, что они наблюдают, как он уходит, бормоча что-то себе под нос. Кагеяма знает, что услышит об этом позже — и что он это заслужит, — но прямо сейчас ему всё равно. Ему просто нужно на минуту отвлечься от всего этого и трезво мыслить. Он хочет выбежать на улицу, но ему удаётся, по крайней мере, оставаться в тренировочном центре. Он может сказать, что плохо себя чувствовал или что-то в этом роде, если не уйдёт. Тем не менее, он едва видит залы и людей в них, когда идёт в раздевалку. Кагеяма распахивает дверь и врывается внутрь. Мгновенно на него накатывает тишина. Здесь пусто. Никого вокруг. Здесь нет никаких признаков присутствия людей, если не считать нескольких выброшенных кроссовок, пары использованных полотенец возле душа и спортивной сумки, забытой на кафеле. Кагеяма добирается до скамейки, проходящей между красными шкафчиками, прикреплёнными к обеим стенам. Он сутулится, обхватывает голову руками, просто пытаясь вздохнуть и уладить хаос в голове. Кровь в ушах успокаивается, но это медленный, трудный процесс. Его собственное дыхание громкое, грудь напряжена. Но теперь, когда он один, всё немного успокаивается. Он не может этого сделать. Он думал, что сможет. Он надеялся, что сможет. Но очевидно, что это не произойдёт. Это не значит, что он понятия не имеет, что с этим делать. Очевидно, что его тело намертво намерено заявить о своих требованиях. Как он собирается тренироваться с Хинатой день за днём? Как он собирается быть на пике своей игры, когда начнутся матчи? Хуже всего то, насколько всё это чертовски нелепо. Он хотел бы просто подрочить и покончить с этим. В прошлом это работало достаточно хорошо. Но это что-то другое, что-то настойчивое и пагубное, как сорняки, растущие в его голове. Выдёргивание их решает проблему на час, день или неделю, но они просто продолжают расти снова, с каждым разом всё сильнее. Ему нужно лучшее решение — и как можно скорее. Прежде чем он сможет всё испортить не только для себя, но и для всей своей команды. Может быть, ему стоит уйти. У них всё ещё был бы Ацуму. Он прекрасный связующий. Он и Хината даже сейчас в одной профессиональной команде. Больно даже рассматривать это как решение. Кагеяма наклоняется вперёд, обхватив голову руками. Ему просто нужно несколько минут, несколько глубоких вдохов, и он сможет вернуться туда. Может быть, всё было не так уж плохо. Может быть, он просто расстроен из-за пустяков. Может быть… Он резко выпрямляется, когда слышит хриплое дыхание, доносящееся из душа. Кагеяма замирает, у него самого перехватывает дыхание, когда он напрягает слух. Шумы быстро становятся более слышимыми. Это начинается с этих тихих вздохов и переходит в полные стоны. Теперь эти звуки ни с чем не спутаешь. Это два голоса, и один из них резко выше как по громкости, так и по высоте. Становится только хуже. Намного, блядь, хуже. — Хочешь, я покатаюсь на тебе, папочка? — М-м-м, да. — Как думаешь, ты это заслужил? — Я не знаю, заслужил? — Встань на колени и разберись в этом сам. Глаза Кагеямы так расширяются, что могут выскочить из орбит. Он всё ещё застыл, примёрзший к этой скамейке, не смея пошевелиться и, возможно, издать хоть звук. Тем не менее, каждая его частичка хочет убежать, особенно когда голоса сопровождаются влажными сосущими звуками. — Ты действительно этого хочешь, грязная маленькая шлюшка. — М-м-м. — Ты такая грязная шлюха, ты знаешь это? Абсолютно отвратительно. Это слишком много для Кагеямы. Он, спотыкаясь, поднимается на ноги и убегает из раздевалки так тихо, как только может, но из-за звуковых эффектов и слов он раскраснелся и дрожит к тому времени, как возвращается в коридор. Кагеяма прислоняется к стене, пытаясь выровнять дыхание, пытаясь осмыслить самую странную чёртову тренировку, на которую он когда-либо ходил. — Кагеяма? Это Хината. Конечно. Кагеяма сдаётся, тяжело вздыхая. Этот день просто не собирается заканчиваться, не так ли?