Жертва для волка

— Ну вот, снова волк лютовать начал. Опять пятерых коз загрыз. Если не принять мер, то он скоро и за людей возьмется.       В последнее время такие разговоры часто слышались в небольшой деревеньке Шервунд. А всё из-за нападений волка. Вообще поговаривали, что волк тот был непростым: он оборотень, который завёлся в окрестных лесах давно и раньше, а для того чтобы его утихомирить, ему в жертву приносили даже человека. Правда, несколько лет было затишье, но вот с недавних пор оборотень вновь вернулся. Сначала у людей начал пропадать скот, а позже жители деревни стали находить полу-обглоданные останки коров или коз. Теперь в деревне было неспокойно. Выследить и поймать оборотня не удавалось, и сколько бы мужчины и охотники не ходили в лес, найти его логово не удавалось. Вскоре жители деревни начали подумывать о том, что, может, стоит отдать кого-нибудь в жертву оборотню, может тогда он успокоится.       Окончательно принять такое решение жители смогли после того, как волк утащил целых три коровы. Конечно, старосты деревни долго совещались, прежде чем принять такое решение, но всё же решили отдать волку жертву. Оставалось только выбрать её. В тот вечер всех молодых парней и девушек собрали на городской площади, чтобы местная колдунья Дженнифер, которой вся деревня доверяла, выбрала того, кто будет жертвой для оборотня. Долго ходила женщина вокруг девушек и парней, что-то чуть слышно нашёптывая. Уже тогда находившийся среди возможных жертв двадцатидвухлетний Стайлз Стилински предчувствовал беду и не зря: ещё немного походив вокруг, Дженнифер указала на него.       Что-то подсказывало парню, что колдунья это специально сделала. Когда его отец ещё был жив, он люто проклинал Дженнифер за то, что та отказалась ему помочь, когда его жена умирала при родах. А всё из-за того, что у него монет не хватило ей заплатить. Он тогда ей двор со злости разорил, после чего отношения между ними были очень плохими. А год назад от лихорадки умер и сам Джон, и сколько бы Стилински не упрашивал Дженнифер дать ему лечебное зелье, женщина отказывала. Стайлз часто винил её в том, что он остался сиротой, а теперь Дженнифер ещё и ему навредила: парень и охнуть не успел, как его схватили и понесли в сторону поляны, где мужчины вбили деревянный столб, чтобы привязать к нему жертву.       Конечно, Стайлз пытался вырваться, кричал, умоляя его отпустить, но его и слушать никто не стал. Вскоре он был крепко привязан верёвками к столбу, так крепко, что и не вырвешься. Дженнифер довольно улыбнулась и достала из складок платья небольшую бутылочку, в которой было зелье, и поднесла ко рту парня, чтобы Стилински ничего не почувствовал, когда волк будет его есть. Стайлз старательно держал рот закрытым, не размыкая губ, но женщине всё же удалось взять парня за подбородок, а затем, насильно открыв его рот, влила в него жидкость и заставила её проглотить.       Зелье начало действовать сразу: у Стилински потемнело перед глазами, все мысли перемешались, а сознание помутилось. Казалось, что он видит всё через какую-то дымку, как будто находился не на поляне, а где-то в другом месте. До его слуха донеслось что-то похожее на молитву, какие-то неразборчивые фразы, а потом едва уловимые шаги, после которых всё окончательно стихло. Неизвестно, сколько он находился в таком состоянии. Периодически Стайлз погружался в темноту, затем снова приходил в себя, но сознание всё равно было спутанным и всё вокруг казалось расплывчатым. Помимо всего этого ещё и подташнивало, наверняка Дженнифер дала ему какой-нибудь медленно убивающий яд. И за что только…       Перед глазами окончательно темнеет. Поначалу он думает, что ослеп, но, судя по бледному еле заметному диску луны на небе, наступила ночь. Он снова начинает погружаться в затягивающую тьму, но прежде, чем окончательно в неё провалиться, ему кажется, что со стороны леса отделяется какая-то тень, которая уверенно двигается в его сторону. Парень пытается ухватиться за остатки сознания, стараясь рассмотреть, что приближается к нему, но ничего не выходит и он окончательно погружается во тьму. Пару раз он на несколько секунд приходит в себя. Сначала ему кажется, что он лежит на чём-то мягком — это что-то движется и почему-то так пахнет пылью и шерстью… Потом снова тьма… Позже кратковременное пробуждение, а впереди — что-то большое тёмное, похожее на пещеру… И вновь погружение во тьму… Он никогда не выберется из неё… Он окончательно тонет…

***

      Стайлз с большим трудом пришёл в себя. Кое-как открыв глаза, он едва успел перевернуться на бок: его вырвало. Несколько минут он приходил в себя и, несмотря на то, что зрение всё ещё было нечётким, он смог разглядеть, где находится: он лежал на сухой подстилке из травы и листьев в большой и широкой пещере, куда откуда-то сверху пробивались редкие лучики света. Повернув голову чуть в сторону, парень понял, что он здесь не один. Чуть правее от него стоял волк, ростом гораздо больше обычного, шерстью темнее чёрного цвета, синими глазами, чей взгляд совсем не звериный, а как будто человеческий, отчего даже жутковато становится.       Что-то Стилински подсказывало, что волк этот далеко непростой. Вскоре его догадки оправдались: по телу животного перед ним прошла дрожь, а шерсть и когти прямо на глазах поражённого парня начали исчезать, изменяясь на обычную человеческую кожу. Примерно через пару минут перед ним стоял обнажённый темноволосый мужчина. Совершенно не стесняясь своей наготы, он отошёл вглубь пещеры, а после вернулся оттуда с одеждой в одной руке, с пиалой с водой — в другой. Он протянул пиалу Стайлзу, но тот от неё отшатнулся, так как его хотят напоить неизвестно чем. Его уже Дженнифер напоила, от чего он до сих пор в себя не пришёл. — Не бойся, тут самая обычная вода, — словно поняв опасения парня, сказал мужчина. — Поверь, если бы я хотел тебе навредить, я бы не стал относить тебя в свою пещеру и уж тем более ждать пока ты очнёшься. — Но зачем… — голос Стайлза звучал хрипло. — Зачем я тебя спас? Если честно, сам не знаю. Просто я увидел, что ты привязан к столбу и тебе плохо, потому не смог пройти мимо. Кстати, не думал, что сейчас кто-то может вздумать отдать жертву волку. Такого уже давно не было. — Просто… Жители деревни подумали, что, если принести жертву, ты перестанешь нападать на их скот. — Интересно, а с чего они решили, что на их скот нападаю я? В лесу развелось довольно много голодных волков, мне и самому приходилось от них отбиваться, — нахмурился мужчина. — И почему только люди винят кого попало, не разобравшись… Да ещё и тебя в жертву принесли, совсем уж… — А меня было выгодно в жертву принести, ведь я сирота и вступиться за меня, кроме самого себя, некому. Я отбиться от деревенских жителей не смог, а колдунья местная, что жертву выбирала, давно невзлюбила меня. Мне кажется, она специально меня выбрала, да ещё зельем мерзким опоила… — Ничего, ты пей побольше и зелье уйдёт. Кстати, как тебя зовут? — Стайлз Стилински. — Дерек Хейл, — представился мужчина. — Дерек, а что мы дальше делать будем? — решился спросить парень. — Ну, есть я тебя точно не собираюсь, не беспокойся, — ухмыльнулся Хейл. — Как я понимаю, идти тебе некуда, так что пока можешь остаться тут. Но если ты попытаешься сбежать в свою деревню и рассказать, где моё логово, я тебя догоню и придушу. Понятно?       Стилински кивнул, после чего Дерек вновь поднёс к нему пиалу с водой. Парень сделал несколько осторожных глотков, а потом так вцепился в пиалу, жадно глотая воду, что Хейл еле смог её у него забрать, когда вода закончилась. Дерек налил ещё воды, а Стайлз послушно её выпил, наконец-то заглушив жажду. После Дерек предложил ему поесть, на что Стилински опять ему кивнул, соглашаясь, ведь сейчас он правда чувствовал голод. Через несколько минут Хейл вернулся с миской, где было что-то похожее на кашу с лесными ягодами и кореньями растений. Несмотря на то, что это выглядело не очень съедобно, на вкус оказалось очень даже неплохим, потому Стайлз с удовольствием всё съел. Да, пока он точно не жалел, что он остаётся здесь.

***

      Стайлз уже примерно неделю жил вместе с Дереком в его пещере. Конечно, лентяйничать Хейл ему не давал: парень то помогал ему пропитание добывать, собирая ягоды и расставляя силки, то вместе с ним за дровами для костра выбирался, после чего с ним же ходил к реке неподалеку, чтобы умыться. Стилински научился неплохо ориентироваться в лесу. По его предположениям, деревня находилась севернее логова Хейла и сюда навряд ли кто-то раньше заходил. Если честно, парень был этому даже рад, так как после того, как его привязали к столбу, он никого из деревни и видеть не хотел. К тому же, жизнь в лесу вместе с Дереком его вполне устраивала. Конечно, пришлось привыкать к тому, что он живёт с оборотнем. Когда Хейл в первый раз превратился перед ним, парень не хило испугался, потому как всего минуту назад перед ним стоял обычный мужчина, а не большое существо, покрытое густой чёрной шерстью, с огромными острыми клыками и красными огнями в глазах. Передвигаться оборотень мог как животное на четверых ногах, так и встать на две и ходить, как человек. Поначалу Стилински, конечно, было жутко, но потом он постепенно привык. К тому же, Дерек превращался не очень часто и старался делать это не на глазах парня.       Так и жили. А в последнее время Стайлз стал замечать, что Хейл как-то часто стал на него поглядывать. Если они что-то вместе делали, то он как будто старался держаться ближе и как бы случайно его касался. Дерек стал интересоваться всё ли у него хорошо, удобно ли ему, не нужно ли чего. Появилось ощущение, что он как будто о нём заботится. Самые спелые ягодки Хейл теперь отдавал ему, в его подстилке всегда была свежая трава и она была побольше, чтобы мягче спалось. Иногда Стилински это немного смущало, но это, наверное, из-за того, что он успел отвыкнуть, что о нём кто-то заботится и забыть то, как это приятно. Хотя порой Стайлзу казалось, что за этой заботой что-то стоит, но только вот что он пока не мог понять.       Сегодня утром Хейл отправился по делам, а Стилински решил насобирать ягод и пополнить запас воды. Он настолько этим увлекся, что не заметил, когда на небо набежали тёмные тучи и начался дождь. Очень скоро небольшой дождичек превратился в неприятный холодный ливень, а парень успел сильно промокнуть, пока добежал до пещеры. Уже вечером ему стало плохо. Парня неприятно знобило, казалось, что он то горит, то словно покрывается льдом. Именно в таком состоянии его застал вернувшийся в пещеру Дерек.       Мужчина сразу понял, что с парнем что-то не так. Он быстро подошёл к нему и коснулся ладонью лба, тотчас убрав от него свою руку: Стилински практически горел. Хейл тут же заботливо помог ему лечь на подстилку, укрыл его всеми найденными одеялами из шкур, а затем разжёг костёр, чтобы парень согрелся и заодно для того, чтобы приготовить целебное зелье. Несмотря на то, что на нём много одеял, Стайлз мёрзнет и не перестает дрожать. Он даже не может сам держать пиалу с отваром, так как руки предательски трясутся, а потому Дерек помогает ему выпить лекарство. Потребуется время, чтобы лекарство подействовало, поэтому Хейл просто ложится рядом и прижимает Стилински к себе, надеясь хоть немного того согреть. Стилински, видимо, не чувствует никакого смущения из-за болезни, а Дерек такой приятно тёплый, что парень лишь сильнее прижимается к нему, чуть ли не сливаясь с ним телом, утыкаясь носом куда-то мужчине в шею. Хейл осторожно его обнял и, видимо, немного согревшись, Стайлз начал засыпать.

***

       Дерек буквально не отходил от Стилински всё время болезни. Он заботился о нём, готовил лечебные снадобья и чуть ли не кормил его с рук. Поначалу парня такое обращение немного смущало, но потом он постепенно привык, хотя и старался делать всё сам, когда чувствовал себя получше. В последнее время Хейл спал рядом с ним, ведь так было теплее. Правда, во сне он часто Стайлза обнимал или прижимал крепко к груди. Выбраться из его хватки было очень тяжело, однако парень и не очень старался в последнее время. Как ни странно, ему была приятна близость Хейла, а иногда он и сам старался держаться к нему поближе. Дерек не возражал и, кажется, был этому даже рад. А вот Стилински стал за собой странные чувства замечать.       Стало его больше к мужчине тянуть: теперь он и сам старается быть поближе, его как бы случайно касаться, а как тот ложится рядом, так подолгу его губы и черты лица рассматривает, пока тот спит. А один раз не удержался, провёл ладонью по тёмным завиткам волос, коснулся чуть колющейся от щетины щеки и мягких губ. Как завороженный, потянулся к Дереку и чуть своими устами его не коснулся, благо наваждение прошло и он смог отстраниться, а то неизвестно чего натворил бы. Поначалу он в себе такого порыва странного испугался, а вскоре начал понимать, что неспроста он возник. Кажется, Дерек ему люб, да сильно.       Только что же с этим делать Стайлз не знал, он даже боялся своих чувств. А вдруг Дереку он также не нравится, что он тогда делать будет? Именно поэтому Стилински о своих чувствах Хейлу ничего и не говорил, хотя, кажется, тот что-то замечал, уж слишком часто спрашивал, почему он так вздыхает и отчего грустит. И хоть парень этого и не любил, но ему приходилось врать, что он вспомнил о своих умерших родителях и поэтому печалится. Дерек понимал, сочувствующие сжимал его плечо ладонью, а Стайлз осознавал, что дальше так лгать он просто не сможет, итак совесть мучает.       Этой ночью Стилински никак не мог заснуть. Вот лежавший рядом Хейл спокойно спал, чуть слышно посапывая, а парню никак сон не шёл. Почему-то было очень жарко, хотя, быть может, от объятий Дерека? Ох, это так тяжело — лежать с тем, кто так люб и не коснуться его, не поцеловать. Однако Хейл ведь крепко спит, может, и не заметит, если он его легонько поцелует, а то так сложно себя сдерживать. Парень осторожно приподнимается и аккуратно касается пальцами щеки спящего мужчины, та слегка колется из-за щетины, но Стилински не может сказать, что это неприятно. Дерек не просыпается и, решившись, Стайлз выдыхает и мягко касается его губ своими. Но тут происходит то, чего парень больше всего боялся: оборотень просыпается. Дерек смотрит на него ошарашенно-удивлённо, потому Стайлз принимается испуганно лепетать: — Извини… Я не должен был… Наверное, для тебя это мерзко… Прости…       Стилински всего трясёт, и он не придумывает ничего лучше, чем вскочить с подстилки и побежать, притом, совершенно не смотря, куда именно он бежит. Он останавливается только когда спотыкается о корень дерева и падает, раня колени до крови. Сейчас он не чувствует боли и не обращает внимания на текущую по коленям кровь, ведь боль в сердце гораздо сильнее. Что же он натворил, Дерек теперь наверняка с ним разговаривать не будет, может, даже прогонит. И куда же он пойдёт? Он чувствует себя таким потерянным, что далеко не сразу замечает, как к нему подбегает чёрный волк, который тут же превращается в обнажённого и обеспокоенного Хейла. — Стайлз, ты почему убежал? Ох, да у тебя кровь, покажи, где ты ранен?       Хейл принимается обеспокоенно его разглядывать, и тут Стилински не выдерживает, начинает плакать. Он сам не знает, почему слёзы текут по лицу, почему не может себя сдержать. От всего происходящего Хейл окончательно пугается. — Эй, ну ты чего, хороший мой? Очень больно? Так ничего, сейчас я тебя в пещеру отнесу, травяными настоями раны обработаю и пройдёт всё. Сейчас я в волка превращусь, а ты садись на шею и покрепче за шерсть хватайся. Я тебя мигом донесу.       Стайлз настолько потерян, что совсем не сопротивляется ему. Он послушно дожидается, когда Дерек превращается в волка, после чего залезает ему на место около шеи. Стоит ему ухватиться за шерсть около загривка, как волк тут же срывается с места. До пещеры они добираются в считанные секунды, а стоит им оказаться внутри, как Хейл снова превращается в человека, тотчас доставая пиалы с зеленоватой кашицей, пахнущей травами. Он аккуратно принимается стирать кровь, затем обрабатывает мелкие царапины на коленях Стайлза, который всё еще чуть слышно всхлипывал. Когда раны обработаны и замотаны чистой тканью, Дерек бросает на парня взгляд и заговаривает: — Так что же произошло? Почему ты меня поцеловал, а потом сбежал? Неужели так противно было? — Наоборот совсем, приятно. Я так давно мечтал это сделать. Но я так испугался, подумал, что тебе это не понравилось, и что тебе было противно… — всхлипнул Стилински. — Ах, какой же ты у меня глупый…       Сказав это, Дерек буквально за считанные секунды оказался около парня и поцеловал его. Стилински был очень удивлён и поначалу никак не отреагировал. Он даже не поверил, что это правда с ним происходит. А вдруг это сон? Хотя то, что стало происходить дальше, было на сон мало похоже… Хейл аккуратно подхватил его на руки, уложил на подстилку, накрывая его тело своим и целуя снова, притом не только в губы, но и опускаясь поцелуями к шее и ключицам. Рубаха Стайлза постепенно куда-то исчезает вместе с его штанами. Поначалу он чувствует себя очень смущённым, отчего его щёки невольно краснеют. Он переживает, что может показаться Хейлу некрасивым со своим худощавым и полным родинок телом. Но вскоре мужчина прогоняет все его опасения. — Какой же ты красивый. Самое прекрасное создание на свете. А твои родинки… Мне кажется, они похожи на созвездия на небе. Знаешь, ты ведь заинтересовал меня еще тогда, когда я увидел тебя в первый раз. Мой волк принял тебя за мою пару. И знаешь, оборотни, как и обычные волки, выбирают свою пару на всю жизнь. Но прежде, чем что-то произойдёт, я хочу тебя спросить, ты хотел бы стать моим навсегда?       Вместо ответа Стайлз лишь кивает, а Хейл нежно ему улыбается, потому что дальше начинает происходить какое-то волшебство, поскольку только волшебство может сделать так хорошо. Дерек целует каждую частичку его тела, касаясь губами живота, постепенно опускаясь всё ниже. Стилински снова краснеет, но когда Хейл касается губами самого сокровенного места ниже живота, он забывает о смущении, полностью отдаваясь ощущениям и издавая протяжный стон. Чувствовать себя одновременно так необычно и хорошо, ему ещё никогда не приходилось. Всего на минуту Хейл отстраняется, достаёт пиалу с чем-то жидким маслянистым пахнущим цветами и вновь возвращается поцелуями к шее. Легко коснувшись щеки Стайлза губами заговаривает: — Сейчас может быть немного больно, но обещаю, что потом будет очень хорошо.       Больно поначалу действительно было: у Стилински невольно выступили слёзы на глазах, как ни старался он их удержать. Заметив это, Хейл принимается нежно его целовать, ласкать, пытаясь всячески отвлечь его от боли. Постепенно та уходит, начиная сменяться незнакомым, но довольно приятными чувствами. Да, поначалу первые движения Хейла приносят дискомфорт и боль, вместе с чем Стайлз чувствует что-то другое, как будто в нём загорается огонёк, но не обжигающий, а дарящий приятные ощущения. Когда Хейл, снова проникая в него, задевает какую-то точку внутри, боль вдруг исчезает, сменяясь обжигающим всё тело удовольствием, и Стилински уже не может сдержать крика — это так необычно хорошо. Неизвестно сколько минут, а может, часов длится, то удовольствие, что происходит между ними. Просто в один момент Стайлзу вдруг становится настолько хорошо, что несравнимо ни с чем. Кажется, он на пару секунд даже теряет сознание от того, насколько становится вдруг прекрасно. Когда он всё же приходит в себя, он видит Дерека, который выглядит весьма обеспокоенно, но заметив, что он открывает глаза, немного успокаивается. — Стайлз, ты в порядке? Просто ты как-то обмяк… Я испугался, что сделал что-то не так и тебе больно. — Нет-нет, всё хорошо, даже очень, — улыбнулся Стилински. — Просто я не думал, что может быть так… Я не знаю, как описать это чувство, но мне было так замечательно, как никогда в жизни. — Главное, что тебе было хорошо, — нежно обнимая парня, сказал Дерек. — И теперь тебе часто будет так хорошо. Поверь, я всё для этого сделаю. — Я верю, — чуть слышно произносит Стайлз.       Хейл улыбается и, мягко притянув парня к себе, целует его. Чувствуя тепло тела мужчины и его мягкие губы на своих, Стайлз действительно ощущает себя таким счастливым. Оказывается, свою любовь можно найти, даже если тебя приносят в жертву. Стилински, как ни странно, был даже благодарен деревенской колдунье за то, что она, захотев отомстить, выбрала его, не зная, что тем самым подтолкнула навстречу своему счастью. Теперь у него есть его любимый волк, который никуда его не отпустит, хотя он и не собирается никуда убегать. В его крепких и надёжных объятиях Стайлз нашёл то, чего ему так долго не хватало, — уют, любовь и тепло.