С той стороны зеркал

      Эмма стоит около зеркала, которое покрывается рябью и волнами. Блондинка для себя назвала его порталом в перевернутый мир. На потускневшей раме осела пыль, а в некоторых местах свисала паутина, но все это даже не затрагивало поверхности стекла. Эмма не была уверена, знает ли Реджина про это место. Должна знать, потому что на прошлой неделе брюнетка отправила сюда Свон за какой-то магической вещицей и даже назвала полку на которой она лежит, а не заметить зеркало, стоящее посреди комнаты, довольно сложно. Блондинку это немного волновало, но она не переставала приходить сюда.       — Мисс Свон?       Эмма резко развернулась, замерев, когда увидела, насколько взволнованной была Реджина.       — Что Вы здесь делаете?       Свон закусила губу, уже готовясь наврать столько, сколько сможет, но все мысли сразу куда-то испарились.       — Я? Эм… стою? — более глупого ответа-вопроса ещё нужно поискать, но на удивление Эммы, Реджина мило улыбнулась и сказала той возвращаться к работе.

---

      Это произошло неделю назад. Именно в тот день, когда у них с Реджиной не возникало ни одной перепалки. Свон сидела у брюнетки в кабинете, и та попросила принести пыльцу фей, кажется, впервые что-то доверив Эмме. Несомненно, блондинка была слишком рада такому исходу событий, сравнивая их прошлые отношения и видя явный прогресс. В ее голове крутилась одна только мысль — не напортачить, но все испортил дверной порог, оказавшийся необычно высоким. Конечно, Свон споткнулась, готовясь повстречаться носом с полом, но удара не произошло. Ощущения были странными. Эмма сначала почувствовала тепло, затем поток воздуха и запах яблочного сидра.       Запах был слишком сильным, сбивая все мысли в кучу, возвращая их снова и снова к упрямой брюнетке. Свон даже приоткрыла рот от удивления, когда увидела Реджину, совершенно домашнюю, а затем себя. Кажется, у них только что произошла ссора или что-то похожее. Эмма замерла.       — Я здесь и там я и тут Реджина, черт, что происходит.       Реджина здесь развернулась, показывая свой обычный оскал и подойдя к Эмме начала снимать с той одежду.       Эмма вспыхнула, отворачиваясь и видя зеркало за спиной, после чего все стало складываться воедино. Она в параллельной вселенной или как ей стоит это назвать. Логичнее будет прямо сейчас убраться отсюда, потому что ей здесь не место. Картина того, как Реджина целует ее саму и шепчет что-то извиняющее напрочь засела в голове. В тот день просьбу Миллс она так и не выполнила, позже написав той смс о срочно появившейся работе. Соврала.

---

      Эмма должна перестать это делать Она знает, что это все не принадлежит ей, несмотря на то, что она там присутствует, ее версия там есть, но это не она. Она должна прекратить приходить сюда, потому что это более чем глупо. Свон со свистом выдохнула, когда оказалась за пределами зеркала и той вселенной. Это тоже самое, что прятаться за мечтами от реальности, но это не ее мечты, блондинка это чувствует как-то инстинктивно. Нужно поинтересоваться у Реджины, что это за зеркало. Свон выбирает ланч, который так нравится той Реджине. Она сама не сразу это замечает, но не видит смысла в том, чтобы вернуться и поменять его на что-то более нейтральное.       — Откуда Вы узнали? — спрашивает Миллс, как только видит содержимое обеда.       — Узнала что? — не сразу понимает Эмма.       — Что это мое любимое блюдо?       Услышав этот вопрос Свон давится едой, стараясь скрыть явное удивление за глупой улыбкой.       — Наверное, случайность, — наконец откашлявшись произносит она, спеша удалиться из кабинета под предлогом несуществующей работы.

---

      Эмма заводит этот разговор между делом. Просто спрашивает, что это за зеркало стоит прямо посередине комнаты и сразу замечает, как сильно изменилось выражение лица брюнетки.       — Зеркало желаний, — слишком быстро отвечает Миллс, Свон кивает, будто удовлетворенная ответом, но сама сразу подмечает, что это вранье. Окажись это ее тайными желаниями, Реджина была бы в них не такой. Эмма не могла знать точно, что любит брюнетка, ее образ не был бы таким целостным, очевидно. Свон закусила губу, внимательно смотря на Реджину, которая уже третий раз успела что-то уронить. Эмма наклонилась, помогая поднять разлетевшиеся бумажки.       — Все в порядке? — тихо спросила она, следя за каждым движением женщины.       — Да, — немного хрипло ответила Миллс, поднимаясь и натягивая улыбку.       Эмма могла сколько угодно размышлять над тем, как долго между ними будет витать недосказанность, которая явно присутствовала, но это не имело никакого смысла. Реджина просто не хотела говорить правду, и блондинка была не в праве ее заставлять.

---

      — Мисс Свон?       Миллс выглядела раздраженной и, кажется, Эмма понимала, почему. Ее застукали стоящей около зеркала уже во второй раз, но если там, как сказала сама Реджина, находятся ее желания, разве в этом есть что-то плохое.       Блондинка ухмыльнулась, а в глазах блеснул недобрый огонёк.       — Мадам мэр, не хотите посмотреть на мои желания вместе со мной? Я думаю это будет занятным развлечением, — продолжала наседать Свон, загоняя Миллс в угол комнаты.       — Эмма, — голос Реджины стал на порядок тонов тише и в нем появились стальные нотки. Брюнетка резко развернулась, скрываясь за дверью       Свон издала звук чем-то напоминающий смешок вперемешку с разочарованием.

---

      В кабинете было тихо, потому что Реджина старательно делала вид, что Эммы рядом не существует. Эмма же просто ничего не делала, иногда останавливая свой взгляд на брюнетке.       — Мисс Свон, может уже найдете, чем заняться?       Блондинка отрицательно качает головой.       — Вы убрали зеркало и сейчас мне довольно скучно.       Реджина вздрагивает, поднимает голову и внимательно смотрит на Эмму. Их зрительный контакт не разрывается несколько минут, пока Свон не вскакивает, за несколько секунд оказавшись у стола мэра. Миллс отклоняется немного назад, насколько это вообще возможно и хмуриться.       — Что-то не так, мисс Свон? — спокойно и холодно, потому что за все те годы Реджина прекрасно научилась управлять своими эмоциями.       — Да, Реджина, абсолютно все не так. Начиная с того, как ты ко мне обращаешься.       Брюнетка тихо смеется, но почти сразу же становится слишком серьезной.       — Эмма… — растягивает она так, будто пробует ее имя на вкус и при этом не отводит своего взгляда от глаз Эммы.       Блондинка нервно сглатывает. Волнение стекает по позвоночнику холодными капельками, будто за шиворот кинули снежок и он стал плавиться на разгоряченной коже.       Воздух становится вязким, тягучим и очень горячим.       Эмма сдается первой, отходит от стола, бросает взгляд на сведенные ноги женщины, на ее напряженную позу и вызов в глазах. Ей будто запрещают. Свон замирает, осознав всю ситуацию. Реджина хочет ее подпустить, даже подпускает, почти делает второй рукой, но не разрешает касаться. Блондинка хмурится.       — Ты боишься меня, Джина, — имя мягко слетает с губ и повисает в воздухе.       Брюнетка напрягается еще сильнее, а взгляд выдает ее испуг.       Почему она может ее бояться.

---

      Они идут по коридору. Снова к той комнате. Эмма ничего не понимает, снова и снова пытаясь достучаться до брюнетки, которая не произносит ни единого слова за все это время.       Комната пахнет старостью и пылью. Свон чихает несколько раз, пока на нее не кидают раздраженный взгляд, который кричит о том, чтобы она была хоть немного серьезнее. Эмма опускает глаза и неловко поправляет волосы.       Реджина подходит к высокому шкафу, в замочной скважине звенит ключ, и дверь с тихим скрипом открывается. Женщина достает зеркало, покрытое белой тканью, стаскивает ее и тяжело вздыхает. Пыль и паутина исчезли.       — Пройдемте? — она еле заметно улыбается, галантно протягивает руку, но Эмма отказывается ее принимать.       Они вместе подходят к стеклу, по которому снова начинают плыть волны, но скоро и они исчезают, оставляя их отражения. Реджина стоит почти за ее спиной, ровная осанка, идеально очерченный контур губ и темные глаза, внимательные, холодные. Изображение снова плывет.       Эмма видит их первую встречу, а затем и все последующие. Видит, как близко они друг к другу при каждой ссоре, видит, как прижимает Реджину к стене в ее доме, как у той губы растягиваются в усмешке, а зрачки расширяются. Каждый свой выпад, каждый выпад этой сильной и властной женщины. Это как кино, как будто кто-то следил за каждым их шагом, снимал на пленку.       Реджина заходит за поверхность первой, Эмме ничего не остается, как просто проследовать за ней. Здесь снова они вдвоем, только в далеке. У дома Миллс. Свон и не помнит, по какому поводу в тот раз она решила навестить мэра. Перед ними стоят двое горожан. Она их не знает, может быть, пару раз видела мельком в толпе или на улицах. Две светловолосых женщины, которые внимательно на них смотрят.       — Разве это не отвратительно? — спрашивает одна, а на ее лице тут же расцветает маска презрения.       — Что именно? — более спокойно спрашивает другая и достает пачку сигарет.       — Такие отношения.       У Эммы звенит в ушах, она переводит взгляд на стоящую рядом Реджину, которая еле заметно улыбается. Картинка растворяется, когда она щелкает пальцами. Они снова стоят в комнате, и Свон боится поднять глаза на поверхность зеркала, боится столкнуться с насмешливым взглядом брюнетки.       — Я увидела это случайно. Знаешь, чтобы быть хорошим мэром, такое внимание за личной жизнью жителей города должно периодически быть. Я не перехожу какие-то границы. Обычно не перехожу, — тихо говорит Реджина.       Эмма заливается краской. Это очень, очень, очень плохо. Она может попросить закончить этот разговор, может сказать, что больше никогда не появится перед этой женщиной. Она хочет раствориться в воздухе, исчезнуть. Чужое теплое дыхание щекочет шею.       — Это начала не я, Эмма. Или Вас все-таки лучше называть мисс Свон? — на губах играет усмешка.       Они снова оказываются по ту сторону. Кабинет Реджины и Эмма, которая сидит на диване и пьет кофе. У них снова словесная перепалка, но очень мягкая, не с целью оскорбить или задеть. Миллс извиняется и выходит.       Эмма шумно выдыхает, оставляя кофе на столике рядом с диваном.       — Нельзя быть всегда такой чертовски сексуальной, — почти стонет она и запускает руки в свои волосы.       Снова она видит свое отражение в зеркале и чужие стройные ноги за своей спиной. Это начинает надоедать.       — Вы очень красивая здесь, раскаленная до предела. Да, вы засели у меня в голове на тот момент. Как образ, как навязчивая идея, как зуд. Да, возможно, я поступала неправильно, когда думала о вас в другом, не рабочем ключе, но чего вам стоило снова все испортить, — ее голос очень тихий, спокойный, будто Эмма какая-то звезда из телевизора, с которой они никогда в жизни не увидятся, будто она не стоит перед ней.       — Вы хотите отношений со мной? — Свон наконец находит в себе силы развернуться и посмотреть в чужие, почти черные глаза, затягивающие.       — Я хочу Вас.       И Эмма видит, как женщина перед ней смущается. Действительно смущается. Исчезает ее вечный холод во взгляде, прямая спина, гордо поднятый подбородок.       — Может быть, это не правильно, но мы уже не дети для свиданий в кино и прогулок по парку. Я могу предложить вам больше.       — Секс? Реджина, ты можешь предложить мне секс? — Эмма уже начинает смеяться.       С каждой минутой ситуация становится все более неловкой. Брюнетка разворачивается слишком резко и Эмма слышит звон каблуков, удаляющейся по коридору женщины.

---

      Эмма оставляет по одному цветку в кабинете, каждый день. Каждый день она видит, как букет в вазе становится все больше. Она улыбается, понимая, что Реджина не выкинула ни один из них, хотя так и не шла на контакт за все это время. Эмма приносит кофе в понедельник. Садится на кресло и внимательно смотрит на работающую женщину, которая натянута как струна.       — Вы вообще отдыхаете? — спрашивает Свон и пьет кофе. Слишком крепкий и горячий, она недовольно морщится, не понимая, как брюнетка может пить такое. Реджина наоборот в восторге, жмурится от каждого глотка и облизывает губы. Красная помада на удивление остается нетронутой.       Миллс переводит на нее уставший взгляд.       — Массаж головы? — блондинка уверена, что женщина не решится, откажется, не позволит испортить свою идеальную укладку, но та лишь устало кивает.       Эмма растирает ладони, но они так и остаются прохладными. Погружает пальцы в чужие волосы и вздрагивает. Такие мягкие, шелковистые. Она аккуратно касается кожи головы, видя, что женщина немного расслабляется и прикрывает глаза. Это интимное действие продолжается от силы пять минут, а затем Реджина издает тихий стон удовольствия.       — У меня очень давно не было мужчины, — спокойно заявляет она и отклоняет голову сильнее. Все идет так, будто они две давние подружки, которые решили посплетничать о других и пожаловаться на свою жизнь.       Эмма молчит.       — У вас очень нежные руки, — наконец произносит Миллс и отстраняется.       Она выходит из кабинета, оставляя после себя горьковатый запах духов, а на руках Эммы запах яблочного шампуня.       — Черт. Она просто невыносима, — шепчет Свон и вылетает вслед за ней, в вечерний полумрак весны.