Дорогой Зла

      ”Это была откровенно дурацкая выходка”, — бурчал Умник. ”Юмор все равно никто не оценил, а вот заинтересоваться, каким образом Гарри смог улучшить довольно сложный транспортный артефакт — вполне могли!”       — Да ладно, весело же было! — беспечно отмахнулся мальчик, увлеченно расписывающий лежащий перед ним пергамент рунами. — Эти “орки” из вашего мира — такие смешные ребята! И говорят чудно, — хихикнул Поттер. После чего забавно сморщился и искаженным голосом произнес: — Я те ноги оторву, юдишка! Дакка-дакка-дакка!       Гарри весело рассмеялся, под вторящий ему смех Сластёны и ворчание Умника. Образы мира, в котором раньше обитали четверо духов, увлекали его и сильно забавляли. В основном эти видения транслировались Гарри в голову для того, чтобы он понял, как применять ту или иную технику магии варпа, её возможностях и перспективах. Но были и сопутствующие видения. В том числе и о так рассмешивших Поттера орках.       Разумеется, его новенький “Нимбус” начал летать быстрее и легче не благодаря красной краске — для того, чтобы это действовало, нужен был какой-то непонятный “ВААААААГХ!!!!”, упомянутый духами-советчиками мальчика. Которого у Гарри, конечно, не было.       Добился же он подобного результата, вырезав на древке метлы подсказанные Умником руны Хаоса и напитав их своей кровью. А красная краска служила лишь тому, чтобы скрыть данные манипуляции от посторонних.       Так что шутка действительно была, что называется, для внутреннего круга. Хотя Умник и высказал предположение, что вскорости и другие гриффиндорцы рискнут выкрасить метлы в красный — все-таки результат был довольно явным.       Что касается рун, которыми он расписывал пергамент — то это была некая “матрица”, как выразился демон Тзинча. Гарри не совсем еще понял, что это означает, но, как уверял Умник, когда поймет — сможет понять и многие механизмы Хогвартса, предсказывать движение его лестниц, контролировать его обитателей и даже, возможно, приобрести способность отводить глаза преподавателям и директору. Это если вкратце.       Но это было, скорее, делом относительно отдаленного будущего — и более сложных “матриц”. Сейчас же Гарри корпел над пергаментом с одной-единственной очень узкой и довольно насущной целью. А именно — разобраться с механизмом слежки за студентами.       Как выяснилось, живые картины по большей части висели только в основных, наиболее широких коридорах замка и обитаемых его крыльях. Тогда как в различных темных уголках Хогвартса, подземельях и заброшенных классах их не было.       Но ни Гарри, ни его внутренние голоса, не верили, что никто не контролирует передвижение учеников по данным территориям! Более того — медитируя через варп, Гарри, помимо разумов учеников и преподавателей, ощущал множество сполохов и шепотков, отличающихся от обычных людей. И это, как уже говорилось, были не призраки и не разумные картины.       Призраков он научился распознавать и обнаруживать заранее в первую очередь. Сильнейшим стимулом для этого служил Пивз — зловредный полтергейст, что так и норовил подгадить младшекурсникам! После того, как Гарри лишь в последний момент смог увернуться сам и утащить Гермиону из-под обстрела навозными бомбами, он взялся за науку предвидения будущего всерьез. Потому что, как выяснилось, просто ощутить, что “в ближайшие две минуты произойдет какая-то пакость” и точное понимание этой опасности — несколько разные вещи!       Потому-то мальчик и корпел над сложными вычислениями, пестрящими рунами и цифрами. Кому-то из его сверстников то, что он продолжал раз за разом чертить и вычислять, показалось бы непосильно сложной высшей математикой! Но разум Гарри, усиленный и продвинутый Умником, неплохо справлялся с кучей уравнений и переменных. В том числе благодаря Разделению Потоков и Ускорению Разума — двум ментальным приемам из арсенала тзинчита, что помогали ему в ускоренном темпе обрабатывать сразу несколько потоков информации, будто заправскому компьютеру.       Теперь, если предвидение сигнализировало о каких-то неприятностях в ближайшие две минуты, но без указания подробностей, ему достаточно было представить перед взором подобную вот рунную “матрицу”, чтобы с достаточной точностью предсказать, что конкретно произойдет.       Облегчал задачу и тот факт, что, как и простые смертные, призраки точно так же оставляли свой след в варпе — пусть и гораздо более слабый, нежели живые. Так что вычисления скорее помогали “выделить” их присутствие в той или иной точке пространства. Но, в общем и целом, уже сейчас Гарри Поттер вполне успешно избегал контактов с этими странными сущностями, даже если те прятались в стенах или проходили сквозь потолок.       С картинами проблема решалась и того проще: как пояснил Умник после своего маленького исследования, данные конструкты сами по себе экранированы от варпа напрочь — принцип тех самых “камней душ”, как пояснил он. И если использовать не просто обычные мороки, влияющие на разум и чувства, а визуальную маскировку с одновременным частичным физическим погружением в варп — картины вообще перестанут воспринимать Гарри каким-либо образом.       Вопрос был как раз в том самом “частичном физическом погружении”. Все четверо спутников Поттера хором говорили, что это нечто невообразимое, невероятное и приятное… но при этом достаточно рискованное. То, к чему стоит для начала подготовиться — под их мудрым руководством, разумеется.       Так что картин Гарри попросту старался избегать, как и призраков.       Но оставался и третий наблюдатель. А точнее — наблюдатели.       С самого своего первого дня в Хогвартсе Гарри все четче разбирал и разграничивал уровни внимания к своей персоне — медитации в варпе, ощущение чужих эмоций и анализ линий судьбы тому очень способствовали. И потому, помимо попыток ментального сканирования, обычного наблюдения со стороны преподов, внимания других студентов, а также слежки картин и привидений, очень скоро мальчик вычленил еще одно направление, с которого за ним внимательно наблюдали.       Что он мог уже сейчас утверждать с абсолютной точностью — это были явно живые существа. Мельче человека, обладающие какой-то собственной странной магией и физиологией, но — живые существа. Они не показывались на глаза ученикам, предпочитая маскироваться и исчезать при их приближении, эти тварюшки ненавязчиво, но все же присматривали за студенческой братией. Особенно пристально — за младшекурсниками.       В широких и светлых основных коридорах, особенно при свете дня, Гарри почти никогда не чуял их. А вот в подземельях, в классах и в крыльях замка, где не было картин, они попадались достаточно часто — особенно по вечерам. Мальчик логично связал этот факт с тем, что эти существа следили за тем, чтобы в отсутствии других наблюдателей ученики не натворили ничего, что угрожало бы их жизни и здоровью. Как они это делали — путем личного вмешательства, доклада учителям или всего вместе, было неясно и требовало проверки.       Вот Гарри и трудился над сложносоставной рунной формулой, что позволила бы осуществить один план, что они разработали на пару с Умником. Основанный на сложной смеси эфемерных предположений, невероятных случайностей и нечетких видений — в общем, том самом сочетании, что и представлял собой Хаос!       Вообще, именно это сочетание очень выгодно отличало варп-колдовство от той магии, которой учили Гарри в Хогвартсе. Разумеется, учить и запоминать тут нужно было так же, как в обычной школьной программе — и даже больше! Но основу составляло то, что Сластёна обозвал “творческим подходом”, а Умник — “интуицией”. То есть — эмоции. Чувства. Ощущения! То, что одиннадцатилетнему Поттеру было куда ближе, чем скучные пояснения МакГонагалл или махания палочкой на уроках Флитвика.       Так что намеченный ими план, по мнению постороннего нормального человека, не затронутого Хаосом или даже просто Имматериумом — был одним большим голословным допущением! Такой человек мог бы использовать в его отношении такие термины, как “рояль в кустах”, “сова на глобус” и прочие фразы, неизвестные, к счастью, Гарри.       Потому-то юный Поттер, после почти часа увлекательных расчетов и корпения над рунами Хаоса, настороженно огляделся по сторонам — дело происходило в дальнем конце библиотеки — и, никого не увидев, украдкой вынул из рукава мантии свой кинжал и легонько кольнул подушечку пальца, пуская себе кровь.       Пергамент с нечестивыми знаками, будто живое существо, казалось, сам присосался к ранке и начал пить кровь мальчика, отчего руны набухли и начали сочиться черно-багряным дымком, напитываясь силой варпа. Гарри не было неприятно, как раньше, когда тетка водила его в больницу сдавать анализ крови. Нет, ощущения были даже скорее… положительными. Болезненными — это никуда не делось — но удивительно приятными! И это было еще одной мелочью в копилочку его убежденности в том, что он правильно делает, занимаясь магией Хаоса.       Впрочем, долго пить свою кровь Гарри не позволил — в колдовстве всегда нужно строго дозировать любое усилие, так его учил Умник! Хочешь стать сильным, но при этом не стать добычей какого-нибудь нематериального хищника — изволь сдерживаться. Впрочем, рамки необходимого сдерживания тем сильнее расширялись, чем сильнее становился сам чернокнижник — отличный стимул расти и расти над собой.       Руны пару секунд слегка дымились, все больше чернея, а потом… исчезли.       ”Прекрасно!” — довольно произнес Умник. ”Теперь ближайший путь определен и ясен. Чувствуешь?”       И действительно: Гарри чувствовал! Руны, что он только что вырисовывал на пергаменте, теперь воплотились в варпе, будто он выжег их на обратной стороне своего черепа. Ну или на “поверхности” своей души. Но факт оставался фактом — теперь он видел предстоящий Путь.       Гарри Поттер встал из-за стола и спокойно собрал свои учебники. В конце концов, библиотека закрывалась, скоро школьный колокол должен был зазвонить отбой. Гарри спокойно пошел в сторону башни Гриффиндора, здороваясь с теми портретами, что успел узнать, а также с другими учениками, что спешили попасть по своим гостиным до отбоя.       Назвав пароль портрету Полной Дамы (“Красный — быстрее”, и когда только успели поменять?!), он, не задерживаясь, прошел через гостиную, демонстративно зевая и потирая глаза. На оклик Рона, приглашающего приятеля сыграть в шахматы, и близнецов Уизли, что как раз разложили на столике у камина лимонад и какие-то сладости (стон Сластёны в голове), он лишь покачал головой и буркнул на тему того, что завтра рано вставать на тренировку.       В спальне никого не оказалось — как он и предполагал. Так что некому было увидеть, как Гарри со стоном схватился за виски и рухнул на колени посреди комнаты.       Голову нестерпимо жгло, будто кто-то скребся изнутри черепа, пытаясь выбраться наружу — это постепенно таяли, под напором течений варпа, выгравированные на “поверхности” души Гарри Поттера руны. Первый их слой.       Когда жуткая мигрень закончилась, мальчик, тяжело дыша, перебрался на свою кровать и задернул балдахин. Когда дыхание наконец выровнялось, он прикрыл глаза и погрузился в медитацию, ожидая прихода его соседей по комнате.       Ждать пришлось недолго: уже через минут двадцать остальные четверо обитателей их спальни ввалились в помещение и, вяло переговариваясь, начали готовиться ко сну. Еще полчаса — и все они, пожелав друг другу спокойной ночи, улеглись спать.       Следующий отсчет времени — час. Встать, откинуть полог балдахина, поднять руку и почувствовать эманации от сопящих однокурсников. Время, которое понадобится им для того, чтобы заснуть самостоятельно, в свои расчеты Гарри не включил — тогда бы его “матрица” на один-единственный свиток не поместилась бы, да и, по словам Умника, в голову мальчика тоже. А потому он, в случае чего, был готов просто жахнуть по соседям усыпляющими чарами — в эту ночь он решил захватить с собой еще и палочки.       Но обошлось — все трое преспокойно спали. Задернув полог балдахина и сотворив на кровати спящего иллюзорного двойника, Гарри спустился в гостиную. Пустую, как и в его расчетах — сегодня так совпало, что никто на Гриффиндоре не стал задерживаться допоздна. И снова — укол изнутри черепа. Еще одна погасшая руна.       Дальше — выход во внешний коридор под сонное бормотание Полной Дамы. Вообще, она обычно проявляла куда большую бдительность в начале ночи, но нынче какой-то старшекурсник, желая прогуляться после отбоя, кинул в неё оглушалкой, надежно усыпив. А потому она лишь всхрапнула и не заметила едва заметную тень, что прошмыгнула из прохода в гостиную и исчезла во мраке коридора.       Петляя и выжидая по паре секунд или даже минут в одному ему понятном порядке, Гарри Поттер продолжал двигаться по замку. Чудесным образом, безо всякой невидимости, избегая взглядов бодрствующих портретов на стенах и внимания призраков, что порой пролетали в стороне от его маршрута, мальчик то и дело морщился: руны его Прогноза таяли одна за другой.       Но, наконец, Гарри добрался до нужного места.       Один из заброшенных классов в крыле Гриффиндора, на первом этаже. Пыльные парты, сложенные друг на друга у одной из стен, ряды стульев…       И один-единственный пятачок пола, свободный от пыли. На котором красовалась парта с приставленным к ней стулом — также вычищенные от грязи. На парте — раскрытая книга. Рядом с ней — дымящая, будто только что погашенная, свечка, а также чернильница, перо и пергамент.       Ну и цепочка следов в пыли, что вели от двери как раз к этому пятачку чистоты.       Гарри спокойно, даже не заботясь о невидимости, вошел внутрь и плотно закрыл за собой дверь. А потом картинно махнул палочкой и произнес:       — Инсендио!       Свечка на столе загорелась, и почти сразу мальчик почувствовал эманации испуга от стены позади парты. Испуга, что потихоньку перерастал в панику!       — Покажись, — мягко, но немного насмешливо произнес Гарри. — Я знаю, что ты здесь — так что прятаться бесполезно.       Прошло не менее пяти секунд, прежде чем воздух в том месте, где мальчик ощущал чужое присутствие, будто вытолкнул тоненькое низкорослое существо.       Пропорции — примерно как у человека*. В несколько раз меньшего размера, более стройные, но — довольно близкие к человеческим. Из одежды — белая наволочка, правда, с гербом Хогвартса на груди. Огромные темно-зеленые глазищи миндалевидной формы и длинные, заостренные уши.       Домовой эльф. А если точнее — эльфийка, судя по некоторым признакам, выпирающим даже из-под такой мешковатой “одежды”.       — Юный сэр не должен ходить по ночам! — чуть дрожащим голосом произнесла эльфийка. Её взгляд метался из стороны в сторону, выдавая панику. — Юному сэру стоит вернуться в гостиную его факультета!       — О! — усмехнулся Гарри. — Действительно — это же грубое нарушение существующих правил, верно? — посмотрел он прямо в большущие глаза эльфийки. — Как же я виноват! Наверное, стоит позвать завхоза или кого-то из преподавателей, чтобы…       — Нет! — резко пропищала эльфийка, прижав уши к голове, будто испуганный щенок. А потом, опомнившись, уже тише затараторила: — Н-нет, юный сэр, не надо никого звать! Квинки просто быстро проводит вас до спальни, а потом…       — О, я смотрю ты учишься? — будто не слыша её слов, протянул Гарри, глядя на разложенные на парте принадлежности. — Похвально, похвально… В конце концов — это же школа, верно? — криво улыбаясь, он обвел руками помещение, не обращая внимания на дрожащие губы домовички. — Что тут у нас? — подошел он к столу и глянул на обложку книги. — “Фантастические твари и где они обитают”? Весьма любопытная книжка…       — С-сэр, я вас ум-моляю… — уже почти плакала эльфийка.       — Хотя, постой, — продолжая игнорировать её, “задумался” мальчик. — Это же школа для детей волшебников. Для людей! — чуть с нажимом уточнил он, прищурившись. — Не для гоблинов, не для русалок и не для… домовиков, — еще шире улыбнувшись, снова посмотрели он на несчастную эльфийку, бледную как полотно. — Кажется, существует даже особый закон… Очень, очень суровый закон, запрещающий нелюдям изучать магию. Не так ли?       Прикрыв глаза руками, несчастная домовичка рухнула на колени и тихонько заскулила. А Гарри на мгновение сморщился от боли — еще несколько рун его Прогноза погасли в душе, возвещая наступления предсказанных событий. Но, отбросив боль в сторону, он снова елейным голосом продолжил:       — Ай-яй-яй, — покачал он головой. — Такое чудовищное, ужасное преступление… По сравнению с прогулками после отбоя — вообще небо и земля!       — Юный с-сэр! — уже открыто рыдала домовичка. — К-квинки не виновата! Квинки просто очень-очень нравится читать! — зажмурившись и съежившись на полу, всхлипывала она. — Не выдавайте Квинки, юный сэ-эр! — дрожащим голосом взвыла она, внезапно обнимая колени Гарри.       — Хм, — снова “задумался” мальчик. — Но ведь тогда получится, что я стану соучастником, что не донес о преступлении. То есть — таким же преступником! Как я могу так поступить?       — П-прошу вас, юный сэр! — снова мечущийся взгляд и дрожащий голос. — Квинки все сделает! Все-все, только не выдавайте-е! — вновь завыла она, уткнувшись в колени Гарри.       ”О, и у меня даже есть куча идей насчет этого “все-все”, хе-хе”, — гнусно хихикнул в голове Гарри голос Сластёны. ”Жаль, до шестнадцатилетия далеко не все из этого “всего” нам доступно… Будь проклята гребанная шляпа!” — рыкнул он напоследок.       ”Заткнись!” — осадил его Умник. ”Время утекает. Пора закругляться!”       И действительно: стоило поторопиться. Рассчитанный Путь хоть и предусматривал некоторую вариативность, но стоило все же оставаться хотя бы в рамках основного временного русла. Чем дальше — тем больше становилась вероятность вмешательства неожиданных факторов!       — Вот как? — тем временем “удивился” словам эльфийки мальчик. — Прям “все-все”?       Домовичка яростно закивала, да так, что Гарри даже испугался, как бы у неё голова не отвалилась от тонкой шейки.       — Что же… — протянул он. — Хорошо. Я возьму с тебя клятву. Клятву, по которой ты будешь служить мне!       — Н-но, сэр, — неуверенно проговорила эльфийка, непонимающе глядя на мальчика. — Квинки уже служит Хогвартсу. Квинки не может предать школу, чтобы служить другому человеку…       — Служа Хогвартсу — ты служишь всем его обитателям, разве нет? — поднял брови Поттер. — Я всего лишь попрошу уделять моим просьбам чуть больше внимания. Да и то — ты же не хочешь, чтобы о твоей тайне кто-то узнал, так ведь?       Судя по тому, как Квинки замотала головой, зажмурив глаза — точно не хотела. Хоть и продолжала сомневаться в том, что у первокурсника что-то получится технически.       — Хорошо, — кивнул Гарри. — Тогда — раздевайся!       — Ч-что?! — изумленно и еще более испуганно вытаращила она свои глазищи на Гарри.       — Ну должны же мы… закрепить нашу клятву? — чуть высунув кончик языка, произнес Поттер. Когда же вновь запаниковавшая эльфийка попыталась сделать шаг назад, в руке мальчика засветился ритуальный нож…              Приближался Хеллоуин. Под потолком витали тыквы-фонари, везде были развешаны украшения в виде летучих мышей, пауков и прочей мрачной атрибутики Дня Всех Святых. Настроение у большинства студентов было расслабленным, если не сказать расхлябанным — исключая пятый и седьмой курсы. Ну да последние никогда не знали покоя, постоянно повторяя и зубря материалы к СОВ и ТРИТОН.       Гарри был так увлечен своими новыми способностями и попытками их скрыть, что был очень удивлен разговорами между Роном Уизли и его братьями-близнецами.       — Ч-чего? — не сразу врубился мальчик. — Что за спрятанный артефакт? Какой Запретный коридор?!       — Гарри, ты хорошо себя чувствуешь? — нарочито заботливо посмотрел Фред… а может, это был Джордж.       — Голова не болит? — уточнил его близнец.       — Тошнота?       — Галлюцинации?       — Голоса в голове?...       Гарри нахмурился. Иногда шуточки двойняшек Уизли его несколько нервировали. Хоть Гарри и убеждал себя, что они и сами не понимают, насколько близки порою были к истине!       — С начала года!… — продолжил один из близнецов.       — Два месяца! — уточнил второй.       — Все гадают…       — Что за сокровище…       — Спрятали на третьем этаже!       — А ты будто в дупле родился…       — Ага, в Запретном лесу!       Гарри потряс головой. Никакие ментальные упражнения, никакие медитации в варпе и зубодробительные расчеты совместно с Умником не доставляли такой головной боли, как болтовня средних Уизли!       Но после десяти минут подобной пытки, смеха и дурацких шуток он все же сумел вычленить смысл сказанного.       Один из дальних коридоров на третьем этаже главного корпуса школы был объявлен закрытым для учеников. А на открывающем пиру директор предостерег обитателей замка об исключительной опасности визитов туда! Что, ожидаемо, только еще больше раззадорило особо активных студентов. В том числе близнецов Уизли.       Но вот если эти двое рассчитывали, что бестолковый первокурсник с “героической” репутацией тут же ринется выяснять, что там такого интересного было спрятано в Запретном коридоре — то их ждало разочарование. Потому что Мальчик-который-выжил, сын героических родителей и не менее героический победитель Того-Кого-Нельзя-Называть, на это лишь фыркнул и покачал головой, сказав, что у него и так домашки полно — не хватало еще на отработки дополнительно попасть за шастанье в неположенных местах.       Но информацию запомнил. Тем более, что теперь у него была та, кого можно послать на разведку.       Если честно, Квинки оказалась для Гарри настоящим сокровищем! У неё был доступ ко всему замку, возможность незаметно шпионить почти за любым его обитателем, но главное — она была способна мгновенно переместиться практически в любую его точку!       А уж когда эльфийка принесла Гарри сладостей прямиком с кухни… Он был готов её расцеловать!       Впрочем, целовать он её не стал. Она и так до сих пор не могла и слова без разрешения произнести в его присутствии — такой ужас он на неё наводил. Особенно после того, как он наложил на неё Метку Хаоса.       Гарри не понимал, почему Сластёна откровенно ухахатывается, вспоминая сцену наложения Метки. И что такого-то? Гарри сделал все четко и стремительно!...              ...Быстро прижать эльфку к парте, сметая книгу, погасшую свечу с чернильницей и пергаментом на пол. Заткнуть рот заготовленным кляпом. Коленями прижать ножки домовички к парте, а её саму уложить на столешницу, зафиксировав обе руки над её головой. На мгновение зажав кинжал во рту и не обращая на яростное мычание жертвы, резко задрать её наволочку, обнажая маленькое стройное тельце во всей красе. Взять кинжал обратно в руку и начать работу…       Он постарался сделать так, чтобы одежда Квинки не оказалась испачкана кровью — черт их знает, этих эльфов, как они их чистят? А свидетельств произошедшего оставлять не хотелось. Впрочем, варп-огонь почти сразу прижигал наносимые надрезы на животе малютки, так что крови был самый минимум.       О, с какой силой она билась в его руках! Несчастная эльфийка рыдала, яростно мычала и брыкалась, стараясь вырваться из рук своего мучителя. Но сила колдуна Хаоса, пусть и малолетнего, все же превосходила жалкие силенки девушки-домовика.       В конце концов Квинки просто отключилась от боли — и на этот раз Гарри не стал применять колдовство, чтобы поддерживать эльфийку в сознании. Хоть и — надо признаться — ему почему-то даже начало нравиться, как жертва корчится под ним от боли и ужаса! Но тогда у него в голове сидело только одно — успех его дела. А именно — вербовка своего первого агента в стенах Хогвартса!       Боль и страх… идеальное сочетание, по мнению того же Умника. Ну и магия, разумеется!       Когда Гарри отстранился от распростертой на парте Квинки, та уже более-менее пришла в себя. Кое-как, дрожащими руками, она попыталась поправить задранную до подмышек наволочку. Но тут же скорчилась от боли, когда коснулась вырезанного на её животе символа.       Восьмиконечной звезды Хаоса.       — Юный с-сэр, — пробормотала домовичка, все же сумев встать и в полнейшем шоке глядя на теперь скрытый наволочкой живот. — Вы!... Ч-то в-вы сделали с К-квинки?!       Шок на лице. Сами собой текущие по щекам слезы. Дрожащие после пережитого ужаса руки.       Но когда Гарри шагнул к ней, Квинки отпрянула так, будто не она только что чуть ли не обморок хотела упасть. Вжавшись в стену, эльфийка залопотала:       — Юный сэр — плохой темный колдун! Квинки не хочет служить плохому юному сэру! Квинки... блуаргррх! — на середине последней фразы она рухнула на пол и забилась в конвульсиях, стуча ножками и хватаясь за живот. Вырезанная на нем звезда внезапно воспалилась и начала исходить черным варп-дымом, причиняя домовичке куда более сильную боль, чем даже нож, вырезавший этот символ.       Но Гарри разжал точно также дымящийся варпом кулак — и боль прекратилась.       — Квинки, Квинки… — протянул мальчик. — Как жаль, что у нас так мало сегодня времени, чтобы подольше пообщаться, — широко улыбнулся он. — Но будь уверена — теперь я никому не скажу о твоем, — взгляд в сторону разбросанных принадлежностей, — маленьком увлечении. Мы же заключили договор?       — Н… плохой… сэр… — только и смогла сквозь истерику и слезы пробормотать Квинки. Она поняла, что между ней и жутким первокурсником, только что чуть ли не надругавшимся над ней, протянулась ниточка магической связи. Это было невозможно, неестественно, неправильно! Она же работала на Хогвартс, была частью местной общины! Но факт оставался фактом — теперь она была одновременно школьным домовиком и…       И рабыней чернокнижника. Неведомого чудовища в шкуре одиннадцатилетнего мальчика!       — Чудно, — тем временем еще шире улыбнулся страшный “юный сэр”, к еще большему ужасу Квинки высовывая длинный — почти до груди — усеянный шипами язык. Впрочем, чуть зажмурившись, она отогнала наваждение. Ну или колдун успел спрятать язык обратно — от страха она уже мало что соображала и не могла отличить реальность от выдумки. — В таком случае прибери здесь, — внезапно совершенно спокойным голосом произнес чернокнижник, обводя рукой комнату, в которой они находились. — А после — продолжай выполнять свои прежние… обязанности. Если ты мне понадобишься — я позову, — вновь ехидная улыбка, и жуткий визитер исчез за дверью.       Квинки же, сжавшись в клубочек, какое-то время полежала на полу, дрожа всем телом. Но потом, кое-как собравшись с силами, встала и начала выполнять распоряжение своего… хозяина.              Он тогда еле успел вернуться до того, как все руны Прогноза погасли. К тому же времени, когда Гарри влетел в спальню, они и вовсе рассеялись, после чего потоки варпа снова размыли и разметали ближайшие события по разрозненным нитям вероятностей. Более того — как сказал Умник, если не найти достаточно сильных жертв, то в ближайшие месяцы можно было позабыть о том, чтобы нормально прозревать будущее. Даже на те жалкие две минуты, что были доступны Гарри.       Но теперь Поттер мог сказать точно — оно того стоило! Здесь, в этом чертовом замке, он был ограничен со всех сторон, не мог ни нормально попрактиковать что-то новое, ни помедитировать в относительном одиночестве — ничего! Везде он был на виду, везде за учениками велось наблюдение, так что уделить своему главному увлечению больше внимания он попросту не мог. Не говоря уж про обычные радости жизни, вроде сладостей!       Но теперь… Теперь все изменилось. С получением в услужение одного из эльфов замка Гарри хоть немного, но развязал себе руки!       Квинки была несколько… обескуражена произошедшим с ней. А если точнее — абсолютно раздавлена!       Впрочем, Гарри был полностью уверен, что она не то что не сдаст его, но и вообще теперь будет стараться ничем не выделяться среди других домовиков. Ведь, в её понимании, она теперь не только нарушительница закона, застуканная на месте преступления. Она — порченная! Отмеченная темной магией домовичка — что может быть хуже? И если за первое её могли просто освободить или посадить в Азкабан, то во втором случае это гарантированная казнь.       Так что Поттер был собой доволен. И успехом с Прогнозом, и новыми возможностями, и своим пониманием стремлений и страхов бедняжки Квинки. Его первой, но уже скоро не единственной рабыни!       Но вскорости его настроение все же было подпорчено.       Тролль! Тролль в подземельях замка! Более того — вырвавшийся в верхние коридоры!       Это была добыча. Жертва! Столь давно ожидаемая и желанная жертва!...       Недоступная жертва.       ”Мы должны быть там! Мы должны убивать!!!” — ярился в мозгу мальчика Забияка, пока он топал рядом с Роном и Гермионой в башню Гриффиндора под надзором старост. ”Такая добыча! Такой трофей! Мы не можем просто так пройти мимо вместе с остальными — будто в стаде баранов!”       ”Умолкни”, — одернул его Умник. ”Гарри не готов к схватке с троллем — не сейчас! Мы ослаблены после Прогноза и наложения Метки. Линии судеб и боевое предвидение не работают!”       ”Мы уже выходили с вооруженным врагом один на один!” — не унимался демон Кхорна. ”И победили!”       ”Это был вонючий наркоман, неадекватный и слабый”, — презрительно фыркнул Сластёна. ”А тут — целый тролль! Толстенная шкура, непробиваемая обычной магией, огромная силища, стойкость к психическому воздействию. Можно было бы, конечно, попробовать атаковать энтропией Хаоса — но тут Умник прав. Мы слабоваты сейчас для этого”.       ”Слабаки! Трусы!” — бесновался Забияка, но ничего поделать не мог — Гарри, несмотря на жгучую досаду от ускользания такой жирной добычи, все же и сам не рискнул бы после своих художеств пару дней назад лезть на целого тролля.       А на следующий день после Хэллоуина, в большую перемену, когда он спешил в библиотеку по одной из воздушных галерей, его неестественно острый слух уловил странный разговор.       — Квиринус, — произнес кто-то под галереей. Произнес негромко — ровно настолько, чтобы услышал только тот, кому эта фраза предназначалась. Как не трудно догадаться, этим “кем-то” являлся профессор ЗОТИ Квиррел. — Можно тебя на пару слов?       Такой холодный, обманчиво-спокойный голос принадлежал в Хогвартсе одному-единственному человеку — Северусу Снейпу, учителю зелий. Что подтвердил ответ Квиррела:       — С-северус, — дал петуха голос ЗОТИшника. — Я с-собственно н-несколько спешу, если ч-что, м-может позже…       — Нет, — резко оборвал его Снейп, судя по шелесту мантии, приблизившись к Квиррелу вплотную. — К тому же, мой вопрос довольно прост. Вот смотри, Квиринус, — обманчиво-доброжелательно прошипел декан Слизерина — так, что даже Гарри, что подслушивал с галереи, проняло. — Есть учебное пособие для семикурсников — тролль. Надежно обездвиженный, запертый в подземельях. Тобой, вроде-как-специалистом, запертый, надо сказать, — в его голосе прорезался сарказм. — И тут это учебное пособие внезапно вырывается на волю аккурат в тот момент, когда все ученики находятся в Большом зале. Забавное совпадение, не находишь?       — С-северус, я, п-право же, не п-понимаю, к чему ты?...       — О? В самом деле? — снова сарказм Снейпа. — Продолжу тогда. Итак, дано: вырвавшийся внезапно тролль, шастающий по школе. Плюс, известный нам с тобой артефакт, спрятанный… барабанная дробь… в противоположном конце от маршрута тролля месте. Учеников отводят в спальни, преподаватели отвлечены чудовищем… Мне продолжать?       До Гарри донесся звук сглатывания — Квиррел явно жутко нервничал. Понять это на все сто процентов было нельзя — странный артефакт в тюрбане действовал исправно — но нетрудно догадаться. Да Гарри и сам бы нервничал на его месте, даже если бы ни в чем не был виноват.       А Снейп тем временем продолжил:       — И таким образом мы переходим к моему совершенно банальному вопросу. Что это: некомпетентность или злой умысел?       — Й-я н-не п-понимаю… — попытался промямлить Квиринус, но зельевар резко зашипел:       — Выражусь проще, Квиринус: ты идиот или предатель?!       На несколько мгновений повисла тишина, в течение которой даже Поттер старался не дышать. Но потом раздался нервный, но все же куда более твердый голос Квиррела:       — Хочу н-напомнить, Северус, ч-что это н-не я, а ты ринулся п-первым делом к Запретному к-коридору! Н-несомненно, чтобы п-проверить его з-защиту! — неожиданно ответил сарказмом на сарказм ЗОТИшник. — А т-теперь, если т-ты позволишь, м-мне еще н-нужно заполнить журнал!       И, видимо освободившись от хватки Снейпа, Квиррел поспешил удалиться. А спустя всего несколько минут прочь зашелестела и мантия зельевара — все это время Гарри просидел ни жив, ни мертв!       ”Мда”, — протянул спустя еще полминуты Умник. ”Все страньше и страньше, не находите?”