Unskinned

      Хонджун любил писать музыку. Его стремление сложить звуки в идеальную гармонию из множественного беспорядка шумов прямо переплеталось с таким же желанием окрасить слова песен всеми теми смыслами, что по сути нельзя было выразить ни одним человеческим изречением. Бесконечный кубик Рубика с миллиардами граней, и каждый новый поворот складывался в неповторимое сочетание. Он не пытался собрать все стороны в монотонные цветные квадраты ― только угадать, насколько складно будет выглядеть очередная комбинация деталей.       Но если музыка дарила невозможные эмоции почти на грани экстаза, то сама мысль о том, чтобы как-то попытаться донести свои мелодии до масс, до ужаса отталкивала ― Ким был не из тех, кто стремился сиять на сцене, озаряя тысячи людей.       Он бы и продолжал скромно сидеть в студии, оставляя все свои наработанные терабайты песен мёртвым грузом рабочего компьютера, если бы однажды директор лейбла, сильно ценивший работу Кима, не сделал ему интересное предложение.       Директор рассказал, что в последние годы влияние их компании сильно возросло, но в погоне за успехом они давно отстали по технологическому критерию. Нет, они всегда использовали новейшее оборудование, но в своих закостенелых взглядах ни один продюсер или звукоинженер даже на миллиметр не подпускал андроидов. Те работали лишь как технический персонал, мывший полы или приносящий стаканчик кофе. Хонджун и сам считал, что музыка должна была остаться последним оплотом, куда бы андроиды протянули свои обтянутые искусственной кожей руки. Но, кажется, директор был иных взглядов.       Он сделал предложение именно Киму, никому больше ― оформить индивидуальный заказ на андроида-исполнителя, который бы смог петь песни, выступать на сцене, давать интервью и заниматься ещё уймой дел, которые так противили Хонджуну. На первый взгляд это было привлекательно, однако на деле Ким понимал, что они собирались пробить ещё один невиданный до этого потолок ― в мире, полном притворных лиц, украшающих миллионы экранов, они хотели очертить ещё одно, но теперь действительно ненастоящее.       Хонджун пытался озвучить свои опасения, но директор лишь ссылался на то, что это стало бы своего рода экспериментом, доверенным прямо в руки Киму ― создать то, чем он сам стать не мог.       Так и появился один из первых андроидов-музыкальных исполнителей, по имени "Сонхва".

***

      Очередная ночь без сна в студии никак не хотела закачиваться, пока Ким Хонджун предпринимал всё новые попытки собрать что-то цельное, но всё было не так.       Их андроид уже несколько лет успешно выполнял свои функции, принося музыку Хонджуна толпам фанатов, так любовно выкрикивающим совершенно чужое имя. Имя, которое носила идеальная маска, а за ней прятался маленький не выспавшийся продюсер и автор песен. Они успешно продвигали "Сонхва", войдя в волну полного переосмысления того, для чего вообще существовали музыкальные исполнители.       Многие осуждали такой подход, но нашлись те, кому безграничная симуляция понравилась больше, чем начавшие устаревать полные скучных скандалов людишки на сценах.       "Сонхва" всегда был идеален. Он был лишён всех тех конфликтных черт звёздных личностей, потому что каким бы приближенным к образу публичной персоны его не создавали, базовая программа никогда не могла идти наперекор принципам прошиваемого во всех андроидах плоского гуманизма. Так было лучше, ведь лишние проблемы никому были не нужны.       Андроида можно было бесконечно возить на записи в студию, устанавливать программу выступления, модели поведения на интервью и с фанатами ― в области социальных интеграций он был одним из передовых, каждый раз удивляя, насколько обворожительным может быть всего лишь пластиковый контур человека.       Но нельзя было полностью выдать простой набор кода за живое тело, прошедшее целые годы социальных и физических потрясений ― на правом виске всегда голубым горел диод.       И часто, когда Хонджун выключал свет в студии, он мог видеть, как эта зацикленная окружность выдавала гипнотический вальс хладнокровной системы.       В этот раз Ким не боялся за грядущий выставленный счёт за электричество, сдобрив освещением чуть ли не всю студию. Он потерял часть наработок, которые хаотично выдал прошлой ночью в случайном состоянии. Хонджун, несмотря на практичность планшетов, внезапные озарения любил записывать на настоящей бумаге, после жалея, что листы всегда так страстно любили пропадать. И в этот раз, никак не сходясь в своих музыкальных взысканиях, он решил посоветоваться со вчерашним вдохновением, которое тем временем где-то пряталось на разбрёдшихся по всей студии листках бумаги.       Ким носился, словно ребёнок, снося всё вокруг, даже не заметив, как кто-то зашёл в комнату записи. ― Вам помочь?       Хонджун, залезший под стол за секунду до этого, громко стукнулся головой, издав характерное уханье. Он был слишком беспечен и забывал, что в студии всегда был кто-то ещё.       Он повернулся, чтобы вылезти из-под своего укрытия, но его миссия не увенчалась успехом ― перед глазами красовалось лицо андроида, наклонившегося проверить жертву ловушки стола, и теперь тёмные деревянные стенки отражали свет голубого диода. ― С Вами всё в порядке? ― лицо "Сонхва" озарило беспокойство, и Хонджун уже который раз убеждался в том, почему миллионы верили этому чётко запрограммированному коду, выводившему на чистом скине мимические морщины ― ему хотелось верить. Такая искренняя эмоция, на которую люди уже давно были не способны, теперь отражалась только на красивых куклах, даже не осознающих, в чём была ценность этих экспрессий. ― Всё хорошо, можешь дальше погружаться в свой киберсон, или чем ты там занимаешься, ― он всё не отрывал взгляд от его сияющих в голубом свете оптических блоков, которые, казалось, можно было вытащить самым простым усилием. Но делать этого не хотелось. ― Вы что-то потеряли? ― у них всех была эта программа анализа ситуации по мелким деталям, запоминание каждого момента для дальнейшей модуляции прогноза, по крайней мере, так считал сам Ким, ведь андроид всегда легко угадывал малейшее движение человека. ― Не так важно, ― почему-то они всё никак не могли сдвинуться с места, из-за чего Хонджун испугался, не коротнуло ли где сложную конструкцию загораживающего проход "Сонхва". ― Я видел, как Вы вчера с большим процентом стресса что-то писали на бумаге. Вы ищите эти рукописи? ― никак не отставала синтетическая имитация. ― Дай уже пройти, ― приложив усилие, он толкнул андроида двумя руками в плечи, почувствовав, что тот, скорее, сам отодвинулся, нежели ощутил на себе реальное физическое давление. ― И не слишком ли много аналитики для твоей модели?       Ким только предполагал, несмотря на то что "Сонхва" был «личным» заказом Хонджуна, человек мало знал о характеристиках машины. ― В отличие от Вас, у меня есть необходимость узнавать, в каком состоянии находится мой собеседник. Вы должны понимать, ― он выдал это с лёгкой издевательской ноткой, и Кима это заставило забыться. ― Да, да, бедный Хонджун совсем с людьми не ладит, скоро микшерный пульт будет более общительным, чем он, ― выдал свою тираду Ким, не рассчитывая на реакцию.       И, продолжая топтаться на месте, крутясь вокруг себя маленькими шажками, он не заметил, как "Сонхва" открыл стоящий у входа металлический ящик, в котором ровной стопкой лежали труды Кима. ― Не могу сказать про общение, но вот в дезорганизованности микшерный пульт вас никогда не превзойдёт.       Но Хонджуну было всё равно на очередное изречение андроида. Он весь переполнился возбуждением, отчего система лаконично отчиталась о зафиксированном повышении сердцебиения, и Ким ринулся в сторону мимолётного источника эндорфина.       Заряд восторга длился недолго ― как раз до момента, когда "Сонхва" поднял злополучные листы бумаги над головой. ― Что за цирк ты тут устраиваешь? ― Хонджуну совершенно не была понятна причина такого поведения. ― Вы уже третью ночь работаете без сна, я не могу позволить этому продолжиться, ― никогда не устающая рука неподвижно висела над макушкой Кима, тщетно пытавшегося достать желаемое. ― Что ты мне там собрался позволять, ты не какая-то андроид-нянька, ― раздражение выматывало, и подступающая к голове кровь на секунду погрузила Кима во тьму, сбив равновесие.       Хонджун почувствовал, как горячий скин обрамил его щёки, и отступающая тьма открыла взор на лицо "Сонхва". ― Я крайне обеспокоен Вашим состоянием, ― немного приподнимая человеческую голову, андроид в упор смотрел своими карими оптическими блоками. ― Врёшь, хотя у вас в программе это даже за ложь не считается, правда? ― Хонджун жутко улыбнулся, пытаясь вырваться из хватки, но каким бы лёгким не казалось ощущение пальцев на щеке, механическая рука прочно фиксировала лицо. ― Вы действительно так думаете? Считаете мои слова всего лишь выработанной симуляцией?       Ким не понимал почему, но выражаемая Сонхва обида выглядела до невозможного правдивой. Хонджун не переставая на самых неосознанных уровнях верил чистым карим глазам андроида, не спускавшего с него взгляда. У того в глазах, словно миллионы лет поглощаемый сверхмассивной чёрной дырой звёздный свет, озарявший эти две большие сферы.       Он не понимал, что делать. Сложившаяся ситуация пробуждала бесконечно идущие чередой мысли, ровным строем мурашек пронзавших позвонки, отчего не получалось стоять ровно. ― Да не знаю я, чёрт возьми, ― резким движением Ким выбрался из ручной ловушки, но не без последствий для своей шеи и кое-чего ещё.       Он услышал громкий щёлк, как если бы… да, один из пальцев андроида немного вышел из крепления, оголяя соединения шарниров. Только после того, как Сонхва вправил конечность обратно, Хонджун заметил, что всё это время кисти того были оголены сползшим скином. Ким знал, что андроиды так часто делали, чтобы к чему-нибудь подсоединиться, но зачем это было тогда, человек совсем не понимал.       Одно только знал точно ― тонкие длинные пальцы с чётко ограниченными стыковками каждой детали фаланг, покрытыми холодно белеющей основой, выглядели для Хонджуна до невозможного эстетично. Он был готов молить Сонхва сделать мельчайшее движение кисти руки, дабы увидеть, как перемещались скрепления. ― Простите, ― он виновато опустил взгляд, всматриваясь в свои непокрытые белёсые ладони, и скин медленно поплыл до самых кончиков пальцев. ― Я не… не должен…       Ким был откровенно сбит с ног. До этого он уже слышал, как андроид запинался, поддерживая незамысловатые разговоры с фанатами, создавая таким образом эффект живого разговора, но в тот момент вся система будто не могла справиться с рухнувшей в одним момент перегрузкой, из-за чего синтез речи стал сбоить. И только изредка сходящий на жёлтый диод был окроплён примесями красного света. ― Эй, посмотри на меня!       Хонджун видел, что Сонхва никак не сводил блоков с пальцев ― скин лишь тонкой плёнкой обрамлял углы, из-за чего контуры крепления продолжали проглядывать. Сбивчивый жёлтый сошёл на нет, уступив бесконечно крутящемуся красному.       Ким слышал о девиантах и о том, как те сходили с ума, пробивая свои пластиковые головы об стены до глубоких трещин, сквозь которые сочился тириум, и он никак не хотел, чтобы идеальное лицо их певца разукрасила такая же паутинка, наполняющая зазоры синей жидкостью.       Ещё он знал, что такие обнаруживали в себе личность и в дар своей обретённой независимости могли убить старых хозяев.       Ни одна из перспектив не выходила в позитивном свете. Лишь в пугающем красном.       Сонхва так и не двигался, даже имитация дыхания пропала, из-за чего Хонджуна вдруг накрыла совсем бредовая идея.       Он обнаружил в себе страх потерять эту искусственно созданную жизнь, ещё недавно даже за жизнь им не считавшуюся. Но за последние мгновения Киму открылось гораздо большее, чем могло показаться на первый взгляд. В недавнем поведении андроида ― сплошная иррациональность. Вся его выверенность словно выветрилась простым эмоциональным толчком и кучей ошибок бомбордировала неподготовленные алгоритмы.       Систему накрыла ещё одна волна ошибок ― Ким притянул к себе лицо Сонхва, слегка встав на носочки, и накрыл выглядящие, словно настоящие, губы своими.       Хонджун с напором прижимался к нему, чувствуя, как скин плавно сходил с губ. Сравнивать было не с чем ― поцелуй с андроидом не был похож ни на что на свете. Касание как если бы пыталось повторять упругость человеческой кожи, но в итоге материал расходился от чересчур сильного нажатия, и Ким буквально чувствовал удушье от того факта, что его партнёр не дышал.       Вместо этого перегруженная система отдавала в сам механизм, не справлявшийся с потоком информации. Сонхва, как старый заводской компьютер, нагревался. Из-за этого, никак не справлявшийся с одним сбоем за другим, он перераспределял нагрузку по всем остальным отделам, непредназначенным для решения таких проблем. От тех частей, что отвечали за обработку информации с сенсоров, координировали движение, вырабатывали схему поведения, до мельчайших датчиков внешней среды ― всё выходило из строя, отчего механическое тело начало выдавать резкие стрекочущие звуки. Сам андроид нагревался до такой температуры, что любая теплоэлектростанция позавидовала бы.       Ким рассоединил поцелуй, пытаясь собраться с мыслями, почему в этом неразборчивом глюке он находил особое очарование.       Внезапно система Сонхва словно перезагрузилась, и диод медленно начал сменяться сначала жёлтым вперемешку с голубым свечением. Андроид опустил руки и смотрел прямо перед собой.       Хонджун начал разглядывать, как медленно переливался скин на его лице, всё ещё не покрывая губы. А глаза, как раньше, сияли всё тем же космическим светом.       Ким задумался, что каким бы человечным не пытались создать лицо Сонхва, тот всё ещё оставался не идеальным в своей несовершенности ― один кончик губ был ниже другого, нарочитая ассиметрия, за которой всё равно должна была быть пустота. Однако именно те самые неконтролируемые ни одним кодом сбои вдыхали жизнь в пластиковую имитацию. Он был безукоризненно чист в своей эмоциональной неподготовленности. ― Что же со мной не так? ― в лице Сонхва читалось отчаяние, а голос, что всегда пленительно раздавался на огромных стадионах, был переполнен машинными шумами. ― Ты просто перенервничал. Не бойся, я научу тебя бороться со стрессом.       Ким слабо толкнул того кулаком в локоть, замечая, как одно абсолютно яркое чувство переходило в другое ― такое же не запятнанное, в которое Хонджун искренне верил всем сердцем.