Любовник смерти

— Том? — я вцепился в его руки, не понимая, что произошло. Такой Том пугал меня. Он растягивал губы в ненатуральной улыбке, а глаза его залило багровым. — Где ты, блядь, был?! — Я опешил. Мой Тёмный никогда не использовал нецензурную лексику. Том встряхнул меня, как куклу. А потом прошипел мне в лицо, всё так же ужасно улыбаясь: — Если ты был с Малфоем, я его уничтожу. Распылю на атомы! — С к.каким Малфоем? Ты сошёл с ума?! Отпусти меня! — Где и с кем ты был?! — заорал мне в лицо Том, бросил меня на кровать и начал сдирать с меня штаны. Я отбивался ногами. Штаны слетели с меня, как адекватность с Тома. Одним мигом. Он перевернул меня лицом вниз, зафиксировал Инкарцеро, порвал на мне трусы и резко раздвинул половинки. — Что ты делаешь? — Смотрю, трахался ли ты с кем-нибудь! Мои руки были сведены запястье к запястью, вытянуты вверх и прижаты к постели заклинанием. Но бёдра были свободными. Я закрутился и заорал, когда в анус толкнулся палец. Абсолютно сухой палец. — Ты больной! Ни с кем я не трахался! — Я это вижу. — Палец так и остался в моей заднице, слегка проворачиваясь, пытаясь нащупать простату. Другая рука прошлась по половинке, а потом с громким шлепком опустилась на многострадальную ягодицу. — Значит, ты брал в рот. У кого? — Рука больно сжала ягодицу, а палец ввинтился глубже. Я застонал. — Да ни у кого я ничего не брал! Что произошло, блядь, пока меня не было?! Тебя прокляли? Опоили? — Я был у Долоховых. Пошёл за тобой, потому что освободился раньше. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что никто не в курсе, что ты собирался в Поттер-менор и где ты на данный момент находишься. Поэтому я вновь тебя спрашиваю. Где ты был? И с кем? Я всё равно узнаю, лучше признайся сам. — Да ни с кем я не был! Я ходил на ферму. Хотел тебе, придурку, устроить сюрприз с этим грёбаным сеновалом! Вытащи у меня палец из задницы! Я тебе не игрушка, которую натягивают на руку! — палец шевельнулся, согнулся и надавил на простату. Я снова жалобно застонал, злясь на себя. Я совсем не контролировал своё тело. Самое ужасное, что член потихоньку наливался кровью. Том замер. А потом вновь звонко ударил меня по половинке. Погладил. Она горела огнём. Впрочем, как и мой анус, который судорожно сокращался вокруг пальца. То ли пытаясь его вытолкнуть, то ли всосать поглубже. — Клянись, что это правда. — Клянусь! — всё что угодно, лишь бы это прекратилось. Или продолжилось. — Поклянись, что ты ни с кем не трахался, кроме меня, с момента прихода в этот мир! — Да я не могу ни с кем трахаться, неужели ты не понимаешь? Мне даже представить противно секс с другим человеком! Отпусти меня! — Поклянись! — Клянусь, что ни с кем, кроме тебя, не трахался. — Палец из моей задницы пропал. Том навалился на меня сверху. Он был тяжёлым, горячим и содрогался всем телом. Его член упирался мне между ягодиц. Одна моя половинка горела огнём, другая была холодной. Член Тома был каменным, обжигающим и пульсировал через тонкую ткань штанов. Меня накрыло полярными эмоциями. Одна моя часть страстно хотела разбить прекрасное лицо Тома в мясо, а вторая хотела, чтобы он засунул в меня свой член и дико выебал. Самое ужасное, что у меня-таки встал. Я злился на своё тело, которое предавало меня, служа Тому, наслаждаясь его доминированием, властностью, ревностью, собственничеством. Кажется я тяжело болен. У меня томреддл головного мозга. Том заёрзал на мне, зарычал, а потом сильно укусил меня за загривок. Я вскрикнул, и меня заколотило. — Ненавижу тебя! — зашипел я, дёргая привязанными руками и крутя бёдрами, пытаясь одновременно и вырваться, и притереться ближе. Мне хотелось кожи к коже, а не вот эти вот тряпки. И я сдался. — То-о-ом, — застонал я, когда властная рука вплелась в волосы, царапая кожу головы, а потом жёстко сжалась, оттягивая мою голову вверх. — Хар-р-рон! — Том шумно дышал через сжатые зубы, голос его хрипел и плыл. Он, кажется, был не в себе. — Сделай уже что-нибудь! Или отпусти, или вставь! С облегчением я ощутил, как пропала ткань с тела Тома, холодок смазки, и в кольцо мышц, судорожно сокращающееся, уткнулась головка, липкая от обильно выступившего секрета. — Ты точно ни с кем не можешь быть, кроме меня? — Нет! — выдохнул я, страдая от того, что Том завис, не двигаясь. Чёртов псих! Параноик! — У меня тоже ни на кого больше не стоит. Что он треплет языком, вместо того, чтобы заняться делом. ЧТО?! Ни на кого больше не стоит? Он что, проверял?! Но в этот момент в меня втиснулся член. Одним махом, до корня, до шлепка кожи о кожу и я, запрокинув голову, застонал. Было больно и сладко. Член задёргался, задница судорожно сжалась. Том замер, выжидая, лишь судорожно сжимая руку в моих волосах до боли. А потом я очнулся. — С кем ты меня сравнивал, сука?! — заорал я, пытаясь выползти из-под него змеёй, сдёрнуться с пригвоздившего меня члена, подтягиваясь в локтях и толкаясь коленями. — Слезь с меня! Слезь! Я не хочу! Я тебя ненавижу! — Хочешь, — глухо и низко сказал Том, сунув мне руку под бёдра и обхватив напряжённый член. — Ещё как хочешь. И не ревнуй. Нет повода. Я всегда привлекал внимание, меня всегда пытались добиться. Но если я раньше просто сдерживал себя, то теперь я чёртов импотент. Его слова звучали смешно, учитывая ту штуку, что сейчас наливалась силой внутри меня. — У меня стоит только на тебя. Даже когда ты измождённый валяешься после очередного приключения, даже когда ты оборачиваешься в кошку. Да, блядь, у меня даже на твоего дракона встал! Ты меня сломал. Я не хочу никого, но при этом у меня стоит всегда. Я не дрочил даже в школе. Но когда ты появился в моей жизни, я начал это делать. Я ненавижу тебя за свою зависимость. Я люблю тебя за это же. За то, что я растворился в тебе. У меня даже была мысль убить тебя, чтобы прекратить этот кошмар. Но я не смог. Потому что потом убил бы и себя, а ты знаешь, как я ценю собственную жизнь. Ты всё ещё меня ненавидишь? — Да, — всхлипнул я. — Двигайся, чёрт тебя побери, измени это. Том схватил меня за плечи для лучшего упора и размашисто задвигал бёдрами, натягивая меня на себя до конца, до донышка. Этот оргазм я не забуду никогда. Меня буквально разорвало, распылило, разнесло. Я взорвался и некоторое время был частью мироздания, среди пульсирующих частиц. Судя по всему я кричал, потому что когда пришёл в себя, то горло саднило, и я не мог говорить, только сипеть. Том содрогался на мне, обмякнув и вдавив в матрас. — Развяжи меня, пожалуйста, — просипел я. — Я хочу пить. Том тяжело приподнялся на руках, всё ещё находясь во мне. — Поверни голову, — хрипло сказал он. Я повернул, и в губы ткнулась соломка. С наслаждением втянув в себя воду, я закашлялся. Член, даже не опавший, внутри меня зашевелился. Он давил на простату и это было одновременно неприятно и потрясающе. — Том. — Я не развяжу. Я боюсь, что ты сбежишь. Я был несдержан, прости. А ещё мне придётся наказать тебя. Ты не должен говорить, что ты там, где тебя нет. — Ты с ума сошёл? — Да. Я сошёл с ума. Я люблю тебя так, что мне иногда страшно. И тебе придётся это учитывать. Бля, я свёл Тёмного с ума.