Любовник смерти

Когда наконец удалось вырваться из рук Тома, я внимательно осмотрел наш новый дом со стороны. Это был настоящий, основательный каменный дом, типичный для Великобритании. Небольшой, но уютный. Он стоял недалеко от бунгало. К нему даже вело две дорожки. Одна на пляж, вторая — к бунгало. Том и их не забыл сделать. Сзади подошёл Тони и хлопнул меня по плечу. — Вот поэтому я и пошёл за ним. Он даже в пьяном угаре творит волшебство запредельного уровня и с филигранной точностью. — Ты помнишь, что вчера было? — Умеренно, — уклончиво ответил Тони. — Как он это сделал? — я ткнул в дом рукой. — А хрен его знает. Потребовал от тебя какой-то чемодан. Злой был, как чёрт, когда понял, что он у тебя с собой. Это твой «тревожный чемоданчик», что ли? — Да нет, просто был с собой. У меня в браслете чего только не валяется. — Понятно. Короче, он этот чемодан на землю швырнул, рукой как-то хитро махнул, потом будто подцепил что-то, начал тянуть на себя и бац — дом стоит. Ну, он тебя на плечо взвалил, ты уже никакой был, дверь ногой открыл и потом так её запечатал, будто у вас там мировой заговор будет происходить, а не потрахушки. Я скосил глаза на Тони. Том не стал бы мне врать, что не поставил Заглушающее. Хотя много ума не надо, чтобы понять, что мы вдвоём будем делать за закрытой дверью. Учитывая бешеный темперамент Тома и мои, хм… сфокусированные рефлексы, или как это называется, когда от набора определённых звуков, запахов или действий конкретного объекта у меня непроизвольно разъезжаются ноги. Хм, интересно, а у Тома с Тони что-нибудь когда-нибудь было? Как-то я оказался не готов к тому, что буду сталкиваться с его бывшими. — Да не было у нас ничего. И ни с кем из внутреннего круга не было. Том всегда свои потребности удовлетворял на стороне. Видимо, у меня был слишком ошарашенный вид, чтобы Тони нашёл необходимым пояснить. — Не бери в голову. Я сам не могу тебе объяснить, как у меня происходит процесс анализа. Врождённый дар. Сродни прорицанию, но я использую для выводов не предчувствие, проколы или видение картинок будущего, а просто бессознательно накапливаю факты, и они складываются в готовую картинку или определённые выводы. — А почему ты решил это уточнить? — Каким бы милым и пушистым ты ни выглядел, ты не перестаёшь от этого быть одним из самых сильных магов, что я встречал. Опыта у тебя мало, но так и тебе всего двадцать. Налёт цивилизации очень тонок и слетает как пыль, стоит только затронуть то, что тебе дорого. Раскатать меня в тонкий блин ты сможешь запросто, любовник Тёмного Лорда и Бледной Госпожи. Да не зыркай ты глазами, шучу я. И вообще, пожить хочу, у меня только жизнь наладилась! Я, к примеру, не маньяк и не склонен к немотивированной агрессии. Но если бы ты не упокоил своего папашу, то это сделал бы я, — Тони сжал челюсти, поиграл желваками. — В его оправдание хочу сказать, что без ментальных закладок от Дамблдора не обошлось. Знал бы ты, что гоблины сняли с Сириуса. А уж про коктейль зелий в его крови можно сказать, что кровь скорее была компонентом, чем базой. — Скажи, если на тебя наложить Империо, тебя можно будет заставить, к примеру, ударить Гарри? — Я хорошо ему сопротивляюсь. Но я понял тебя. Ментальные закладки ложатся на определённую базу. Если человек от природы не склонен ударить жену, то даже ментальная закладка или Империо не заставят его это сделать. Личность внутри воспротивится. — Абсолютно верно. Тем более, что мы не магглы, а маги. И у нас есть такое понятие как магический выброс. При сильном эмоциональном потрясении, одним из которых является конфликт между навязанной волей и собственной моралью, магия ядра, резко высвободившись, поможет скинуть Империо или уничтожит закладку. М-да. Зёрна, что посеял Дамблдор в Дурслях, попали на благодатную почву. Именно поэтому он меня им отдал. Они были идеальными реципиентами. — Слушай, но вот случай с Руквудом, когда он напал на Тома. Значит, потенциально, Руквуд ненадёжный человек? — Как ты его вычислил? — Очень странная смесь запахов: страх, наслаждение, внутренняя борьба. — А ты уверен, что он бы воспользовался ножом? — Не знаю, не задумывался. Да и в теле зверя всё же мыслительный процесс чуть другой. Особенно, у начинающего анимага. — Скорее всего, ты остановил его за секунду до магического выброса, который бы смёл действие Империо. Но зато мы все не пострадали. Никогда не знаешь, какие у него будут последствия, и как он будет происходить. — Спасибо. — За что? — За всё. За любовь к маме и Гарри, за дружбу, за то, что поговорил со мной по душам. — За это не благодарят. Я же не благодарю тебя за то, что ты умеешь дышать. Чёртов сумасшедший русский. Да он мудрее моего древнего ворона. И всё это под маской любящего выпить шалопая. — Пошли плавать? — Завтрак, — сказал Том, выходя из домика. Интересно, где он умудрился добыть одежду, в которой выглядит как чёртова модель? Льняные брюки, льняная же рубашка, расстёгнутая на груди, с закатанными рукавами, кожаные сандалии. Хоть сейчас на обложку модного журнала. Особенно, учитывая, с каким небрежным шиком он всё это носит. Я сглотнул. И я, во вчерашней майке, шортах, шлёпанцах и с небрежным пучком на голове. Не хватает только заляпанного передника. Том огладил меня жадным, собственническим взглядом. Как будто я был измазан маслом и одет только в стринги. Он точно извращенец. Слова про старую одноногую проститутку перестали казаться мне шуткой. — О, а вот и твоя бабушка проснулась, — хохотнул Тони и ловко увернулся от Жалящего. — Тогда не овсянку. — Что дадут, то и будем есть. О чём ты думал, взяв на остров всего одного домовика? О, утренний Том. Давно я его не видел. Я улыбнулся. — Не ворчи. Я сейчас, — и сжал руку на браслете. Оказавшись дома, я быстро рекрутировал Добби и Дорри и через полчаса перенёс домовиков, груженных корзинами, на веранду бунгало. Пока они всё готовили и собирали, принял душ и переоделся в свободные домашние брюки и рубашку поло. Даже успел расчесаться, собрав волосы в хвост, и наложить Бреющее. Домовики споро накрыли стол. Мой любимый средиземноморский завтрак. Никакой овсянки! Фрукты, сыр, орехи, печёные баклажаны, хлеб с семечками и злаками, пряные травы, оливки, дзадзики. Большой кофейник, исходящий паром, и газета для моего Тёмного. Мы расселись. Том придвинул стул, прямо со мной, к себе поближе и уткнулся в газету. Мама и Тони с интересом и удовольствием пробовали новую еду. Гарри увлечённо ел омлет со шпинатом, который ему отдельно приготовили на кухне. Я сказал ему, что вот это зелёненькое — секретная добавка для тех, кто хочет вырасти в сильного льва. И если он очень постарается, то к нему тоже придёт такой крупный котик, как приходит ко мне. Я же положил себе жареных баклажанов, присыпал их рассыпчатым, острым козьим сыром, розмарином, базиликом, орехами, сбрызнул оливковым маслом и оказался в своём собственном, отдельном раю, на время выпав из реальности. Очнулся я тогда, когда Том подтолкнул мне тарелку с нарезанным инжиром. — Ты его ещё из рук покорми, — поддел Тони, который в этот момент чистил и нарезал для Лили манго. — Хочешь реванша? Скажи открыто. Не нарывайся, — сказал Том, отставив чашку. — Чтобы ты мне его потом в коробке от ботинок отдал? — сурово спросила Лили и отняла у Тони нож. — Тони, манго режут пополам, удаляют косточку, а потом едят ложкой! — Прости милая, я не прав, — Тони поднял вверх перепачканные сладким соком руки. — Ха, так вот ты кого на самом деле боишься! Лили, а ты знаешь, что он вчера напоил Харона до невменяемого состояния. — И тебя тоже, Тёмный, — хихикнула мама. — А то, что ты был так пьян, что забыл, что я ещё с вами, ставит твою вину на одни весы. — Мама, купаться! — Гарри, справившийся с омлетом и кашей из манго, над которым так страдал Тони, заявил о себе. — А может котик, родной? — вспомнил я о своём обещании. — Котик! И летать! — Вначале котик, хорошо? — Да! — Харри, ты не против, если Сири к нам присоединится? — спросила Лили. — Он разыскивал нас по зеркалу. Тебе не достучался, потом нашёл меня. — Нет, конечно! — я снял с руки браслет и положил на стол. — Перенесите его кто-нибудь, хорошо? Я слишком давно обещал Гарри пантеру. Я вышел из-за стола, потянулся, сосредоточился и упористо стал на четыре мягкие лапы. Это было легко, естественно. Как дышать. Неужели и драконом я смогу так обращаться когда-нибудь? Прошёл мимо Тома, хлестнув по нему хвостом, подошёл к Гарри и сел напротив. Он, в своём детском стульчике, как раз оказался на одном уровне со мной. Он был весь измазан манго. Я лизнул его от подбородка до лба одним мазком, он заверещал и засмеялся. Кошачий язык не был мягким. И по тактильным ощущениям напоминал Очищающие чары. Он потянулся ко мне и крепко обнял, жарко дыша в ухо. Я непроизвольно задёргал им, Гарри захихикал и схватил меня за кончик, плотно отороченный коротким мехом. Из меня помимо воли вырвалось басовитое урчание. Похоже, кошки его не контролируют. Это как материализованная эмоция, идущая фоном. Минут пять Гарри тискал меня, дёргал за уши, тёрся о мех, гладил между ушами, попробовал дёргать за усы и заглянуть ко мне в рот, приподнимая губу. Я фыркнул ему прямо в лицо и отстранился. Показал зубы, оскалившись. И скакнул в кусты, растущие прямо у края веранды. Энергия зверя бурлила во мне. Минут тридцать носился чёрным бладжером, оглашая окрестности рыком. Он был низким и от него вибрировало всё тело, а живот поджимался. Это было приятно и рыча, я испытывал облегчение от высвобождаемых эмоций. А потом на меня напали.