Любовник смерти

Том вызвал Дорри и передал Люциусу пузырёк и письмо с инструкциями. Не самый быстрый способ снятия проклятия, но будем надеяться, что Люциус постарается. Это всё же магический мир, беременность гобелен с деревом Рода покажет с момента зачатия. Надеюсь, Малфой не только глазами может стрелять, но и кое-чем другим. Я заикнулся о том, что быстрее и эффективнее получить консультацию Фламеля, но Том так на меня посмотрел, что я отпрянул. Ну да, даже косвенно и издалека задавать вопрос про философский камень не стоит. Каковы отношения у Фламеля с Дамблдором ни я, ни Том не знали наверняка. — Знаешь, мне очень жаль, что я не нашёл камень раньше, — сказал Том, запустив мне пальцы в волосы. Я замер от ласки. Подушечки его пальцев касались кожи головы, и это было потрясающе. Я приподнял голову и стянул резинку с волос. — Из-за крестражей? — Не только. Драконья оспа. Очень избирательная драконья оспа. Выкосившая всё моё поколение чистокровных. Среди которых большая половина была моими соратниками. Твои, кстати, тоже пострадали. Юфимия и Флимонт Поттеры. Если бы у меня был камень на тот момент, я бы спас всех своих. — Думаешь, это не случайно? — Там точно звенит колокольчик с бороды одного нашего общего знакомого. Я никогда ни к кому не привязывался, но мне до сих пор не хватает Абраксаса. — Отца Малфоя? — Да. Он был моим сокурсником. И Ориона. — Это отец Сириуса? — Да. И мой сокурсник тоже. Их много тогда погибло. Думаю, Дамблдор надеялся, что и я окажусь среди павших от этой болезни. Но я полукровка. В любом случае, он серьёзно проредил ряды моих соратников. — Думаешь, он не знал, что ты полукровка? — Знал, конечно. Дети чистокровных не попадают в приюты. Все чистокровные связаны между собой теми или иными родственными связями. Дети в мире магии — редкость, и ими так просто не разбрасываются. Я оказался в приюте в силу того, что Мраксы деградировали, ну, и мама была не в себе. Про тебя я вообще молчу. — Знаешь, я когда появился в магическом мире, все думали, что я шикарно живу, залюбленный и избалованный. Тот же Северус был уверен, что я, как и мой отец, запестован и заласкан. А Лонгботтом признался, что его бабушка хотела взять меня, когда узнала, что родители погибли. И не она одна. Но Дамблдор им не дал, отвираясь про защиту крови и про то, что родственники меня очень любят. Том кивнул. — Да, детей не бросают. — Но наш приют… — Мы оба являемся причиной его создания. Даже если там будет всего один ребёнок, его уже стоит организовать. Дети-маги не должны оказываться среди Дурслей, понимаешь? Я же до сих пор вижу их след на тебе. И чудо, что твои глаза до сих пор полны света. Другого они бы либо сломали, либо получился бы я. А я не люблю конкуренции. Том слегка дёрнул меня за прядь, заставляя запрокинуть голову и посмотреть на него. — Знаешь, если верить в разные реальности, где-то есть Том, который растит Гарри. Только итог всё равно будет один. — Думаешь? — Да, я знаю себя. И тебя тоже успел изучить. Я в твоей реальности, будучи абсолютно и бесповоротно безумным, был зациклен на тебе не только потому, что хотел убить. Мой прототип следовал за предначертанным. Просто в силу безумия шёл единственным доступным путём. Я поёжился. — Это было страшно, Том. Я только сейчас перестал чувствовать пепел на губах. Моя жизнь была сплошным крематорием. И сплошными крысиными бегами. Я бежал по лабиринту, натыкаясь на тупики и загнанно дыша. Даже после смерти твоего прототипа бега не закончились… — я передёрнул плечами, вспоминая. — Этого больше не будет. Никогда. Никакой войны и никакой вины. Ты создан для счастья и удовольствия. И я сейчас тебе это докажу, — Том приподнял меня и поцеловал. Вдумчиво, горячо. Моё тело вспыхнуло желанием сразу. Когда Том рядом, я действительно понимаю, что создан для удовольствия.