Любовник смерти

— Что Лили сказала тебе? — Что кастрирует меня, если я ещё раз тебя так отделаю. — Как она догадалась? — Я не убрал синяки сзади с шеи! — Блядь, Том! Я же просил! Поставь мне штамп на лоб «Собственность Тома Реддла» и успокойся уже. Это не смешно! Вдруг мама больше не доверит мне Гарри?! — Твой Тёмный просто тиран и собственник, — вставил Цер слово в диалог. — А твоя птица — летающая задница, — не остался в долгу Том. — Лучше быть летающей задницей, чем говорящей, — конечно, последнее слово должно остаться за Цером. Этот диалог никогда не прекратится! — Заткнитесь! Оба! — я вышел из каминной и пошёл в дуэльный зал. Мне надо было успокоиться. Я сел по-турецки, расслабился, выкинул всё из головы и начал дыхательные упражнения. Вначале Капалабхати, чтобы очистить разум. Потом Бхастрику, чтобы разжечь свой внутренний огонь. Дракону это понравилось. К концу меня полностью отпустил вихрь в голове и гнев, что травил моё тело. Я люблю Тома. Но иногда он просто невыносим. С другой стороны моя реакция на это — именно моя, значит и мне с ней справляться. Скрипнула дверь, и в зал вошёл Том. — Пойдём, Харон, думаю нам стоит выпить. — Вы выяснили, кто из вас задница? — Да. Мы оба. Я хмыкнул, расплёл ноги и поднялся. Мы сидели бок о бок, пили глинтвейн и курили кальян. Перед нами плясал свой древний танец огонь в камине. Рядом со мной сидел Цер, периодически перебирая волосы в моей косе, изрядно растрепавшейся, а рядом с Томом пристроилась Наги, свернув тело тугими кольцами и положив голову на колено. — Что с тобой было вчера, дракон? — Приступ жадности. Иногда мне кажется, что ты песок, который сыпется у меня между пальцев. Мне кажется, что я тебя теряю. — Почему? Откуда приходит это чувство? Ну не от вопроса же Малфоя? Не от моего взгляда на Гарри и не от того, что я с Сириусом летаю на метле. Ты тоже делаешь много вещей вне меня. Я понимаю, что ближе меня никого нет. Но я не помню ни одного случая, чтобы ты мог во мне усомниться. Но откуда-то это чувство зреет в тебе? — Знаешь, мне иногда кажется, что с тобой в этот мир прорвалось оттуда, откуда ты пришёл, эхо. — Эхо? — Да. Я иногда чувствую отчаяние, чувство потери, необратимости произошедшего. Как будто слышу мысли того Тома, что остался кучкой пепла и осколком в твоей душе в Годриковой лощине. Ведь этот осколок захватил тебя в некоторой степени, зависел от тебя. Хотел, чтобы ты принадлежал ему всецело. Захватить твоё тело он не мог, он в конце концов ассимилировался. И знаешь, думаю, он полюбил тебя. — Полюбил? — Да. А ты его. Ты его принял. В себя, в самую суть. Ты был первыми живым существом, принявшим Тома Реддла таким, каков он есть. Не за внешность или силу. А просто Тома. Если бы ты не принял его тогда, он бы остался паразитом в тебе. Просто погиб от яда и крови василиска, что попали в твою кровь в Тайной комнате. Или там, на поле боя. Но он не погиб. И тебе не дал умереть. Ты сказал, что умер тогда. Возможно. Но убивающее заклятье Волдеморта не могло принести вреда самому себе. Нельзя наложить Аваду на самого себя. Поэтому ты и вернулся. Поэтому тебе так нереально везло. Осколок защищал как себя, так и тебя. Защищал самое дорогое, что у него было. Тебя и вашу связь.       Я иногда хочу залезть в тебя и никогда не выходить. Оказаться под твоей кожей, в твоей крови, в твоей душе, слиться с твоeй сутью. Я хочу владеть тобой безраздельно и полностью. Лишь секс удовлетворяет это. Ненадолго. Между нами не просто физическое притяжение. Хотя да, и в этом смысле ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя невыносимо. Ты великолепен. Даже не понимаешь, насколько ты прекрасен. Окружающих притягивает к тебе магнитом. Все летят на твой свет, как мотыльки.       Но помимо этого ещё есть и эхо того осколка, из твоей реальности. Я слышу его. Я чувствую его отчаянное желание быть в тебе и быть с тобой. Поработить тебя, захватить. Не меняя. Просто наслаждаться тем, что ты принадлежишь именно мне телом, мыслями, чувствами, духом. — Как мне помочь тебе? Я не хочу, чтобы ты мучился. — И мучил тебя. Не знаю. Но мы обсудили это, и мне уже легче объяснить, почему я действую так, а не иначе. Я и сам это недавно понял. Расскажи мне. — Что? — Кто я для тебя. Это меня успокаивает. Ты такой хрупкий в этот момент и открытый, что я боюсь тебя касаться. И моя похоть, и моя жажда утихают. Утоли меня. Я закрыл глаза, расслабился и начал вспоминать: Накрою твои веки ладонями Чтоб от солнца не щурился. Они такие холодные Да и зима на улице. Стряхну с капюшона снежинки, А то они быстро тают. Мысли — тоненькие паутинки — Срываются и улетают С моих пальцев в вечность Чтобы кануть и не вернуться. Слова — не всегда ясность. Услышатся и обернутся Против меня самого же. Но я тебе доверяю Все свои тайны и страсти. Быстро бежит под кожей Кровеносная жилка, Бьётся пульс у запястья. Ощущение словно у пропасти Тянет и отталкивает. Крепче сомкну руки, Сделаем шаг вместе. Да, мы на краю пропасти, Но это не будет местью Неустроенности, или недосказанности, Или судьбе отчаянной. Просто мы не расстанемся Раз встретились неслучайно.* — Если бы был ритуал связи душ, я бы привязал себя к тебе, чтобы ни в одной реинкарнации не пройти мимо. Будешь ты девочкой, мальчиком или лисичкой**. Но ты должен быть моим. — М-м-м, лисичкой? А ты знаешь толк в извращениях, Тёмный. Что ж, будем считать, что нам повезло. То, что мы одного пола и между нами разница в тридцать лет, меркнет на фоне того, что мы могли быть разных биологических видов.