Любовник смерти

Мне снился замок. Заснеженный, заиндевевший. Печально звенели витражи в рамах, гуляли сквозняки в промороженных коридорах. Лишь на чердаке и в подвале затаилась жизнь. Небольшая колония летучих мышей и крысы были единственными живыми обитателями Певерелл-кастла. Спали вечным сном портреты, спали домовые эльфы, спал родовой камень, давно не знавший ни прикосновений, ни крови. Тревожно поскрипывала висящая на одной петле ставня, разбивая унылую тишину спящего замка. А снилась замку горячая кровь, пролитая на алтарь. Отклик магии, такой родной, такой приятной. Детский смех. Топот маленьких ножек. Разлитые чернила и котёл полный вкусной похлёбки, что помешивал эльф большим черпаком. Детские сны и страхи, секреты и шалости. Немного слёз и много, много радости от того, что он полон жизни. Что он приют, гнездо, дом для всех тех, кто в нём живёт. Я проснулся с надеждой в сердце. Певерелл–кастл ждал меня. Терпеливо и очень давно. Я понял, что пора идти туда. Повернувшись, я засмотрелся на спящего Тома. Он лежал на спине, и я видел его мерно вздымающуюся белую грудь с тёмными сосками, его беззащитное горло со слегка выделяющимся кадыком. Чёткую линию его челюсти и скул, слегка резковатых, но делающих лицо живым. Чётко отделяя грань между статуей и лицом живого человека. Его длинные тёмные ресницы трепетали, кидая тени на нижние веки. Ровный нос и высокий лоб, к которому прилипла тёмная слегка завитая прядь. Мне так хотелось коснуться его, но не хотелось будить. Моё личное божество спало, прижимая меня к себе правой рукой. Пальцы которого слегка подрагивали во сне. Те пальцы, что держали меня за горло, что ласкали меня, были внутри меня и снаружи. Могли быть грубыми и нежными. Те что сжимали с одинаковым изяществом палочку, стек или мой член. Я понял, что начинаю возбуждаться. Змейкой выполз из захвата Тома и пошёл в ванну. Сегодня Добби занялся мной основательно. Маска до мытья головы. Два вида шампуня и травяной бальзам после. Так же он подравнял мне кончики волос, сделал маникюр и педикюр, и чуть не лишил всех волос на теле. Я вовремя его остановил, попросив сделать как обычно: удалить волосы с подмышек, паха и щетину с лица. Стек оказался не в пример менее травматичным, чем хлыст или розги. Кожа не была повреждена. Лишь повышенная чувствительность кожи в этом месте и несколько незначительных синяков. Это не помешало мне хорошенько размяться в дуэльном зале. Сегодня я превратил палочку в две великолепные катаны разной длины. И чуть не лишился кисти. Дурак. В общем я сделал катаны деревянными и целое занятие просто привыкал к ним. В медитации полюбовался на наливающуюся силой ниточку своей будущей сестры, напитал все нити привязанностей. Легко коснулся чёрной ленты Бледной Госпожи. А потом детально рассмотрел нить Певерелл-кастла. Она трепетала в предвкушении. Мне так хотелось на остров с Томом и всем нашим скотом. Но придётся идти в Певерелл-кастл. Из медитации меня деликатно вытащил Том. Я просто почувствовал его и всплыл как субмарина из Марианской впадины. Медленно, учитывая декомпрессию. Резкий выход из глубокого погружения может плохо закончиться. Том сидел напротив меня, поджав под себя ноги, и рассматривал меня. Когда я открыл глаза, улыбнулся. — Насмотрелся? — А ты? — Мог бы ещё. Но лучше когда ты не напротив, а подо мой. — Ты смотришь на наши отношения сверху, — сострил я. — Да, можно и так сказать. Завтракать? — Да! Хочу чай и тосты с джемом! — И омлет! — Ну ба-а-абушка! Я получил несильный подзатыльник, показал Тому язык и рванул по коридору, пробуксовывая на повороте. Сидя в столовой и тяжело дыша, я подумал, что я дурак. Или моя пантера давно не гуляла? Я повёл себя как большая кошка. Хм. За завтраком выяснилось, что экстренных дел у Тома нет, и мы можем сходить сегодня в Певерелл-кастл. Порталы пока не пришли от гоблинов, так что пришлось аппарировать. Мы оказались у строгой решётки. Ничего лишнего. Никаких завитков. Чистый функционал. Лишь знак Даров смерти на центральном замке. Я кольнул палец стилетом и коснулся знака. Решётка бесшумно растворилась. Мы пробирались по глубокому снегу по дорожке, ведущей к замку. Стадо ланей на лужайке настороженно провожало нас глазами, прядая ушами, но не срываясь на бег. Людей это поколение парнокопытных видело впервые. Замок затаился. Как будто понял, что испугал меня в первый раз. Мы шли до парадных дверей не менее получаса. Снег был высокий и рыхлый. Первым шёл Том, таща меня на буксире. Я старался наступать в его следы, но местами снег доходил до колена. Приходилось высоко задирать ноги. К двери я подошёл изрядно вымотавшимся. А это я ещё не поил замок кровью и силой. Надеюсь, он не выпьет меня досуха. Мы стояли перед массивными величественными деревянным дверями, украшенными барельефом, иллюстрирующим сказку Барда Бидля о встрече Смерти и трёх братьев. Мы застыли в восхищении. Барельеф был слегка припорошен снегом, отчего выглядел более живым и величественным. Замка или дверного молотка не было. Но на уровне глаз был плоский чёткий знак даров смерти. Я коснулся его кровоточащим пальцем, двери дрогнули, осыпав нас ворохом снежинок, и распахнулись медленно и величественно. Холл был грандиозен! Мраморный пол, выложенный чёрными плитами с серыми прожилками; светло-серый, контрастный мрамор стен; свет, струящийся сквозь стрельчатые окна-витражи, наполнял холл сказочными разноцветными бликами. Прямо напротив входа в глубине был чудовищного размера камин, в котором спокойно можно было зажарить быка. Исполненный из чёрного мрамора с мелкими искорками кварца. Ветер завыл в трубе, когда двери распахнулись. Вверх уходила лестница, красиво изогнутая, грациозно огибающая трубу камина, что уходила в высокий сводчатый потолок. По другую сторону от камина был ход на нулевой этаж. Мы зажгли Люмос Максима и подвесили два светящихся шара над головами. И спустились в гулкие подземелья. Интуиция привела меня в большой ритуальный зал с неровным сводом. Замок стоял на скальном основании и, очевидно, это была пещера. В центре располагалась массивная глыба глубокого чёрного цвета. Казалось, что она поглощала свет. Я почувствовал голод и жажду. И они принадлежали не мне. — Том, я боюсь. Он очень голодный. — Хочешь, уйдём. Мы можем купить любой замок. Волна боли и разочарования накатила на меня. И я решился. — Оттянешь меня, если что. Только сам не лезь. Я не знаю, как предки отреагируют на тебя. — Хорошо. Я медленно подошёл к алтарю, надсёк обе ладони по линии судьбы и приложил руки к алтарю. И мир померк.