Любовник смерти

Утром у меня болело всё, даже то, о наличии чего я не подозревал. Горячая ванна с травами и хороший танец с мечами сняли боль, оставив за собой лишь лёгкое томление в мышцах. Я ушёл в столовую пить чай и ждать Тома к завтраку. Два переплетённых дракона посверкивали на моём пальце. Я никогда не думал, что именно этот человек наденет мне кольцо на палец. Ненависть всей моей жизни. Да и что в принципе в моей жизни случится такой прецедент. То ли общество магов было в восьмидесятых более лояльным, то ли окружение, в котором я сейчас вращался было менее закоснелым, но я не столкнулся в этой жизни с такой гомофобией, как в прошлой. Либо же Том принял удар на себя, тогда как в прошлой жизни все шишки доставались мне. Или же я был безответным чмом. Правда стоит уточнить, что малолетним, что снижало градус моего самобичевания. То что позволено Юпитеру, не позволено быку. Я не представляю, сколько бы простояла редакция газеты, если бы они написали хотя бы пять процентов про Тома из того, что писалось в своё время обо мне. Том вошёл в столовую широкими шагами, поцеловал меня мимоходом в висок и уткнулся в газету. — Сегодня вечером в специальном выпуске «Пророка» будут выложены результаты проверки Хогвартса. А также решение комиссии, имя нового директора, проекты, что утвердили. Завтра нас забросает письмами. И завтра Хогвартс, наконец-то, попрощается с Дамблдором. Могут быть акции с его стороны. Я усилил защиту поместья. Завтра же днём я собираю внутренний круг. Будешь присутствовать в виде пантеры. И я поселю здесь пару человек. Скорее всего Долохова и Рабастана Лестрейнджа, они лучшие бойцы. Хочешь, можешь с ними тренироваться. Или поживи некоторое время на острове. Что придёт в голову Дамблдору, я пока не представляю. И рисковать тобой не хочу. Я почувствовал себя двояко. Приятно, когда о тебе заботятся, но я не малыш Гарри. Меня нельзя переместить на остров под присмотром эльфов. Я взрослый мужик, боевая единица, выигравшая войну в одиночку по сути, один в поле воин, Десница Смерти, со Жнецом в анамнезе. У меня пантера в анимагической форме и истинная суть Дракона. Если я разозлюсь, мир дрогнет. — Том, я понимаю, что на наши отношения я смотрю снизу. Но ты забываешь, кто я такой. Я не мальчик-колокольчик, который не может себя защитить. — В этом и проблема, Харон. Я боюсь, что ты ввяжешься во всё это, и я тебя потеряю. Прости мне мой здоровый эгоизм, но рисковать тебе я не позволю. И не зли меня. — И ты меня не зли! — мгновенно вспыхнул я. От эмоционального накала на столе задрожала посуда. Когда молочник взорвался в белых брызгах, я немного пришёл в себя, отвлёкшись на щит вокруг Тома. Мне же осколок прилетел в щёку. Он порывисто встал, смахнул щит, подошёл ко мне. Аккуратно извлёк осколок, убрал брызги молока с моего лица, залечил рану. Посмотрел на моё лицо в своих руках. — Вот про это я и говорю, Харри. Ты поставил щит вокруг меня, но даже не подумал про себя. А твоих сил хватит наложить щиты на всех в этом доме, даже на крыс в подвале. Позволь мне беспокоиться о твоей безопасности. Просто позволь мне взять это на себя. Ты не на войне. Ты уже оттуда вернулся. Если что-то случится с тобой… Я люблю тебя, и твоя смерть станет и моим приговором. Я опустил глаза. Я не могу противостоять ему в любви. В войне — запросто. В чувствах — нет. — Хорошо, я сделаю так, как ты скажешь. Но и я вправе требовать от тебя разумного поведения. — Мой дорогой, ты говоришь с человеком, который налепил крестражей, как ребёнок куличей. Неужели ты думаешь, я не озабочусь своей безопасностью? Я слишком люблю себя, чтобы пренебрегать собственной жизнью. Том поцеловал меня в залеченный порез. Ещё раз внимательно посмотрел в глаза. Зрачки его расширились. А руки стали горячими. Он склонился ко мне. Принюхался, шумно втягивая воздух. Я почувствовал его магию. Тяжёлую, горячую, как кровь, что пульсировала сейчас между нами. — Ты пахнешь как грех. Выглядишь так порочно. Я ничего не могу с собой поделать. — Он будто извинялся, стягивая с меня футболку, разворачивая к столу, смахивая со стола на пол тарелку, приборы, чашки, нагибая, сдёргивая штаны за резинку пояса, вплетая руку в мои волосы. А потом взял меня резко, жадно, молча, сцепив зубы. Всё, что не разбил на столе мой задавленный стихийный выброс, добила наша с Томом страсть. Он вдавливал мою голову в стол, прижимая второй рукой за поясницу. И трахал меня так, как будто это последний день на земле. Когда всё закончилось, я с трудом собрал ноги и сел на пол, прислоняясь спиной к ножке стола. Том опустился рядом, вяло поглаживая моё колено со спущенными штанами. Я подумал, что Тёмный Лорд сейчас утверждал свою власть над любимым вассалом. В самой недвусмысленной манере. Но мне было всё равно. Наши отношения таковы, и мой любимый человек именно такой. Никакой психолог нам не поможет. Он берёт, я отдаю. Он берёт меня, мои заботы, моё прошлое и моё будущее, мою любовь. Я отдаю себя, свои проблемы, своё настоящее, свою любовь. И оба мы такие, как есть, без купюр и мишуры. Два голых человека на острове в бушующем океане. И у нас нет ничего, кроме друг друга. Вернее ничего более важного, кроме друг друга.