Любовник смерти

Том влил в меня умиротворяющий бальзам, а потом заставил проглотить небольшой безоар. Я активировал мантию на его шее в виде гривны, и мы шагнули в камин, чтобы выйти через пару мгновений в «Трёх мётлах». Мадам Розмерта у стойки протирала бокалы чистой тряпицей. Увидев такого сиятельного меня, убирающего сажу с одежды, даже замерла ненадолго. Я воспользовался её вниманием и обратился к ней: — Мадам… — Розмерта, — она соблазнительно улыбнулась. Рядом тихо хмыкнул Том. — Мадам Розмерта, я договорился встретиться с мистером Альбусом Дамблдором в семь часов пополудни. Мог бы я арендовать девятый кабинет? — Да, мистер? — Простите, лорд Харон Певерелл, — я широко улыбнулся в расширившиеся глаза. И получил тычок в бок. — Да, конечно, лорд Певерелл. Закажете напитки? — Мне сливочного пива, о котором я наслышан, а мистеру Дамблдору то, что он обычно предпочитает. Он же завсегдатай у вас? — Да! Милли проводит вас и принесёт напитки. На время аренды можете обращаться к ней. Я выложил на стойку десять галеонов, уточнив, что арендую на час и сдачи не надо. И пошёл за семенящей передо мной домовушкой, одетой в милое клетчатое платьице, смешной капор с прорезями для ушей и передник. Знакомый по воспоминаниям угловой кабинет с двумя окнами, простым столом и стульями. В углу небольшой камин, сейчас не растопленный. Я снял плащ, перекинул на спинку стула, перчатки положил на краешек стола и, осмотрев сиденье на предмет чистоты, присел, скрестив руки на груди. Через минуту на столе появилось сливочное пиво в высоком бокале, небольшой чайничек, две чашки и лимонные дольки. Я к пиву не притронулся и не собирался. Ничего ни есть, ни пить. Ровно в семь в комнату широкими шагами вошёл Дамблдор. Его мантия и борода развевались, он был убедителен и эффектен как никогда. Я встал, протянул для пожатия руку, слегка поклонился и, дождавшись когда Дамблдор сядет, так же церемонно сел. На Дамблдоре была лиловая мантия в звёздах, такого же цвета колпак, на ногах вышитые мягкие туфли. Видимо, зимнюю мантию он не надевал, пройдя каминами из директорского кабинета. Он не торопился начинать диалог, сверкал на меня очками-половинками и внимательно рассматривал холодными голубыми глазами в разбегающихся лучиках морщинок. Я доброжелательно рассматривал его в ответ. Ну здравствуй, старый наставник, мой убийца, враг мой. Что, не получается поковыряться в мозгах? Сочувствую, но Смерти ты не конкурент. — Чаю? Лимонных долек? — разбил тишину Дамблдор, улыбаясь. — Благодарю, но я только из-за стола, — улыбнулся я в ответ. Дамблдор налил чаю себе и мне, закинул в рот лимонную дольку и зажмурился. — Что привело вас в Англию, мистер Певерелл? — Письмо из банка. Из него я узнал, что у меня есть… был, — поправился я, — троюродный брат Джеймс Поттер, который погиб в пожаре. Я оказался наследником в равных правах с его сыном, Гарольдом Джеймсом Поттером, о чём мне и сообщал банк. Так как мои родители умерли, и ничто больше в Новой Зеландии меня не держало, я решил навестить историческую родину моей семьи, взять Гарольда под опеку и принять род Певерелл. — Надо же, какая печальная и в то же время прекрасная история, — грусть затопила глаза Дамблдора. Он печально покачал головой. — Воссоединение семьи, найденные родственники, наследство. — Деньги меня не интересуют, — с пафосом произнёс я. — Родители оставили меня обеспеченным человеком, поэтому Гарольд и его мать ни в чём не будут нуждаться. Так же я передам ему все права и активы рода Поттер. Дамблдор понимающе покачал головой. Перед ним сидел благородный сказочный идиот. — И как вам малыш Гарри? — Восхитительный ребёнок. Я, к большому сожалению, не застал его отца, но родные утверждают, что он очень на него похож. Так же непоседлив, — я улыбнулся, вспоминая зелёные глаза, растрёпанные волосы и запах зелёных яблок. И змейку на его коленях. Меня окутало теплом. — В вас так же есть фамильное сходство с Джеймсом Поттером. Смелый, решительный и весёлый был человек. — Дамблдор вновь украсился печалью. — У вас такое интересное имя, Харон, — невпопад сказал Дамблдор. — Мама любила легенды и мифы древней Греции, она магглорождённая. Когда я родился, у меня был «пронзительный взгляд». Как потом выяснилось, причиной тому было плохое зрение. Но это и стало решающим в выборе имени. — А как погибли ваши родители? Извините, если вопрос вас ранит. — Автокатастрофа. Мама хорошо водила машину, но это не спасает, если за рулём соседней сидит пьяный человек. — Я опустил глаза, переживая острый приступ ненависти. По больному бьёт, сука. Годы, прожитые у Дурслей по его вине, вдруг поднялись со дна души чёрным водоворотом воспоминаний. Я почувствовал прикосновение к своему плечу. Том за моей спиной. Я выдохнул и поднял печальные глаза на Дамблдора. Хотелось выжечь ему мозг взглядом Харона, но терпение, терпение. — Ох, прошу прощения. Вижу, что ваша рана ещё не зажила. А где вы жили в Новой Зеландии? — Небольшой городок на побережье, недалеко от Веллингтона, маггловский. Оттуда родом моя мать, Роуз. Дамблдор покивал головой. — Знаете ли вы такого человека, как лорд Волдеморт? — Нет, но слышал о нём в связи с пророчеством. Лили говорила мне, что пророчество может касаться Гарри, хотя я не очень понял как. Ведь рождённых в конце июля детей множество. И там даже не был указан год. — Ну, прорицания не совсем точная наука, — затянул шарманку Дамблдор, — там редко звучат конкретные цифры или даты, но всё же не стоит относиться к нему с пренебрежением. Тем более, что лорд Волдеморт всё же знаком вам под именем Том Реддл-Мракс. Я вздрогнул. И поднял непонимающие глаза. — Лорд Мракс? — Да, да, Харон. Вижу вы не в курсе, мой мальчик. Хочу лишь предупредить вас, что это крайне опасный человек. И так как вы опекун Гарри, вам необходимо быть очень осторожным. Через вас он может пытаться подобраться к нему. — Я вас не понимаю. В каком смысле подобраться? Ведь в пророчестве сказано что-то про любовь, я не вникал, а Гарри всего полтора года. — Вы ещё так наивны, Харон. Так невинны. В аристократическом обществе магической Британии помолвки иногда заключаются сразу после рождения нужного ребёнка. В любом случае, вы можете обратиться ко мне за советом и помощью. Так же, как и Лили, которая сейчас так раздавлена смертью мужа, что совсем замкнулась в себе. Бедная девочка… Этот цирк пора сворачивать. Действие Умиротворяющего бальзама начинало выветриваться. Я переменил позу, и Дамблдор, гипнотизирующий меня взглядом, очнулся. — О, мы совсем заболтались. Что ж, мистер Певерелл, был рад знакомству и встрече, — сказал он, вставая и протягивая мне руку. Я также встал, пожал ему руку и учтиво поклонился. — Это взаимно мистер Дамблдор — Альбус. — Альбус, — покорно повторил я, — это взаимно. Спасибо за предупреждение. Дамблдор загадочно сверкнул очками и стремительно вышел. Я постоял некоторое время в задумчивости, потом накинул на себя плащ, натянул перчатки и пошёл в общий зал к камину. Кивнув по дороге мадам Розмерте, разносящей пиво по столикам. Мы ушли с Томом в «Дырявый котёл», обговорив это заранее. Если кто-то подслушает адрес перехода, или Дамблдор успел навесить на меня следилку. Выйдя в «Дырявом котле» мы пошли не на Косую аллею, а в немагический Лондон. Том затолкал меня в тёмный по вечернему времени тупичок, прижал мой палец к гривне, снимая невидимость и крепко обнял. — Как ты? — Держусь. Как я? — Всё хорошо. Правильно реагировал, не переигрывал и не сорвался. Том слегка отстранился и провёл по мне ладонями, сканируя на следилки и яды. Хмыкнул и сказал: — Безоар был не лишним. — Но как? — Веритасерум на ладони и следилка. Я снял следилку, а Веритасерум даже хорошо. Значит старик не будет сомневаться в твоей искренности. Домой? — Да, — выдохнул я, и меня увлёк вихрь парной аппарации.