Любовник смерти

— Знаешь, мне сегодня снился дракон, — мы лежали на постели, в бархатной темноте южной ночи, переплетя руки. — Твой истинный опять звал тебя? — Нет, это был не мой дракон. Мой золотистый с зелёными глазами. А этот был крупнее, чёрный и глаза алые, — я почувствовал, как пальцы Тома в моей руке дрогнули. — Он похож на моего дракона. Я варил зелье определения анимагической формы. Когда его принимаешь, к тебе приходят видения. Мой дракон похож на того, что ты описал. — Я покажу тебе в думосбросе дома. — Да, дома… — задумчиво проговорил Том и легко сжал мои пальцы.

***

На рассвете Том разбудил меня, чтобы встречать рассвет. Но мы не дошли до пляжа. Потому что будить меня он начал поцелуями. Нос, глаза, скулы, шея. Я, ещё не проснувшийся, не понявший, где я нахожусь, видя перед собой лишь незнакомые деревянные стропила, с натянутой на них кисеёй, попал под опаляющую страсть, которая завертела меня и унесла в мир грёз, не давая очнуться. Том мягко толкнулся в меня, успев подготовить, пока я только выныривал из сна, накрыл тяжёлым телом, ускоряя темп, придерживая за бёдра широко разведённых ног, толкаясь в такт языком в глубину моего рта, не давая думать, не выпуская из своего плена. Неожиданный, сокрушительный оргазм потряс меня, выворачивая наизнанку, я захлебнулся стоном, выгибаясь, крепко обхватывая его бедрами, впиваясь пальцами в напряжённые влажные плечи. Том зарычал, задвигался быстрее, укусил меня за сосок и кончил с выдохом: — Харррриии… Мы лежали мокрые, тяжело дышащие, как жертвы кораблекрушения, которых избило о скалы, закрутило в водовороте, но выбросило на берег милосердной волной. Как выжившие в урагане страсти. Потом мы завтракали прямо в постели, разграбив корзину, до которой вчера так и не добрались. Сыр, хлеб, фрукты и вино, которое мы варварски пили прямо из бутылки, передавая её друг другу. Позже мы пошли купаться и долго плескались в утренней, пронизанной солнцем воде. Когда солнце стало припекать активнее, Том погнал меня с пляжа в прохладу и тишину дома, где заставив смыть с себя соль, снова обмазал мазью. Боль и краснота прошли ещё вчера, оставляя на мне золото загара. Мы уже вместе исследовали остров, найдя небольшой водопад у скалистой оконечности острова и озерцо, образованное им. Купались в холодной воде, нарвали манго и, вернувшись в бунгало, неожиданно уснули прямо в середине разговора. Я кажется уснул на половине фразы, держа в руках манго, которые надрезал для меня Том. Проснулся уже на закате, от немелодичных птичьих криков. Два попугая не поделили что-то и орали ужасно раздражающими голосами с ближайшей пальмы. Проснулся я в той же позе, что уснул. На спине, поперёк кровати, свесив ноги и зажав в руке фрукт. Том спал рядом, на животе, повернув лицо в мою сторону и с ножом в руке. Я аккуратно попытался вытянуть из расслабленных пальцев нож, но он тут же проснулся, перехватив моё запястье и открыв свои необыкновенные шоколадные глаза. — Я уснул? — Да, как и я. — Ты уснул на половине фразы, с манго в руке. — Я знаю, надо пойти умыться, у меня всё лицо и рука сладкие и липкие, — засмеялся я. Ел в постели лёжа и болтая. Как ребёнок. Он откинул нож и потянул меня к себе, переворачиваясь на спину, роняя на себя, взял сладкую от манго кисть и притянул к лицу. Том облизывал мои пальцы, посасывал их, мгновенно заводя до дрожащих ног. Я быстро и поверхностно дышал, чувствуя нарастающее возбуждение, ощущая под подушечками пальцев его влажный мягкий язык, посасывающие движения его рта, плавясь под внимательными чёрными от страсти глазами. Отпустив мою руку, он перекатился, подмял меня под себя и лизнул подбородок, щёку, а потом захватил в плен губы, терзая их, вылизывая фруктовую сладость. Я включился в поцелуй, наши языки переплетались, нападали, исследовали, толкались. Оставив мой рот и меня, задыхающегося, тяжело и рвано дышащего, Том начал целовать шею, ключицы, ласкал языком и руками затвердевшие соски, до тех пор, пока я не начал стонать. Опустился дорожкой поцелуев вниз и кончиком языка потрогал влажную от предсемени головку. Я выгнулся, задрожал, но он, пережав основание члена, пробормотал невнятное: — Я ещё не закончил, — накрыл изнывающую плоть губами. Он творил со мной такое, что я изорвал руками ткань одеяла под нами и слегка сорвал голос, вначале выстанывая, а потом крича его имя. Когда перед глазами перестала рваться вселенная в пугающей тишине большого взрыва, я увидел нависшего надо мной Тома. — Ты мой? — спросил он хрипло, пристально глядя мне в глаза. И я совершенно неожиданно кивнул. — Ты мой! — торжествующе произнес он, резко входя в моё податливое тело, наполняя его собой, накачивая меня силой. Магия струилась между нами, окутывая золотистым коконом, переплетаясь, перекручиваясь, сплетаясь в новые силовые нити. Том двигался, неотрывно смотря в мои глаза, тихо шепча с каждым толчком: — Ты мой, ты мой, ты мой… На пике он подхватил мои колени, врываясь резче и глубже, рыча и пожирая взглядом моё вновь нарастающее возбуждение. Мои закатившиеся глаза, приоткрытый рот, стоны и хриплое дыхание. Я снова падал с высоты в вечность, крича, сотрясаясь в его руках, ощущая, как он извергается внутри меня своим личным взрывом вселенной. Я открыл глаза и увидел, как в сумерках комнаты в воздухе кружит золотистая пыль истинной связи, мягко ложась на наши сплетённые опустошённые тела, проникая под кожу.