Любовник смерти

Я бродил в серебристом свечении. В тумане. Я чувствовал чьё-то присутствие рядом, слышал дыхание, видел тень, но никак не мог догнать, дотронуться. Это было важным для меня. Я бежал на ватных ногах, кричал в вязкую мглу, звал, но тень ускользала. Я остановился и решил пойти в другую сторону. Если я не могу догнать, то пусть догоняют меня. Сзади на моё плечо легла горячая ладонь. Я обернулся, вскинул глаза, тень узнавания коснулась меня и… я проснулся. Несколько минут я не понимал, где нахожусь. Сон был очень реальным и тягостным. Нет, не кошмар, но чувство разочарования и потери не отпускало меня. Я лежал на спине, придавленный ногой и рукой Тома. Хорошо, что он не додумался посадить меня на поводок. Возможно, эта идея его бы утешила, но я ей не поделюсь. Я хихикнул, представив себе поход на Косую Аллею, где Том за поводок оттягивает меня от лавки с мётлами, выставившей новинки на витрину. А я упираюсь, рычу и огрызаюсь. Психическое здоровье? Нет, не слышали. Спасибо Госпоже, что Том больше не может считывать мои мысли и эмоции. Потому что генератор моих идей был крайне деструктивным. Я потянулся с наслаждением, до хруста. И подумал, что пора заняться пророчеством. Нужно составить запрос в Министерство, раздобыть сову и закрыть этот вопрос. Этот инструмент для манипуляций давно пора забрать из рук Дамблдора. Ещё хорошо бы озвучить текст настоящего пророчества в прессе, но пока я не придумал, как правильно это сделать. Я погладил Тома по бедру. — Отпусти, — зашептал я, — слышишь? Том вначале прижал меня крепче, потом выпустил. Я ушёл в ванную. Волосы требовали ухода. Вчера я просто вымыл их, но даже не расчесал и был похож на солиста рок-группы, который всю ночь тряс головой на сцене. Принеся благословение Магии, что создала домовиков, одному конкретному домовику и даже Малфою, я призвал Добби и отдался в его умелые руки. Добби посчитал моё мытье головы бракованным и перемыл по-своему, потом нанёс на волосы какой-то бальзам и принялся расчёсывать. Я в этот момент счастливо отмокал в ванной. В этот раз в воду сумасшедший домовик налил молока. Спасибо, что сахар и чай не добавил. Добби заплёл мне косу, убрал щетину, и я, счастливый, нацепив штаны и футболку, вышел из спальни, стараясь не разбудить Тома. Солнце косыми лучами делило коридор на квадраты, подсвечивая кружащие пылинки. Засев в каминной и испросив себе чернил, пергамента и чая, я принялся за запрос, потом смял его и подумал: «Какого чёрта!». У меня есть деньги, есть гоблины, зачем мне, не сведущему во всём этом, опять всё портить. Я достал из браслета шкатулку для переписки, быстро накарябал просьбу и засунул её внутрь. Через десять минут на шкатулке засветился центральный камень, и мне пришёл отчёт об отправленном от моего имени запросе в Министерство, счёт и выписка о снятии денег. В очередной раз возблагодарив Магию, я откинулся в кресле и уделил внимание отличному чаю. В прошлой жизни я был всё время на боевом посту. Я был всегда всем должен. Должен мыть посуду, готовить завтрак, не быть странным. Дурсли не давали мне расслабиться. В мире волшебства моя карма не отпускала. Я должен был выживать, бороться, оправдывать ожидания. С каждым годом долги всё росли, пока я не стал банкротом. По настоящему свободным я почувствовал себя лишь раз. Когда шагнул с Астрономической башни. В этой же жизни долги были, да. Но я мог пренебречь ими, потому что моё пренебрежение не грозило кому-то смертью. Я мог позволить себе проваляться день в постели (о ужас! Какой бездельник), принять ванну или просто в тишине пить чай. Новизна ощущения не проходила и я, прямо сейчас, наслаждался каждым глотком. Неужели я всё же вернулся с войны? Покинул поле боя, не оставшись на нём сломанной куклой с исковерканной душой. Если вдруг в ЭТОЙ жизни в магической Британии начнётся заварушка, я не буду встревать в неё. Заберу семью и освою свою вымышленную родину — Новую Зеландию. В таких умиротворённых мыслях и грандиозных планах меня и нашёл Том. А я в это время сёрфил в воображении, оседлав самую крутую волну. Том подошёл, посмотрел на меня сверху и задержал взгляд на оголившейся ключице. Футболка была Тома, и слишком широкий ворот всё время сползал то на одно плечо, то на другое. — Ты не можешь носить свою одежду? Ты же её купил. Я поправил футболку. — Ты не разрешил мне носить пижаму, — протянул я и сделал обиженный вид — Ту розовую, с надписью «Мой любимый член»? — прищурился Том Я кивнул. Том закатил глаза и вздохнул. — Пошли завтракать. — Сладкое под запретом? Том закрыл лицо рукой в жесте отчаяния и вышел. Он был в той самой пижаме и халате. Пижама вилась серой дымкой вокруг лодыжек. Мой член заинтересованно дёрнулся. Интересно, а у волшебников есть психиатры, психотерапевты, психологи и вообще всё вот это?