Любовник смерти

Было начало вечера. Я маялся, не зная куда себя пристроить. Беспокоить Лили в такое время не стоило. Даже с двумя домовиками она устаёт. Можно пойти в Гринготтс, вопрос принятия родов Певерелл и Гриффиндор так и висел. Можно распечатать Поттер-менор. Но идти ни туда, ни туда один я не хотел. Том в библиотеке читал какую-то чудовищно огромную книгу на незнакомом языке. И явно был увлечён чтением. Я помыкался по поместью и вышел в сад. Сад был ухожен и в меру дик. Типичный английский сад, где эклектично уживаются ухоженный газон, чётко простриженные садовые формы и дикие кущи. Острый запах мокрого дерева, опавшей листвы и свежести — это то, за что я люблю осень. Я бродил по дорожкам, усыпанным листвой. В итоге я набрёл на небольшую белую беседку перед заросшим кувшинками небольшим прудом. Вид на пруд из беседки открывался очень красивый, закатное солнце бросало на листья кувшинок и воду красные блики. Казалось, что пруд медленно лениво горит. Я сдёрнул подушку с лавочки, уселся на неё в позе лотоса, набросил на себя согревающие чары и погрузился в созерцание. Мир вокруг дышал, наполняя умиротворением. Мысли медленно плавали на грани сознания. Я так же размеренно дышал в такт окружающему миру. Мир начал выцветать. Сумерки вступали в свои права. Все мысли замерли, эмоции притихли. Вода в пруду, чёрная, плотная, начала медленно вращаться по кругу, образуя водоворот. На грани слышимости начал зарождаться ровный гул, как будто тронули струну. Звук медленно набирал силу, тональность звука нарастала. Тело вибрировало в такт. Ощущение подобное возбуждению накатывало, струна натягивалась и на самой высокой ноте вдруг лопнула, а из меня рванулась сила. Я увидел себя со стороны. Я — материальный — всё ещё неподвижно сидел в беседке перед тёмным прудом, окутанный золотистым свечением. Я — дух — парил над землёй, разглядывая своё тело со стороны. Тонкий поводок, подобный пуповине, не давал мне окончательно улететь. Я решил рассмотреть себя. Молодой, жилистый парень с тонкими правильными чертами лица. Очень длинные чёрные волосы, собранные в небрежный хвост, пушистые ресницы, слегка загоревшая кожа, прямой нос, пухлые губы, чёткий овал лица. Золотистое сияние освещало отрешённое красивое, но пустое лицо, таким его было странно и неприятно видеть. Как будто в доме выключили свет. Небо звало меня, я взлетел, но вновь ощутил поводок. Я начал рваться с него, биться, хлопая крыльями. Чувствуя себя бесправным воздушным змеем, которого на тонкой леске держит слабая детская ладонь. От злости выпустил струю огня. Пуповина натянулась и звенела. Мельтешение внизу отвлекло меня. Перед телом появилось маленькое существо, робко прикоснулось к руке, а потом исчезло с лёгким хлопком. Буквально сразу передо мной в воздухе возник серебристый светящийся дракон. Он прожёг меня глазами и жёстко сказал: «Назад! Быстро!». И я рухнул вниз. Пришёл я в себя от того, что меня трясли. Ноги затекли, тело одеревенело. Надо мной возвышался разъярённый Реддл. Я взглянул на него и снова прикрыл глаза, пытаясь осознать, где я и как в такой ситуации оказался. Вспомнил лопнувшую струну, зовущее небо и ощущение ветра под крыльями. И вцепился в Тома слабыми пальцами. Я познакомился сегодня со своей истинной сутью. И чуть не покинул своё бренное тело. Истинный Дракон любил только небо. И боялся только Тома Реддла, как оказалось. Том стал моим якорем и моим спасением. Ноги покалывало, все тело сотрясала дрожь. Я всё цеплялся в крепкие плечи, ощущая под подушечками пальцев структуру ткани, перекатывающиеся мышцы и успокаивающее тепло. — Прости, — прошептал я непослушным языком. Я измотал Тому все нервы. Вместе с чувствительностью к телу начал возвращаться эмоциональный фон. Страх, стыд, ужас. Осознание ситуации накатывало неумолимой волной. Наверно поэтому я так был очарован полётами. Я слышал своего дракона. Это его сущность отключала мой инстинкт самосохранения, заставляла меня выписывать в небе финты и рваться, рваться в бесконечное зовущее небо. Том прижал к груди моё одеревеневшее тело. Я слышал, как быстро бьётся его сердце. Это успокаивало. — Я устал тебя ловить, — пожаловался он, — посмотри на меня. Я открыл глаза и всмотрелся в склонённое над собой лицо. Нашёл шоколадные глаза своими. — Ты выглядел так, как будто дома никого нет. Как кукла. Очень красивая и очень неживая кукла. — Это был дракон. Я смотрел на пруд, ушёл в глубокую медитацию, и он проснулся. Он рвался в небо. Я видел себя со стороны. И Добби. А потом пришёл твой Патронус. А ты так и не рассказал, как научился вызывать его. — Ты пропал, а мне очень нужно было тебя найти. — Зачем я тебе нужен? От меня одни проблемы. Я глупый, необразованный, проблемный… — Любимый, — продолжил Том.