Любовник смерти

Нас встретил Кричер. Он подобострастно поклонился мне, ожёг ревнивым взглядом домовиков и проводил в гостиную, где торжественно объявил: «Наследник Харон Игнотус Певерелл». Вот же велеречивый старый хрен! Леди Вальбурга и Лили сидели на диване, развлекая Гарри. Сириус сразу вскочил при моём появлении и стремительно направился ко мне. Блядь, очки! Я забыл надеть очки. В кармане потяжелело, я сунул руку и нащупал такой нужный предмет. Добби просто великолепен! Пока я их напяливал, Сириус подошёл и остановился в шаге от меня в нерешительности. Наша связь крёстного и крестника притягивала нас друг к другу, его первым порывом было сжать меня в объятиях. Но он видел меня второй раз в своей жизни и маялся от конфликта чувств и здравого смысла. Я решил вопрос кардинально. Пожал его руку, потом привлёк в полуобъятие, приобняв одной рукой. На руке Сириуса блеснул родовой перстень. Отлично! Значит усилия не пропали даром! Он принял Род, а Род принял его. — Рад видеть крёстного моего будущего сына, — мягко сказал я, и отстранившись, улыбнулся в родные синие глаза. — И я, Харон! — Можно Харри. К нам подошла Лили, улыбаясь. Мне так хотелось сжать её в объятиях. Но, увы, пока вопрос с Дамблдором не решён радикально, я не могу себе этого позволить. Паук при первой же встрече не откажет себе в том, чтобы пошарить в её голове. Я учтиво поклонился ей, поцеловал кончики пальцев. Лили смотрела на меня с щемящей сердце нежностью. Она тоже, как и Сириус, не понимала чувств, что вызывает еле знакомый человек, но не была закована в рамки аристократического воспитания. Поэтому коротко, но крепко обняла меня, окутав запахом дома, осени и яблочного пирога. Лили забрала малыша Гарри с рук Вальбурги, величественно восседающей на диване, я почтительно поклонился, она любезно протянула мне руку для поцелуя. У неё были такие же, как у Сириуса, чёрные волнистые волосы, взбитые в пышную причёску, строгие правильные черты лица, гордая посадка головы и тёмные глаза. Я помирился с её портретом в прошлой жизни после того, как принял титул лорда Блэк. Она очень опекала меня тогда, и я не раз получал от неё ценный совет. Северусу же от неё знатно доставалось, он так и не принял род Принцев. Лили поднесла ко мне малыша, и я бережно взял его на руки. Гарри был тёплым, родным, упоительно пах зелёными яблоками. Я прижал его к себе, испытывая целый спектр чувств. Любовь, нежность, желание защитить. Наверное, именно это родители чувствуют к собственным детям. Гарри завозился на моих руках, устраиваясь. Начал теребить пряди выпавших из низкого хвоста волос. Очки вообще привели его в восторг, и он все время пытался их снять. Я присел в кресло, не выпуская его из рук, усадил на колени. Малыш поднял на меня сияющие зелёные глаза и вдруг сказал: — Привет! — Привет, родной. Я был обескуражен. В полтора года разве может быть такая чёткая речь? Я поднял глаза на Лили, чтобы спросить, и увидел, что все шокировано замерли. — Ты змееуст? — тихо спросила Лили. И я понял, ЧТО произошло. Гарри говорил со мной на парселтанге. Он крайне прост даже для такого малыша. — Да, — пожал я плечами, — у Поттеров этот дар периодически встречается. А почему вы так встревожены? — и тут я вспомнил! Истерику Джеймса, синяк на лице Лили и вообще всю отвратительную сцену. — В Новой Зеландии много змей, и парселтанг считается бесценным даром. Среди майори «говорящий со змеями» приравнивается к говорящим с богами и очень почитается всем племенем. Я, конечно, жил не среди туземцев, но и в нашей среде этот дар очень ценили. Когда он обнаружился у меня, родители даже устроили приём. Я увидел, как расслабилась Лили. Как будто с её плеч сняли гору. Не знаю, что именно её так отпустило — мои слова о родовом даре Поттеров или фантазии на вольную тему о Новой Зеландии, но она просто сияла. Мда. Общество Британии очень довлеет над своими членами. — Понимаешь, Харри, у нас парселтанг считается тёмным даром, — замялась Лили, — поэтому я, — она оглянулась на Сириуса и Вальбургу, — мы не афишируем этого. Не хочу, чтобы Гарри навредили. — А что есть тьма? — философски спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно, — это всего лишь оттенок магического ядра. Но цвет магии не делает тебя плохим или хорошим. Все плохие и все хорошие поступки человек делает сам, — глаза Вальбурги загадочно блеснули. Сириус задумался. Гарри на моих коленях смешно икнул и требовательно потянул за прядь, которую так и не выпустил из своей пухлой ладошки. Я улыбнулся ему и сказал: — Ты хочешь змейку в подарок? — Да! Он заливисто расхохотался и прижался ко мне. Он был счастлив, что его понимают, отвечают и просто был счастлив. Без повода. — Лили, ты не против, если я подарю Гарри змею-фамильяра после вашего переезда в Поттер-менор? Она будет защищать и обучать его, он быстрее начнёт говорить, как на парселтанге, так и в принципе. Змее можно будет объяснить, когда её могут видеть, а когда нет. Естественно, мы будем хранить это в секрете. Я уже столкнулся с радикальными настроениями магического мира Британии к цвету магии и проявлениям наследия. Лили неуверенно кивнула, Вальбурга посмотрела на меня с плохо скрываемым интересом, Сириус неопределённо хмыкнул. О, я забыл про домовиков! — Тинки, Олли! — домовики, ожидающие в холле, с хлопком возникли передо мной. — Простите, я увидел Гарри и забыл обо всём. Эти домовики в помощь тебе, Лили. Тинки будет помогать с Гарри, Олли со всем остальным. Только надо привязать их, лучше кровным ритуалом. — Тинки и Олли переглянулись и упали на колени, как будто их подстрелили. Я отпрыгнул, автоматически выставив радужный щит. На руках у меня тихо сопел Гарри. Он, оказывается, незаметно уснул. Твою мать, я становлюсь параноиком, когда у меня ребёнок на руках. Испугаться домовиков — это нечто. — Простите, я… у меня были очень жестокие учителя, постоянная бдительность и всё такое, — покраснел я и снял щит. — Интересная окраска щита. Что это за заклинание? — поинтересовался Сириус. — Это maxime clypeus. Его цвет зависит от интенсивности вложенной энергии. Радужный — универсальный. Там не только используется заклинание, движение палочки, но и энергетический посыл мага. — Это всё понятно, только вот ты ничего не говорил и палочкой не махал, — прищурился Сириус. Рано я расслабился, он всё-таки аврор, а не хрен собачий. — Сириус! — Вальбурга гневно посмотрела на сына. Не женщина, а огонь, — ты не на работе. Кричер! Чай! Так что там про ритуал привязки, милый? — она плеснула взглядом на всё ещё валяющихся домовиков. Я был ей бесконечно благодарен за то, как виртуозно она перевела скользкую тему разговора. — О, он крайне прост. Домовик смешивает свою кровь с кровью хозяина, получая полную привязку и подпитку. Для домовика это высшая степень признания хозяином. Этих малышей я купил, так как родовой менор мне пока не доступен, чтобы призвать их из энергетического поля дома. Видимо, они не ожидали такой чести, — домовики интенсивно закивали, так и не вставая с коленей. — Что мне нужно сделать? — решительно спросила Лили. — Просто скажи им, что хочешь стать их хозяйкой и позволь сделать все самим, — инструктировал я. — Тинки, Олли, вы хотите, чтобы я стала вашей хозяйкой? — Да, мэм, сочтём за честь! — закивали они синхронно Лили протянула правую ладонь, Олли аккуратно сделал разрез по линии судьбы, надрезал свою ладошку и ладошку Тинки, и они по очереди приложили руки к руке Лили. Мягкая волна магии прокатилась по гостиной. Олли залечил разрез Лили, домовики почтительно поклонились в пол и исчезли. — О, Харри, спасибо! — Я рад, что смог порадовать тебя, — негромко сказал я, покачивая спящего у меня на руках Гарри. Он свернулся в клубочек, как маленькая змейка. Для меня это был жест совершенного доверия. Я просто плавился от нежности. — Поможешь мне отнести его в кроватку? — прошептала Лили, рассматривая нас с умилением. Я устроил Гарри в кроватке, Лили навесила оповещающие чары, вызвала сияющую от радости Тинки для присмотра, и мы вернулись в гостиную. Был подан чай, пирожные и небольшие канапе. Мы мило поболтали ещё с час. Вальбурга деликатно расспрашивала меня о Новой Зеландии, Сириус неделикатно о защитных заклинаниях, Лили делилась смешными историями из жизни Гарри. Он давал матери прикурить. Кричер, перекрашенный им в лимонный цвет стихийным выбросом, стоил отдельного описания. В итоге, я обещал Сириусу мастер-класс по защитным щитам, Лили — книгу о магии домовиков (мне и самому туда надо заглянуть), а Вальбурге — просто посетить их ещё раз. Она очень хотела познакомить меня со своим младшим сыном Регулусом, который на данный момент доучивался последний год в Хогвартсе. На этих словах я вздрогнул. Регулус жив в этой реальности! Тепло распрощавшись, я покинул гостеприимный дом. То ли родниково-чистая радость Лили и малыша Гарри так изменили Гриммо, 12, то ли психическое здоровье и семейная сплочённость всех членов семьи, то ли принятие рода Сириусом и подпитка родового камня, а может, и всё вместе взятое делало это место домом. Не было той гнетущей мрачной атмосферы из моей прошлой жизни. Были уют, чистота и безопасность.