Любовник смерти

После плодотворного завтрака, приняв душ и переодевшись в свою маггловскую одежду, я решил полетать. Мне нужно было опустошить голову. Только полёт давал мне нужную встряску. В сарае для мётел нашлось несколько новейших «Чистомёт-3». Конечно, это не «Молния», но сейчас и не 1995 год. Том закопался в бумагах и проектах, а у меня была пара часов до прихода Хвоста. Застегнув куртку и завязав плотнее ботинки, я выбрал самую прыткую метлу, которая начала вибрировать, когда я заглянул в сарай. Оседлав её, я оттолкнулся и свечой унёсся вверх. Я кружил восьмёрки, закладывал виражи, уходил в мёртвую петлю, а под конец, увлёкшись, упал в финт Вронского. В лицо хлестал ветер, газон приближался с неимоверной скоростью, за метр до земли я резко дёрнул древко на себя и, слегка коснувшись травы носками ботинок, ушёл вверх. Адреналин пенился в крови, подобно шампанскому. Сердце билось ровно и сильно. Я был счастлив. Когда я шёл к сараю на слегка подрагивающих ногах, меня нагнал Том. Он вырвал у меня метлу, отбросил в сторону и впечатал в стену сарая. Его грудь бурно вздымалась, будто он бежал марафон. Он был в бешенстве, живо напомнив мне ТОГО Волдеморта. Я замер. Что могло произойти? Меня не было всего час. Он сошёл с ума? Его прокляли? — Ты, — рычал он мне в лицо, — псих! — Я?! — у меня пропал дар речи. — Что ты творишь? От бессмертия умом тронулся? — Я не понимаю тебя, — выкрикнул я ему в лицо. Он не сможет меня сейчас убить, но я не хотел больше войны между нами. — Что это сейчас было?! Кажется, я начал врубаться в ситуацию. Он же никогда не видел меня в полёте. Да и квиддичем не увлекался, насколько я помню. — Я… летал. Он поднял меня по стене, вцепившись в отвороты куртки и встряхнул, а потом выпустив, ослабленно сполз по стене сарая. Как будто из него выпустили весь воздух. Я, вторя ему, присел рядом и осторожно прикоснулся к нему рукой. — Том! Он отбросил мою руку и прикрыл лицо ладонями. Некоторое время мы сидели в тишине. Отняв руки от лица, Реддл посмотрел на меня алыми глазами и совершенно безэмоциональным холодным голосом сказал: — Харон, НИКОГДА не летай при мне на метле. Этот его спокойный тон испугал меня больше, чем эмоциональные вспышки. Более того, я даже в прошлой жизни никогда так его не боялся, как сейчас. Когда мы возвращались в дом, сзади с характерным потрескиванием вспыхнул сарай для мётел.

***

Хвост должен был прийти камином, и я ушёл в библиотеку. Ничего основательного читать не хотелось, и я, выудив из раздела художественной литературы «Хоббита», погрузился в мир приключений и путешествий. Через некоторое время Добби окликнул меня. Он предупредил, что Петтигрю в поместье, и принёс ланч. Я очень любил тишину библиотеки, интересную книгу и горячий чай. Но чувствовал себя несколько опустошённым из-за эмоциональной вспышки Тома. Я не делал ничего плохого, но испытывал чувство вины. По большому счёту, в прошлой жизни сам по себе я был никому не нужен по-настоящему. Кроме Северуса. Всем было на меня плевать. Нужен был герой, друг, сын друга, враг, символ, но не мальчик Гарри какой он есть. Тому было не всё равно. Он действительно испугался, понял я, бессмысленно таращась на страницу книги уже битый час. Если бы я увидел на метле малыша Гарри, несущегося с сумасшедшей скоростью прямо в землю в финте Вронского, я бы, наверное, тоже орал и угрожал. И метлы лишил бы. Я так погрузился в самобичевание, что не сразу заметил стоящего надо мной Тома. Он прикоснулся к моему плечу, и я вздрогнул. Я боялся посмотреть ему в лицо, увидеть этот холод, но он смотрел мягко. Меня укутало теплом и негой его магии. Странно, до этого я никогда её не ощущал. Или он слишком хорошо её контролирует, или наши магии слишком похожи, и я ощущаю её как свою. Я протянул ему руку, хотелось прикоснуться к нему. Он принял мою ладонь, слегка склонился и поцеловал запястье, приложил внутреннюю часть ладони к лицу. Я порывисто встал и обнял его. Окутывая в ответ своей магией. Даря сожаление и раскаяние. — Прости, — прошептал я ему в шею. — Ты не виноват в том, что я не такой бесчувственный, как оказалось.