Любовник смерти

Лили вынырнула из думосбора с тихим вскриком. Прижав дрожащие губы тыльной стороной ладони, она пронзительно посмотрела на меня. Я кинулся ей в ноги, положил голову на колени, обнял. — Сынок, — выдавила из себя Лили и разрыдалась. Она рыдала так, что всё тело её тряслось. Обхватив меня за плечи, содрогнулась и завыла. Том, болезненно поморщившись, подумал, что хорошо, что парень установил Темперо. Они бы сейчас точно переполошили малыша наверху и всех окрестных соседей. Он и сам был сильно выбит из колеи. Таких эмоциональных качелей он не испытывал на протяжении всей жизни, а ему 50 лет, на минуточку. А тут за один вечер полный спектр. И ужас, что раскрыт каким-то сопляком, и благоговение от столкновения с самой десницей Смерти, и безмерное уважение к чужой силе. И ещё он не понимал, не знал и не думал, что люди бывают добрыми. Любящими. Верными. Он был уверен, что они просто изображают таких. Меняют маски. НО думосбор не врёт. Подделать такое количество воспоминаний и так качественно невозможно. Жизненный путь мальчишки был наполнен болью, предательством и тленом, как и его. Но тот пронёс через него самую чистую душу. Как сказала Смерть, если бы был источником, то был бы самым чистым из них. Неужели он, прошедший долиной смертной тени, сможет прикоснуться к чуду… Он снова бросил взгляд на Лили с сыном. Они затихли в объятиях друг друга. Ну что ж, Том помнит ритуал. Должен же быть хоть кто-то здравомыслящий среди его участников. Он хлопнул в ладоши, и мать с сыном синхронно вздрогнули и посмотрели на Тома, как будто только сейчас обнаружили его в гостиной. Хотя, учитывая всю карусель событий, неудивительно. — Ритуал! — воскликнул Реддл. — Трудно переоценить выбор времени и точку изменения направленности вектора судьбы. Бледная Госпожа просто виртуоз. — Самайн, — встрепенулась Лили. — Идеально! Лорд ухмыльнулся. Талантливейшая и умнейшая женщина. Приятно работать с такими людьми. Я снял сферу и Темперо с гостиной. Ритуал должен проходить в реальном времени. Вся мебель из гостиной исчезла. Хвост с Дамблдором были заперты в кладовке под чарами сна. Том мстительно побросал их туда, как мешки с картошкой. На полу была расчерчена гексаграмма. На руне жертвы лежал Джеймс. На рунах раскола стояли Гарри и Том. На руне чистая душа тихонько сопел малыш. На руне свидетель стояла Лили, бледная, как смерть. Том и Гарри порезали запястья и начали напитывать своей кровью всю гексаграмму. На центральной руне призыва начал мерцать силуэт Госпожи. Она была в чёрной мантии и не снимала капюшона. Даже в воспоминаниях её образ выглядел дымкой. Знал, как она выглядит, лишь Гарри. Когда кровь замкнула гексаграмму, Смерть стала осязаемой. Комнату наполнила тишина, умиротворение, прохлада. Том посмотрел на мирно сопящего малыша. Его покромсанная душа содрогалась. — Госпожа, позволь мне принять его душу. Не забирай её за грань, — неожиданно даже для себя произнёс он. — О, ходящий по грани, вижу ты тоже оценил это произведение, — лицо Бледной Госпожи не было видно, но по тону было понятно, что она улыбнулась. — Хорошо, да будет так. Смерть шагнула к ребёнку и аккуратно взяла его на руки. Руна чистая душа сменилась на руну сосуд. Руна Тома сменилась на руну слияния. Смерть, стоя в центре, подняла руки к потолку и заговорила катрены обращения к Магии. Линии гексаграммы, пропитанные нашей кровью, начали наливаться силой. Руна под ребёнком вспыхнула, и из малыша поднялся небольшой голубой пушистый шарик, который светился электрическим светом. Душа была ещё совсем маленькой, неустойчивой. Малыш сделал вдох и замер. Лили всхлипнула. Шарик метнулся к Тому, прильнул к груди, заластился как кот. Том накрыл шарик правой рукой, и он погрузился в грудную клетку. Фигуру Реддла выгнуло дугой, он закричал, и голубой свет забил из его рта, глаз, с кончиков пальцев. Когда резко всё прекратилось, Том мешком повалился на свою пульсирующую светом руну. Свернулся в позу эмбриона и затих. Гарри понял, что пришло его время. Он мысленно попросил у своего отца прощения и остановил его сердце. Руна жертвы запульсировала силой. Через мгновение синий колючий электрический шар, напоминающий шаровую молнию, поплыл к центру гексаграммы, и его затянуло в горящую центральную руну призыва, на которой стояла Госпожа. В этот момент Гарри закричал, из его груди рвалось что-то обжигающее, огромное. Он чувствовал, как жизнь вытекает из него, просачивается сквозь пальцы. Лили было дёрнулась к нему, но не смогла сойти с места. Гарри вцепился в разрываемую грудь обеими ладонями, прижал их к себе и услышал звук рвущейся ткани. Небольшой золотистый шарик вырвался из него и полетел в сторону его маленького брата, сына, клона — кто теперь разберёт. Шарик лёг на грудь малыша и легко утонул в нём. Малыш выдохнул и заплакал. В этот момент с места сорвались Гарри и Лили, поднимая его на руки, ритуал был завершён. Лили прижала малыша к груди, Гарри обнял их. Смерть коснулась своего Возлюбленного. Он потянулся за лаской тёплых пальцев, отпустил Лили с малышом, посмотрел на свою Госпожу. И встал на одно колено, как Том перед ним. — Благодарю тебя, моя Госпожа! — выдохнул он и прижал к сердцу сжатый кулак. Его скулы коснулись тёплые пальцы. — Встань, мой возлюбленный. Желаю тебе долгой жизни. Хотя, зная тебя, мы будем встречаться, — Смерть хихикнула и растаяла.