Ад пуст все черти здесь.

Поглаживания заставили разлепить, уставшие непонятно от чего, очи и устремить их прямо на разрушителя снов. — Как себя чувствуешь? — ультрамариновая оптика жгла глаза, заставляя растирать пелену, которая никак не хотела уходить. Голова трещала по швам, иглами воспоминаний вонзаясь в серое вещество. Ничего не помню… Меня посадили в колбу… чем-то душили. Было трудно наполнить воздухом лёгкие. С этими мыслями я вдохнула в себя как можно больше, жадно поглощая каждую частичку, но… с выдохом меня скрутило так сильно, что я закашляла и закричала одновременно, от боли сжимая руками что-то твёрдое. — Мелина, посмотри на меня! Дыши ровно, спокойно… вот так… вдох и выдох… вдох и выдох… не торопись… мы в безопасности… дома… — глаза не хотели слушаться, и кроме ярких пятен и слепых зон, я не видела ничего. Но голос… ох… тот мягкий баритон. Всё вспомнила. Яркое солнце, голубые лучи, голоса товарищей, крики радости и болтовня. Меня прижимали, несли куда-то, а дальше… ничего… тёмная пустота. — Черт… голова раскалывается, будто я ограбила целый бар… — Потерпи ещё чуть-чуть, Джун скоро должна принести кислородный балон, — хмыкнув, я нащупала поверхность на которой лежу. На удивление, она была мягкой и очень большой. На больничную койку не похоже и на матрас тоже, а скорее на большую, мягкую, доверху набитую синтепухом подушку. Рядом лежало что-то твёрдое, пройдясь пальцами вдоль и поперёк, меня обрадовала находка. Это был манипулятор, обняв зашевелившиеся пальцы, я с выдохом, полным умиротворения, растворилась в темноте отсека. Глаза более менее привыкли, белая пелена начала сходить на нет, открывая обзор на происходящее. — Какие ощущения ты сейчас испытываешь? Есть где-нибудь резкая боль? — В лёгких, но это исправимо… Сколько же я там пробыла? — Достаточно долго, чтобы чуть не умереть, — вентсистема работала на полную, заполняя воздух привычным, еле заметным горелым запахом. — Тогда я сказал тебе бежать, но ты не послушалась… Сколько раз я тебе объяснял, сколько раз я должен переживать, сколько раз ты ослушалась, и сколько раз твои намерения приводили к плохим последствиям?! — отобрав из моих объятий часть себя, а точнее манипулятор, громким разъяренным басом, он прошёлся по мне, как проходит по косточкам каждого, кто нарушает его правила. Брови грозно спадали на оптику, чуть ли не полностью её закрывая, жуткий оскал переходил в ухмылку боли и отвращения, наполненной гнилым ядом скорби. Всё это показалось мне настолько откровенным, что ужас распался на кусочки, вместе с моей уверенностью в здравом смысле. Меня не пугали ни его сжатые до боли в деснах дентопласты, ни яростная оптика, ни резкие движения и угрожающий тон. Плевать как я выгляжу, плохо или хорошо, отвратительно или блестяще, меня волновал только он, его голос, его страхи и состояние. Весь корпус был покрыт царапинами и рубцами, в нескольких местах на грудных пластинах были видны свежие швы, плечевые сегменты было вовсе не узнать: они были смяты, вывернуты, будто кто-то очень сильно сжимал их, с целью оторвать с корнями руки, а на фейсе появились новые шрамы. — Боже… кто же тебя так…? — он явно удивился моим словам, кончики бровей поползли вниз, полностью открывая обзор на блестящую оптику. — Прости меня… за то, что заставила нервничать… — извинения прервал кашель, комом застрявший у меня в горле. — Я старалась… позвать на помощь… но… — Шшшшш… — нежно проведя пальцем по моей голове, он смято улыбнулся, будто заранее надеялся на мои извинения и беспричинную антимонию. — Что с тобой…? Кто… это сделал? — было очень трудно говорить, каждый вдох и выдох полностью ощущались телом, от чего становилось непривычно и страшно. Будто маленькие потоки проникают в тебя и с тем же успехом растворяются, не выходя наружу. — Не обращай внимания, просто пришлось повоевать чуть-чуть. — Мы выиграли? Пожалуйста, скажи, что да, — с мольбой смотря в оптику, я прижалась к обратно вернувшемуся ко мне манипулятору. — Да, — улыбка озарила его фейс, полностью унося гнев. Стук в дверь остановил наши объяснения друг перед другом, вынуждая его подняться и открыть дверь в отсек. — Рэтчет, она пришла в сознание? — по голосу это Джун. — Нет. — Боже… Кхм… Возьми кислородный балон, на всякий случай… Если начнёт задыхаться приложи маску к лицу, это ей поможет. Вот ещё что… я принесла еду, здесь лапша, чай, печенье, суп, кстати, сама готовила, запечённые овощи, вода… Короче, проследи, чтобы она нормально поела и не напрягай её ни в коем случае. — Спасибо большое, я вас обязательно оповещу, — дверь закрылась со звуком работы шестеренок замка. — Почему ты соврал? — Если скажу, что ты в сознании, она сразу же заберёт тебя с базы. Считает, что тебе нужен особый уход, а я, видите ли, не в состоянии тебе его оказать. Хотя раны обрабатывал я, а не она, и с кислородом я тоже догадался… — Ну все… прекрати ворчать, я тебя поняла, собственник. — Я не собственник. — Да ну? Серьёзно что-ли? — Твой сарказм доведёт меня до сумасшествия. — Уже довёл.