Warmth

Ночной воздух ударяет Кастиэлю в лицо, когда они выходят из сарая. Это прохладно и освежает, сушит влагу, которая осталась от пятен крови на его коже за несколько мгновений до его неминуемой смерти. Это странно. Нет никаких следов черной слизи, которая выливалась из его рта на одежду, но его кожа все еще липкая, при прикосновениях. Это, наряду с болью, которая проникает глубоко в его кости и грудь, заставляет его почти почувствовать себя человеком. Он определенно вел себя как один из них пока, как он думал, проживал свои последние минуты. Он никогда не ожидал, что скажет эти слова. Он задумался над ними. Когда он впервые встретил Дина, он почувствовал связь со своим подопечным. Он был первой человеческой душой, которую он спас за тысячелетие. Мужчины и женщины, жившие более тысячи лет назад, гораздо чаще верили в силу Бога и ангелов. Ира упал на колени от радости, когда он привел его к жене и детям и попытался предложить ему еду и кров в течение нескольких дней на Земле в знак благодарности. Хотя была небольшая часть Кастиэля, которая оценила, величину его благодарности, он не чувствовал с ним связи больше необходимого. Но Дин… Дин боролся с ним изо всех сил, когда Кастиэль спустился в преисподнюю. Он ругался, плевался и рвал свою кожу, когда Кастиэль начал поднимать его из погибели, которой он был проклят. Но как только они таки прорвались к свету, Дин прижался к нему и заплакал, глядя на него с трепетом, а Кастиэль вел его домой. Никогда в своей жизни он не был так заинтригован другим существом, и они с Дином тогда даже не представились должным образом. А сейчас? После всего, через что они прошли? Годы, наполненные потерями, слезами, смехом, триумфами, еще большими потерями, такими большими потерями… они всегда справлялись и умудрялись находить свой путь обратно друг к другу. Конечно, он чувствует любовь. Он уже давно это знает. И он любит Сэма. Сэм брат, друг. И Мэри. Несмотря на то, что он не провел с ней годы, она обращается с ним как с третьим сыном, и это вовсе не сбивает с толку. Но Дин? «Брат» не подходит Дину, хотя Кастиэль постоянно получал от него такой титул. С Дином это нечто большее, нечто настолько глубокое, что Кастиэлю иногда кажется, что это может разрушить саму Землю, по которой они ходят. У него не было времени рассказать все это Дину. Поэтому он решил, что «Я люблю тебя» было достаточным, учитывая то небольшое количество времени, которое у него оставалось. Кроме того, Кастиэль почти уверен, что Дин не часто слышал эту фразу адресованную ему. Он так заслуживает этого. — Я поеду с ним. Ему не нужно вести машину. Кастиэль слышит слова, не особенно удивляясь им. Но все же он надеялся на тишину, хоть мгновение, чтобы прочистить свою голову и сердце достаточно для пребывания рядом с Дином. — Дин, уверяю тебя, я в порядке… — Заткнись. Как всегда красноречиво. Сэм и Мэри не спорят по этому поводу. И они тоже не удивлены. Глаза Сэма просто переводятся с одного из них на другого, с любопытством изучая их, в то время как Мэри смотрит на него с нежной грустью, от которой он чувствует себя уязвимым. Левая рука Дина находит его плечо и остается там, пока Кастиэль не садится на пассажирское сиденье грузовика. Сэм первым съезжает с участка, едет по подъездной дорожке к дороге. Он и Дин в тишине наблюдают за этим, она нарушается только тогда, когда Дин судорожно вздыхает. — Больше никогда не делай этого со мной, мужик. Губы Кастиэля сжимаются при этих словах, готовые вернуться с элегантным ответом. Но когда он поворачивается, чтобы посмотреть на Дина, его сердце замирает, когда он видит, как лоб его друга прижат к рулю, а глаза закрыты от страха. Кастиэль поднимает руку, задаваясь вопросом, должен ли он успокоить беспокойство Дина. Но он медленно опускает ее обратно, возвращая на место, когда Дин поднимает голову и смотрит на него большими глазами. — Я не могу потерять никого, Кас, — признается он ему, — я действительно не могу. Ты уже несколько раз умирал из-за меня. Это не повторится. Кастиэль медленно кивает: — Хорошо, Дин. — Обещаешь? Кастиэль прищуривается в замешательстве: — Учитывая нашу жизнь, я чувствую, что обещание не умирать снова может быть потенциально трудно сдержать.  — Просто поддержи меня, — умоляет Дин. Он изучает своего друга, линии морщинок на его лице, которые медленно множились с годами, то, как его рот печально хмурится, и то, как его глаза разглядывают его в поисках утешения или чего-то еще, чего, возможно, хочет Дин. — … Хорошо, Дин, — отвечает он со вздохом. — Обещаю. И я надеюсь, ты тоже пообещаешь мне? Дин едва улыбается в ответ и слегка фыркает, прежде чем повернуться лицом к лобовому стеклу. — Ага, — отвечает Дин, когда двигатель начинает набирать обороты. — Чик-флик (*1) момент окончен, верно? Кастиэль весело качает головой: — Полагаю, в этот раз именно ты начал это, Дин. Дин фыркает и выезжает на дорогу. — Да уж, верно. Ты начал это еще в сарае. Я только что закончил. Мгновение Кастиэль молчит, затем прочищает горло: — У меня создалось впечатление, что чик-флик — это художественный фильм, ориентированный на женскую аудиторию. Убедиться в том, что ты знаешь, какое влияние оказал на мои эмоции и мою жизнь, прежде чем я умру, — это чик-флик? В грузовике полностью бесшумно, если не считать прерывистого дыхания Дина. — Я прошу прощения за то, что поставил тебя в затруднительное положение, Дин. Я просто… Это был довольно ранимый момент для меня. Я бы не хотел, чтобы это полностью игнорировалось или подвергалось насмешкам. На это Дин бормочет, качая головой: — Я не … Это не… Послушай, я просто пытался немного поднять настроение. Вроде получилось. Извини, если я задел тебя. На самом деле я… — Все в порядке. Возможно, я слишком резко отреагировал. Дин пожимает плечами, бормочет что-то, что Кас не совсем понимает, прежде чем включить радио. — Черт возьми, оно встало, — стонет Дин, поворачивая циферблат, — я думал, что мы уже достаточно далеко от леса, чтобы настроиться на станцию. — Дело не в сигнале, — качает головой Кас. — Радио сломалось уже больше недели назад. Дин вздыхает: — Разве ты не можешь просто починить его? — Я сейчас не в самой лучшей форме. Дин пожимает плечами, затем закатывает глаза: — У тебя даже нет кассетного плеера. — Да, нету. — Чувак, мы должны купить тебе новую машину. — Мой грузовик вполне пригоден, — защищаясь, говорит ему Кас. — Поверь мне, — усмехается Дин, — это не так. Кастиэль больше не возражает. В любом случае глупо продолжать. — Ладно. Ну вот. Теперь он готов. ---------------------------------- Дин слишком настойчив относительно его отдыха, но Кастиэль не замечает, что слишком много думает. Он уже два дня на марафоне с Дином по различным шоу, то на что у них нет времени, но он все равно скучал. Он не успел дойти до нового сезона «Оранжевый — хит сезона», поэтому они добили его в первый же день, прежде чем начать «Во все тяжкие». — Уолтер Уайт — гребаный придурок, — комментирует Дин на втором сезоне, — мне все равно, что у него неизлечимый рак. Он бросает свою беременную жену, чтобы пойти готовить кристаллический метамфетамин, отказался от денег, когда ему предложили их из-за своей гордости, и обращается с Джесси как с дерьмом. — Я не уверен, что у него есть душа, — обеспокоенно отвечает Кастиэль, — ни один человек не может быть настолько эгоцентричным и жаждущим власти. — Поверь мне, — фыркает Дин, беря горсть попкорна из миски на коленях Кастиэля, — они действительно существуют, с душами и всем остальным. Кастиэлю нравится Netflix. Он наслаждается шоу. Фильмы хороши, но телевидение завораживает его тем, что позволяет зрителям следить за жизнями персонажей и наблюдать, как они растут и изменяются. Это также позволяет ему ненадолго сбежать и насладиться одним из многих аспектов искусства, созданного людьми. Но ему больше нравится проводить время с Дином. Большую часть своего времени в выходные он проводил с Дином, за исключением того, что Мэри вытаскивала их всех на улицу для семейной фотографии. Однако, несмотря на то, что Дин рядом с ним, он начинает беспокоиться на четвертый день отгула. Беспокоится из-за того, что он знает, что у него много дел, которыми нужно заниматься, беспокоится из-за того, что он так близок с Дином после того, как раскрыл так много всего несколько дней назад. Он вернулся к своему нормальному «я», что бы это ни было, и он знает, что ему пора уходить. Он не знает, почему он ждет, пока Дин заснет, чтобы приготовиться к отъезду. Возможно, потому, что ему достаточно трудно встать с дивана, когда его друг лежит рядом с ним свернувшись калачиком, подтянув колени к груди, чтобы не вторгаться в пространство Кастиэля, но пальцы ног все равно касаются его бедра. Но он заставляет себя встать и умудряется не разбудить Дина в процессе, затем собирает несколько своих вещей из своей комнаты, прежде чем вернуться к лестнице у выхода. — Ты уезжаешь? Кастиэль берет паузу, прежде чем обернуться. Дин сидит на кушетке с усталым прищуром на лице, встает и потягивается. — Да, — объявляет Кастиэль, глядя вниз, — Я… я считаю, что у меня было уже достаточно времени на отдых. Мне нужно вернуться к своей задаче и найти зацепку о Келли. Дин хмурится, но кивает: — Хорошо. Да, я понял. Ты уверен, что у тебя все в порядке? — Я уверен. — Круто, — ворчит Дин, — не будь чужаком, Кас. Кастиэль мягко улыбается своему другу: — Я не буду. — Серьезно, чувак. Отвечай на звонки. Звони, даже если это просто поболтать. Отвечай на мои дружеские запросы. — Я начал чувствовать себя неоспоримым в этой игре. Дин недоумевает и смеется: — Ты называешь меня тупицей, Кас? Кастиэль качает головой и хмурится: — Нет, Дин. На самом деле ты намного умнее, чем позволяешь себе верить. Но трудно не заскучать в словесной игре, когда ты знаешь каждое слово почти на каждом языке. Дин улыбается при этом: — Туше. Кастиэль пожимает плечами и начинает подниматься по лестнице к двери: — Я свяжусь. Это происходит как раз когда он собирается уходить. Его рука на дверной ручке, он готов повернуть ее и все такое, когда Дин говорит: — Хей, Кас? — Дин зовет немного задушенным голосом: — Подожди секунду. У меня есть кое-что для тебя. Жди там. Кастиэль убирает руку от двери: — Хорошо. Дин идет по другой стороне общей комнаты, прежде чем скрыться из виду, свернув в коридор. Кастиэль стоит наверху, его мысли наполняются любопытством. Но Дин скоро вернется. Сначала Кастиэль ничего не видит и задается вопросом, не засунул ли его друг в карман то, за чем он ходил. Но потом он видит это. Он маленький и прямоугольный, и как только Дин поднимается по ступенькам и встает перед ним, он предлагает это ему. — Я работал над этим пару последних ночей, — Дин пожимает плечами, передавая ему кассету, — Я решил, что ты, наконец, должен должным образом познакомиться с Led Zeppelin. Это важно для меня. Кастиэль задумчиво изучает пленку. 13 лучших Зепп Трэков Дина (*2). Это уникальное написание треков, которое Кастиэль раньше не видел, но он не подвергает это сомнению вслух. — Это твои любимые песни? — спрашивает Кастиэль, касаясь надписи на этикетке. Дин пожимает плечами: — Да, большинство из них. Но там есть парочка, которые я добавил по другим причинам. — По каким причинам? Дин отводит взгляд: — Не знаю, они как бы напомнили мне о тебе. Подумал, они могут тебе понравиться. Кастиэль обнаруживает, что слегка улыбается на эти слова, хотя не понимает, почему они вызывают теплоту у него груди. Ему все равно. Это приятно. - Я уверен, что так. Когда я смогу их послушать. Если ты не забыл, в моем грузовике нет кассетного плеера. Дин кивает с тщательно пустым выражением лица: — Полагаю, тогда тебе просто придется вернуться и послушать запись. — Полагаю, я так и сделаю. — соглашается Кастиэль. — Может быть… — начинает Дин, почти нервно, затем вдыхает, — Может быть, мы с тобой сможем прокатиться на Импале, прокатиться, пока не прослушаем все. Взгляд Кастиэля смягчается на это: - Я бы хотел. Дин прикусывает губу, его глаза мельком пробегаются по фигуре Кастиэля, прежде чем отступить: — Хорошо. Я тоже. Так что тебе лучше позаботиться об этом, пока не заглянешь обратно. — Конечно, — отвечает Кастиэль, бросая ленту в карман, — До свидания, Дин. Когда Кастиэль уезжает из бункера, он обнаруживает, что явно думает о ленте в своем нагрудном кармане. Это не кажется возможным. На самом деле Кастиэль знает, что это не так. Но он мог бы поклясться, что из-за кассеты тепло в груди распространяется еще больше.