Шагнув в бездну

       Елизавета. Просто сочетание букв. Обыкновенное женское имя. Но для меня это все. Это самое прекрасное созвучие для меня, ведь этим именем названа моя сестрёнка. Когда её принесли домой в первый раз, мой детский ум понял, что ей нужна моя защита. Сначала глупо и по-детски, а потом все более осознанно я защищал её от всех бед, которые пытались разрушить нашу семью. Достигнув осознанного возраста, мы начали понимать друг друга с полуслова. А потом умерла мама. В тот миг в больничной палате небеса обрушились на меня всей своей тяжестью. Тогда их подняла Лиза. Сестра взвалила на свои хрупкие девичьи плечи мои рухнувшие небеса, тем самым, заставив меня двигаться дальше. После похорон мы оказались в детском доме. Ещё одно испытание, не представляю, как она его пережила. Оторванный от матери четырнадцатилетний подросток оказывается в незнакомой среде. Лиза была сильной, все выдержала. А может стала такой. У неё не было выбора… Мы с Колей подделали кое-какие документы и забрали Лизу домой. Я пытался восполнить потерянное время, проведённое ей в детском доме. Я был добр к сестренке, возможно, даже избаловал. Но каждый раз, когда я видел на её лице улыбку, моя душа расцветала. В классе Лиза была душой компании. Встречая её со школы, я замечал, что сестру окружали четыре-пять подруг. Она притягивала к себе людей. Скорее всего они притягивались благодаря её улыбке и доброй душе. Лиза сочувствовала всем: завядшим цветам на клумбе, бродячей собаке, попрошайкам в переходе, подругам, расставшимся с парнем. Душа… Душа у сестры была в сто раз лучше моей. Лиза не сломалась, не перегорела после после потери близкого человека в столь юном возрасте. Она сохранила искру жизни, которую дала нам Мама. Моя исчезла тогда в больнице. Вот так и жили две родные, но такие разные души: чёрная, мрачная, не видящая смысла в своём существовании, заточенная в теле, и светлая, девственно чистая — смысл жизни для первой. Однажды после школы Лиза вернулась домой и закрылась в комнате. Такой с ней случалось редко, но я решил не беспокоить. Мало ли какие трудности могут возникнуть у семнадцатилетней девушки в школе. Но шёл вечер, а Лиза все не выходила. Я постучался раз, постучался два, на третий раз я услышал слабый отклик и открыл дверь. Лиза лежала на своей кровати, с головой накрывшись одеялом. -Что случилось? -спросил я, осторожно присаживаясь на край кровати. Сестра что-то невнятно промычала. Я откинул одеяло, и перед моими глазами предстала картина, которая преследует меня до сих пор. Сестра лежала мертвенно-бледная, как будто бы вся кровь исчезла с её лица, одну ладонь она прижимала к носу и рту, другой держалась за лоб. На меня смотрели родные серые глаза, горящие нездоровым блеском, как когда-то мамы. -Боже, что с тобой? Я убрал её руку от носа и увидел, что вся ладонь в крови. -Она не останавливается, я не понимаю, что происходит. Ещё и голова болит ужасно, -слабым голосом ответил Лиза. Я сорвался с места и дрожащими пальцами набрал номер Скорой. Время, пока машина ехала, казалось мне мучительно долгим. Я проклинал их за то, что они не могут ехать быстрее. Приехавший врач объявил, что нужен биохимический анализ, а когда узнал, что Лизе мог наследственно передаться лейкоз, не раздумывая, приказал нам ехать в больницу. Я поехал вместе с ними. Господи, это были одни из самых мучительных минут, когда в моей голове были мысли, что Лиза может умереть от того же, что и Мама. «Если она не победит, я умру». Тогда эта мысль была сказана так осознанно, что я сам поверил, что если сестра не сможет одолеть ещё не подтверждённую болезнь, я не стану долго думать и наложу на себя руки. Ночь мы провели в больнице, потому что биохимический анализ должен был быть готов к утру. Боже, эти больничные коридоры. Эти помещения я ненавижу больше всего в своей жизни. Сколько поганных мыслей пришло в мою голову именно там. Они словно пропитаны чем-то дьявольским. Утром подтвердилось, что у Лизы обнаружены злокачественные тела в крови. Болезнь передалась от матери. Лизу перевезли в онкологический центр. Было решено назначить химиотерапию, но если та не окажет должного эффекта, то придётся делать трансплантацию костного мозга и искать донора. На химии Лиза пробыла три месяца. Но улучшений не наблюдалось. Именно в тот момент, когда сестру выписывали из больницы на недолгий промежуток времени, чтобы она отдохнула в домашней обстановке перед подготовкой к пересадке, я встретил Агату, вернее сбил её. Тогда приехав в больницу, я узнал, что Лизу оставляют на ещё один день, а мне пришлось разбираться с новой бедой в моей жизни. Когда Лиза немного оправилась от химиотерапии, её снова положили в центр, но теперь в изолированный бокс, поэтому я не видел её полторы недели. И вот однажды я сидел в пустой квартире (без Лизы она была именно пустой) и думал о своей случайной знакомой. Я рассказал о ней Коле. Друг сказал, что пора бы оправится от Кати и найти кого-то, но я не мог думать ни о чем другом, кроме сестры, однако эта девчонка лезла мне в голову почти каждую ночь. И тогда мне пришла мысль: а почему бы мне не попробовать все сначала? Ну даже если изменю ещё одну девчонку, какая разница. Вряд ли эта маменькина дочка повторит судьбу Кати. И потому я решил, что найду с ней встречи и заставлю её шагнуть в мою бездну. Но во время того, как я предавался этим мыслям, у меня зазвонил телефон. Это был онкоцентр. Сказали, что Лизе нашли донора, и операция состоится завтра. С меня упал тяжелый груз. Теперь сестра точно поправится, и мы наконец-то заживем счастливо. Я ждал конца операции опять в этих противных больничных коридорах. Но тут во мне что-то замкнуло, я почему-то был уверен, что эти больничные стены сегодня увидят радость, а не ещё один крик отчаяния. Операция шла 5 часов. Мучительно долгих, но в то же время стремительно быстрых. Наконец ко мне вышел один из хирургов. -Операция завершена. Елизавета Аркадьевна хорошо справилась. По-моему, её жизни ничего не угрожает. Сейчас она будет отходить от наркоза, в самое ближайшее время вы сможете с ней увидится, но только через стекло, чтобы избежать заражения. Она ещё слаба для внешних факторов. Я молча кивал, а внутри меня всё пело. Лиза жива, у нас все будет хорошо. Я вышел на улицу, светило солнце. Казалось, что вся природа улыбается мне. Я был абсолютно счастлив. Я встретил Колю, и мы вместе пошли ждать Лизиного пробуждения. Она проснулась через 4 часа. Осторожно повернув голову, она слабо улыбнулась. Мы помахали ей и через какое-то время уехали. Но в моей жизни есть все, кроме радости. Мое счастье длилось ровно три дня, а потом при одной из перевязок оказалась, что пошло заражение, которое было обнаружено слишком поздно, гной проник в кровь. Мне сказали об этом слишком поздно. Я мчался по Москве, минуя все красные светофоры. Бегом через эти коридоры. И вот я у её палаты, рывком открываю дверь, и мне в лицо ударяет запах смерти. Такой знакомый, что я начинаю задыхаться. Я смотрю на её кровать, а там лишь смятая простынь, где виднеется бурое пятно крови. Её крови. Сзади подходит врач, что-то начинает говорить, я не слышу его, я задыхаюсь. Единственное на что хватает сил — вылететь из палаты, толкнув этого ублюдка. А изо рта уже вылетают слова и оскорбления. -Вы за ней не смотрели! Вы знали, что она умрет и забили на неё! Она могла выжить. Больше не могу стоять, потому что запах уже въелся в ноздри. Стена оказывается спасением. Взгляд уставлен на треклятую кровать, её последнее пристанище. -Ну вы же понимаете, что все могло произойти. Вы знали, на что идёте, и она была согласна на это. -Почему… Почему вы не позвонили сразу же, как только почувствовали, что что-то не так? -Мы сами заметили не сразу. Она была в сознании, а потом все произошло очень быстро. Безысходность. Я чувствовал, как в груди зияет огромная рана. Боже, Лиза… Сестры больше нет. Она не придёт домой со школы, не рассмеется своим заливистым смехом. Все. Конец. Слезы потекли сами по себе. Такие горячие, почти обжигающие кожу. -Вставайте, -врач потянул меня за руку, но я не поддался. Тут он что-то сказал кому-то, и я услышал знакомый голос, а потом удаляющейся шаги. Врач ещё раз дернул меня за руку. На этот раз я вскочил, прожег его взглядом и стрелой понёсся к двери. Передо мной шла фигурка, и сквозь слезы я разглядел Агату. -Ну почему ты всегда появляешься там, где не нужно, -процедил я, отдернул руку, вцепившуюся в её плечо, и вышиб дверь рукой. Скорее прочь от этого проклятого места. На ходу я позвонил Коле, тупо молчал в трубку, но он все понял и дрожащим голосом ответил, что сейчас приедет. Я ждал друга на улице, опершись на капот машины. Ярко светило солнце, птица щебетали на дереве. А я мечтал умереть. Теперь та мысль, возникшая в Скорой, стала реальностью. Через полчаса моих самых мучительных мыслей приехал Коля. Он вышел из машины, и мы с ним долго молчали, глядя друг на друга. Нам не нужны были слова, нам нечего было сказать. Итак, одним прекрасным летним утром я похоронил сестренку. Отправил её уже остывшее тело в холодную чёрную землю. На похоронах была куча её подруг. Они все искренне плакали. Мы с Колей держались за руку, потому что нас так трясло, что казалось, мы вместе можем упасть в эту чёрную бездну. Тысяча прощальных слов. Все как один сказали, что Лиза была самым добрым человеком в их жизни, обняли меня и пожали мне руку, а потом долго и сочувственно глядели. Мы с Колей поехали ко мне домой. Опять сидели, ни говоря друг другу ни слова. Брат, потерявший сестру и парень, лишившийся своей возлюбленной. У нас отобрали самое родное. Но если у Коли была Мама, у меня не было ничего. Пустота. Бесконечность. Я в какой-то момент встал, достал из обувной коробки пистолет, доставшийся от предшественника наркодилера, и поднес к виску. Коля сначала смотрел на меня мутными глазами, а потом в них что-то сверкнуло, он подлетел ко мне, кинул пистолет в сторону, а мне влепил звонкую пощечину. -Ты что задумал? Ты тоже в могилу хочешь? Она бы хотела этого? Та, которая любила жизнь больше всего? Та, которая любила тебя? Она бы хотела твоей смерти? -Мне тут не жить! Зачем я здесь, Коль? У меня никого нет! -Я у тебя есть! Я! Мы друг у друга есть! Мы переживем, я знаю! Сможем. Понял меня? И не смей больше думать об этом! Он крепко прижал меня к себе. В какой-то момент я почувствовал, как его грудь вздрагивает. Он плакал. Мы оба потеряли её. Нашу Лизавету. Самое солнечное создание на этой планете. Зачем умирают те, кому дано спасти этот мир от темноты? Почему Лиза должна была угаснуть так рано, да ещё так глупо… Я никогда не поверю, что это божий промысел. И если Бог действительно существует, ему придётся молить меня о прощении.