Если узнаю — скажу

      Если Баки всё понял правильно, на секунду Тони перестал двигаться, а Стив и дышать.       Разумеется, ему до неприличия было интересно, что происходило между этими двумя пару секунд назад, но желание поскорее рассказать обо всём Питеру мало-помалу пересилило его, поэтому он отвернулся и громко повторил: «Мне нужно знать, что написано у Питера на руке.... пожалуйста(?)». Спустя минуту Стив аккуратно похлопал его по плечу и стал извиняться, на это Джеймс лишь усмехнулся и с самым серьёзным лицом, что могло вообще быть в данный момент, заверил его в том, что всё в порядке и что он догадывался об их связи. Роджерс с благодарностью кивнул ему и вышел из лаборатории, направляясь, наверное, в сторону спальни Старка. По крайней мере, Баки думал так, ведь Тони негромко ещё охрипшим и смущённым(?) голосом объяснил ему принцип работы своей базы данных, в которой точно (по словам самого Старка) должна была быть надпись Паучка, и после ушёл, вероятно, выискивать Кэпа... Джеймс невольно усмехнулся всему происходящему и сел за кресло перед большим экраном, что только-только стал загораться. — Пятница, выведи надпись родственной души Питера Паркера на экран, пожалуйста. — проговорил Барнс негромко. ИИ с какой-то издёвкой (правда?) выдала: «Разумеется, мистер Барнс», и выполнила просьбу.       Вероятно, если бы Баки пил что-то, то он бы прямо-таки сейчас выплюнул это. Мужчина засмеялся, пару раз перечитав фразу. Она казалась ему глупой и какой-то нелепой. Неужели ничего лучше из того, что он говорил Питеру за всё время, Вселенная не нашла? Он недовольно зафырчал и закрыл лицо руками, продолжая смеяться. «В любом случае, — думалось Баки, — это хотя бы не угроза в убийстве или... быть может, не что-то пошлое, и на том спасибо». Джеймс ещё пару секунд смотрел на буквы, растянувшиеся по экрану, и вспомнил один из вечеров, когда он, собственно, и ляпнул эту чушь. Воспоминание не затянуло надолго, да и вскоре Джиму пришлось выйти из него... Ванда незаметно вошла в лабораторию и поприветствовала его. — ... Джеймс, мы с Питером хотели проведать тебя, но... — девушка села рядом и сонно потянулась, — тебя не было в палате, тогда Пятница сказала нам, что ты здесь... и по пути кое-что случилось, — Ведьмочка усмехнулась, — Нат на кухне кормила Альпину и она что-то вроде залезла в миску с кормом... они с Питером сейчас в ванной номер три, и мне кажется, это лучший момент для признания, — она на секунду замолчала и, зевнув, продолжила, — а ты выяснил, какая у Питера надпись?       Баки хмыкнул, головой кивнув на экран, и тоже зевнул. Максимофф тихо засмеялась. «Понятия не имею, почему именно это, но... ладно, — Джеймс встал с места и стал идти к выходу, — пойду наконец поговорю с ним» — «Удачи, если что, зови... нельзя предугадать, как он отреагирует на всё это, думаю... тебе будет с ним сложно: подростковый максимализм, его самооценка, да и постоянные геройские выходки... такие себе спонсоры счастливых отношений». — «Разберёмся!» — усмехнулся Джеймс и вышел из лаборатории.

***

      Голову занимали разные мысли, отчего-то хотелось совсем не идти и не говорить с парнем, потому что от него правда много что можно было ожидать, но, с другой стороны, Баки не зря же ждал этого момента, да? Кстати, если говорить про ожидание подробнее то, как бы сказали сказочники, он холил и лелеял мысли о том, что именно Пит является его родственной душой. Нет, разумеется, Джеймс Барнс оставался собой всё это время: он не визжал и не краснел, словно клубника, при разных... интимных ветках его историй в голове, он не бегал от Питера по этажам и не избегал его на миссиях, нет... он блаженно улыбался от мыслей, что приходили к нему в голову по ночам, он чуть смущался от странных идей в его голове по поводу «ленивых выходных», он старался быть ближе к парнишке всё это время и совсем не специально оберегал его на миссиях, и каждый раз после длительного молчания Паучка радовался его сбитому: «Двое на потолке, четыре у стены, и один в ящике... чудик». Наверное, он всё же по-детски счастлив сейчас.       Мужчина спокойно постучался в ванную и приоткрыл дверь: Питер мыл Альпину в раковине и еле слышно шептал ей что-то наверняка для того, чтобы она его не царапала и потихоньку привыкала к мытью.       Юноша не повернулся на стук. Наверное, не услышал, подумал Джеймс и кашлянул, привлекая внимание Паучка. Питер повернул голову в его сторону и смущённо улыбнулся. «Привет, Джим! — парень поджал губы и прищурился. — Тебе лучше? Ничего не болит? Может, тебе стоит отдохнуть? Я справлюсь с Альпиной сам, честно-честно! Иди отдохни... а то, ты какой-то мутноватый, всё нормально?». Баки улыбнулся в ответ и, оперившись на стенку, вздохнул: «У меня ничего не болит... я просто задумался». Пит недоверчиво кивнул и продолжил мыть котёнка, что-то бубня себе под нос. — А, Баки... — вдруг начал парень, чуть качая головой из стороны в сторону, — ты веришь в... родственные души? — Да, надпись есть.... значит, кто-то где-то ждёт меня, — негромко проговорил Джеймс и неслышно усмехнулся, — а ты? — Ну... у меня тоже есть надпись, — засмеялся Пит и поправил рукава футболки, он, кажется, глянул на свою фразу, — она раньше часто чернела и менялась... — он провёл по ней пальцем и как-то странно хмыкнул, — тётя Мэй даже к врачу меня водила, но всё нормально... она уже пару лет остаётся такой, знаешь... — парнишка дёрнул плечами, — мне надо просто дождаться, пока мне её кто-то скажет, узнаю кто и скажу, наверное, сразу, что-то вроде: «Эй, а я твой соулмейт, кстати!», а ты... — Питер повернул голову к Баки, — знаешь... ну, своего человека? — Не-а. — однозначно ответил он (да, это было враньё, но всё должно было произойти в чуть другой обстановке, будем честны). — А если узнаешь — скажешь? — С какими-то горящими по-странному глазами спросил юноша и отвернулся к Альпине. — Просто, думаю... никому не нравится ждать, да и... — Если узнаю — скажу. — особо твёрдо ответил Джеймс и улыбнулся, думая про себя. — Он же знает всё... почему не скажет, Питер-Питер... боже.       Вопросом остаётся и то, почему Зимний сам всё не сказал Питу. Неужто он правда ждал нужной атмосферы? Не было ли ему просто страшно сейчас? А может он решил отвергнуть парня... во благо, знаете ли? Этого, увы, нам с вами узнать не суждено (по крайней мере, сейчас)... во всех этих вопросах, к слову, запутался и сам Джеймс, он нервно сжимал и разжимал пальцы, то и дело отвлекаясь, и глядя на Паучка, будто ожидая, пока он скажет что-то, объяснится перед ним... признается ему. — Подай полотенце, Джим. — с тоской(?) в голосе попросил Питер и улыбнулся каким-то своим мыслям, выводя Баки из некого транса. — А мы посмотрим сегодня новый выпуск «Сверхъестественное: в деталях»? Ванда согласилась... — Паркер передал Альпину, завёрнутую в полотенце, Баки и зевнул. — Да, зайди за мной, я, если что, буду у себя. — Пит на это кивнул и, обойдя Джеймса, ушёл. — До вечера.

***

      Мысли в голове лежали странно. Баки долго не мог разобраться с тем, что вообще происходило внутри него: что говорило его сердце, и что шептала ему Вселенная. Ответы на многие вопросы сами собой зарождались в нём и как-то скребли душу, стараясь вырваться наружу.       Он ждал атмосферы? Да, наверное, ждал. Ему казалось, что Питер... милый и добрый Питер отверг бы его. В голове смешно прозвучало: «Я Джеймс Баки Барнс», сказанное на первом занятии, и что-то внутри странно переломилось. Он мог бы не говорить «Баки», его так зовёт Стив... а ещё почти вся команда... никто не зовёт его как-то обидно, теперь он правда Баки, но это иногда звучит неправильно. Джим. Питер часто зовёт его так, звучит приятнее. А ещё сердце согревается от этого, и всё ужасное проходит. Он явно думал не о том.       Ему... было страшно, правда, он отчего-то вспомнил кошмары, и всё сломалось. Песок посыпался из его рук... не буквально, конечно, но... очень ощутимо. Инициатива была его коньком... нет, никаких «раньше». Он живёт сегодня, и сегодня он... даст... подарит... отдаст своё тепло Питеру. Ему не страшно сейчас.       Мыслей о каких-то «лучшем» и «худшем», вроде: «Ты достоин лучшего!», уже не было. Становилось легче. Прошлое отвязывало все нитки от него и позволяло быть свободным. У него наконец появится мир. Мир в лице одного милого парня.       Именно у этого парня таким круглым и маленьким почерком (иногда очень большим) синим... небесным цветом на правой руке написана самая дурная фраза, в которой из прекрасного есть только имя. Питер. «Ты, я и слива, Питер... а ещё новые серии «Могучих рейнджеров», м-м?» — насмешливым тоном повторил Джеймс и глухо засмеялся. Какого же было увидеть это ему? Наверное, он был расстроен тем, что это не «Звёздные воины»... а когда Баки сказал это, Пит же и виду не подал! Согласился... думал, наверное, что сам давным-давно сказал что-то, и Джеймс всё ему расскажет, как только они станут смотреть сериал. Нет, Джим ничего не знал тогда, даже не догадывался... он вроде даже курсы ещё не посещал. Они давно могли бы быть друг у друга... забавно.       Альпина недовольно потёрлась о его руку лбом и мяукнула, бинт мешался ей и цеплял её за шерсть. Баки сел на постель, вздохнул и стал разматывать свою руку. Котёнок же улёгся у его ног, еле слышно мурча при этом. Через минуту Джеймс увидел знакомую надпись, целую, без единой пропущенной буквы, лишь маленькие шрамики напоминали ему обо всём, что случилось утром. Липкая грязь, бр-р. Мужчина закрыл глаза и чуть опустил голову, одними губами начиная произносить те самые слова. — Джеймс, — стук в дверь прозвучал неожиданно, — я... ты нужен мне сейчас, чтобы поговорить. — Что? — Джеймс приоткрыл глаза и посмотрел на замершего в дверях Питера, как на... он не знал, что сейчас... Ванда была права, эти ощущение нельзя передать словами! Всё настолько странно. Казалось, будто он начал жить заново, будто он выиграл приз(?), главный приз его жизни. Руки стали трястись, и в глазах всё помутнело. Он неловко стёр слёзы и улыбнулся. — Питер... — Что-то случилось? — парень ничего не понимал, он в растерянности лишь подошёл ближе и обеспокоенно стал оглядывать Баки. — Джим, что с тобой? Рука болит? — мальчишка грозно хмыкнул. — Зачем же ты её размотал! Ба-аки... — юноша сел рядом и замер в попытке начать бинтовать Джеймсу руку. Он увидел.       Огромная Вселенная прямо сейчас позволила всем мечтам исполниться. Она подарила нечто большее обоим. Это не просто два человека, предназначенные друг другу ею, это две души, которые каждый раз умудрялись находить друг друга на просторах нашего мира. Питер, только коснувшись руки, начал дрожать. Он не понимал вначале, что происходит, а теперь он плакал и смотрел на смеющегося и так же плачущего Баки и всё понимал.        Вновь тот день из детства всплыл в памяти Джеймса: яркие красивые буквы мерцали в воспоминании. Затем разум позволил вспомнить ему любой другой день, где в тишине ночного воздуха он самозабвенно тёр слова на своей руке и говорил: «Я найду тебя...», непрерывно слышалась эта фраза день изо дня. Теперь он мог сказать это тому самому человеку. Дышать становилось сложно. Мужчина поднял свои глаза вверх и еле слышно произнёс: — Я нашёл тебя. — парнишка бросился на него и крепко обнял.

***

      Джеймс закрыл глаза и вслушался в негромкую партию сонеты номер восемь. Лёгкая игра скрипки чуть задевала какие-то струнки в его душе. Было невероятно спокойно и тихо. Ему хотелось бы удержаться здесь на побольше, да так, чтобы ещё и Питер был рядом. Ничего. Они встретятся совсем скоро: до конца занятий в университете осталось три часа, а собственное занятие Баки только началось поэтому, быть может, им обоим даже не придётся ждать после. Всё хорошо. Джеймс сидел в кресле, невольно ёжась от солнечного света, что светил в закрытые глаза, и улыбался. Он улыбался не для Стива, не для папарацци, он улыбался, потому что ему хотелось. Мужчина открыл глаза, сделал глубокий вдох, кивнул в знак приветствия Мисс Ишмухамет и поправил свои волосы.       Девушка что-то написала в его анкете, после она отложила планшет в сторону и стала задавать вопросы. Не такие, какие были прежде. Она не стала спрашивать его о прошлом, не стала спрашивать о переживаниях. Любой из вопросов касался главного (теперь уж точно) человека в его жизни. Он рассказал про те два дня, что стали решающими, рассказал про реакцию команды, рассказал про первый поцелуй... — ... Его губы были тёплыми, он растерялся, и я тоже растерялся. — легко бросил он и смутился. — Всё было странным, не думал, что мне будет так хорошо от одного поцелуя. Это нормально, что я потом хотел ещё? — Разумеется, мистер Барнс.       ...рассказал про последнее признание в любви: — Перед тем, как проводить его на учёбу, я посмотрел ему прямо в глаза и сказал это... а он, он обнял меня.       ...про последнее объятие: — Я держал его... мне показалось, что прошла почти вечность, а прошло всего пару минут. — Баки засмеялся. — Знаете, я сказал ему, что буду скучать, и он сказал, что тоже будет. Мне... стало спокойно от этого. — Так, что же изменилось в тот день... тем вечером, мистер Барнс? — Кажется, я наконец обрёл собственный мир.