Близкий телесный контакт

      В одиннадцать вечера раздался стук в дверь. Высокая женщина с чёрными волосами оторвалась от книги, накинула на плечи халат и подошла ко входной двери. Она была крайне недовольна тем, что кто-то нарушил ее покой в столь позднее время, и собиралась высказать незваному гостю всё, что думает, но смягчилась, увидев, кто пришёл.       — Гэвин?       — Здрасьте. А… Ричи дома?       — Ну конечно. Сейчас позову.       Она впустила парня в дом и поднялась на второй этаж. Гэвин остался стоять у двери и неуверенно озирался. Короткие каштановые волосы растрепались из-за бега, с коричневой кожаной куртки стекали капли дождя. Он посмотрел в свое отражение в стеклянной двери, ведущей в гостиную, и наспех причесался пальцами.       Послышались шаги, и с лестницы спустился подросток. Он был похож на свою мать: тоже высокий, с тёмными волосами и горделивой осанкой. Холодные сероватые глаза смотрели на мир с толикой презрения и превосходства, но при виде гостя взгляд потеплел.       — Гэвин? — он подбежал к двери. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?       — Слушай, — Гэвин говорил тихо, — мне реально неловко тебя просить, но… можно я переночую у тебя? Родители, они, ну… Понимаешь.       — Снова ругаются?       Гэвин кивнул.       — Я поговорю с матерью.       Ричи повернулся к лестнице и столкнулся взглядом с женщиной. Та поняла всё по взгляду сына, кивнула и сказала:       — Есть строго на кухне или в столовой.       — Спасибо, мам! — Ричи улыбнулся.       — Спасибо! — повторил Гэвин.       Мать Ричарда улыбнулась уголками губ и величественно поднялась в спальню.       — Уже даже говорить ничего не надо, — Ричи рассмеялся. — Здорово, да?       — Кому как, — мрачно ответил Гэвин, снимая мокрую куртку. — Мне не нравится быть обузой для твоей семьи.       — Обуза? Да ты почти её член!       Подросток отвернулся, скрывая вспыхнувшие от смущения щёки.       Он всегда чувствовал себя некомфортно, приходя в гости к лучшему другу, даже несмотря на то, что родители Ричи горячо приветствовали угрюмого парня в потертой одежде. Собственно, от этого-то и было некомфортно. Ричи был из другого мира, того, где семья собирается за одним столом и обсуждает, как прошёл день, а не прячется по углам, жуя каждый своё перед телевизором или монитором; где часто выбираются куда-то вместе или проводят вечера за настольными играми, но уж точно чего не делают, так это не выясняют отношения на высоких тонах почти каждый вечер. Редкие вечера тишины означали, что родители пьют, причём порознь. Приходя со школы, парень утаскивал что-нибудь поесть к себе в захламленную комнату, наспех делал домашнюю работу, не заботясь о правильности ответов, и убивал свободное время в играх. Едкие комментарии учителей и родителей о том, что из Гэвина не получится толкового человека, а только очередной бесполезный безработный, сидящий на пособии, лишь разжигали копящуюся внутри злобу и агрессию, и если бы не Ричи и его семья, он уже угодил бы в полицейский участок.       —… Гэвин?       — А? — Парень вздрогнул, когда мягкий голос вывел его из раздумий.       — У тебя губы синие. Сколько времени ты был на улице?       — Часа два. Я, тип, не хотел к тебе сразу идти, всё думал… — он взмахнул рукой.       Ричи укоризненно покачал головой и повёл друга в столовую.       Гэвин набросился на горячую еду как одичавший кот. Вообще, Ричи часто подмечал в его движениях что-то кошачье: то, как он озирался, как смотрел на других, как двигался и сидел. Ричи нравилось наблюдать за Гэвином, когда тот был расслаблен. Мрачное выражение лица смягчалось, тонкие морщинки на лбу разглаживались, сам Гэвин слегка улыбался. И по мнению Ричи, это было очень красиво.       Гэвин посмотрел в гостиную, на короткий диван. Диван с деревянными ручками и жёсткой деревянной спинкой был хорошо ему знаком: парень на нем уже спал и не один раз. Родители Ричи предлагали ему гостевую спальню, но Гэвин каждый раз отказывался; он и так уже был многим им обязан и не хотел увеличивать моральный долг. К плате по счетам, пусть и нематериальным, Гэвин относился очень серьёзно.       — Дашь мне плед?       Ричи подпер голову рукой и вслед за другом посмотрел на диван. Сидеть на нем было удобно, а вот спать — невозможно. Ричи как-то попробовал на нем поспать, но не смог устроиться из-за высокого роста. Нет уж, спать на нем было пыткой.       — А давай ты поспишь у меня? — предложил он.       — В смысле у тебя?       — На моей кровати.       — Э… А ты где?       — В своей кровати.       Гэвин ненадолго завис.       — Но там же типа я буду, не?..       — Ну да. Проведём одну ночь вместе.       На этих словах щеки гостя стали алыми.       — У меня широкая кровать, — как ни в чем не бывало продолжил Ричи, — а сам я худой. Мы поместимся, не волнуйся об этом.       — Не, я лучше там, — невнятно сказал Гэвин и ткнул пальцем в сторону дивана.       — Но почему?       — Ну… Типа, мы с тобой в одной постели… Как-то это стремно.       — Тебе не нравится быть со мной?       — Нет! — поспешно ответил Гэвин. — В смысле, нравится, и вообще, ты мой друг, так что конечно, мне нравится быть с тобой, но, типа, мы же будем слишком близко!       — О. Тебя это смущает, да?       Гэвин утвердительно кивнул.       — Извини, — Ричи сник. — Я не хотел тебя смущать. Я подумал, что раз мы друзья, то в этом нет ничего такого. К тому же тот диван совершенно не подходит для сна.       Они вновь уставились на диван. У Гэвина от одного взгляда на деревянного монстра заныла шея. А ведь завтра и так непростой день: придётся объясняться перед родителями, почему он опять ушёл ночью. А потом выслушивать, какой он неблагодарный ребёнок, и вообще, раз ему так нравится жить с теми, то пусть они его и усыновят.       От этих мыслей в глазах неприятно защипало.       — Хотя знаешь, — сказал Гэвин, стараясь, чтобы голос его звучал небрежно, — ты прав. Ну, насчёт дивана. После него всё тело болит.       — Отлично! — Ричи засиял. — Тогда идём!       Когда они только познакомились, Гэвин производил впечатление самоуверенного, наглого и грубоватого человека, но узнав его ближе, Ричи понял, что отталкивающее поведение — результат глубокой неуверенности в себе и замкнутости. Медленно и мягко Ричи заставлял друга открыться, и наконец это принесло плоды. Наедине с ним Гэвин становился тихим и задумчивым, движения становились мягче, а голос — спокойным. Однако мягкого телесного контакта он избегал. Задеть плечом, толкнуть, наступить на ногу… Зачастую Гэвин сам провоцировал конфликты. Но обычных прикосновений он избегал, а объятия и поглаживания были почти незнакомы. Но сейчас парень шёл на очень близкий телесный контакт и чувствовал себя некомфортно. Но отступать было поздно.       Они вошли в комнату. Была полутьма, разгоняемая жёлтой гирляндой, приклеенной к шкафу. Полутьма скрывала лица и тела, и Гэвин немного расслабился.       — Раздевайся, — сказал Ричи за его спиной. — В джинсах ты ко мне не ляжешь.       — Да, — не сразу ответил парень, — сейчас.       Гэвин стал раздеваться и запутался в свитере. Из складок одежды слышалось фырканье и сдавленные маты, парень извивался, стараясь выпутаться из проклятой одежды, а Ричи посмеивался.       — Ты что, не раздевался перед своей девушкой?       Гэвин наконец снял свитер и бросил комок в угол. Хозяин к тому времени уже разделся, оставшись в трусах и футболке, и сидел на краю кровати, положив ногу на ногу.       — У меня нет девушки, — ответил Гэвин.       — Ну, была наверняка.       — Не было.       — Серьёзно? — Ричи удивился. — Почему? Ты симпатичный.       — Ну… — Гэвин отвёл взгляд, — я как-то не по девушкам.       Повисло неловкое молчание, нарушаемое шелестом снимаемой одежды. Гэвин старательно избегал зрительного контакта с другом, а Ричи внимательно его разглядывал, чуть наклонив голову.       — С парнями у тебя тоже ничего не было?       — Ты такой догадливый.       — Не сарказмируй.       — Не задавай тупых вопросов.       Гэвин подошёл к кровати. В полутьме были видны очертания его тела: мускулистого, приземистого, крепкого. С лёгким загаром он растворялся в сумраке, а вот бледный Ричи выделялся как фарфоровая кукла. Он залез на кровать и подвинулся к стене, уступая место. Гэвин лег рядом, повернулся к Ричи спиной и свернулся клубком.       — Неуютно? — спросил Ричи.       — Ага. Немного.       Ричи ничего не ответил. Гэвин поерзал, устраиваясь удобнее, и закрыл глаза. Полночь почти наступила, после долгого вечера хотелось спать, и подросток закрыл глаза. Он расслабился и уже почти забыл, что здесь не один, как вдруг его обняли.       — Ты какого черта творишь? — громким шёпотом спросил Гэвин.       — Обнимаю тебя, — ответил Ричи. Его голос звучал совсем близко.       — Зачем?..       — Я… давно хотел это сделать.       — Зачем? — повторил Гэвин.       Ричи зарылся носом в его волосы, и подросток который раз за вечер покраснел. В этот раз всё было не так, как обычно. Слишком близкий контакт, слишком много близкого контакта. Но зачем? Гэвин не рассказывал о себе раньше, Ричи не мог знать, какой он на самом деле. Или мог? Тогда зачем это всё? Чтобы соблазнить? Но какой смысл? Разве неясно, что Гэвину от этого станет только хуже?       — Я волнуюсь за тебя, — ответил Ричи, немного отстранившись. — Ты думаешь, я не вижу, что с тобой происходит? Как тебе сложно?       — Ты про родителей?       — Да. Они же на грани развода.       — Угу.       — Я просто хочу, чтобы ты не чувствовал себя одиноким.       Гэвин развернулся к нему, и теперь их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. Холодные сероватые глаза Ричи смотрели с участием и сочувствием.       — Я раньше учился в другой школе, — сказал Гэвин.       — Да, я слышал.       — У меня там был… типа друг. Он был старше. Ему было пятнадцать, он был крутой. Учил меня курить.       Ричи кивнул, показывая, что внимательно слушает.       — И однажды мы остались одни. И… — взгляд карих глаз скользнул в сторону, — он стал лезть мне под одежду. Ну, ты понимаешь, что было дальше.       Ричи приподнялся на локтях, отстраняясь от друга.       — Сколько было тебе?       — Двенадцать.       — Ты говорил кому-нибудь об этом?       — Школьному психологу. Того парня, кажется, отправили лечиться, а меня перевели в другую школу. С тех пор я как-то не люблю, когда меня касаются, — он грустно усмехнулся.       — Мне жаль. Боже, какой же я придурок… Слушай, мы можем спать порознь. Давай я…       Ричи сел и скинул с себя одеяло, готовясь вылезти, как Гэвин взял его за руку.       — Останься, — попросил он.       Ричи лег обратно.       — Мне действительно жаль. Я не думал, почему ты так реагируешь.       — Да всё нормально. Я ж не рассказывал. Кстати, я никому об этом больше не рассказывал, ну, кроме родителей, ясное дело. Так что ты первый.       — Я ценю это.       Гэвин придвинулся, и Ричи нежно обнял его. Вскоре они уснули в свете гирлянд, тишину нарушало лишь тихое дыхание и шум ветра за окном. Они мирно спали, еще не зная, сколько испытаний выпадет на их долю и как изменится мир, но точно знали, что все невзгоды они встретят вместе. Рука об руку.