Профессиональное обучение/formation professionnelle

— Нет, ударение в этом слове на последний слог, — Саито замечает, что две девушки со второго курса явно не слушают. — Чживон? Чживон даже не сразу откликается. Завороженным взглядом смотрит на гибкие пальцы Хана Джисона, который уже успел сложить журавлик из вырванной страницы конспекта. — У него с языком все в порядке, — фыркает Эри, не удерживаясь от шпильки. — А ты забываешься. Студентка смотрит настолько растерянно, что вызывает усмешки на лицах своих соучастников. Краснеет, упираясь взглядом в свою тетрадь и старается больше не глазеть по сторонам. — Завтра конкурс, ребят, пожалуйста, будьте внимательны, — еще раз просит Саито, но слушает ее ровно половина отряда. В Сынмине и Юне она не сомневается, ребята ответственные, но вот вторая половина… Когда мини-занятие окончено, первыми убегают девчонки. Чживон бросает последнюю улыбку на собирающегося Джисона, и тот только скалится мило в ответ. — Мы не подведем, — заверяет Сынмин, но осекается, глядя на Хана и студентку. — Постараемся. — Спасибо, — искренне благодарит парня Эри, провожая его спину взглядом. Остается не спешащий никуда Джисон. — Дополнительные уроки взять хочешь? Хан вздыхает. Театрально так, даже глаза закатывает. Садится напротив, подкладывая кулак под щеку и пилит взглядом. Парнишка оказывается на удивление смышленым и понимающим и Эри, вопреки собственным убеждениям, подпускает его ближе остальных. — Зря ты так переживаешь. — Не тыкай мне в стенах университета, — напоминает студенту преподаватель, но тут же заглаживается вина пачкой чипсов с зеленым луком. Любимых для Эри. В библиотеке все равно пусто, потому она позволяет открыть снэки и слопать добрую половину, краем глаза наблюдая за читающим Джисоном. — О чем ты хотел поговорить? — Я? — округляет глаза парнишка, становясь точь-в-точь маленькой квоккой. — Да так, вы, преподаватель, оказывается, очень творческая личность. — Заткнись. — Когда споем? — Ты издеваешься? — Немного, — признается Хан, когда в него летит небольшая чипсина. — Позволь личный вопрос? — В зависимости, насколько он личный, — честно отзывается Эри, откидываясь на спинку стула и разминая шею. — Не про белье. — Мне полегчало. — И все же? Почему ты списала Хвана и позвала меня? Саито закатывает глаза. Иногда проницательность Джисона действует ей на нервы. За три дня парнишка смог пробить глухую оборону простыми закусками и незамысловатыми шуточками, рвением доказать, что он хорош. Да еще найти Юну, замену для бедолаги Чонина, который работал по четвергам официантом в каком-то то ли ресторане, то ли кафе. — Я уже поставила студенту Хвану зачет, даю шанс другим, — с долей иронии выговаривает Саито, усмехаясь. — Зря, еще раз повторяю, — как заедающая пластинка почти пропевает по слогам Хан, помогая собрать книги и расставить их обратно. — Я не подведу, но с сильным участником пробиться было бы легче. — Спасибо, — коротко выталкивает из себя Эри, краем глаза замечая, как на футбольном поле столкнулись две команды. — Я в тебя верю больше, чем в него. — С трудом верится, — почти беззвучно выдыхает Хан, сжимая в руках словарь. Преподаватель не слышит, все внимание ее сосредоточено на темной макушке, отправляющую пас нападающему. Удар. Гол. Саито усмехается, закатывая глаза. — Идешь? Или еще посмотрим на то, как одиннадцать потных парней бегают с мячом? — А ты, я смотрю, не любишь спорт? — улыбается Эри, проходя мимо библиотекаря и коротко кланяясь худенькому старичку. — Я мастер спорта, — коротко изрекает Хан, заставляя Саито затормозить. — По чесанию языком? — Там я олимпийский призер, преподаватель Саито, — самодовольно фыркает Джисон. Они расходятся быстро. Эри плохо спит ночь и встречает утро с головной болью и странным чувством тревоги. Пару секунд она застывает у шкафа, оглядывает платья и рубашки, джинсы и брюки, но почти вся строгость покойно ждет, когда ее постирают. Эри достает юбку, находит рубашку с университетских времен и застывает. Так она будет больше похожей на студентку, может, заменить в этом наряде Чживон? Длинная юбка-карандаш заменяет короткую, прилизанные волосы накидывают года, и Саито, наконец, едет в офисные помещения почти в центре Сеула, специально снятые для конкурса. Там народу полно. Молодые журналисты, еще студенты, делают сотни фотографий для своих колонок. На эти конкурсы съезжается добрая половина всех университетов. Социология, культурология, история, иностранные языки… Молодые люди смеются и дружной шеренгой рассаживаются по аудиториям, готовясь отстаивать честь своих учебных заведений. Эри видит своих студентов, взволнованных и тихих, приветливо машущих ей. — Преподаватель Саито, — окликает ее первым Сынмин, успешно подскакивая в тот момент, когда один из их журналистов пытается взять у нее интервью. — Я не думала, что сегодня здесь так много народу. — Мэр города дал распоряжение, — пожимает плечами подошедшая Юна. — Он лично будет награждать победителей через неделю. — Какая честь, лучше бы деньги дали, — фыркает Хан. — Или сразу диплом. — Не получится у тебя проскочить всю учебную программу, студент Джисон, — отбивает атаку Эри, когда они дружно входят в аудиторию. Восемь столов в центре, по кругу расставлены стулья. Точно арена, где проходят отнюдь не интеллектуальные бои. — После нас испанский, — вспоминает Чживон. — А до нас китайский проходил. Многие приехали, кстати говоря. Туда не допускают студентов по обмену, только урожденных в Корее и… Саито ищет взглядом их стол. Рассаживает ребят так, чтобы мальчики были друг напротив друга. Те рассматривают листовки, сразу же начиная возмущаться, почему их университет вышел таким серым. — А вы же заканчивали не наш, да? — вспоминает вдруг Чживон. — Да, мой тут тоже представлен, — нехотя откликается Эри, замечая столик со знакомой символикой. — Преподаватели и студенты, просьба занять свои места, — раздается механический голос. — Удачи вам, и помните, что главное не результат, а участие, — еще раз проговаривает Саито и встречает скептические взгляды. — Вы своему университету скажите, — усмехается Хан, но благодарно кивает, когда преподаватель занимает свое место. Ведущий, один из преподавателей, но не языков, оговаривает правила конкурса, внимательно обводя аудиторию взглядом. Саито замирает в первых рядах, аккурат напротив своих студентов. — А теперь внимание на экран, — просит ведущий, отходя от белого полотна на всю стену. Проектор запускает серию слайдов с восхвалением Франции и уникальности языка. Все внимательно смотрят представление, потому как далее, почти без подготовки, начинается первый этап. Команды будут отсеиваться. Эри морщится, искренне недоумевая, зачем молодым людям соревноваться друг с другом раньше времени. Но дух соперничества теплым воздухом обдает всех присутствующих, первые четыре слова загораются на экране, тема для каждого университета выбирается рандомно. Саито выдыхает, когда ребятам достается модернизм, даже посмеивается над их самодовольными лицами. Они проходят первое задание слишком легко. Хан и Ким помогают девушкам, создают неплохое и правильное в произношении и грамматике предложение. Следующие слова связаны с историей. Там ребята чуть стопорятся, вспоминая, в какие века жила небезызвестная Жана д’Арк, справляются, весело хлопают в ладони и бьют друг друга по плечам. Третий слайд кидает в них уже восемнадцать слов, из которых нужно составить небольшое эссе о династии Ли. Тема выбрана для всех, и на французском, не применяя корейские словарные обороты, это оказывается делать сложно. Саито улыбается, когда ее студенты проходят во второй этап. Короткий перерыв, чтобы попить водички и освежиться, вновь экран загорается через пять минут, и ребята вступают в бой. — Эри? — неожиданно для нее доносится мелодичный, чуть с акцентом голос. Дрожь по всему телу тут же отступает, когда Саито фокусирует взгляд на пожилой француженке корейского происхождения. Бывший преподаватель Эри улыбается и не скрывает своего замешательства. — Профессор Симон, — Эри кланяется, вспоминая об этикете и том, что женщина пришла под конец ее выпуска и, честно говоря, помогла Саито закончить университет. — Я рада тебя здесь встретить, — честно откликается женщина, отчего ее акцент становится более слышимый. — T'aimes enseigner? — Oui, professeur , — кивает Эри, старательно держа улыбку на лице. — Я знала, что тебя занесет на нашу тропу, — хитро подмигивает женщина, обращая свое внимание на ответ студентов. — Твои ребята неплохие. Хромает, правда, грамматика, но они ведь так волнуются. Не представляю, зачем все это. Саито усмехается. Профессор Симон всегда казалась ей мудрой и сильной женщиной, преодолевшей стереотипы и осуждения, научивший саму студентку Эри смирению и терпению к глупости других людей. — Tu t'es mariée ? — продолжает наступление профессор, вгоняя Саито в краску. — Нет. — Как так? Ты ведь молодая, хорошенькая, куда эти недоумки смотрят, не понимаю, все им бизнесы эти… — Профессор, я не спешу, — усмехается Эри, сосредотачиваясь на студентах. Те пыхтят и усердно стараются. Саито замечает, как у студента Хана капелька пота стекает по лбу, а беспокойная Чживон крутит ручку так, что она вот-вот превратится в юлу. — Да-да, fille , я бы после такого тоже не стала спешить, все-таки вы с Пуонг были близки, а этот гад Донук так поступил с ней, хорошо его закрыли, там таким извращенцам самое место. Даже не верится, что он у нас преподавал и… — Профессор Симон, — голос Эри вдруг дрожит, поднимается, распускается в полную силу власти. Профессор смолкает и боязливо поглядывает на девчонку. Понимает, как шагнула за черту, перед глазами будто снова встает Саито три года назад, разбитый и брошенный ребенок. Кивает, улыбается, отходя обратно, пока Эри вглядывается в своих студентов и лиц их не видит. В голове только имя, страшное для нее чертово имя. Ненавидит. Как оно звучит, даже в голове, как ложится рваными пятнами на память, как скребет по горлу, когда, случайно, она выговаривает его. Мерзость такая, что хочется выблевать из себя это чертово имя. И сердце предательски щемит, стучится наружу, отчего становится больнее. — Преподаватель? — Хан хмурится, подходя ближе. — Мы прошли. Второй конкурс закончился. Эри резко смотрит на таблицу, предпоследние, но пропуск вырвали. Остался еще один этап и все, можно отчаливать обратно в спокойные родные стены. — Молодцы, — вырывается хрип и Саито, извиняясь, отходит от своих ребят, направляясь к столу. Там бутылки выложены в ряд, Эри глотает жадно воду, чтобы смыть привкус горькой желчи и, ее это не удивляет, винограда. Этот аромат будто застревает посреди носоглотки, но Саито упорно его глотает. Когда во рту привкус бутилированной воды заменяет виноград, объявляют готовность к третьему этапу. Уже подходя ближе к столу, Эри видит разительные перемены в составе. — Что происходит? — она ступает прямо к столу, как и остальные преподаватели, наставляя своих студентов. — Хан отказался от участия, — без особого интереса спешит ответ, и взгляд студента тут же фокусируется на ней. — Студент Хван, ты не был заявлен, — напоминает в последней попытке Эри, нависая угрозой над бедной Чживон и спокойным Сынмином. Хенджин встает первым, держа дружелюбие и смиренность на лицу. Подходит ближе, почти в висок выдыхая неприятную весть: сам преподаватель Канг послал его. — Он не имел право, — фыркает Саито, но остывает. — Вы, правда, считаете, что я не справлюсь? — с усмешкой оглядывает своего преподавателя Хенджин, чуть покусывая губы. — Вы могли бы сразу ко мне обратиться. — Вас не касается, по каким причинам… — Лучше опозориться перед всем Сеулом, чем наступить себе на гордость, понимаю, — почти сочувственно выдает Хван, заставляя взгляд Эри зажечься опасными огоньками. — Не забудьте поблагодарить преподавателя Канга, преподаватель Саито. Хенджин уважительно кланяется. Издевку никто не заметит, кроме Эри, но та только разбивает свое лицо в улыбку и обращается к другим. — Я уже вами горжусь, вами тремя, — улыбка постепенно становится радушной, настоящей, и Саито возвращается на место, внимательно сканируя студентов взглядом. Ищет взглядом предателя Хана, но того нигде нет. Сбежал, маленькая трусливая белка. — Без него нам не получится занять хоть какое-то место, — появляется рядом Джисон, выглядя крайне сконфуженным. Глядит так виновато, что сердце сжимается, оттого Саито отворачивается, сосредотачиваясь на чем угодно, кроме застывшего рядом парня. — Я аннулирую твой зачет, студент Хан, — грозится искренне, готовясь на зачете с него три шкуры спустить. — Но, преподаватель… — Ты сдался, — резко оборачивается к студенту Эри, и тот замирает. — И подвел команду. — А как же: главное участие? — Участие до конца, а не сворачивать на полпути и спихивать ответственность на других. Саито отворачивается, старательно вслушиваясь в слова ведущего. Джисон рядом ненадолго замолкает, до момента, пока их команда не набирает первый балл, заработанный Хваном. — Вы так злитесь, потому что меня студент Хван заменил? — совсем просто и главное тихо задает свой вопрос Хан. — Потому что ты болван, — фыркает Саито, за что невольно замечает неодобрительный взгляд профессора другого университета рядом. — Он тоже не хотел, но пришел. Ради команды и ради вас. Французский для него не просто язык, преподаватель, — совсем тихо шепчет Хан, улыбаясь, когда в копилку падает второй балл. — Человек, который учил его языку, заменил ему сбежавшего папашу. Хенджин любит французский, как сувенир на память. — Сейчас пущу слезу, — отмахивается от студента Эри, удивляясь третьему баллу. В сумме они зарабатывают шесть из пятнадцати. Саито удивленно глядит на свой столик, на студентов, старательно обходя взглядом Хвана. В шестой раз все-таки смотрит на него, на то, как он спокойно и с улыбкой делится ответом с Юной, насколько мальчишка спокоен и собран, уверен в себе. Насколько горит тем, как выводит его язык иностранные слова, как проникается другим акцентом и преображается в человека, отличного от себя. Эри вздрагивает. Вспоминает, почему сама начала изучать языки, почему остановилась на данном. Как горела на дополнительных, вытягивая руку вперед и верх, как пела Пуонг выученную наизусть песню на другом языке, как мечтала, что за барьером другого языка не узнают о ней настоящей. Как представляла, что мама бы ей гордилась. И в этом студенте она на секунду видит себя. — Поздравляем, — раздаются аплодисменты. Шквал, град аплодисментов, смех, студент Джисон бежит обнимать своих сокурсников, поздравлять со вторым местом в конкурсе. Первый все же взял Национальный, и профессор Симон гордо возглавляет своих студентов, поднимаясь к ведущему. — Эта битва была честной, мы рады, — коротко изрекает педагог, встречаясь взглядом с Саито. Эри тоже подходит к своим студентам. Обнимает девочек, улыбающихся и таких счастливых, пожимает руку Сынмину, который гордо выпячивает грудь, старательно скрывая истинную радость, кивает коротко Хенджину и тот кивает в ответ. Пару секунд аплодирует со всеми, старательно и честно, хлопает по плечу улыбающегося Джисона и быстрее выходит. Чеканным шагом пробирается сквозь толпу, и та не смеет становиться у нее на пути. Расступается волнами, пропуская в коридор, также наполненный людьми. Эри следует указателям, заворачивает пару раз, и на каждом повороте все меньше и меньше жителей Сеула. Безошибочно слышит позади себя шаги. Улыбается, облизывая губы. Адреналин бьет в голову, ударяет волнами жара и холода по телу, заставляет жадно глотать потоки холодного воздуха. Ей не верится. Гордость за студентов, за себя кружит голову, сглаживает все плохие воспоминания, а случайная догадка почему-то дрожью отдается в ребрах, заставляя снова и снова бегать по кругу. В туалете ни души. Эри замирает, слышит, как позади себя беззвучно открывается дверь, впирается взглядом в ожидаемого гостя, который сверлит усталым, почти потухшим взглядом. — Мы на втором месте, а ты как принцесса сбегаешь, — почти усмехается Хенджин, пряча ладонь в карманы черных брюк. — Принимай похвалу, Принцесс… Не договаривает. Эри впечатывается, заставляет отступить к двери, услышать щелчок замка и замереть. — Будь добр, студент Хван, — коротко изрекает преподавательница, закрывая глаза. Один раз. От одного раза ничего не будет, это же не наркотик. Все лишь поцелуй, который она урывает, ухватывает, цепляет. Скользит пальцами по тонкой шее, по темным волосам, замирает ладонью на щеке, целуя почему-то нежно, точно, почти целомудренно. Целует снова и снова, заставляя отвечать, пока сама отчаянно цепляется за собственные принципы. Нельзя, невозможно, не правильно… Потоки всех известных не стрелой прорезает разум, ее ведет, она почти отстраняется, не чувствуя на себе чужих рук и чужого дыхания. Зря. Не надо было, не, не, не… Замирает, судорожно сглатывая, когда поднимает взгляд в лицо студента, встречается с карими, почти черными сейчас глазами, а в тех горит вопрос и огонь. Отражают ее силуэт и темную душу, заставляя кусать губы почти в кровь. — Ты ведь пожалеешь, — предупреждает ее Хван, выдыхая в чужой рот. Эри ловит его слова губами, улыбается, когда они горят и впечатываются в нее. Пожалеет и еще как. Знает. — Завтра, — обещает она и себе, и ему, и всему миру, только чтобы снова и снова, раз за разом чувствовать пьянящие губы на своих. Получает их в достатке, Хенджин не тормозит, вжимает, вбирает, изучает умело и глубоко, для истинного просветления. Скользит руками по женскому стану, путается в ароматах лаванды и тыквы, сжимается до точки, когда прижимает к ровной холодной стене. Эри больше не сопротивляется. Сдается на раз-два, притягивается, как намагниченная, и ощущает, от чего чертовски долго отказывалась. Чувствует, как Хенджин заводит руки над ее головой, лишая доступа к своему телу, но открывая его для себя. Целует влажно и горячо, от губ до шеи, сжимает бедра, вырывая из преподавательницы хриплый стон. Снова и снова, дразнится и ластится, пока Саито пытается прикоснуться, ухватиться и, желательно, не растечься прямо здесь и сейчас. Он явно что-то в ней собирает, потому Эри почти не дышит от того, как чужие пальцы проводят под тонкой черной полоске нижнего белья. Не спешит, и она, задыхаясь, почти возмущается, проводя носом по чужой щеке, вдыхая жадно так, будто последний глоток кислорода на чертовой планете. Вынуждает его отпустить ее руки, хватаясь за плечи, бесстыдно закидывая ноги на талию, улыбаясь сквозь поцелуй, когда Хван умело и по-свойски оставляет следы от ладоней на ее ягодицах. Прислоняется к раковине, вжимаясь бедрами. Эри подставляется под все поцелуи и прикосновения, которые так щедро расцветают на ее теле, толком не замечает, когда остается без белья, но расстегивает ремень без труда, удивляясь сама своей умелости. Снова встречается с губами своего студента, снова целует так, словно не ощущала их на себе никогда, и не сдерживает стон в чужой рот, когда чувствует в себе Хенджина. Саито чуть трясет от этого мальчишки, от его коротких проникающих движений и ловких рук, от его морозного фруктового запаха. Он укутывает собой, не позволяя думать, берет резко и до сладкой боли приятно, тяжелым дыханием опаляет шею, заставляет выгнуться дугой навстречу чему-то, чего Эри не знала, кажется, никогда. Она осыпается перед ним осколками звездной пыли и туманных стонов, старательно забиваемых много лет в глотку. Хенджин освобождает полностью и без остатка, проникая под кожу, под ребра, под сердце. Устанавливает свои полномочия легкими укусами на шее, вчерчивает новые границы ниже живота, усмиряет рвущийся стыд и позор рваными плавными движениями. Саито Эри больше не сопротивляется, беззвучным шепотом причитая имя своего студента. Снова и снова, пока все тело дрожит в чем-то удивительном и неповторяющемся, необузданном и первозданном. Хенджин кончает следом, сжимая преподавательницу в своих руках крепче. Дышит судорожно, тяжело, смешивая их дыхание в одно глубокое темное торнадо. Целует еще раз, тянется первым и с удивлением не встречает сопротивление. Нежно и невесомо, Саито оттягивает нижнюю губу, улыбаясь нагло, с огнем в глазах. Смотрит точно, не прерывая поцелуй, и ее снова бьет дрожь. Другие ощущение, когда при поцелуе смотришь человеку точно в глаза и он отвечает тем же. Она уже хочет прекратить, отрывается нехотя от пухлых губ, напоследок мазнув легким поцелуем скулу, но Хван не дает. Вглядывается более серьезно, сбрасывая с себя покалывающую пальцы ног негу. — Только не говори, что жалеешь, — выдыхает он на грани слышимости, но ответа так и не получает. В дверь стучат, по другую сторону несколько голосов возмущенно разрезают воздух. Эри открывает кран, утирая бедро, на котором остался белый след, натягивает белье и одними глазами приказывает своему студенту спрятаться в одной из кабинок. Хенджин демонстративно фыркает, но покорно идет. Когда только защелкивается за ним, Саито открывает дверь и виновато улыбается, винит во всем волнение и несвежий салат и тут же выходит, не замечая, как за дверью, пряча лицо и чуть оборачиваясь, стоит Хан Джисон.