Профессиональное обучение/formation professionnelle

— Сохранила? Его вопрос не требует ответа. Принцам отвечать надо в поклонах, низких и уважительных, а Эри стоит, рассматривает персонажа из розовых мечтаний так, будто он обычный парень. Из крови и плоти. Из души и слез. — Скоро умрет, — подбирает слова преподавательница, сжимая в руках тонкий стебель. — Спаси ее, — совет Принца бесценен. В полутьме его глаза горят ярко, сжигают частичку чего-то смущающегося, оттого губы Эри кривятся в усмешке. Спасти кого-то — не про нее. Будь то роза, маленький котенок на обочине или близкий человек. Спасение — дело недостойное и неблагодарное, особенно когда не просят. А если и просят, то потом спасать нужно самого себя. И тогда замкнутый круг не прервется: человек по природе своей спасенным быть не хочет. — Выпьешь чего-нибудь? — танцор кивает бармену, украдкой кидает что-то о бокалах, и тут же возвращает внимание к девушке. Эри разглядывает его, впитывает в подсознание прямые линии и светлые помыслы. Парень напротив нее — картинка. Красивая, яркая, но не живая. — Я не смогу оплатить приват, — ее голос ровный, пустой. Она отказывает хорошему варианту, с которым можно переспать, пусть и за деньги. Ее это не устраивает. Саито верит в светлые чувства, даже в гребанные темные, и секс за деньги неприятным пятном ляжет в ее воспоминании о принцах и принцессах. Принц же, улыбаясь снисходительно, непростительно, делает шаг к ней. Расстояние между ними летит клочками рваными, как дым со сцены, Эри выпрямляется, когда улыбку ловит возле себя. — Расслабься, я здесь не за этим, — заверяет ее молодой человек, разглядывая чуточку пристальнее. — Тогда зачем? — она щурит глаза, кажется, зрение подводит ее, потому что мозг бьется в мыслях о том, что они знакомы. — Может, познакомиться? — он чуть хмурит брови, будто задумывается. — Или, может, самому провести для тебя приват. — Играешь в сексуального альтруиста? — невольно усмехается Эри, а затем догадка сама рвется изо рта. — Кин в порядке? Принц вопросу слегка удивляется, даже отступает. Усмехается хитро, с огоньком в глазах, проводит пальцами по губам, будто смиряет рвущиеся слоги наружу. — Я не соблазняю чужих невест, — доверительно сообщает он королевскую тайну. Эри выдыхает. Хмурится больше, даже вздрагивает от неожиданности. Новый знакомый вбирает в себя все ее внимание, потому она не замечает протянутый барменом бокал с чем-то нежно-нежно розовым, почти прозрачным. Автоматически принимает из рук, крутит в руках, будто впервые видит что-то кроме текилы. — Может, я тоже чья-то невеста? — становится интереснее Эри. — На тебе нет кольца, — усмиряет ее выпад Принц. — К тому же, Кин проговорилась, что ты свободна до конца этого вечера. — Я крайне сомневаюсь, что так быстро смогу кого-то подцепить, чтобы на утро быть в отношениях, — фыркает Эри и отпивает немного из бокала. Ее приятно удивляет, что алкоголя в бокале нет. Что-то приятное, прохладное и явно выводящее ненужные градусы. — Посмотрим, — усмехается принц, окидывая взглядом зал. — И как тебе тут? — Сносно, — кивает Эри. — Trop de gens* (слишком много людей). — Les gens aiment les pensées d'amour* (люди любят мысли о любви), — почти без акцента льется французский из пухлых губ Принца. Эри замирает. Смотрит на него во все глаза, будто впервые видит чудо чудесное, а он улыбается довольно, сыто. Эффект произведен, ее пальцы мелко сжимают стебель розы, мучая ее без воды. — Ravi de t'avoir rencontré* (приятно было познакомиться), — выталкивает из себя преподавательница, одновременно ставя бокал и цветок на стойку. Начинается игра на опережение. Саито разворачивается и идет мимо парней в заниженных джинсах, пьяных женщин, курящей молодежи. Такси будет через пару минут, ей не помешает свежий воздух, холодный душ и долгий сон. У нее ведь завтра пары. И она преподаватель. Не гоже ей западать на стриптизера. Не гоже ей вообще думать о любви. Воздух свеж, сгоняет краску, стоит переступить порог этого порочного заведения. На улице ей дышать проще, Эри делает глубокий вдох, улыбается сквозь марево возбуждения, интереса и алкоголя и делает еще шаг, прочь и дальше. Мысли о том, чтобы проехать мимо дома бьется чуточку настойчивее, но тут же тушится. Чужое прикосновение болью не обжигает. Прохладные пальцы скользят по руке, задерживают, разворачивают к себе. Саито не успевает возмутиться, крикнуть что-нибудь жесткое, обидное, грозное, как впечатывается в чужое тело, а затем в чужие губы. На вкус — отрезвляющий напиток. Пьянит сильнее, держит крепче, а сердце заставляет биться чаще. Эри глаза держит открытыми, глядит на того, кто смело посягнул на, вообще-то, святое в жизни каждого человека. Принц целует аккуратно, глубоко и обезоруживающе. Эри нравится. Прижиматься к его телу, обнимать за шею, чувствовать мягкие темные волосы под пальцами. Чужие губы, дразнящие, вбирающие так, будто они давно любовники, давно целуются на глазах прохожих, давно в сердцах друг у друга. Выдох застревает на губах преподавательницы, она закрывает глаза, отдается французскому поцелую бесстыдно и без последствий. Чужие руки не блуждают по телу, касаются невесомо ее волос и шеи, не спускаются, не дразнят. Поцелуй передает обещание, какую-то смутную надежду на продолжение, на будущее. Саито эти мысли гонит. В ней трепещется живое возбуждение, как огонь. В него только что вылили литры бензина, килограммы угля и подожгли олимпийским факелом. Вперед, девочка, делай с этим огнем все, что хочешь. А Эри хочет принцев. — Chaque baiser est une fleur dont la racine est le coeur* (Каждый поцелуй-цветок, корень которого-сердце), — припечатывает поцелуй на губах принц, и Саито чувствует, как в ее руку трепетно вкладывают розочку. Она тяжело дышит и мало что понимает. Мутным взглядом смотрит в его лицо, в легкую усмешку, и осознает, что остановились они из-за настойчивого звонка ее телефона. Таксист нервничает, глядя на целующихся людей. — Тебе пора, — его голос искрится золотистыми пузырьками шампанского, хочется еще и еще. — Как тебя зовут? — сбрасывая сладкую усмешку, все-таки ворочает языком Эри. Принц усмехается, убирает руки в карманы черных штанов и взглядом кидает в такси. Отвечать королевские особы простым смертным не обязаны. Саито усмехается на это, ровным чеканным шагом идет до такси, сжимая розу в руке чуточку сильнее. Бедный цветок. Уже в такси она ловит себя на мысли, что Принц смотрел, как она садилась в машину. Не отходил, пока она отъезжала, и доля чего-то странного вдруг замерла и упала в ее сердце. Мы ведь знакомы. Мы ведь… Эри закрывает глаза и открывает их только тогда, когда таксист сообщает о конце маршрута.

***

Утро больное. Солнце скрывают низкие полные тучи, давят на голову даже в небе. Эри открывает глаза на двенадцать, обычно ей хватает и пяти. Секунды ускользают сквозь пальцы, точно вода. Она стоит под душем, подставляет прохладе свое лицо, пока перед ее глазами мутным розовым лицо Кин, Ынхва и Мины плывут потоками рваными и грязными. Четче — лицо чужое, в софите, и Саито сжимает зубы и велит себе выкинуть принцев из головы. Не было никогда в ее сердце месту таким людям. Ей он не нужен совсем. Простой парень, с которым она поцеловалась в клубе, не должен засесть выше живота. В ногах ему самое место, а его розе - в мусорке, куда она отправила ее еще ночью. Потому что нельзя благовоспитанным преподавательницам пить восемь шотов текилы и смотреть, как горячие тела извиваются под пленяющую музыку. Потому что нельзя позволять себя целовать кому попало. В университете ей лучше не становится. Мелкий дождь бьется в окно, усиливает мигрень. Саито пытается сосредоточиться на лицах, но те пустые и звенящие. Она отпускает детишек раньше, на секунду их лица озаряет свет облегчения, ровно как и саму Эри. К старшей группе она не спешит. Пьет кофе, жует жвачку и ловит в маленьком зеркальце свое больное отражение. Надеется, что никого из профессоров не встретит по дороге. Ей встречаются только студенты. Те снова не обращают внимание, идут мимо, как и вся гребанная жизнь. Саито терпит и улыбается, когда входит в аудиторию. Дождь усиливается. Ветер рвет зеленеющую листву, дождь безжалостно стекает по подоконникам, мешает открыть, впустить свежесть и вкусный аромат жизни. Саито дождь любит всей душой, но сегодня душа заперта в ее уставшем больном теле и не радуется непогоде. Саито ставит с глухим стуком желтую сумку с изображением Твити и Сильвестра, морщится от гаснущих за ее спиной смешками и голосами. Тишина настает будто сама собой. Дождь мешает полностью в нее окунуться. — Доброе утро, сегодня мы вспоминаем наклонения и разветвления системы времен, — глухим голосом выдает Саито, оборачиваясь к классу. Первое, что бросается в глаза, людей в аудитории больше. Семь — счастливое число, и вот семерка восседает на своих местах. Шесть пар глаз смотрят на нее в полном отсутствии интереса, скучающе изучают уставшее лицо и убранные в высокий хвост волосы. Седьмой взгляд горящим пламенем обжигает мигрень Эри, заставляя ту встать и, кажется, перестать дышать. Ее взгляд врезается в студента. В ее студента. Саито Эри перебарывает себя в доли секунды. Ей не за чем смотреть в королевские глаза, она принцев возле себя не терпит. — Вы, наконец-то, нас посетили, господин Хван, — Эри помнит фамилию прогуливающего ученика, потому голос ее ни на миг не становится теплым. — Вonjour, professeur, — с улыбкой откликается Хван Хенджин, и Саито Эри готова проклясть свои слабости к ненужным никому принцам.