He said "nothing"

Весеннее солнце припекает в макушку, пока Тэхен идет по большому двору больницы. Ну как идет, перекатывается с бока на бок. Большой живот тянет вниз, он придерживает его ладонями, гладит по мягкому бежевому свитеру, бормочет под нос успокаивающие слова. Чонгук плетется рядом, наверняка, поглядывая на его зад, который за последние месяцы в положении растащило в стороны. Ягодицы просто горят под мягкими штанами, точно пялится. Нет бы под руку взять, приобнять там, помочь идти, срок-то уже немаленький! Доктор говорит, всё хорошо протекает, назначил примерную дату родов, намекнул, мол, пора собирать сумку роженика и люльку для малыша. Сумка как бы уже собрана, а колыбельку они всё еще не смогли выбрать так, чтобы всем (им двоим) нравилась. На телефон падает сообщение, Тэхен проверяет его и улыбается, видя содержимое. Джин был записан сразу после него и на предварительном приеме уже был. Сегодня друг приехал вместе с Намджуном, чтобы убедиться в результатах анализов и услышать твердое «Вы беременны!». И так сияющий в ожидании очереди альфа, наверняка, засветился ярче любой звезды ночью. Это ж надо так ребенка хотеть. Он качает головой, представляя сколько еще Джин намучается с гиперопекающим мужем. Даже Чонгук, всегда контролирующий своего альфу благодаря многолетним спортивным тренировкам, малость подтекает крышей. Например, тяга к располневшему телу. Тэхена разнесло, блин, а этот слюни пускает, вечерами садится и жамкает-тискает-мацает жирок, какой только видит. Да сколько угодно, пффф. Приятно всё же… - Что там? – Чон равняется с ним и заглядывает в телефон, который Тэ спешно прячет. Еще переписки читать будем, ага. Не то чтобы ему есть что скрывать (вообще нечего), просто помимо опеки еще и включается неуместная ревность, как будто Чонгук серьезно думает, что он на восьмом месяце от него убежит. Разве что покатится. - Джин написал. Они в положении, это уже точно, - отвечает, и альфа широко улыбается, радуясь за друзей. За Намджуна, так точно. Тот никогда не скрывал, что детей хочет. - А Джин как? - Нормально. Думаю, даже рад, что это наконец случилось. Он всё время жил в ожидании положительного теста, теперь это закончится, - Тэхену жаль друга, потому что Джин хотел детей немного позже, но уже что есть, то есть. Наверняка, пока выносит, то проест мужу плешь, и будет прав, кстати. - Домой? – спрашивает Гук, открывая дверцу их машины на парковке. Тэхен усаживается поудобнее, пытается умостить булки так, чтоб спина расслабилась, и выдыхает, чувствуя прохладу салона. Захлопнув за ним, Чонгук обходит машину, садится за водительское и наклоняется над его животом, уже протягивая руки. - Ты опять? – со вздохом спрашивает Тэ, помогая задрать длинный свитер. - Хочу пообщаться, - ворчит в ответ. Но Тэхен-то знает, что этот великовозрастной ребенок хочет пометить запахом малыша. Тэхен вытягивает ноги, сжимая пальчики в тканевых кроссовках, и откидывает голову на подголовник, чувствуя спиной удобную подушку, которая с недавних пор всегда лежит в машине. Альфа воркует над животом, гладит носом по золотистой коже, создает из поцелуев запутанные дорожки. Он даже не удивляется, когда на бедра опустились широкие ладони и начали сжиматься. Понятно, начали тискаться. Тэхен прибавил сантиметров и там тоже. Запускает свою руку в чернявую шевелюру, почти смеется, когда ласковые губы шепчутся над животом и щекочут кожу. Всё-таки Чонгук заставил его сходить к врачу, когда плохое самочувствие не проходило. Узнав, что омега беременный, Чон отвез его домой, бросил одного и приехал почти ночью счастливый до усрачки, с легким запашком виски. Тэ уложил своего любимого дебила спать, а утром (как папочка учил) начал капать на мозги и тюкать альфу примерно, как дятел по бревну. Его бревно сидело с больной головой и просило прощения, что сбежал орать в глушь леса о том, какой он счастливый, и что больше никогда Тэхена вот так не бросит. В следующий раз Тэ пообещал, что беременеть будет Чонгук, а он манал переживать вновь эти качели. Короче, Чонгук был тем еще муженьком, а каким папашкой будет в будущем страшно представить. Ну, любящим так точно, тут без вариантов, да. Скрюченный в три погибели, но упрямо прижатый к пузику, Чонгук елозит щекой по животу, бормоча сыну какие-то глупости. Внезапно Тэ дергается, почти сразу же расслабляясь по привычке. И начинает громко смеяться. Растерянный альфа хлопает глазами, получив пинок в челюсть от еще нерождённого сына. - Ну что, папочка, заводи машину, - нежно отпихивает зависшего Чонгука, опускает свитер и тянется за ремнем безопасности. Тот отвисает и помогает пристегнуться, регулируя ленты, чтобы не давили. – Я голодный, а значит и сынок тоже. А ты знаешь, как ему не нравится быть голодным. - Исполняю, - вздыхает Чонгук, не сводя глаз с большого живота. Вдруг не выдержал, поднял свитер, зарывшись с головой под него, всыпал еще с десяток поцелуев, высунулся и напал уже на Тэхена. Омега смеется, жмуря глаза, подается выпяченными уточкой губами вперед и чуть не стонет, когда альфа сминает уточку с лица, придавливает своими губами, проталкивается языком внутрь и облизывает, влажно скользя. - Ты чего? – спрашивает он, выравнивая дыхание после глубокого страстного поцелуя. - Ты будто стал еще в тысячу раз притягательнее, - признается Чон, смотря ему в глаза. А потом растягивает широкую улыбку и с озорством добавляет: - Так и хочется съесть. Тэ закатывает глаза и отпихивает наглого альфу подальше от себя. - Это я тебя сейчас сожру, если не съем кесадилью в ближайшее время. Чонгук рассмеялся, обещая хоть сто кесадиль, и выехал наконец из парковки больницы, в которой через пару месяцев появится их малышуля.