"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 1

«Никто на тебя не смотрит, — твердил я. — Никто не смотрит. Никто». Сейчас проверим. Мне ведь даже самому себя не обмануть. Стоя на светофоре, я украдкой скосил глаза вправо — миссис Уэбер за рулем минивэна повернулась ко мне всем телом. Так и буравит взглядом. Я отшатнулся, недоумевая, как это ей хватает наглости. Что, бесцеремонно пялиться уже вошло в правила приличия? Или правила приличия на меня больше не распространяются? Тут я вспомнил про затемненные стекла. Да сквозь них, наверное, вообще не видно, кто внутри и в каком он «восторге» от беспардонности. И вовсе не меня она с таким интересом разглядывает, а машину. Мою машину. Ох… Я посмотрел налево и застонал. Двое пешеходов, вместо того чтобы перейти на зеленый, застыли на тротуаре. За их спинами прилип к витрине своего сувенирного магазинчика мистер Маршал. Только что носом к стеклу не прижимается. Пока. Все, зеленый! Спеша поскорее скрыться, я по привычке утопил в пол педаль газа — старенький пикап на меньшее не отзывался. Машина утробно зарычала, как барс перед прыжком, и дернулся так резко, что меня вдавило в кожаную спинку сиденья, а желудок прилип к позвоночнику. Ахнув, я поспешно нашарил тормоз. На этот раз я едва коснулся педали, но машина все равно замерла как вкопанная. Страшно было даже оглянуться по сторонам. Если раньше еще оставались какие-то сомнения, теперь уж точно все догадались, кто сидит за рулем машины. Кончиком носка я прижал педаль газа буквально на миллиметр, и машина снова рванула вперед. Наконец-то добрался до заправки! Не будь бензобак на нуле, я бы вообще в город не заезжал. Я уже без стольких вещей научился обходиться — шоколадные подушечки, шнурки для ботинок, — лишь бы не показываться на люди. Я спешил, как на гонках, — ключ в замок, крышку бензобака долой, карточку через сканнер, «пистолет» в бак — все в считанные секунды. Жаль, нельзя заставить цифры на счетчике ползти быстрее. Они щелкали размеренно, неторопливо, будто назло. На улице было пасмурно — обычный для Форкса, штат Вашингтон, дождливый день, но я никак не мог отделаться от ощущения, что хожу в луче прожектора, высвечивающего тоненькое колечко у меня на левой руке. Чувствуя спиной любопытные взгляды, я каждый раз воображал, будто оно мигает неоновым светом, вопя: «Смотрите, смотрите!» Знаю, глупо так переживать. Какое мне дело, как воспримут остальные — не мама с папой — мою помолвку? Новую машину? Неожиданное поступление в университет Лиги плюща? Блестящую черную кредитку, которая жжет мне задний карман? — Вот именно! Какое мне дело? — пробормотал я вполголоса. — Э-э, мистер? — раздался над ухом мужской голос. Я обернулся — и тут же об этом пожалел. У навороченного внедорожника с новехонькими каяками на крыше стояли два молодых человека. На меня они даже не взглянули, не в силах отвести глаз от автомобиля. Не понимаю. С другой стороны, я хорошо если отличу значок «тойоты» от «форда» или «шевроле». Блестящая, черная, изящная красавица — моя новая машина для меня была просто машиной. — Извините за любопытство, не подскажете, что у вас за автомобиль? — спросил тот, что повыше. — «Мерседес». Да? — Да, — вежливо подтвердил спрашивавший. Его невысокий приятель с досадой закатил глаза. — Вижу, что «мерседес». Я имел в виду… У вас на самом деле «мерседес-гардиан»? — В его голосе слышалось благоговение. Похоже, они нашли бы общий язык с Шу Куренаем, моим… э-э… женихом. — Их ведь даже в Европе еще нет? — продолжал молодой человек. — А уж тут… Пока он ощупывал машину взглядом, у меня снова замелькали мысли, связанные со словами «жених», «свадьба», «муж» и т. п. В голове не укладывается. Во-первых, в силу воспитания от одной мысли о пышных костьюм и свадебных букетах меня должно передергивать. Но самое главное, такое скучное, степенное, обыденное понятие, как «муж», просто не вяжется с моим представлением об Шу. Все равно что принимать архангела работать бухгалтером. Просто не представляю его в подобной заурядной роли. Как обычно, стоило мне подумать об Шу, и голова закружился от фантазий. Молодому человеку пришлось кашлянуть, чтобы привлечь мое внимание — он все еще дожидался ответа про марку и модель машины. — Не знаю, — честно признался я. — А можно мне с ним сфотографироваться? Я не сразу понял, о чем он. — Сфотографироваться? С машиной? — Ну да. Мне ведь иначе не поверят. — Э-э. Хорошо. Пожалуйста. Я поспешно вытащил «пистолет» и притаился на переднем сиденье, дожидаясь, пока этот фанат выудит из рюкзака огромный профессиональный фотик. Сперва они с другом по очереди позировали у капота, потом переместились к багажнику. — Пикапчик, мне тебя не хватает… — проскулил я. Какое совпадение, что мой старичок испустил дух через считанные недели после нашего с Шу необычного уговора. Ведь одним из условий Шу поставил разрешение подарить мне новую машину, когда старой придет конец. А пикап, видите ли, и так дышал на ладан — мол, прожил долгую насыщенную жизнь и умер своей смертью, клятвенно уверял меня Шу. И разумеется, я никак не мог ни подловить его на лжи, ни воскресить пикап из мертвых своими силами. Мой любимый механик… Я оборвал мысль, не дав себе додумать до конца. Вместо этого прислушался к доносившимся снаружи приглушенным голосам. — …на видео жгли огнеметом, и хоть бы что! Даже краска пузырями не пошла! — Еще бы! Ее под танк можно. Кому ее здесь покупать? Вот ближневосточным дипломатам, торговцам оружием и наркобаронам — в самый раз, для них и делалась. — Думаешь, эта, за рулем — важная персона? — вполголоса усомнился тот, что пониже. Я резко опустил голову, пытаясь скрыть пылающие щеки. — Хм-м… — Высокий пожал плечами. — Кто ее знает. Ракетонепробиваемое стекло и восемнадцать тонн брони — в наших-то краях — зачем бы? Наверняка едет куда-то, где есть чего опасаться. Броня. Восемнадцать тонн брони. Ракетонепробиваемое стекло? Миленько. Пуленепробиваемое, значит, уже не котируется? Теперь все понятно. По крайней мере, человеку с извращенным чувством юмора. Нет, я догадывался, что Шу воспользуется нашим уговором и перетянет одеяло на себя, чтобы отдать гораздо больше, чем получить. Я согласился на замену пикапа — когда тот уже не сможет мне служить, — разумеется, никак не ожидая, что это случится так скоро. Признавая суровую правду — мой пикап превратился в вечный памятник классике «шевроле», я понимал, что скромностью замена, скорее всего, отличаться не будет. Что она будет притягивать взгляды и вызывать перешептывания. Я угадал. Однако мне даже в страшном сне не могло присниться, что машин будет подарено две. Одна «до» и одна «после», как объяснил Шу, когда я запротестовал. Это всего лишь та, которая «до». Получена в прокате, и после свадьбы вернется обратно. Я никак не мог взять в толк, зачем такие сложности. Теперь понял. Ха-ха, как смешно! Я ведь такой по-человечески хрупкый, притягиваю опасности, вечно становлюсь жертвой своего собственного невезения — разумеется, только противотанковая броня сможет хоть как-то меня обезопасить. Ухохотаться! Представляю, как он с братьями валялся от смеха, пока я не видел. «А вдруг — представь на секундочку, дураш, — зашептал робкий голосок, — это вовсе не шутка? И он действительно за тебя беспокоится? Ведь уже не первый раз он, защищая тебя, слегка перегибает палку». Я вздохнул. Машину, предназначенную на «после», я еще не видел. Она скрывалась под тентом в самом дальнем углу Куренайського гаража. Многие, знаю, не выдержали бы и глянули одним глазком под тент, но мне просто не хотелось. Брони там наверняка не будет — после медового месяца она мне уже не понадобится. В числе прочих бонусов меня ждет и неуязвимость. Прелести принадлежности к Куренаям не ограничиваются дорогими автомобилями и впечатляющими кредитками. — Эй! — позвал высокий, приставив ладони к стеклу, чтобы лучше видеть. — Мы уже все! Спасибо! — Не за что! — ответил я и, внутренне сжавшись, потихоньку — осторожно! — нажал на газ… Сколько раз я ездил по этой дороге до дома, и все равно упорно лезут в глаза вылинявшие от дождя объявления. На каждом телеграфном столбе, на каждом указателе — бьют наотмашь, как пощечины. Заслуженные пощечины. Моментально всплыла та самая мысль, которую я резко оборвал на заправке. На этой дороге от нее не отделаешься. Как отделаться, когда лицо моего любимого механика возникает перед глазами снова и снова, через равные промежутки? Мой лучший друг. Мой Минато. Это не его отец придумал расклеить повсюду объявления, вопящие: «Вы видели этого мальчика?». Это мой папа, Кенто, напечатал постеры и наводнил ими город. Причем не только Форкс, но и Порт-Анжелес, Секвим, Хоквиам, Абердин — весь Олимпийский полуостров. Заодно позаботился, чтобы такое же объявление висело в каждом полицейском участке штата Вашингтон. В его собственном участке под поиски Минато отвели целый пробковый стенд, который, к великому папиному огорчению и неудовольствию, все равно пустовал. Огорчение, впрочем, ему доставлял не только пустой стенд. Гораздо больше папу расстраивало поведение Аро — папиного лучшего друга, отца пропавшего Минато. Почему он не принимает более активное участие в розысках шестнадцатилетнего «беглеца»? Почему отказывается вешать объявления в Ла-Пуш, резервации, где жил Минато? Почему смирился с исчезновением, как будто ничего и сделать-то не может? Почему твердит: «Минато уже взрослый. Захочет — сам вернется»? Я его тоже расстраиваю. Потому что я на стороне Аро. Я не вижу смысла клеить объявления. Мы с Аро в курсе, куда, так сказать, делся Минато и прекрасно знаем, что «мальчиком» его точно никто не видел. При виде объявлений у меня ком встает в горле и слезы жгут глаза. Хорошо, что Шу уехал на охоту. Заметив, как мне плохо, он бы тоже начал переживать. Не очень, конечно, удобно, что сегодня суббота. Поворачивая к дому, я обратил внимание на папину патрульную машину, припаркованную во дворе. Опять пропускает рыбалку. Все еще обижается из-за свадьбы. Значит, домашний телефон отпадает. Но мне очень нужно позвонить… Поставив машину рядом с памятником «шевроле», я вытаскиваю из бардачка сотовый, выданный Шу на случай крайней необходимости. Набираю номер, приготовившись тут же нажать «отбой», если что… — Алло? — раздается в трубке голос Сета Клируотера, и я облегченно вздыхаю. Боялся нарваться на его старшую сестру Ли. Выражение «она же тебя не съест» — категорически не про нее. — Здравствуй, Сет, это Вальт. — Здорово! Как дела? Задыхаюсь от слез. Кто бы успокоил. — Нормально! — Звонишь узнать, какие новости? — Ты у нас ясновидящий? — Да нет. Куда мне до Луи? А с тобой все и так понятно. — Шутит. Из всей стаи квилетов, обитающих в Ла-Пуш, он один способен назвать кого-то из Куренаев по имени, а тем более прохаживаться насчет моей почти всевидящей будущим жинехом. — Нуда, есть такое, — признал я и наконец решился спросить: — Как он? Вздох в трубке. — Все так же. Разговаривать не хочет, хотя нас слышит, мы же знаем. Пытается не думать по-человечески… Ну, ты понимаешь. Живет инстинктами. — Где он? — Где-то на севере Канады. В какой точно провинции, понятия не имею. Для него границы сейчас — пустой звук. — А он, ну, хотя бы намеком не?.. — Нет, Вальт, домой он не собирается. Прости. Я сглотнул. — Ничего, Сет. Я догадывался. Просто ничего не могу с собой поделать. — Ясно. У нас то же самое. — Спасибо, что общаешься со мной, Сет. Представляю, как тебя остальные за это травят. — Да уж, горячих поклонников ты среди них не найдешь. И глупо, по-моему. Минато сделал свой выбор, ты — свой. Он остальных не одобряет. Правда, твои постоянные подглядывания его тоже не сказать чтобы радуют. — Ты же говоришь, он все время молчит? — ахнул я. — От нас не скроешь, как ни старайся. Выходит, Минато в курсе, что я беспокоюсь. Даже не знаю, как с этим быть. По крайней мере, он знает, что я не умчался на закат, забыв о нем навсегда. Он вполне мог решить, что я на это способный. — Тогда увидимся… на свадьбе? — Я с трудом заставил себя произнести последнее слово. — Да, мы с мамой придем. Здорово, что ты нас пригласил! Я улыбнулся, услышав столько радости в его голосе. Пригласить Клируотеров — инициатива Шу, и я несказанно счастлив, что он об этом подумал. Сет мне просто необходим — тоненькая, но все же ниточка к моему отсутствующему лучшему другу. — Куда же я без тебя? — Передавай привет Шу! — Обязательно. Я покачал головой. Зародившаяся между Шу и Сетом дружба приводила меня в замешательство. И все же вот оно, доказательство, что не должно быть так, как есть сейчас. Что, если захотеть, вампиры спокойно уживаются с оборотнями. Только не всем это по душе. — Ой! — голос у Сета взлетел вверх. — Ли пришла. — Ой! Все, пока! Тишина в трубке. Я положил телефон на сиденье и собрался с духом, чтобы зайти домой, где меня ждет Кенто. Бедный папа, на него столько всего навалилось… Сбежавший Минато — лишь одна капля в переполненной чаше. За меня, свою едва совершеннолетнего сына, который вот-вот станет женат, он беспокоится куда больше. Медленно подходя к дому под моросящим дождем, я вспоминал тот вечер, когда мы ему сказали… Шум подъехавшей патрульной машины возвестил прибытие Кенто, и кольцо у меня на пальце как будто сразу стало в сто раз тяжелее. Я бы сунул руку в карман или за спину, но выдернуть ее из твердых цепких пальцев Шу не было никакой возможности. — Не нервничай, Вальт. И не забывай, что ты не в убийстве признаешься. — Легко тебе говорить! Зловещий топот папиных ботинок все ближе. Гремит ключ в незапертом замке. Как в фильме ужасов, когда герой осознает, что не задвинул засов. — Успокойся, Вальт! — шепчет Шу, услышав мое лихорадочно забившееся сердце. Дверь с грохотом распахивается, и я дергаюсь, как от электрошока. — Здравствуйте, Кенто! — поприветствовал папу абсолютно спокойный Шу. — Нет! — вырвалось у меня. — Что такое? — удивленно прошептал Шу. — Пусть сначала пистолет повесит. Шу со смехом пригладил спутанные белые волосы. Кенто вошел в комнату — все еще в форме и при оружии, — заметным усилием заставив себя не нахмуриться при виде нас с Шу в обнимку на диване. В последнее время он так старался хоть чуть-чуть потеплеть к Шу, а сейчас мы объявим новость, и все старания пойдут насмарку. — Привет, ребята! Что нового? — Мы хотели бы вам кое-что сказать, — безмятежно проговорил Шу. — Новости у нас хорошие. Показное радушие Кенто тут же сменилось грозной подозрительностью. — Хорошие? — прорычал он, сверля меня взглядом. — Пап, ты садись. Приподняв одну бровь, он пристально смотрел на меня секунд пять, затем протопал к креслу и примостился на самом краешке, неестественно выпрямив спину. — Ты не волнуйся, пап, — прервал я напряженное молчание. — Все в порядке. Шк дернул уголком рта. Всего-навсего «в порядке»? «Чудесно», «великолепно», «замечательно» — вот как надо говорить! — Конечно, Валь, конечно. Только, если все в порядке, почему с тебя пот градом катит? — Вовсе нет! — соврал я. Я прижался к Шу, уклоняясь от папиного грозного взгляда, и машинально вытер улику со лба тыльной стороной кисти. — Ты беременный! — загремел Кенто. — Беременный, да? Вопрос явно предназначался мне, хотя папин испепеляющий взгляд был прикован к Шу, и, могу поклясться, рука его невольно дернулась к кобуре. — Нет! Конечно же, нет! — Я вовремя удержался, чтобы не подтолкнуть Шу локтем — все равно только синяк заработаю. Говорил ведь ему, что именно так все и воспримут. Что еще может в восемнадцать лет заставить кого-то в здравом уме и твердой памяти сыграть свадьбу? Кенто слегка поостыл. Видимо, поверил, у меня ведь все на лице написано. — Хм… Прости. — Извинения приняты. Повисло молчание. Потом я вдруг понял, что оба ждут от меня каких-то слов. Я в панике глянул на Шу. Язык не шевелился. Улыбнувшись, Шу расправил плечи и посмотрел папе в глаза. — Кенто, я понимаю, что несколько нарушил заведенный порядок. По традиции полагалось бы сперва заручиться вашей поддержкой. Ни в коем случае не хотел показаться неучтивым, однако поскольку Вальт уже дала согласие, а я не хочу умалять значимость его выбора, я не стану просить у вас егл руки, но попрошу родительского благословения. Мы решили пожениться, Кенто. Я люблю вашого сына больше всего на свете, больше собственной жизни, и — по чудесному совпадению — он так же любит меня. Благословляете ли вы нас? Само спокойствие и уверенность. Завороженная невозмутимым голосом, я на миг увидел Шу со стороны, глазами остального мира. Мне показалось, что закономернее нашей новости и быть не может… И тут я заметил, с каким выражением Кенто смотрит на кольцо. С остановившимся сердцем я следил, как папа сначала краснеет, потом багровеет, потом синеет. Потом меня как подбросило — не знаю, что конкретно я хотел сделать, может, применить метод Хаймлиха, которым спасают подавившихся, — но Шу удержал меня за руку и едва слышно прошептал: «Погоди, дай ему минутку». На этот раз молчание затянулось надолго. Постепенно краска начала отливать, и цвет папиного лица вернулся к нормальному. Губы плотно сжаты, между бровями складка — я заметил, у папы всегда так, когда он чем-то озабочен. Под его долгим пристальным взглядом я почувствовал, как Шу рядом слегка расслабился. — А чему я, собственно, удивляюсь? — пробухтел Кенто. — Знал ведь, что так оно в скором времени и случится. Я выдохнул. — Решение окончательное? — сверкнув глазами, грозно спросил папа. — Я уверен в Шу на все сто! — последовал моментальный ответ. — Да, но свадьба… К чему такая спешка? — Он снова окинул меня подозрительным взглядом. Спешка к тому, что я с каждым днем приближаюсь к проклятым девятнадцати, а Шу навеки застыл в своем семнадцатилетнем великолепии, в котором и пребывает последние девяносто лет. Это не значит, что по моим представлениям, отсюда вытекает необходимость срочно пожениться. Необходимость вытекает из сложного и запутанного соглашения, которое мы с Шу заключили — необходимость как-то обозначить грань, мой переход из мира смертных к бессмертию. Однако Кенто я этого объяснить не мог. — Осенью мы вместе едем в Дартмут, — напомнил Шу. — Я хочу, чтобы все было… ну, как положено. Так меня воспитали. — Он пожал плечами. Без преувеличения. Во времена Первой мировой воспитывали и впрямь несколько несовременно. Кенто задумчиво подвигал губами. Ищет подходящий контраргумент. Хотя какие тут могут быть возражения? «Я бы предпочел, чтобы ты сначала пожил в грехе?» Он отец, у него руки связаны. — Знал, что так и будет… — снова пробурчал он. И вдруг папино лицо прояснилось, от озабоченной складки не осталось и следа. — Папа? — Встревоженная резкой переменой, я украдкой глянул на Шу, но и по его лицу ничего прочитать не смог. — Ха! — Вдруг вырвалось у папы. Меня опять подбросило на диване. — Ха-ха-ха! Согнувшись пополам, он трясся от хохота. Я смотрел, не веря своим глазам. В поисках объяснения перевел взгляд на Шу и по плотно сжатым губам догадался, что тот сам едва сдерживает смех. — Хорошо, давайте! — наконец выговорил Кенто. — Женитесь! — Новый взрыв хохота. — Только… — «Только» что? — Только маме сам сообщишь! Я ее и словом не обмолвлюсь. Давай сам как-нибудь! — И комнату снова сотрясли громовые раскаты. Я в задумчивости застыл перед дверью, улыбаясь воспоминаниям. Конечно, тогда решение Кентт повергло меня в страх. Сообщить Чихару! Это же Страшный суд. Для нее ранний брак — худшее преступление, чем сварить щенка заживо. Кто мог предвидеть ее реакцию? Точно не я. И не Кенто. Луи, возможно, однако ее спросить я не догадался. — Ну что сказать, Вальт, — произнесла Чихару, когда я, запинаясь и заикаясь, выговорил невозможное: «Мама, мы с Шу решили пожениться». — Меня, конечно, слегка задевает, что ты так долго тянул, прежде чем сообщить. Билеты на самолет с каждым днем дорожают. И да, вот еще что, — спохватилась она, — как ты думаешь, с Токо к тому времени гипс уже снимут? Обидно, если на фотографиях он будет не в смокинге. — Стоп, мам, подожди секундочку! — ахнул я. — В каком смысле «тянул»? Мы только сегодня об-об… — слово «обручились» не шло с языка, — все уладили. — Сегодня? Правда? Надо же. А я думала … — Что ты думала? И давно? — Когда ты приезжал ко мне в апреле, мне показалось, что дело, как говорится, на мази. У тебя ведь все на лице написано. Я тогда ничего не сказал, потому что это ровным счетом ни к чему бы не привело. Ты прямо как Кенто. — Она смиренно вздохнула. — Если принял решение — точка, спорить бесполезно. И так же будешь идти до конца. А дальше мама произнесла что-то совсем неожиданное. — Я верю, Вальт, на мои грабли ты не наступишь. Понимаю, ты меня боишься сейчас, боишься моей реакции. Да, я много чего высказывала о браке и глупостях — и назад свои слова брать не буду, — но ты пойми, я ведь по своему опыту судила. А ты совсем другой. И шишки набиваешь другие. Зато верная и преданная. Так что у тебя куда больше надежд на удачный брак, чем у большинства моих сорокалетних знакомых. — Чихару снова рассмеялась. — Мой не по годам мудрый хлопчык… Впрочем, тебе, кажется, повезло на такого же мудрого душой. — Ты… мам, это точно ты? Разве я, по-твоему, не совершаю громаднейшую ошибку? — Само собой, подождать пару лет не повредило бы. Я еще слишком молода для тещи, не считаешь? Да ладно, не отвечай. Главное не я, главное — ты. Ты счастлив? — Непонятно. Я сейчас себя как будто со стороны наблюдаю. Чихару усмехнулась. — Ты с ним счастлив, Вальт? — Да, но… — Тебе когда-нибудь нужен будет кто-то другой? — Нет, но… — Но что? — Так говорят и говорили испокон веков все обезумевшие от любви подростки. — Ты никогда не вел себя как подросток, хлопчык ммой И ты знаешь, как будет лучше для тебя. Последние несколько недель Чихару вдруг с головой ушла в предсвадебные хлопоты. Телефонные переговоры с Мирай, мамой Шу, длились часами. Чихару полюбила Мирай всей душой — да и кто мог устоять перед моей замечательной уже почти свекровью? Я смог вздохнуть свободно. Всю подготовку взяли на себя родственники с обеих сторон, избавив меня от нервотрепки и волнений. Кенто, конечно, обиделся, но хоть не на меня, и то хорошо. Предательницей оказалась Чихару. Он-то рассчитывал на маму как на тяжелую артиллерию, а вышло… Что делать, если решающий способ воздействия — страх перед маминой реакцией — себя не оправдал? Все карты биты, крыть нечем. И вот обиженный папа бродит по дому, бормоча под нос, что кругом враги… — Папа? — позвал я, открывая дверь. — Я дома! — Подожди, Вальт, не входи! — А? — Я покорно замер. — Сейчас, секундочку! Ай, Луи, больно! Луи? — Простите, Кенто! — зазвенел мелодичный голосок Луи. — Ну, как? — Сейчас все кровью заляпаю. — Ничего подобного. Даже царапины нет, уж я бы знал. — Что происходит? — требовательно спросил я, не отходя от двери. — Полминуточки, Вальт, пожалуйста! — откликнулся Луи. — Потерпи, и тебя ждет награда. Кенто хмыкнул в подтверждение. Я начал постукивать ногой, считая каждый стук. До тридцати не дошел, Луи окликнул меня раньше. — Все, Вальт, заходи! Я осторожно заглянул в гостиную. — Ух! — вырвалось у меня. — Ого! Папа, ты смотришься… — Глупо? — подсказал Кенто. — Скорее, импозантно. Кенто залился краской. Луи, ухватив его за локоть, медленно развернул кругом, чтобы во всей красе продемонстрировать светло-серый смокинг. — Прекрати, Луи! Я выгляжу полным идиотом. — В моих руках никто никогда не выглядит идиотом! — возмутился Луи. — Он прав, пап. Смотришься потрясающе! По какому поводу наряжаемся? Луи закатил глаза. — Сегодня последняя примерка. Для вас обоих, причем. С трудом оторвав взгляд от непривычно элегантного Кенто, я наконец заметил аккуратно уложенный на диване белый одежный чехол. — А-а… — Помечтай пока, Вальт, я тебя надолго не займу. Сделав глубокий вдох, я закрыл глаза и на ощупь начал подниматься по лестнице к себе в комнату. Там разделся до белья и вытянул руки. — Можно подумать, я тебе иголки под ногти собрался загонять, — пробурчал Луи, входя следом за мной. Я не слышал. Я погрузился в сладкие мечты. Там, в мечтах, свадебный переполох давно закончился. Все позади. Мы одни, только я и Шу. Окружающая обстановка при этом оставался расплывчатой и постоянно менялся — от туманного леса до скрытого за облаками города или полярной ночи. Все потому что Шу, желая сделать сюрприз, упорно скрывал, где будет проходить медовый месяц. Собственно, «где», меня и так не особо заботило. Мы с Шу вместе, и я честно выполнил свою часть уговора. Я вышел за него замуж. Это самый главный пункт. А еще я принял все его невозможные подарки и поступил — хоть и фиктивно — в Дартмутский колледж. Теперь его очередь. Прежде чем превратить меня в вампира — выполняя свою часть соглашения, — он обязался сделать кое-что еще. Шу безумно переживал из-за того, что превращение в вампира лишит меня некоторых человеческих радостей, которых он меня лишать не хотел бы. Я-то как раз готов был отказаться от большинства — например, от выпускного бала — безо всякого сожаления. И лишь одну человеческую радость я все же хотел бы испытать сполна. Разумеется, Шу был бы счастлив, если бы именно о ней я забыл и не вспоминал. Однако в этом и загвоздка. Я приблизительно представляю, как буду себя ощущать, когда сменю человеческий облик на вампирский. Мне довелось видеть новорожденных вампиров собственными глазами, да и рассказы будущих родственников неплохо дополнили картину. Несколько лет сплошной ненасытной жажды. Владеть собой я научусь не сразу, а даже когда научусь, чувства и ощущения вернутся уже другими. Надо сейчас, пока я еще человек… и страстно влюблен. Прежде чем сменить свое теплое, хрупкое, управляемое феромонами тело на прекрасное, сильное и… незнакомое, я хотел испытать отпущенное ему сполна. Чтобы у нас с Шу был настоящий медовый месяц. И он согласился попробовать, несмотря на грозящую мне в таком случае опасность. Я едва замечал суетящуюся вокруг меня Луи и прикосновения струящегося шелка. Позабыл о ходящих по городу пересудах. О том, что скоро мне предстоит сыграть главную роль в представлении. Перестал волноваться, что споткнусь о собственный шлейф или захихикаю в неподобающий момент, не тревожился больше из-за возраста и сосредоточенных на мне пристальных взглядов. Даже отсутствие моего лучшего друга не вызывало былой горечи. Мы с Шу одни, в лучшем месте на земле.