Хрустальная мечта

      Крылья – это зеркало души феи. Они всегда говорят о её магии и характере, а ещё фейские крылья всегда красивы – тонкие, прозрачные, блестящие и обязательно растущие возле обязательно выпирающих на тонкой спине лопаток. Крылья Энчантикса – эталон всего присущего светлым хранительницам, да ещё и с довеском в виде такого же аккуратного и такого же искрящегося платья, уложенным длинным локонам и счастливой улыбки на кукольном личике.       Блум с самого первого дня в Магиксе хотела стать его частью, стать образцовой феей. Образцовая фея всегда имеет аккуратный блестящий костюм, настоящая фея всегда защитит близких, поддержит их, погрустит и порадуется вместе с ними. Путь к своему хрустальному идеалу начало засыпать пеплом уже тогда, когда Блум отрубили эфемерные крылья Энчантикса, которые она примеряла каждый вечер. Тогда же и она сама начала заливать свою дорожку к счастливому будущему керосином, которым в тот день стали зависть и обида на тех, кто родился сразу среди магии, без сложных схем спасения путём изоляции от своей природы. Но этот коктейль недолго варился внутри несостоявшейся феи, ведь быстро нашёлся тот, кого можно было законно обвинить во всех своих бедах, на кого можно лить свою тьму и не быть осуждённой, ведь так и надо.       Толика любопытства к Валтору, разожженная случайной встречей на Солярии и его тёплым приёмом на Андросе быстро разгорелась до ещё одного пунктика на злобу. Валтор подарил Лейле Энчантикс – Блум резко осаждает себя за такую формулировку. Нельзя, Лейла страдала и действительно заслужила его, и не благодаря, а вопреки Валтору. Но зависть не утихает, а лишь растёт с каждым новым флакончиком волшебной пыльцы в их компании, как не утихает и злоба. Валтор сначала забрал её пару хрустальных крыльев, а затем случайно тасовал несчастья, на которых раздавал крылья остальным Винкс.       Поездка на Пирос была для Блум как возможность в последний момент запрыгнуть в последний вагон уходящего последнего поезда, при этом разодрав коленки до крови. Хотя кровь оказалась не метафорой – в первый же день её «Гонок с Динозаврами» фея попала на драконий обед, состоявший из только что оторванной головы другого чешуйчатого монстра. Хорошо, что драконы не отличаются манерами и не приглашают гостей к столу, иначе бы блюющую от отвращения в кусты фею приняли за грубый отказ. Последующие дни не приблизили её к крыльям ни на йоту, пока её нынешняя пара не дала сбой и не отправила Блум на дно расщелины, где её уже ждал говорящий дракон. Ещё несколько дней также не помогли ей в её основной цели, но были просто приятнее – девушке даже понравилось забыть об этом чёртовом превращении и учиться быть драконом – настоящим, непомерно гордым, жестоким и при этом царственным. Глядя на себя в отражении озера, Блум улыбается этой девочке с огромной кровоточащей царапиной на половину лица и нещадно оборванными неровными клочками укороченными волосами. Блум улыбается девочке, которая без всяких крыльев смогла оборвать их самому дракону.       Медитация с Майей возвращает одичалую фею с земли на небо. Чувствуя в руках сущность целого острова, Блум уже слышит за спиной хрустальный звон, а появившиеся Трикс только усиливают его. Вот оно, до неприличия щедрый Валтор наконец-то и ей отправил заветный комплект идеальной светлой хранительницы. Сильная злоба, непоколебимая уверенность в своей победе, желание не дать Валтору победить, поглощённая сущность Пироса – всё провоцирует всплеск невиданных доселе сил и трёх ведьм сметает огненной волной.       Только вот в отражении озера Блум поджидала не улыбающаяся принцесса с уложенными локонами в сияющем платье – Блум ждала удивлённая и напуганная девочка с уже заживающим щрамом на лице и спутанной рыжей мочалкой на голове. Пытаясь убедить себя, что ей кажется, девочка оглядывается на спину и не сдерживает крик – вместо пары маленьких аккуратных крыльев феи между лопаток тянутся две неподвижные кости тонких острых драконьих крыльев с прозрачной чешуёй мутного цвета.       Голос рассуждающей о роли поглощённой сущности драконьего острова Майи тонет в гуле полных надежды голосов Винкс, тонет в наставничествах Фарагонды, тонет в насмешках Валтора, тонет в старых издевательствах над маленькой рыжей девочкой, тонет в упрёках самой Блум. Какая разница, что спровоцировало эту необъяснимую мутацию превращения, если от причины результат не изменится? То, что великая жрица Великого Пламени оказалась не могучей феей, а просто дефектной недофеей, уже не исправить никогда. Попытки воззвать даже к привычной слабой паре крыльев оказались бесполезны – воззвать можно только к прошлым трансформациям, а у девочки оно не изменилось. И снова в ласковых объяснениях Майи недофея слышит только «Даже неполный Энчантикс не осилила, а только испортила самое простое превращение, НИЧТОЖЕСТВО. НЕДОФЕЯ. ДЕФЕКТНАЯ. НЕУДАЧНИЦА. НИЧТОЖЕСТВОНЕДОФЕЯДЕФЕКТНАЯНЕУДАЧНИЦА»       Галлюциногенные голоса сливаются в один настоящий, громкий и отчаянный. Блум бежит, сама не зная куда, а за собой оставляет дорожку из множества горячих слёз. Впрочем, далеко убежать не вышло – уже ничего не разбирающая перед собой девушка спотыкается и проезжает добрый метр камней с песком тонкими коленками и кукольным личиком. Кровь от новых и старых царапин смешивается с больно щиплющейся солью на щеках и Блум снова кричит, пока не закашливается и истерика не переходит в тихий скулёж и битьё кулаками по земле, чтобы разодрать ещё и руки. Сквозь непрекращающийся гул голосов доносится совершенно незнакомое рычание, и только кое-как протерев глаза и размазав руками грязь по мокрому лицу, девушка понимает, что ей повезло споткнуться о хвост, обладатель коего смотрел своими жёлтыми глазами прямо на неё. Блум замирает и на секунду перестаёт дышать, пока не понимает – она не только станет изуродванным трупом из-за дракона, она стала бескрылой из-за этих же драконов. К чёрту перекладывание всех грехов мира на Валтора, он далеко и уже недосягаем, а этот проклятый остров и его обитатели здесь, рядом, только протяни руку с фаерболом!       Блум быстро встаёт на шатающиеся ноги и громко рычит, предупреждающе разжигая на ладони пламя. Но не успевает она замахнуться, как дракон совершенно парадоксально ложится на землю. А после резко поднимает голову и обдаёт шокированную и неподвижную фею струёй пламени. Пламени, которое не обжигает, а тепло обнимает. Все голоса резко замолчали и Блум в абсолютной тишине падает обратно на колени, не сводя широко раскрытых глаз с дракона, который также неотрывно смотрел на неё. Совершенно не понимая зачем, она тянет к нему руку и он покорно закрывает глаза, снова опускает голову и прячет крылья. Звенящую тишину разрывает голос Майи, что-то говорящий о каких-то невозможностях, саму женщину Блум не видит – весь мир сузился до могучей ящерицы, склонившейся перед зарёванной, испачканной, побитой девочкой в потускневшем от пыли топе, со спутанными рыжими волосами и неподвижным скелетом крыльев на лопатках.       И на спине дефектной феи вместо лёгких движений тонкого хрусталя судорожно дёргаются зачатки мощных крыльев дракона.