Okaeri

Гонконг - людской муравейник. К толпам людей на улицах Эйджи не привыкать. Япония мало отличается от Китая в этом смысле, да и на улицах Нью-Йорка порой не продохнуть от людской суеты. Когда-то Эйджи "душила" родная Япония. Теперь его душит Нью-Йорк. Нью-Йорк без Эша... Нет. Иногда Эйджи кажется, что вот уже восемь лет мир без Эша пытается его раздавить, не оставив и мокрого места... Рабочая командировка в Гонконг будет длиться еще месяц. Жара, уличное кафе и апельсиновый сок в запотевшем стакане. Приземистые темноволосые китайцы, парни и девушки, дети и взрослые... На их фоне высокий блондин выглядит будто белая роза на васильковом поле - слишком контрастно и странно. При виде него Эйджи невольно вздрагивает, но отводит взгляд в сторону. Разумеется, это не Эш. Сколько раз уже такое бывало? Скольких мало-мальски похожих на Эша молодых людей Эйджи догонял на улицах, чтобы в итоге со словами "Я принял вас за моего друга" извиниться и уйти? И как больно затем стучало сердце в груди?.. Однако тоскующий взгляд снова возвращается к блондину. Уж больно похож, черт побери... Руки Эйджи зачем-то тянутся за камерой. Затвор, еще один. Еще... С каждым новым щелчком горечь Эйджи сменяется необъяснимым страхом. Страхом, что парень перед ним - просто галлюцинация. Фотоаппарат легко позволяет рассмотреть лицо молодого человека вблизи, и пусть его глаза скрыты за темными солнечными очками, Эйджи вскакивает из-за столика и следует за... Незнакомцем?... - Простите... Я... - позабыв весь печальный опыт, Эйджи успевает схватить руку незнакомца, когда тот почти садится в автомобиль. Мужчина оборачивается, и Эйджи может разглядеть, хоть и смутно, черты лица, скрытые очками. Впрочем, спустя мгновение мужчина резким движением срывает их с лица. - Эйджи...?! *** Эйджи ничего не понимает и ничего не замечает. Ничего, кроме лица в профиль, - лица человека, сидящего за рулем автомобиля. Они явно куда-то едут, но Эйджи не приходит в голову даже спросить, куда. - Ну, не смотри ты на меня так, - тихо произносит Эш, не поворачивая головы, однако сам тут же переводит взгляд на Эйджи. В глазах - нежность и боль. Эш берет его за руку. - Господи, Эйджи, Эйджи... Да ты не капли не изменился... Рехнуться можно... - Эш зачем-то шепчет, будто кто-то может их услышать. Полчаса в пути, и весь путь - в абсолютной тишине, держась за руки. Наконец автомобиль останавливается, и Эйджи обнаруживает их обоих в обстановке весьма скромной квартирки. - Ты здесь живешь? - зачем-то спрашивает он. - Нет, - бросает Эш, стягивая пиджак. - Это своего рода мое убежище. Здесь безопасно. Безопасно... Эйджи не сразу улавливает смысл. Осознание происходит постепенно, как и возвращение в мир Эша, - мир, исключающий право на спокойную жизнь; мир, в котором могут быть лишь такие вот укромные "уголки безопасности". - Сядь, иначе сейчас свалишься. Ты бледный, как мел, - Эш вкладывает в руку друга бокал прохладного чая, и, обнимая за плечи, усаживает на софу. - Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе довелось встретить воскресшего мертвеца... - бормочет Эйджи в ответ. Эш коротко усмехается, но его лицо быстро возвращает прежнее болезно-нежное выражение. Он берет лицо Эйджи в свои ладони и притягивает его совсем близко, пристально вглядываясь в каждую черту. Минувшие восемь лет превратили юного парнишку в молодого мужчину с отпечатком постоянной скорби в темно-карих глазах. Несмотря на шок, Эш так же успел заметить, что теперь они с Эйджи одного роста. Эйджи отставляет в сторону бокал с чаем и кладет ладони поверх рук Эша, наконец решаясь задать вопрос. - Эш... Что всё это значит?.. Эш молчит, позволяя себе еще несколько мгновений утопать во взгляде Эйджи. Затем откидывается на спинку софы. - Это значит, что я, черт возьми, жив, и вот уже восемь лет как живу в Гонконге и работаю на китайскую мафию... - выдыхает Эш, а затем, не дав Эйджи раскрыть рта, снова берет его за руки: - Прости, Эйджи. Да, я был жив всё это время. Да, я сознательно не давал о себе знать... - Может, тогда хотя бы объяснишь, как так получилось, что ты выжил? Нам сказали, что тебя обнаружили мертвым в библиотеке... - голос Эйджи дрогнул. - В библиотеке, да уж... - Эш хмыкнул, - Юэ Лун придумал эту версию специально для тебя. Пронюхал, что я люблю там бывать. - Что? Юэ Лун..? Эш кивнул: - Эйджи, скажи, как, по-твоему, я бы поступил, "поймав" нож себе в брюхо? Попросил бы вызвать "скорую" первого встречного, или поплелся бы в библиотеку читать твое письмо и истекать кровью? К тому же, Лао даже ранить-то меня как следует не смог, ни один жизненно важный орган не пострадал. И ты считаешь, что я позволил бы себе вот так просто умереть? Зная, что ты меня ждешь?.. - Мне тоже показалось это странным... Но Син был на опознании... Ему вернули письмо, которое я тебе передал. В морге сказали, что оно было при тебе... То есть, у погибшего... Я не понимаю! - Всё просто: в морге был не я. Просто парень с похожей внешностью. Юэ Лун смог провернуть всё так, что даже Син поверил. А письмо сыграло решающую роль, учитывая, что Син сам мне его передал... - Но что тогда было с тобой?! - Сам я очнулся спустя около недели здесь, в Гонконге. После того, как меня зашили, Луну не терпелось меня похитить. Этот гад вырубил меня одной из своих иголок. Да что я рассказываю, ты на своей шкуре испытал, как он это умеет... Эйджи сглотнул, машинально проведя пальцами по своей шее. - Так вот, он "выключил" меня еще в Нью-Йорке, разыграл мою смерть... Лун постарался провернуть всё за спиной у Сина, иначе он бы точно рассказал тебе правду. - Я не успел вернуться до опознания. Когда я прилетел, меня ждала только твоя могила... Хотя за 8 лет я ни разу на ней не был. Не смог... - Эйджи опустил голову и закрыл лицо руками. - И? Что Юэ Лун от тебя хотел? - Он выдвинул два условия, которые было не трудно предугадать. Во-первых, он собирался оставаться здесь, на своей родине, и я должен был стать его телохранителем. Мне не требовалось больше быть шлюхой ни в прямом, ни в переносном смысле. Работать на его мафию, выполнять роль защитника, - в общем, делать то, что я умею. И второе... Хотя было бы правильнее поставить это на первое место... Он потребовал, чтобы я никогда больше не виделся с тобой. Сказал, что если я нарушу это условие, он не оставит тебя в покое. Словом, он потребовал, чтобы я остался мертвецом для всех, в том числе для тебя... - И ты согласился? - Эйджи убрал от лица руки, и Эш увидел проступившие на его глазах слезы. Блондин опустил глаза, затем вовсе отвернулся. - Эйджи... Ты ведь и сам знаешь, что я до последнего не хотел приходить к тебе в аэропорт. Был уверен, что так лучше для тебя. Но стоило мне только получить твоё письмо, как я передумал, и тут же получил удар ножом... Не то чтобы я был суеверным. Я никогда не позволил бы Луну или кому-бы то ни было еще мной командовать. Лун - просто сопляк с искалеченной душой и прошлым... При этих словах память Эйджи выдала отвратительную череду картинок, будто запечатленных на пленке фотоаппарата, которые он наблюдал в одной постели рядом с собой, когда Гольцине использовал Луна не лучше бесчувственной куклы... Эш продолжал говорить: - Ему не давало покоя то, что я смог кому-то довериться. Он просто завидовал. Но тогда я подумал, что он прав. Ты достаточно натерпелся из-за меня. Я должен был положить этому конец... Тряхнув светлыми волосами, Эш обернулся: - Я знаю, что это всё только оправдания. Эйджи... Уставившись в пол, Эйджи беззвучно плакал. Подскочив к нему, Эш опустился перед ним на колени и схватил за руки: - Не реви, Эйджи! Сделай что-нибудь, что угодно! Наори на меня, а лучше врежь! Только не плачь, прошу! Вместо ответа Эйджи сполз с софы на колени Эша и обхватил его руками. - Аслан... Мне столько всего... Нужно тебе рассказать... - Расскажешь, расскажешь, - утешительно прошептал он, поглаживая парня по спине. - Но не сейчас, прости. Я должен ехать. - Опять меня бросишь? - Это ненадолго, - Эш отстранил друга, придерживая его за плечи, - только до вечера. Вынув из кармана записную книжку, Эш вырвал листок и что-то написал. - Приходи вечером по этому адресу. Там нам точно никто не помешает... Обещаешь прийти? Эйджи взял листок из рук Эша, позволяя тому вытереть слезы с его глаз. *** - Быстро же закончилась твоя командировка, - вздохнул Эш. Эйджи ничего не ответил, провожая взглядом очередной самолет. Друзья стояли в аэропорту. Еще каких-то пару часов, и Эйджи улетит в Нью-Йорк. Парень вздохнул, вернувшись взглядом к Эшу. - Да прекрати ты уже на меня так смотреть! - покраснел блондин. - Месяц как встретились, а ты всё смотришь так, будто не можешь поверить, что я жив! - Так и есть, не могу, - просто улыбнулся Эйджи. - Месяц против восьми лет, - за тобой долг в семь лет и одиннадцать месяцев, Эш. - Когда-нибудь я непременно тебе его верну. С процентами, - засмеялся Эш. - Ну, как там говорят у вас в Японии? Sayonara? - Нет, - Эйджи замотал головой, - забудь это слово. Не хочу его больше от тебя слышать. - Тогда научи меня другому, сенсей. - С удовольствием. Повторяй: Okaeri. - O-ka-e-ri... И что это значит? - Это значит "С возвращением". Я говорю тебе "С возвращением, Эш". И буду ждать того же от тебя, когда мы встретимся в следующий раз. - Понял, сенсей. - Что ты собираешься делать дальше? Продолжишь работать на Юэ Луна? - Пока что у меня нет выбора. Это лучше, чем подвергать тебя опасности... - Ты здесь будто в заложниках из-за меня... - Только не начинай! Эйджи, поверь хотя бы в то, что мне так спокойнее. - Береги себя. - С одним условием. Длинные волосы тебе не идут. Состриги! - Пошел ты!.. Спустя два часа Эш проводил глазами самолет до Америки. Сколько еще пройдет времени, прежде чем они снова встретятся? Одно Эш будет знать точно: душой Эйджи всегда с ним.