И Ангбанд содрогнулся…

– Сынок, ты уверен, что тебе стоит идти с ним? – спросил Финвэ, глядя, как сын вдохновенно собирает вещи (Пламенный Дух почти все умудрялся делать вдохновенно). – Не дави на ребенка, – осадила бывшего мужа Мириэль. – А ты, Фэанаро, не слушай никого, поступай как считаешь правильным. – Спасибо, мама, – с несвойственной ему теплотой проговорил Пламенный Дух, после чего обратился к Финвэ. – Пап, я ведь уже объяснял, что оставаться в Амане мне нельзя – «правосудие» догонит и напомнит, кто в Чертогах Мандоса хозяин. В этот момент Мириэль могла бы почувствовать себя виноватой, ведь преступником в законе Феанор стал из-за ее внепланового освобождения, к которому имел самое что ни на есть прямое отношение. Но Мириэль Тэриндэ отличалась острым практическим умом и высокой самооценкой (именно от нее сын унаследовал оба эти качества), потому мыслила реальностью и ни о чем не жалела. К тому же, зная характер сына, экс-королева нолдор понимала, что в Средиземье тому и впрямь будет лучше – без постоянной опеки Валар, а главное, без их запретов. Финвэ же, понимая, что аргументы Феанора непробиваемы, заметно приуныл. – К тому же, Мелькор предлагает прекрасные условия, – продолжал Пламенный Дух, пакуя чемоданы. – Огромная кузня, собственная лаборатория, все Эндорэ в качестве экспериментальной базы, а главное – никаких ограничений по технике безопасности! – Вот последнее меня и напрягает, – пробормотал король нолдор. – Ну пап, с ней же неинтересно, – сокрушенно махнул рукой Куруфинвэ, в очередной раз осознав, что родитель его совершенно не понимает. Зато одобрение Мириэль согревало и без того пламенную душу эльфийского принца. В этот момент из гавани Алквалондэ раздался нетерпеливый гудок быстроходного корабля Мелькора, спетого на скорую руку, но со свойственным Темному Вала размахом. – Ну все, мне пора, – Феанор подхватил чемоданы и направился уже было к выходу, но почти сразу повернул обратно. – Чуть не забыл! – с этими словами Пламенный Дух вручил Мириэль гладкий шар, сделанный из полупрозрачного неидентифицируемого камня молочно-белого цвета. – Это – палантир. Я буду вам звонить, часто-часто, обещаю! И в гости приезжайте, я рад буду, – окончив свой ободряющий монолог, Феанор заторопился к выходу. – Как быстро растут дети, – вздохнул чрезмерно привязанный к старшему сыну король нолдор, глядя вслед любимому отпрыску.

Спустя не так уж много времени

– Владыка, это возмутительно! – воскликнул Майрон, бесцеремонно врываясь в рабочий кабинет Темного Властелина. – Ну что опять случилось? – раздраженно вздохнул Мелькор, откладывая в сторону внушительную стопку бумаг – за время его отсутствия неразобранной документации накопилось немерено. С тех пор, как Владыка Тьмы вернулся в Эндорэ вместе с новым соратником, такие крики Майрона были чуть ли не постоянным музыкальным сопровождением их жизни. – Этот нолдо снова устроил короткое замыкание! – злился ненавидящий беспорядок Майа. – Третий раз за неделю! Нет, я все понимаю, акклиматизация, адаптация к нашим технологиям, но три раза – это уже статистика! Я требую, чтобы ты запретил этому Фэанаро доступ к электросетям! По крайней мере, к нашим электросетям – пусть ставит свои эксперименты где-нибудь в другом месте! – Нигде больше в Средиземье нет электросетей, – устало напомнил Мелькор, успевший уже привыкнуть к ежедневным возмущениям Майрона. Потому Мятежный Вала вновь принялся за бумаги, надеясь, что его помощник выплеснет эмоции, напоследок обозвав его самого и всех живущих в радиусе мили неблагодарными и ничего ни в чем не понимающими существами, а после отправится исправлять учиненные Пламенным Духом неполадки – именно это в конечном итоге следовало за подобными тирадами. – Вот и пусть проведет! Хоть немного поживем спокойно! – не унимался тем временем окончательно доведенный до ручки Майрон. – В общем так, – угрожающе произнес он – настолько угрожающе, что Мелькор даже оторвался от документации, – либо ты уберешь из Ангбанда это. Либо из Ангбанда уберусь я! – выкрикнул Майа, демонстративно отвернувшись и встряхнув для убедительности огненно-рыжими волосами. «Дело труба», – понял Мелькор. Оставаться без Майрона ему совсем не хотелось. Потому Темный Властелин поднялся из-за стола, подошел к Майа и ласково произнес: – Майрон, дорогой, ну зачем ты так? Мятежный Вала попытался обнять помощника за плечи, но тот обиженно отстранился, давая понять, насколько глубоко ранен столь равнодушным отношением своего повелителя к его, Майрона, проблемам. – Послушай, ведь Фэанаро работает на цели Искажения, – напомнил Мелькор. – И, между прочим, он лучший изобретатель среди квенди! Майрон лишь презрительно хмыкнул в ответ. – Он может придумать такое оружие, которое заставит наших врагов дрожать при одном лишь упоминании наших имен. Оружие, смерть от которого будет страшна и безмерно мучительна, – Мятежный Вала попытался сыграть на любви подчиненного к разного рода жестокостям. Но Майа в ответ хмыкнул еще более презрительно – похоже, он окончательно решил не разговаривать с Мелькором. – Ну хочешь, сегодня я уведу его экспериментировать подальше? – сдался Темный Властелин. – А ты отрядишь орков, которые за это время построят отдельную лабораторию вне стен Ангбанда? – И подальше от того крыла, где находится моя спальня! – уточнил все еще злой Майрон, по-прежнему не оборачиваясь. – Как скажешь, – смиренно пообещал Мелькор, и Майа наконец позволил себя обнять. – И уведи его прямо сейчас! – потребовал Майрон. – Без этой твоей вечной прокрастинации. Пришлось согласиться и на это – лишь тогда рыжеволосый зам Темного Властелина немного успокоился и отправился заниматься своими обязанностями. А ведь на нем держалось… ну, в общем, честно говоря, почти все на нем и держалось. Мелькор же отправился выполнять обещание. Феанор ожидаемо обнаружился в своей личной лаборатории. – Чем ты занимаешься, Фэанаро? – Мелькор решил начать издалека – пожара в помещении ему не хотелось. То есть, будучи самым хаотичным из Айнур, он, конечно, не имел ничего против пожаров – но никак не в собственном доме. – О, это будет просто бомба! – вдохновенно сообщил Пламенный Дух, не отрываясь от работы. – Звучит многообещающе, – признал Мелькор. – Что же создает гениальнейший из умов Арды? Если уж в начале времен Мятежный Вала смог найти подход к Майрону, то поиск подхода к Феанору был куда более легкой задачей. – Говорю же, бомбу, – повторил Куруфинвэ. – Водородную. – И что она делает? – заинтересовался Мелькор. – Сначала взрывается, – привыкший считать себя самым умным из присутствующих, Феанор всегда начинал с элементарного. Темный Властелин уже привык к этой его причуде. – Потом создает сверхсильную ударную волну, разрушающую все на своем пути. – Мелькор впечатлился. – Создает тепловую вспышку, расплавляющую камень в радиусе трех миль. – Мелькор напрягся. – И уничтожающую все живое – в радиусе шести. – Мелькор восхитился. – Ах да, и превращающую в стекло тонны горной породы в эпицентре взрыва. Тебе ведь нужно стекло для пыточных? Ненавижу синдар – по пути сюда раз десять пытались похитить мой карманный фонарик! – Мелькор шокированно кивнул. – А еще после взрыва образуются гигантские огненные бури, поглощающие все на своем пути и за счет этого существующие. Нет, твоя идея с драконами, конечно, тоже хороша, не спорю. Но драконов кормить надо, а мои бури – нет. При этом эффект по сути тот же. И радиоактивные осадки от них будут портить всем жизнь еще много лет, – улыбнулся Феанор, явно чересчур увлекшись – иначе уже понял бы, что его изобретение в конечном итоге может принести вред и тем, кого он любит, ведь с таким оружием Мелькор и до Валинора дотянется. К счастью, вдохновившись, он сказал то, что заставило Мелькора навсегда отказаться от применения водородных бомб: – А если взорвать несколько одновременно – они всю Арду на куски разнесут! Представляешь, какая мощная вещь?! Сказав так, Феанор наконец перевел взгляд на Мелькора, видимо, окончив свои расчеты и ожидая теперь восхищения своей гениальностью. Но Мелькор уже не восхищался. – Постой, я вовсе не хочу уничтожать Арду! – спохватился он. – Да? – удивился Феанор. – Да! – уверенно отозвался Темный Властелин. – Ну ладно, – вздохнул эльф. – Тогда чего ты хотел? – Позвать тебя на прогулку, – отозвался Мелькор, вздохнув с облегчением оттого, что Пламенный так легко отказался от своей идеи, чересчур разрушительной даже для прародителя хаоса. – На прогулку? – Феанор удивленно выгнул бровь. – Я ведь обещал тебе все Эндорэ в качестве экспериментальной базы, – пояснил Мятежный Вала. – Пора осваиваться. Осваивать новое Феанор был всегда готов, потому отложил неудачную разработку и с энтузиазмом последовал за Темным Властелином. А Мелькор, немного умеющий в прозрение будущего (не даром же ему была дана доля в дарах всех собратьев, в том числе и пророка-Намо), радовался про себя, что принц нолдор не успел вложить в эту свою водородную бомбу часть собственной пламенной души. Тогда отговаривать его было бы уже поздно – всех бы порезал за свое творение. Мысленно вознеся хвалу настойчивости Майрона, Мелькор отправился показывать Феанору Средиземье. Новая экспериментальная база очень понравилась Пламенному Духу – здесь, в отличие от Амана, ему было где развернуться. И никто не стоял над его пламенной душой, читая нудный инструктаж по технике безопасности. В целях закрепления произведенного при знакомстве эффекта и оттягивания момента возвращения (к которому должна быть возведена новая лаборатория, имеющая преимущество в виде отдаления от Темной крепости) Мелькор продемонстрировал новообретенному стороннику чудеса Искажения, на ходу перепев на свой вкус несколько птичек, очень удачно пролетавших мимо. Феанор впечатлился и даже немного расстроился, что сам он так не может. – Эх, я бы такого напел… – мечтательно вздохнул Куруфинвэ, глядя вслед пичужкам, улетающим вдаль с прежде нехарактерным для них (и, собственно, вообще ни для кого) уханьем. – Зато ты можешь много чего наковать, – прагматично заметил Мелькор, в глубине души радуясь, что Пламенный способен творить только руками. – Или изобрести. – Это верно! – просиял Феанор. – Знаешь, мне пришел в голову еще один гениальный эксперимент с электричеством! На этот раз точно все получится! «О Тьма! – мысленно простонал Мелькор. – Как бы и впрямь не пришлось эвакуироваться…» Темный Властелин довольно быстро понял, что несколько просчитался, думая, что Пламенный Дух будет идеальным помощником в деле Тьмы и Искажения. К словам Намо определенно стоило отнестись более серьезно – но когда Мятежный Вала хоть к чему-то относился серьезно? Теперь, поняв, что Феанор настолько же неуправляем, насколько талантлив, и при этом настолько же непредсказуем, Мелькор находился в постоянном напряжении. Разумеется, перед подчиненными он делал вид, что все идет по плану – хотя проницательный Майрон, похоже, уже начал о чем-то догадываться. Примерно тогда, когда понял, что чинить электричество трижды в неделю станет для него теперь нормой жизни. Обратно к Ангбанду они повернули только под вечер. Валар после отбытия Мелькора озаботились наконец вопросом освещения Средиземья (видимо испугались, что иначе Дети Илуватара могут наткнуться в темноте на выпущенного Темного Властелина – с непредсказуемыми последствиями), и теперь небо Арды поочередно бороздили два светила. Одно было яркое и всегда появлялось вовремя, а другим, судя по всему, управлял Тилион. Из-за отдаленности орбит Мелькор не мог разобраться наверняка, как эти светила устроены – лишь определил на глаз, что природа их Света та же, что у валинорских Древ. Теперь каждый вечер на темнеющем небосклоне вновь загорались первые звезды, днем невидимые за сиянием более ответственного светила. Мелькору в это время всегда становилось немного грустно – звезды навевали воспоминания о первой безответной любви. Пламенный Дух же, напротив, был воодушевлен обширностью и разнообразием своей новой экспериментальной базы и генерировал идеи с совершенно бешеной скоростью, хотя до этого Мелькор считал себя бессрочным и непобедимым чемпионом в этом виде спорта. Когда до Ангбанда оставалось всего несколько миль, два самых хаотичных существа в Арде уперлись во внушительных размеров постройку, больше всего походящую на облицованный металлическими листами бункер с толстенными стенами из прочнейшего камня, на вид идеально подходящий для защиты от изобретения Феанора, создание которого Мелькор так удачно предотвратил этим утром. – Что это? – спросил Мелькор вышедшего им навстречу Майрона, хотя самодовольная улыбка последнего говорила сама за себя. – Новая лаборатория для уважаемого Куруфинвэ, – безукоризненно вежливо ответил Майа. В сочетании с недобрым огоньком, вспыхнувшим в золотых глазах, эта вежливость наводила жуть. – Воистину не дело столь талантливому мастеру ютиться в наших скромных стенах – гениальнейшему из квенди необходим простор для творческой мысли. Ты же не против? – все с той же жуткой псевдо-вежливостью осведомился он, проникновенно глядя на Феанора. – Да мне, в общем, все равно, – пожал плечами тот. – Главное, чтобы было все для работы – а где работать, это уж не принципиально, – именно под этим девизом Пламенный и отправился с Мелькором в Эндорэ. – Только оборудование мое перенесите – и не разбейте там ничего! – угрожающе предупредил Феанор. – Уже сделано, – сверкнул глазами Майрон. – Наслаждайся! – Ты построил новую лабораторию в трех милях от Ангбанда, – прошипел Мелькор на ухо помощнику, когда Пламенный Дух скрылся в своей новой обители. – Именно, – ослепительно улыбнулся Майа. – По крайней мере, так у нас есть призрачная надежда, что крепость уцелеет при взрыве очередного его изобретения. На это Темному Властелину было нечего возразить. Он не знал, как Майрон узнал о бомбе, но так или иначе, главный заместитель Зла всея Арды был, как всегда, прав в своей практичности. Впрочем, как впоследствии показала практика, практичность сей затеи была весьма сомнительна. Следующим утром, пока весь Ангбанд еще спал, Мелькор, наслаждаясь наступившей после отбытия Пламенного Духа тишиной, отправился к ближайшему пруду – поискажать рыб в свое удовольствие. Лелея в своем воображении несколько упоротых идей, Темный Властелин устроился на траве возле водоема, вдыхая свежий предрассветный воздух и наполняясь радостным предвкушением предстоящей продуктивной работы. Однако едва Мелькор начал петь, вода в пруду на миг вскипела, а самого Темного Властелина, неосторожно опустившего ноги в воду, нехило тряхнуло током. Мелькор рывком вскочил на ноги, пребывая в крайнем потрясении в самом прямом смысле (его действительно слегка потряхивало) – для смертного такой удар был бы смертельным. Темный Властелин в очередной раз порадовался, что Эру спел его бессмертным. Только сейчас Мятежный Вала заметил опущенный в воду электрический кабель, скромно укрывшийся в высокой траве. – Фэанаро, Свет тебя раздери!!! – вскричал Мелькор. – Ты мне всю экспериментальную базу поубивал своими опытами! Феанор не замедлил появиться возле экспериментальной базы, которую, очевидно, посчитал своей, но никого об этом не предупредил. – Ну как, получилось? – возбужденно спросил гениальнейший изобретатель Арды. Волосы его были взъерошены, а в глазах горел почти безумный огонь. – А что, позволь спросить, должно было получиться? – угрожающе ласково осведомился Мелькор. – Откуда ж я знаю, мне в Амане не давали нормально эксперименты ставить, – огрызнулся Феанор, нарезая круги вокруг многострадального пруда и периодически занося что-то в записную книжку. – И правильно делали, – процедил сквозь зубы Мелькор. – Ты зачем кабель под напряжением в воду сунул?! Феанор посмотрел на Темного Властелина как на полного идиота. – Мне нужно было узнать, какая будет реакция – чтобы использовать это в дальнейшем. Что тебе вообще не нравится? – вскипел Пламенный Дух. – Ты обещал мне свободу творчества, а теперь ведешь себя как Аулэ, когда он застал меня в кузнице без перчаток! – Реакция мне как раз и не нравится! – Мелькор тоже начал закипать. – Нужно было узнать – так спросил бы меня сначала! – Я привык все узнавать опытным путем, – гордо вскинул голову Куруфинвэ. – Теперь узнаешь, – прорычал Мятежный Вала, – когда этот пруд, полный теперь уже дохлой рыбы, начнет вонять на всю округу! – Они не похожи на дохлых, – заметил Пламенный Дух, указывая куда-то за спину Мелькора. – Тьма Великая! – только и смог произнести тот, взглянув на воду. У самой поверхности, практически полностью высунув наружу любопытные и явно живые морды, плавали, удивленно моргая выпученными глазами (а чего вы хотели после удара током?), два странных создания – именно таких, какими их задумал Мелькор. Одно обладало длинным, с едва выступающими на поверхность плавниками, телом; второе вообще казалось каким-то расплющенным. Видимо, благодаря тому, что в момент прохождения электрического разряда через воду Мелькор искажал фауну пруда, вкладывая в нее часть своей силы, рыбам удалось выжить, параллельно исказившись в соответствии с мыслями своего невольного спасителя. Глядя на них, Мелькор довольно улыбнулся: Улмо будет в шоке. Темный Властелин отдал оркам привычный приказ «расселить», дабы нововыведенные существа плодились и размножались, как завещал Эру, еще не знавший, что планирует плодить и размножать старший сын. Но в итоге ловить рыб пришлось самому Мелькору. Как выяснилось методом Феанора (то есть методом проб и ошибок), живность не просто исказилась, но приобрела новые, совершенно неожиданные свойства, а именно – начала биться током, причем весьма неслабыми разрядами, от которых даже крайне нечувствительные орки моментально теряли сознание. Майрон наотрез отказался помогать своему повелителю, сказав, что у него, как у главного военачальника Ангбанда и первого помощника Властелина, и без того немало дел, да и вообще, он устал расхлебывать все за Мелькором. Мятежный Вала уже привык не обижаться на такие высказывания Майа, тем более что они были вовсе не беспочвенными. Как-никак, Майрон в одиночку собирал рассеянные силы Тьмы и не давал погибнуть делу Искажения во время длительного отсутствия Мелькора… Ловить электрических созданий, названных на скорую руку угрем и скатом, оказалось непросто и довольно-таки больно, но по возвращении в Ангбанд Темный Властелин все равно сиял едва ли не ярче Лаурелин, и даже не стал штрафовать Феанора – настолько был доволен выведенными благодаря опытам с током новыми видами. Майрон требовал, чтобы Пламенный был наказан по всей строгости, но Мелькор ограничился выговором, взяв с Куруфинвэ обещание, что отныне тот будет уведомлять обо всех своих экспериментах либо его лично, либо его первого помощника. Как ни ненавидел Феанор все, что тормозило полет его неукротимой творческой мысли, на это условие ему пришлось согласиться. Он был непредсказуем, но отнюдь не глуп, и прекрасно понимал, что за подобные эксперименты, скажем, в Алквалондэ, его бы, вероятнее всего, навсегда упекли в Лориэн как неизлечимо невменяемого. В Ангбанде воцарилось хрупкое подобие покоя – но, уже по традиции, всего на одну ночь. Утром Темного Властелина разбудил Майрон. Разбудил очень настойчиво, прижав будильник – новое орудие пыток, изобретенное, как все уже догадались, Феанором – к самому уху своего повелителя. – Что опять стряслось? – простонал Мелькор, инстинктивно пытаясь закрыться подушкой, хоть и понимал, что от Майрона она не спасет. – Ничего, – миролюбиво отозвался Майа с самой искренней своей улыбкой. Мелькор так удивился, что моментально забыл про сон. Как такое может быть, чтобы в Ангбанде, в трех милях от которого изобретательствует Феанор, за целую ночь ничего не случилось?! – Ничего? – переспросил Мятежный Вала, чувствуя, что здесь непременно кроется какой-то подвох. – Ничего, – с довольной улыбкой подтвердил Майрон. – Тогда какого Валинора ты меня разбудил?! – взорвался Мелькор. – А ты не догадываешься? – ужасающе ласково осведомился его первый помощник. Темный Властелин окончательно уверился в наличии подвоха. Положение усугублялось тем, что он действительно ни о чем не догадывается. «Можно подумать, сам ты спросонья сверхдогадливый», – ворчливо подумал Мелькор, чувства самосохранения которого чудом хватило, чтобы не высказать это вслух. К счастью, сам Майрон счел свой вопрос риторическим, и продолжил: – Значит, Фэанаро ты и на прогулку зовешь, – елейно проговорил он, – и птичек с ним искажаешь, и рыбок, – Майрон обладал особым даром: говорить безгранично ласково, но смотреть при этом так, что собеседнику казалось, будто с него заживо сдирают кожу, – в то время как все управление крепостью сваливается на меня. Так не пойдет, дорогой, – Майа злорадно усмехнулся. – Я беру отпуск! – торжественно оповестил он. «Дагор Дагорат близко», – это было единственной мыслью в голове совершенно потрясенного Мелькора. Ни уговоры, ни угрозы на Майа не действовали. Мелькор решил зайти с другой стороны. – Ну что ж, отпуск – так отпуск, – вздохнул Темный Властелин, стараясь не думать о том, во что превратится Ангбанд без дотошного контроля Майрона. – Ты прав, я действительно слишком много на тебя свалил, – это было правдой, и Мелькору даже не пришлось слишком сильно напрягаться, чтобы изобразить раскаяние. – Но, может, ты дашь мне шанс исправиться? Майрон благосклонно кивнул – виноватый вид Мелькора ему понравился. – В таком случае, могу я позвать тебя на прогулку? – осторожно спросил Темный Властелин, прощупывая почву. – Конечно! – Майа улыбнулся как-то слишком уж искренне, учитывая, что полминуты назад он был готов чуть ли не придушить Мелькора. Мятежный Вала понял, что где-то здесь кроется подвох – правда пока не понял, какой именно. Впрочем, Майрон вскоре сам раскрыл карты. – Знаешь, я так замотался, пока тебя не было, – произнес он, когда они вдвоем шагали по просторным равнинам Средиземья, распугивая мирных жителей, – что не помню даже, когда в последний раз что-нибудь искажал. – Оу, – сочувственно выдохнул Мелькор, начиная понимать, что задумал Майрон. Разумеется, кто может быть лучшим прикрытием для искаженческих экспериментов, чем сам Отец Искажения? – Пожалуй, тебе действительно пора в отпуск, – все же признал Темный Властелин. – Именно, Владыка, – довольно отозвался Майрон. – Особенно учитывая, что у меня его не было уже сотню лет! И за это время у меня накопилось очень много нереализованных идей. – Что ж, видимо, ты ждал меня, чтобы исправить это недоразумение, – вздохнул Мелькор, покоряясь судьбе. – Приятно иметь такого понятливого повелителя, – еще более довольно ответил Майрон. Мелькор понял, что день будет тяжелым и позволит протестировать все навыки выживания, какими он только располагал. – Так вот, я тут такую штуку придумал… Сейчас спою! И Майрон начал петь. На склоне ближайшего холма выросло что-то очень странное и выплюнуло облачко зеленоватого газа… Следующие несколько дней Мелькор только и успевал, что выправлять биогеоценозы после напетых Майроном искажений. Майрон же лишь мстительно посмеивался и время от времени с нарочитой наивностью задавал вопросы: зачем то, зачем это, почему он такой зеленый и плоский… – Что это, владыка? – в очередной раз спросил Майа своего повелителя. – Гиены. – Зачем? – Затем, что всех зайцев ты поубивал своими изобретениями, и мне пришлось преобразовать волков в падальщиков, чтобы они не вымерли следом. А смех – это побочный эффект. –Фуууу! Ну это-то, это-то ты зачем напел?! – ругался на следующий день Майрон, тщетно пытаясь смыть въевшийся в кожу отвратительный запах. – Это не я напел, это живность Оромэ твоими испарениями надышалась, – отозвался Мелькор, благоразумно держась на почтительном расстоянии и стараясь не засмеяться в голос. Злить Майрона сейчас было опасно – он мог начать брызгаться моментально провонявшей скунсом водой. А в Валиноре довольно улыбался Намо – Мелькор, как всегда, рушил все планы, но на этот раз рушил очень удачно. Благодаря ему пророчество Мандоса не только не исполнилось – Мандосу даже не пришлось это пророчество изрекать.