Элита

      — Ненавижу ли я Люцифера? Нет. Недолюбливаю, но не ненавижу. Ненависть слишком сильное чувство, и Люц его недостоин.       

***

      — Ну же, Дино, признай, что тебе нравится.       Шум ночного клуба дезориентирует, а несколько некогда ровных белых дорожек на стеклянном столе рассыпаются лёгким тонким слоем по блестящей поверхности. От Люцифера несёт алкоголем. Тёмные глаза юноши вспыхивают в падающих на лицо лучах прожектора, а фиолетовый пиджак переливается разноцветными блёстками.       Дино мог бы сказать, что ему нравится в клубе, которым владеет отец его однокурсника, но всё омрачает один маленький и несколько смущающий факт.       Все слова, что крутятся на языке у Дино, куда-то исчезают, стоит языку Люцифера пройтись по бархатистой нежной коже и обвести розоватую головку.       — Не то чтобы мне не нравилось, Люц, — пальцы Дино впиваются в кожаную обивку кресла, а из горла вырывается сдавленный и хриплый рык. — Но не стоит так усердно отрабатывать то, что я не сдал тебя директрисе.       Люцифер усмехается и оставляет на влажной от слюны головке медленный и ленивый поцелуй. Острый кончик носа скользит по коже, пока язык оставляет после себя мокрую дорожку, а затем Люцифер осторожно вбирает в себя ставший твёрдым член Дино. Пальцы Люца обхватывают его у самого основания, а размеренные движения начинают помогать поступательным движениям головы.       Дино уже жалеет, что согласился прийти в клуб.       Но он не жалеет от открывающегося ему вида.       Юноша сдавленно вскрикивает, когда Люцифер будто бы случайно цепляет головку зубами, а затем отстраняется. Он смотрит на Дино с хитрой ухмылкой, а руки шарятся по карманам в поисках прозрачного пакетика с похожим на мел порошком, которым Люцифер зазывно машет перед парнем.       — А теперь, солнышко, лежи и не шевелись, — Люцифер говорит тихо, но не настолько, чтобы его нельзя было услышать сквозь бьющую по ушам музыку клуба.       Пальцы ловко вскрывают пакетик, расстёгивают несколько нижних пуговиц на рубашке Дино, и уже через мгновение на его плоском рельефном животе рассыпаются ровные одинаковые дорожки.       — Ты восхитительно пахнешь, — бормочет Люцифер, подаваясь чуть выше.       Жаркое дыхание Люцифера опаляет кожу и немного щекочет — Дино из последних сил удаётся сохранить самообладание и не дёрнуться, когда острый кончик носа юноши проскользил вверх, а белоснежный порошок исчез с кожи. Пальцы Люцифера крепко обхватывают член Дино, не забывая ласкать его, обводить кончиком большого пальца головку и двигаться вверх-вниз, выдавливая из парня хриплые стоны и маленькие прозрачные капельки смазки.       — Ты определённо лучше, чем Вики, — усмехается Дино, прикрывая глаза, и вздрагивает, стоит языку Люцифера нырнуть в маленькую выемку на животе юноши.       Люцифер отвечает не сразу, оставляя на коже ангелочка, как он любил порой звать Дино, влажные поцелуи, а затем опускается ниже и, прежде чем лишить себя возможности внятно разговаривать, насмешливо тянет:       — Я еще и сосу лучше, чем она. Да и к тому же… Кто-то ведь должен обеспечить вниманием твоего Дино-младшего, раз ни Мими, ни Уокер не согласились сегодня прийти. Жаль. Я планировал устроить неплохую оргию. А отец Мими как раз подогнал нам лучший снежок во всей Испании.       Люцифер подмигивает Дино и полностью сосредотачивается на его члене, пока Анджело предаётся размышлениям об эссе на тему страданий в «Комедии» Данте и том, что стоило бы почаще ходить в этот клуб.       В конце концов, каждое движение языка Люцифера заставляет Дино становиться всё сосредоточенней, каждый поцелуй, оставленный на побагровевшей головке, отдаётся где-то глубоко внутри, вибрируя по натянутым струнам нервов и сворачиваясь раскалённой пружиной внизу живота.       Люцифер определенно был хорош в своём деле.       Но не настолько, чтобы забыть, что он мудак.       

***

      — У вашего отца были какие-либо дела с мистером Гольдштейном?       Вопрос застаёт Дино врасплох, и юноша медлит, прежде чем фыркнуть и закинуть ногу на ногу.       — С чего такие вопросы? — голос Дино спокоен, но в тоне юноши чувствуется лёгкая пассивная агрессия, прикрытая несколькими слоями мягкой ангельской улыбки и лучезарным взглядом лазурных глаз парня.       — У нас есть сведения, что ваш отец вёл незаконный бизнес в одной из церквей, — пожимает плечами детектив. — И мистер Гольдштейн ему в этом напрямую помогал, спонсируя похищения людей, оборот запрещённых препаратов и обеспечивая уход от преследования налоговой службы.       Слова детектива, кажется, не производят никакого должного воздействия на Дино — он лишь продолжает меланхолично улыбаться, в его светлом взгляде пляшут маленькие чёртики, и от улыбки сам Папа Римский уверовал бы в Бога, о котором столько проповедовал со своего балкона в Ватикане.       — Мне ничего не известно об этом, — разводит руками Дино. — Мой отец работает в сиротском приюте. Он на хорошем счету у руководства и властей города. Ему нет смысла рисковать всем ради каких-то нелегальных предложений от отца Люцифера. Мой отец не конченый идиот, детектив.       — Вот как, — улыбается полицейский. — Занятная информация.       — О чём вы? — в голосе Дино впервые проскальзывает лёгкое беспокойство, но юноша тут же берет себя в руки. — Я хотел сказать, у вас есть подозрения насчёт моего отца? — Дино вскидывает светлую бровь и поджимает губы.       Детектив качает головой, разрисовывая страницу в своём блокноте.       — Я надеялся, что это вы просветите меня, чем ваш отец занимается в свободное от работы время и почему его так часто видят в «Лас Путанас».       

***

      — И запомните, дети мои: главное для каждого человека в этом мире это целомудрие и благочестие. Секс — это порок дьявола, это печать греха на человеческих душах, от которой мы должны отмываться до конца своих дней, как отмывались наши деды. Ваши мысли должны быть чисты и безгрешны, ведь только в чистую душу дьявол не сможет запустить свои длинные и острые когти. Да не возбоитесь вы огня адского, да не идите на поводу у чресел ваших!       Дино ещё никогда не испытывал большего стыда, чем сейчас, сидя за самой дальней партой в классе и надеясь, что из-за раскрытого учебника, в который он уткнулся с головой, его не будет видно.       Фенцио уже тридцать минут проповедует о том, насколько стоит заботиться о своей душе, натянув на себя зачем-то рясу священника и добродушное лицо, которое всё равно было больше похоже на жопу мопса, как всегда шутил Ади, чем на лицо нормального человека.       И Дино не мог не согласиться с одноклассником.       Щёки пылают от стыда, а прилетевший в висок скомканный кусок бумаги должен, по идее, привлечь внимание Дино к тому, кто уже добрых десять минут буравит Анджело насмешливым взглядом, мусоля кончик ручки, словно это не ручка, а… Дино спешно мотает головой, отгоняя от себя лишние мысли и туман прошедшей в клубе ночи. Он не помнит добрую половину того, что творилось за закрытыми дверями клуба отца Люцифера, но почему-то Дино кажется, что он не хочет вспоминать подробности.       Когда второй комок прилетает теперь уже практически в руки, Дино всё же тяжело вздыхает и поворачивается к Люциферу, всё так же прикрываясь учебником по религиоведению и культурологии, на которые ему было плевать примерно так же, как Люциферу на то, чтобы приходить в школу не под кайфом от очередной новинки мистера Гольдена.       — Что? — недовольно одними губами рявкает Дино, выгибая светлую бровь.       Люцифер ухмыляется и проводит языком по внутренней стороне щеки, изображая вполне очевидное действие, заставляющее Дино закатить глаза и отвернуться, лишь бы не видеть эту насмешливую ухмылку и блестящий взгляд тёмных глаз.       — Где твой папаша научился так языком работать? Не в кабинете ли у директрисы? — Люцифер лыбится, и Дино готов пробить лбом парту, но он не уверен, кто из двоих больше заставляет его краснеть.       Люцифер или собственный отец.       — Каждый раз, когда в вашей душе зародится желание греха, спросите себя: готовы ли вы пойти по пути потаскухи или блядуна, готовы ли вы принести в жертву дьяволу свою невинность и честь, и получить в ответ ничего? Задумайтесь…       — А почему это ничего? А оргазм?       Дино даже не глядя на класс может сказать, что Ади улыбается, задавая вопрос Фенцио; зелёные глаза парня непременно горят, а сам он вальяжно развалился на стуле, ожидая ответа на свой вопрос.       Фенцио медлит, прежде чем ответить, и Дино пользуется этой возможностью для того, чтобы перевести дыхание — сердце начинает биться немного медленней, но память предательски подкидывает яркими вспышками образы прошедшей ночи.       — А оргазм, мой милый мальчик, — на этих словах Дино кривится, потому что обычно его отец так обращается к своей наивной пастве ровно перед тем, как закинуться гашишем и впасть в религиозный экстаз, — это от бога.       По классу проходит согласный ропот, и все кивают. Дино не сомневается в этом. Самому Анджело хочется, чтобы этот урок поскорее закончился, чтобы его отец уже наконец покинул стены школы, в которую он сегодня пришёл по приглашению директрисы Уокер, и Дино больше не пришлось краснеть под заигрывающими взглядами Люцифера, который перетрахал в этой школе всё, что движется, а всё, что не движется, двигал и трахал. Например, ту толстушку Ости, что после секса с Люцифером занялась собой, скинула шестьдесят килограммов в лице своего бывшего Энди и записалась в команду по чирлидингу, внушая ужас всем соперникам школы «Лас Путанас» своими боевыми танцами и не менее боевым размером бюста.       Теперь уже третий бумажный снежок прилетает в Дино, но на этот раз на нём красуется неровная подпись «Открой меня».       Последний раз, когда Дино открыл что-то от Люцифера, закончился тем, что парня забрали в полицию, а Фенцио потребовалось больше трех дней, чтобы доказать, что выложенный из анаши портрет Папы Римского не принадлежал его благочестивому и глубоко религиозному сыну.       Ага, если Дино был глубоко религиозным, то только на глубину горла Уокер.       Тяжело вздохнув, Дино всё же разворачивает бумажку, чтобы рядом с изображением мужского полового органа лицезреть лаконичное «Не игнорь меня». Люцифер был несносным и обычно получал своё, так что и на этот раз Дино поворачивается к своему товарищу, не вызывающему у Анджело ничего кроме зуда в штанах и желания исправить Люциферу форму носа.       — Ты не ответил на мой вопрос, — хмурится Люцифер и подаётся вперёд, надув губы не хуже Вики.       Звук, с которым Дино закатил глаза, только чудом не был слышен в зашумевшем от обсуждения видов оргазмов кабинете.       — Там же, где и ты, — фыркает Дино и громко захлопывает надоевший учебник.       Люцифер выглядит немного обиженным, но всё же подмигивает Дино и посылает воздушный поцелуй, от которого Анджело лишь больше хочется упасть на пол и забиться в истерике: жизнь не готовила его к обучению в «Лас Путанас», а охотниц за юным толстым кош… членом Дино было слишком много на один квадратный метр, чтоб он успевал от них успешно отбиваться.       — И запомните, главное — мастурбация! — громогласно провозглашает Фенцио под дружные хлопки студентов.       Дино хмыкает: хорошо, что от мастурбации не слепнут, а то его отец уже давно ходил бы с тросточкой и милым лабрадором-поводырём. Хотя Дино предпочёл бы просто лабрадора. Без прилагающегося к нему слепого отца.       Юноша устало выдыхает и трёт переносицу, отгоняя от себя мрачные мысли.       — Подробнее об учении святого Фенцио вы сможете узнать на наших воскресных встречах в местной церкви.       Ну, конечно. Любая проповедь Фенцио заканчивалась раздачей брошюрок, напечатанных ещё до рождения Дино в году эдак восемьдесят пятом, когда Фенцио ещё был молод, красив и у него не заклинивало спину посреди очищающей оргии, из-за чего сыну частенько теперь приходилось доделывать всё за отцом.       — Если у вас появятся какие-то вопросы, вы можете расспросить о них моего сына Дино.       Дино отчаянно давит каблуком в пол, но тот не хочет проваливаться и забирать с собой несчастного юношу, на которого теперь было направлено несколько десятков глаз. Время будто замирает, и Дино как в немом кино смотрит на двигающегося между рядами Фенцио, на ухмыляющиеся лица Ади и Мими, на сочувствующих Энди и Сэми.       Дино не дожидается спасительного звонка на перемену, вскакивает со своего места и бросается прочь, не забыв при этом напоследок громко хлопнуть дверью, под довольную ухмылку Люцифера и разъярённый взгляд своего вечно всем недовольного отца.       

***

      — Мистер Анджело, — детектив переворачивает листочек и внимательно смотрит на развалившегося на стуле напротив Дино. — Где вы были вчера в период с трёх до четырёх дня?       От намётанного взгляда полицейского не ускользает то, как напрягается фигура юноши, как он бросает хмурый взгляд в сторону широкого зеркала на стене и как напряженно поджимаются его губы.       — Могу я поинтересоваться, как это связано с произошедшим? — кривит губы Дино и складывает на груди руки, чем вызывает лёгкую усмешку детектива.       Полицейский хмыкает, встряхивает тёмными вьющимися волосами и предупреждающе смотрит на Дино. Юноша ведёт себя подозрительно и что-то недоговаривает, но у детектива нет ни одного прямого опровержения слов юноши.       — Нам нужно проверить все гипотезы, так что вам лучше ответить на мой вопрос и облегчить и себе и мне задачу, — ручка что-то выводит по бумаге, а сам детектив не смотрит на лист — только на Дино.       Юноша медлит, хмурит светлые брови и о чём-то напряжено думает. На его лбу проявляется неглубокая морщинка, взгляд голубых глаз неожиданно затягивается тёмными тучами, и Дино нехотя отвечает на явно нежеланный вопрос детектива:       — Я был со своей девушкой.       Тёмная бровь мужчины вопросительно выгибается, и детектив с лёгкой улыбкой тянет:       — А у девушки есть имя?       Он знает, что Дино не хочет отвечать, но не может не спросить о том, что, кажется, гложет молодого человека изнутри. Дино тяжело вздыхает, зарывается длинными тонкими пальцами в растрепавшиеся светлые волосы и наматывает несколько прядей на кончики, прежде чем теперь уже громко выдохнуть и очень тихо ответить:       — Мария Гольден.       

***

      — Шевелите своими задницами, твари ленивые! Как унюхиваться на выходных и бухать, как в последний раз, так это вы сразу первые, а как пробежать десять километров вокруг школы, так это вы сразу не можете, и у вас у всех резко месячные начинаются! Одновременно! Если вам так хочется, чтобы у вас раз в месяц шла кровь, могли бы просто обратиться ко мне!       Физрук Геральд был грозой всей школы. Даже ещё большей грозой, чем укуренный и пьяный Люцифер в день своего рождения. Единственной возможностью получить отвод от физкультуры была смерть, а прыгать через козла Геральд мог заставить любого — даже парализованного и прикованного к постели человека. Геральд был любимым преподавателем большинства студентов. Преподавателем без страха и упрёка. Точнее, у него был один главный страх в этой жизни.       Школьный психолог Мисселина.       — Псс, Дино, — Мими тяжело дышит, когда ей наконец удаётся поравняться с Анджело, что было достаточно сложной задачей, потому как бегать девушка, в отличие от Дино, не любила, — план такой: я сейчас случайно падаю и подворачиваю лодыжку, ты меня подхватываешь и говоришь, что отведёшь в медпункт. Смекаешь? — подмигивает парню Мими.       — Пятый раз за неделю? — скептично выгибает бровь Дино, но его губы всё же изгибаются в предвкушающей ухмылке.       Дино и сам был бы не прочь оказаться сейчас в медкабинете. Представление, которое устроил его отец, болезненной печатью отзывается в тонкой юношеской натуре Дино, и он едва держит себя в руках, не позволяя кипящим внутри эмоциям найти выход на смазливом личике Люцифера или спортивном оборудовании, которым был с трудом вытащенный на свежий воздух конь и парочка новеньких матов.       Мими закатывает глаза и встряхивает собранными в хвост тёмными волосами.       — Здоровье — это очень важно, Дино, — тоном, словно Анджело был маленьким ничего не понимающим ребёнком, тянет Мими, а затем неожиданно покачивается, заваливается в сторону и болезненно вскрикивает: — Ай!       Дино не успевает подхватить Мими: он лишь резко останавливается на месте и обводит Мими скептичным взглядом.       — Снова хочешь поправить своё здоровье, Мимита? Все по заветам отца Фенцио, — пробегающий мимо парочки Ади похабно ухмыляется, за что тут же получает подзатыльник от бегущего рядом Сэми. — Что?!       — Шевелись. Нам еще восемь километров бежать, — закатывает глаза Сэми, подталкивая своего парня в спину и ловко обходя рассевшуюся на резиновом покрытии Мими.       — А почему они могут трахаться во время физры, а я нет? Может, мне тоже срочно нужна поргия целительных оргазмов! — возмущённо бурчит Ади, но продолжает свой многокилометровый забег вокруг шедевра современной архитектуры, правда, уже спиной вперёд, чтоб можно было подольше наблюдать за битвой титанов в лице Мими и Геральда.       — Ты хотел сказать «порция»?       — Нет, поргия. Порция оргий, — довольно лыбится Ади своей новой придумке.       Появление Геральда не заставляет себя ждать. Он возникает громовой тучей над хрупкой школьницей, обводит её изучающим взглядом и недовольно хмыкает, когда замечает, как Мими театрально хватается за вполне здоровую ногу, делая вид, что испытывает нестерпимую и не сравнимую ни с чем боль.       — Профессор, — хнычет Мими, — я такая неловкая. Физкультура — это определенно не моё. Я подвернула лодыжку!       — Шо, опять? — Геральд даже не пытается скрыть усталость в голосе от безалаберности своих учеников. — Анджело, проводи мисс Гольден в медкабинет. И постарайся, чтобы это не заняло полтора часа, как в прошлый раз.       Губы Мими невольно начинают растягиваться в довольной улыбке, но девушка тут же прячет её за гримасой наигранной боли, а Дино тяжело вздыхает, подхватывает её на руки и широкими шагами направляется в сторону студенческих раздевалок. Мими довольно жмурится — её лодыжка вполне здорова, маленькие ладошки обнимают Дино за шею, а горячее дыхание, когда она утыкается лицом в шею юноши, вызывает у того мелкие невольные мурашки.       Стоит им перешагнуть порог раздевалки, как Мими резво вскакивает на руках Дино и тянется к его губам.       — Ми…ми, — сдавленно бормочет парень, едва не роняя девушку на пол, — д.ав.ай хотя бы до…берёмся до… душа.       — Зачем? — сквозь поцелуй улыбается девушка, зарывается пальцами в светлые волосы Дино и мягко покусывает его пухлые губы.       Дино с грохотом прижимает Мими к одному из шкафчиков, жадно впиваясь в её губы. Руки шарят по спине девушки, опускаются ниже, сжимают её бедра, пока Дино всем телом вжимается в Мими, давая ей понять, насколько она в очередной раз удачно исполнила свой план. Девушка выгибается навстречу, пропускает между пальцев светлые пряди, наматывает их на аккуратные ладошки и оттягивает голову Дино, открывая себе доступ к нежной коже шеи.       Мими не замечает, как они уже оказываются на одной из скамеек, а пальцы Дино тянут вниз серые шорты девушки. Она уже давно чувствует возбуждение Дино и не мешает парню: лишь немного распрямляется, чтобы он мог стянуть с неё лишнюю одежду, и развязывает бантик на мягких спортивных шортах Дино. Пальчики девушки обводят увлажнившуюся головку, пока губы терзают губы Дино, а затем она подаётся вперёд, привстаёт, направляет в себя его твёрдый член и мягко опускается на парня, выдыхая ему в губы протяжный стон.       Мими движется плавно, с каждым движением прикусывает губы Дино, выгибается ему навстречу и прижимается к тяжело вздымающейся груди. Пальцы Дино впиваются в смуглую от солярия кожу девушки, из его горла вырывается сдавленный рык, и парень с силой опускает Мими на себя, выбивая из её легких остатки воздуха вместе с хриплым и протяжным стоном.       Дино позволяет Мими иногда брать инициативу на себя, но уже через пару мгновений вновь перехватывает её, сжимает бедра девушки, вбивается в неё до скрипа хлипких скамеек. Пальцы Мими оставляют на плечах Дино отпечатки от острых коготков даже сквозь плотную ткань футболки, губы уже искусаны в кровь, а дыхание сбивается всё сильнее с каждым движением Анджело. Мими надрывно всхлипывает, стоит Дино особенно рвано и сильно войти в неё и задеть чувствительные точки, и тут же накрывает его губы своими, а сам Дино послушно впускает в себя ловкий язычок девушки. Мими улыбается сквозь поцелуй, щекочет кончиком языка нёбо Дино, а затем подаётся назад, откидывает голову и начинает двигаться быстрее, резче и уже не стесняя себя в громких и очевидных для всех стонах, которые до этого успешно сглатывались Дино.       Это определенно был лучший план из всех возможных.       И Мими довольна им как никогда в своей жизни.       Громкий звук чего-то тяжело падающего разрывает блаженную тишину раздевалки и заставляет Дино и Мими резко обернуться в сторону душа, замереть и опасливо переглянуться.       Все это время они были не одни.       И это им не нравится.       

***

      Детектив тяжело вздыхает: от Уокер было больше пользы, чем от молчаливого юноши с ангельской внешностью и такой же ангельской фамилией. Вытащить из Дино информацию было так же сложно, как не смотреть под юбку Вики, когда она поднимала свою школьную сумку, но полицейский всё же попытался справиться с поставленной перед ним задачей.       — Думаю, на сегодня всё, сеньор Анджело, — детектив устало вздыхает и потирает переносицу. — Далеко не уходите. Нам может снова понадобиться с вами поговорить.       — Я пока свободен, детектив?       Дино опирается руками на стол и уже готовится встать и выйти прочь, но одёргивает себя и предварительно внимательно смотрит на полицейского, как верный пёс ожидая освобождения от ранее приказанной команды.       — Разумеется.       Полицейский рассеянно машет рукой в сторону выхода и что-то сосредоточенно расписывает в своём маленьком, надоевшем за эти долгие двадцать минут Дино блокнотике. Детектив не смотрит на Дино, когда тот медленно поднимается, подхватывает свой рюкзак и молча направляется к выходу.       — Напомните, сеньор Анджело, — неожиданно раздаётся за спиной голос детектива, заставляя Дино остановиться и обернуться. — У вас были какие-либо отношения с Люцифером помимо общения в стенах школы?       Губы Дино изгибаются в мягкой улыбке, и юноша отрицательно качает головой в ответ на слова полицейского.       — Конечно, нет.       Юноша еще раз бросает в сторону полицейского улыбку и тихо покидает комнату для допросов, оставляя мужчину в смятении и некоторой задумчивости относительно полученной от Дино информации, на осмысление которой понадобится не один стаканчик крепкого горького кофе.       Такого же горького, как и вся его жизнь.