Адаптация восприятия

Швы на предплечье неприятно тянут кожу, но Леви игнорирует это ощущение. Укус оказался глубоким, что не удивительно, учитывая навыки Йегера откусывать куски плоти от живых людей. Спасибо, хоть прививку от бешенства ставить не нужно. Такое чувство, что этот день никогда не закончится, хотя сейчас уже за полночь и даже Микаса смогла спокойно заснуть, но Леви не может. Он сидит на диване и смотрит в стену, чувствуя, как от усталости все тело будто вибрирует. Он не смог оставить Микасу в её спальне, поэтому она спит в кресле, в котором он устроил ей подобие кровати. Так, чтобы он мог видеть её. У него в руке стакан с виски, который Эрвин всегда хранит в мини-баре в своем кабинете, но за час он сделал буквально один глоток. Это не помогает. Он чувствует жуткую тоску, будто кого-то потерял. Но все живы, даже Майк будет в порядке, если не считать шрамов на лице. Возможно, это чувство вины? Эрвин потерял руку из-за него. Конечно, не в прямом смысле, но Йегер нацелился на него из-за Леви. Скорее всего, он в целом не планировал оставлять его в живых, но все пошло не по его плану. А там, в больнице, Леви просто не дал к нему подойти, охраняя, как сторожевой пёс. Эрвин должен был умереть? От этой мысли внутри у Леви все застывает от ужаса. Завтра он поедет в больницу. Завтра они поговорят. Все будет в порядке. Он сделал то, что должен был – поймал психопата. На этом всё. Никакой больше полиции, даже консультирования. Хватит с него. Нужно будет снова написать заявление. До сих пор неизвестно, насколько все случившееся травмировало Микасу. Леви хмыкает своим мыслям. Конечно травмировало, просто узнают они об этом в самый неподходящий момент. Удивительно, что она вообще смогла заснуть, будто такие ситуации для неё привычны, хотя с момента её рождения они пытались оградить её от подобного. Узор на стене начинает плыть перед глазами, когда Леви, наконец-то, засыпает и стакан с недопитым виски почти бесшумно падает на ковер, никого не разбудив.

***

Он в комнате, в которой уже был. Грязный пол, минимум мебели, все одновременно знакомое и нет. На коже струпья от засохшей крови, невыносимо болит нога. Но Леви не двигается. Он смотрит на кровать, а точнее – на тело на кровати. Он не знает, кто там – человек накрыт плащом и не видно ничего, кроме его длинных ног. Судя по размеру стопы – это мужчина. Леви делает три шага и оказывается возле кровати. Он знает, что должен посмотреть, но ему страшно. Рука дрожит. Вокруг стоит мертвая тишина, нет никаких звуков, даже его собственного дыхания. Через грязное оконное стекло проникает свет. Бледными пальцами он осторожно тянет ткань плаща вниз, чтобы увидеть светлые волосы, запачканные грязью и кровью, форму носа, которую он не спутает ни с какой другой, лицо, которое он любит больше всего на свете. Под плащом лежит мертвый Эрвин Смит. Леви падает на колени, не чувствуя боли, судорожно трогает его за шею, пытаясь нащупать пульс, но уже зная, что его не будет. Его кожа холодная, а в теле больше нет жизни. Леви чувствует, как по щекам текут горячие слезы, они жгут ссадины на лице, но это не важно. Боль в груди становится невыносимой и хочется кричать, но голоса нет, он пропал. Он смотрит на мертвое лицо человека, которого любит и не знает, что ему делать дальше. Кажется, больше ничего не имеет значения. Он стоит на коленях у кровати, вцепившись пальцами в рубашку Эрвина и рыдает. - Пусть это прекратится. – Шепчет он. Где-то на подсознательном уровне он знает, что это и сон, и не совсем. Как будто забытые воспоминания. Они приходят к нему и мучают, показывая ему то, что, кажется, уже было. Он уже это пережил, но они не отпускают его, снова возвращая в этот ад. Он снова смотрит на безжизненное лицо Эрвина. Это невыносимое зрелище, но он не может оторвать взгляда. Он думает: «Пусть он будет живым», но знает, что это не правда. Командир Эрвин Смит умер. Леви поднимается на ноги, чтобы сбросить свой плащ на пол. Затем он расстёгивает ремни снаряжения, и они, с грохотом, падают к его ногам. Он смертельно устал. Он ложится на постель рядом с Эрвином, вытягиваясь вдоль его тела, укладывая голову на его плечо. Он не чувствует тепла, потому что тело давно остыло, но сейчас это не имеет никакого значения. Он закрывает глаза и в голове крутится только одна мысль: «Пусть он будет живым, когда я проснусь». Его поглощает тьма.

***

- Папа. Па-па. Голос заставляет его глаза открыться, медленно и неохотно. Он чувствует мягкость под спиной и, почему-то, неприятный запах спиртного. - Папа. Он заснул на диване, точно. Солнце ярко освещает гостиную, и Леви понимает, что проспал всю ночь и сейчас, скорее всего, ближе к девяти. Микаса всегда посыпается в промежутке между восемью и девятью. Он поворачивает голову и видит её, сидящую в кресле в своих одеялах, волосы взъерошены, но глаза совсем не сонные. Она удивительный ребенок, который никогда не плачет. - Я встаю, да. Он садится, и сразу же видит источник запаха – стакан с недопитым виски, который теперь впитался в их светло-серый ковер… Что ж, Эрвину не обязательно об этом знать, к тому же уже к вечеру этого пятна не будет, даже химчистка не понадобится, с его-то запасами для уборки. Даже несмотря на события последних дней и ужасный сон – сегодня он чувствует себя лучше. Возможно, дело в том, что он, наконец-то, спал больше пяти часов. Или в том, что опасный психопат, который пытался убить его мужа, его друга и его ребенка, больше не причинит никому вреда. Но всегда есть другая мысль. Мысль о том, сколько он уже причинил? Искалеченные жизни его студентов, убитые самым жестоким образом люди, и, Леви готов поспорить, что есть еще жертвы, о которых они не знают. Но этим уже будут заниматься другие сотрудники полиции или ФБР, его не волнует. Хватит. Через два часа они с Микасой едут в больницу к Эрвину. На этот раз она удобно устроена в своем голубом эрго-рюкзаке, чтобы Леви мог нести сумку с вещами – её и Эрвина. Сегодня они едут на обычном автобусе, но Леви скорее рад этому. Такие поездки позволяют подумать и разложить мысли по полочкам, хотя это и не всегда удается, с учетом, что Микаса периодически отвлекает его, увидев что-то интересное в окне. В больнице ничего не меняется. Те же коридоры, те же люди. Некоторые уже узнают его и здороваются. Он кивает им в ответ. Медсестра, приставленная к Эрвину, улыбается, когда видит их в коридоре, выходя из его палаты. - Доброе утро Мистер Смит, ваш муж как раз проснулся, и доктор недавно закончил его осмотр. Я позову его к вам для беседы через полчаса-час, хорошо? - Спасибо. – Отвечает он, в который раз благодаря их медицинскую страховку. Когда его мать лежала в обычной бесплатной больнице, а он был слишком юн, чтобы хоть как-то это изменить, он стал ненавидеть те условия и медперсонал. Кушель уже давно нет, она так и умерла в той больнице, навсегда сохранив неприязненное отношение Леви к бесплатной медицине. Эрвин действительно не спит, и, в отличие от прошлого визита – сейчас он полусидит в постели, и на его лице появляется улыбка, когда он видит, что они заходят в палату. Леви улыбается ему в ответ. Он знает, что они должны поговорить обо всем. Вернее – Леви должен рассказать, что же случилось на самом деле, но все по порядку. Эрвин какое-то время воркует с Микасой, спрашивая, как у неё дела, наблюдая, как она беспокойно передвигается по больничной кровати и по его телу, пока Леви устраивает ей место для игр на полу, на специальном пледе, который принес с собой в сумке. Он знает, что интерес Микасы к людям не так велик, она любит играть одна, и возможно, в какой-то момент, это может стать проблемой, но Леви не собирается заставлять своего ребенка делать то, что ей не нравится. Когда Микаса переводит своё внимание с отца на игрушки, Леви усаживает её на плед, оставляя заниматься своими делами. Эрвин снова смотрит на него с улыбкой, приглашает сесть рядом с собой. Леви не отказывается. - Ты уже ел? – Спрашивает он, прижимаясь к теплому боку. - Да, хотя это было не просто, я не привык пользоваться левой рукой в таких целях. Но я научусь. Он целует Леви в макушку, нюхает его волосы и обнимает единственной рукой. Леви оставляет поцелуй на его шее. - Ты расскажешь, что сейчас происходит? Леви тяжело вздыхает. И кивает. Конечно же, он рассказывает. Старается не слишком сильно акцентировать внимание на деталях, в этом нет смысла. Он рассказывает про то, что авария, в которую попал Эрвин, была подстроена, про то, что Зик Йегер сделал со своими студентами, про Майка и Микасу. Про то, что, в конце концов, Леви поймал его. И сейчас он в полиции. - Я надеюсь, что ему светит смертная казнь. Думаю, Кенни раскопает на него достаточно дерьма. А затем он извиняется: - Все это случилось из-за меня. Из-за того, что я согласился участвовать в деле. У тебя теперь нет руки, Микаса была похищена, а у Майка останутся шрамы. Я никогда себе этого не прощу. - Говорит Леви, опустив голову. Тогда Эрвин поднимает его лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя. - Прекрати. Ты делал то, что должен был делать. Не ты был зачинщиком аварии, не ты похитил нашу дочь, не ты сделал это с Майком. В мире есть ужасные люди, они совершают ужасные вещи, и если мы можем остановить их, то это наш долг. Я никогда не буду винить тебя в том, что ты спасаешь людей. - Я люблю тебя. – Говорит Леви и целует его в сухие, немного обветренные губы. Он старается быть аккуратным с любыми своими движениями, чтобы не потревожить рану Эрвина. Они целуются, пока их не отвлекает вошедший в палату доктор. Он тактично ничего не комментирует, вместо этого приветствует их обоих. - Думаю, нам нужно обсудить дальнейшую стратегию лечения. – Говорит он, и они оба кивают. - Сейчас состояние мистера Смита неплохое, воспалений или заражений нет, ампутация прошла без осложнений. Анализы крови хорошие. Вам придется еще некоторое время находится в больнице, где-то с неделю, плюс-минус пару дней, чтобы вам регулярно меняли повязки, и чтобы вы получали необходимые обезболивающие и витамины, пока что этот процесс будет проходить внутривенно. Затем, если все будет в порядке, я пропишу вам лекарственные препараты в форме таблеток, которые вам так же придется пропить. Ампутация не самая тяжелая операция, по крайней мере в вашем случае, но организму нужно привыкнуть, адаптироваться. Так же, это психологически тяжело, поэтому я бы рекомендовал вам посетить психолога, который поможет вам пройти через процесс адаптации. Так же замечу, что у вас теперь смещен центр тяжести, и потребуется время, чтобы к этому привыкнуть. Как только вам станет лучше, я направлю вас на физиотерапию, на которой вам помогут научиться пользоваться левой рукой в полной мере. Если же вы решитесь на протезирование, то я так же могу порекомендовать вам хорошие медицинские центры. Но это только после полного выздоровления. Вроде бы, ничего не забыл. – Заканчивает доктор и улыбается им обоим. Леви он нравится все больше. Он любит людей, которые говорят все по делу, не отвлекаясь на мелочи. По факту, у него даже не осталось вопросов. Внезапно, их отвлекает Микаса, которая подошла к кровати, а затем в несколько неуверенных шагов оказалась у ног доктора. - О, кто это у нас здесь? Добрый день. – Говорит он ребенку, а Леви немного шокирован, как быстро его дочь научилась ходить. Он поднимается с кровати, чтобы взять Микасу на руки. Вероятно, ей не понравилось, что они не обращали на неё внимание. Доктор уходит через несколько минут, после решения оставшихся вопросов. - Мне он нравится. – Говорит Леви, усаживая Микасу на кровать. Она тут же ползет ближе к Эрвину. - Согласен. Информированность, это очень важно. – Отвечает ему Эрвин, помогая дочери рукой. Леви внимательно следит, чтобы Микаса не причинила ему лишнюю боль. Сейчас у него в руке уже нет катетера, но подставка под капельницу стоит у постели. - Как думаешь, если я позвоню Майку, он сможет ответить? - Ты всегда можешь попробовать. В итоге Майк не отвечает на звонок, но пишет сообщение. - Он в порядке, но пока не может разговаривать. Спрашивает, как Микаса. – читает Эрвин, немного прищурившись. - Напиши ему, что с ней все хорошо, и что он молодец. Благодаря ему она в порядке. Леви не знает, как бы развернулась ситуация, если бы Майк не спрятал Микасу. Или если бы сказал код Йегеру. Но все точно было бы хуже. - Я заеду к нему завтра. – Говорит он. – Вызову няню и, с утра, навещу его. Через минут сорок медсестра ставит Эрвину систему, и он начинает засыпать. Леви тихо собирает вещи Микасы обратно в сумку, и вытаскивает те, что принес для Эрвина: дополнительное зарядное устройство, очки, книга, наушники, сменная одежда, несколько детских пюре, которые Микаса не ест, зато Эрвин, почему-то, очень любит. Он целует засыпающего Эрвина в лоб. - Я приеду завтра. Отдыхай. Эрвин мягко улыбается, его глаза уже закрыты. Он теплый и живой.