Музей

      Куроо не особо-то интересовался историей или археологией, чтобы каждую неделю таскаться в палеонтологический музей, в самом-то деле, но все равно продолжал приходить сюда, вызывая у своих друзей просто кучу вопросов, на которые те не получали ответы. Конечно, он уверен, были среди них знающие, вроде Савамуры или Акааши, которые точно были в курсе, ради чего Куроо Тецуро, двадцать пять лет, представитель Японской ассоциации спорта, каждые свои выходные таскается в этот музей.       Точнее, ради кого.       Цукишима Кей, двадцать три года, его зазноба и заноза в месте, на которое обычно ищут приключения, когда сам Куроо был на третьем году старшей школы, в рубашке и классических штанах, среди всех этих скелетов давно умерших динозавров, смотрелся настолько восхитительно, что дыхание перехватывало, и Тецуро совершенно ничего не мог с этим поделать.       Как и, конечно, он ничего не мог поделать с тем, что чувства, вроде бы утихшие за годы, что они почти что не виделись и не общались, внезапно решили вспыхнуть, обжигая полыхающим пламенем изнутри, алым оттенком на скулах и щеках выдавая то, как Куроо, на самом деле, упал в эти чувства будто бы школьник какой, а не взрослый и самодостаточный мужчина.       Многие его друзья с этим высказыванием, конечно, поспорили бы, но ни Яку, ни Кенмы, ни Акааши рядом в этот момент не было, а Цукишима, как он очень надеялся, не знал, что его бывший почти что семпай из старшей школы следит за ним на работе. Это было бы просто ужасно.       Как оказалось, надеялся он очень и очень зря.       Стаканчик со вкусно пахнущим кофе появляется перед ним неожиданно, и Тецуро даже шарахается в сторону, впиваясь глазами в сильные длинные пальцы. Очень красивые и очень знакомые пальцы — Куроо отнимает от них взгляд, переводя его на их обладателя и немного нервно усмехается, видя перед собой Кея. Цукишима усмехается и вскидывает свои брови, как делал много лет назад. Честно сказать, Куроо все еще не мог понять, как действие, которое должно было делать выражение лица жалостливым, молящим, у Цукишимы выходило таким… таким по-сучьи насмешливым, таким блядским — у него не было других, цензурных, слов, чтобы описать то, как выглядел Цукишима в такие моменты. — Вы возьмете или мне и дальше держать? — Кей говорит спокойно, но во всем нем так и прослеживается насмешка над чужим ступором, над чужой реакцией, когда Куроо все же забирает протянутый стаканчик и замечает такой же в руках у Цукишимы. — Давно заметил? — вопрос крутится в голове, а потому он же и слетает первым с языка, стоит набраться решимости заговорить. Это волнует его больше всего, потому что ему ведь надо как-то объяснить собственное поведение, чтобы не показаться психом или каким-то стремным сталкером. — Вообще-то нет. Акааши-сан написал мне где-то неделю назад, сказал, что вы каждые выходные приходите попялиться, — пожимая плечами, Цукишима отпивает из своего стаканчика и скользит взглядом по новым посетителям. Если Тецуро правильно помнил, то сейчас у того перерыв между экскурсиями. — Вот я и убеждался, что его слова правда. — Акааши, чертов засранец… — Пригласить на обед или ужин храбрости не хватало?       Внезапный вопрос сбивает с толку и мысли. Куроо почти что давится кофе, но проглатывает его и ошарашенно смотрит на абсолютно спокойного Цукишиму, который выглядел так, будто бы и не произносил этого. Будто бы его не смущало само предположение того, что Куроо мог позвать его, по сути, на свидание. — Что?.. — Я спрашиваю, у вас смелости не хватило позвать меня поужинать вместе, вот и решили просто наблюдать? — Кей все еще спокоен, когда говорит это, даже слишком спокоен, и Куроо это раздражает до невозможности — удивительно, как слабо и одновременно сильно тот изменился за годы, что они не общались почти что. — А ты пойдешь со мной на свидание? — еще один вопрос слетает с губ раньше, чем он его обдумывает, но так правильно, так намного лучше, иначе бы Тецуро еще не скоро решился задать его, даже если сейчас ему и приходится сжимать кулаки в напряжении. — Я не говорил про свидание. — Зато я говорю, — фраза звучит немного резко из-за нервного напряжения и раздражения, но ему ни капли не стыдно. — Так что? — Пойду, — после нескольких мгновений обдумывания все же отвечает Цукишима. А потом он кладет ему свободную ладонь на плечо и почти невесомо касается губами щеки со смешком. — Так что прекращайте следить за мной на моей работе, это отвлекает и раздражает.       После этого Кей его покидает и выглядит почти что как всегда. Почти — потому что Тецуро видит, как у того краснеют кончики ушей и подрагивают пальцы, пока Цукишима идет к стойке администрации, где скоро начнет собираться новая группа. И он совершенно не замечает, что сам краснеет сильно, жутко, просто ужасно. Как школьник.