На крыльях ангела

      Вернуться в Хогвартс в новом году оказалось труднее, чем Гарри ожидал. Ему понравилось проводить время у Уизли, и ему почти не хотелось покидать Нору. Только мысль о том, чтобы снова увидеть Сола, Мистику и Селестику, заставила его сесть в поезд и вернуться в замок без особого протеста. Это того стоило, когда небольшая семья из четырех единорогов с энтузиазмом встретила его на следующий день, когда он пошел к Хагриду.       Уроки возобновились в обычном режиме, и Колин оставался окаменевшим в больничном крыле, всё ещё дожидаясь мандрагоры, из которой приготовят зелье, которое вернёт его норму. Гарри задался вопросом, что его семья думает о его состоянии, будучи маглами, и не мог не пожалеть их. Из-за того, что это произошло в первый год его учёбы в Хогвартсе, они должно быть волновались и беспокоились, поскольку они ждали, когда он вернется в норму. Гарри также переживал за всю школьную работу, которую Колину придётся решать.       Кроме этого, дни приходили и уходили, быстро пролетая, поскольку ничего нового или ужасного не происходило. В день святого Валентина Гарри прятался от маленьких голых человечков-купидонов, которые следовали за ним и читали как хорошие, так и плохие стихи, а Габриэль безумно хихикал в своей голове, глядя на них. «Хорошо», - сказал Габриэль, всё ещё смеясь. «Они не так уж и далеки, если не считать всей поэзии».       Гарри всё ещё не понимал, что он имел в виду, и был просто благодарен, когда день закончился и розовый цвет, покрывавший школу, исчез.       Это случилось в конце февраля.       Гарри оставил дневник под матрасом, не в силах избавиться от него или заставить себя снова прикоснуться к грязному предмету, время от времени обсуждая то, что он показал ему о Хагриде, с Роном и Гермионой. Он направлялся обратно в общежитие, прежде чем отправиться на ужин, но его встретил нервный Невилл, ожидающий у входа в общежитие второго года обучения. Невилл взглянул на него и начал пробормотать объяснение. «Я просто нашёл это таким», - сказал нервный второкурсник, его круглое лицо светилось от нервного беспокойства.       Гарри понятия не имел, о чём он говорит, пока он не открыл дверь в комнату и не увидел хаос, который ожидал его. Его матрас лежал на полу, к нему примыкало содержимое его чемодана, а одежду нерешительно разбросали. Обыскали только вещи Гарри, остальная часть комнаты всё ещё была в том состоянии, в котором она была тем утром.       Самая тревожная часть всего этого заключалась в том, что дневник, который Гарри оставил под матрасом с первой ночи, исчез, и не было никаких следов того, где он мог быть. Гарри даже не расстроился из-за того, что поразил Невилла, когда он, и Габриэль в их голове, проклинал.

***

      Атаки не заставили себя долго ждать. Джастин Финч-Флетчли был найден окаменевшим за призрачным телом Почти Безголового Ника, который также, казалось, окаменел, что привело школу в нервную панику.       В конце концов, что может навредить призраку? Они уже были мертвы!       Внезапно вся школа была в тревоге, все оглядывались по сторонам и никуда не уходил в замке в одиночку. Джинни Уизли, которая выглядела менее бледной и более открытой, чем она была, когда впервые приехала в Хогвартс, также, казалось, замкнулась в себе и становилась все более и более замкнутой по мере того, как проходили дни после последнего нападения.       Она была не единственной, на кого негативно повлияло нападение, поскольку Пуффендуй внезапно стал таким же угрюмым и подавленным, как Гриффиндор, теперь, когда один из них подвергся нападению. Гарри действительно не мог их жалеть, поскольку никто из них не отреагировал, кроме признания, на то, что Колин окаменел, а миссис Норрис стала жертвой чудовищной внешности.       «В нашей прошлой жизни мы читали слишком много комиксов», - пожаловался Габриэль. «Ты становишься драматичным».       Гарри, наконец, сумел добраться до своей четвертой прошлой жизни во сне, дожив до девяноста лет в своей третьей жизни, и потребовались месяцы, а не недели, чтобы снова впитать воспоминания. «Это было странно», - размышлял Гарри, наблюдая за всеми вокруг себя. Насколько эти воспоминания заставляли его чувствовать себя старше и как по-детски он иногда себя чувствовал. Казалось, что ему становится неуютно в собственной шкуре, чего он никогда раньше не чувствовал.       «Только подумай, что я чувствую», - сказал Габриэль, даже не глядя на мысли своего человеческого «я», чтобы понять, о чём он думает. «Я на самом деле воспоминания, пойманные в ловушку меня самого, потому что мы умирали и возрождались сотни раз!»       «Это странно», - признал Гарри со скрытой гримасой. Даже несмотря на то, что новые воспоминания дали ему больше знаний, голова Гарри всё ещё болела, когда он вспоминал, что его первоначальная версия умерла, и из-за этого они переродились сотни раз, пока он не восстановил все свои воспоминания, прикоснувшись к дереву. И теперь этим воспоминаниям была придана форма, и они могли взаимодействовать с ним по мере того, как он медленно восстанавливал новые воспоминания, которые он хранил. «Что представляет собой наша жизнь?» Гарри застонал, когда в его голове возникла неблагодарная пульсация при мыслительном процессе. «Мы не только должны иметь дело с этим, но и во всех воспоминаниях, которые я вернул, мы умираем, сражаясь с чем-то. Почему вообще девяностолетний мужчина дрался с грабителем? Мы были просто глупы?»       «Нет, мы знали, что умрем, сделав это», - напомнил ему Габриэль. «Самосохранение, очевидно, уходит прямо в окно, чем старше мы становимся».       Гарри не мог с этим спорить, потому что три жизни спустя он всё ещё умирал, защищая кого-то или что-то, будь то Хогвартс, семья или случайный незнакомец. «Кажется, есть тема», - нерешительно согласился он.       - Гарри! - Голос Гермионы прервал его безмолвный разговор, из-за Гарри поражённо повернулся и посмотрел на неё широко раскрытыми глазами. Рон тоже странно смотрел на него с того места, где сидел рядом с ними в общей гостиной.       - Извини, - извинился он. - Что ты сказала?       Гермиона раздраженно фыркнула.       - Я пыталась привлечь твоё внимание! Честно говоря, иногда это все равно, что говорить со стеной, так часто ты почти не слушаешь!       Он не осознавал, что был очевиден, когда разговаривал с Габриэлем. И Рон, и Гермиона смотрели на него, ожидая объяснения, и ему на мгновение пришло в голову, что он может сказать им. Это был момент, когда он мог рассказать им о Хоуп, её трех жеребятах и ​​дереве, в котором хранились воспоминания обо всех его прошлых жизнях. Он мог рассказать им о своих воспоминаниях, содержащихся в его голове, и он мог рассказать им о способностях, которые он медленно восстанавливал, наблюдая всё больше и больше своих старых воспоминаний. Магическая аура, окружающая замок, магические объекты, учеников и сотрудников, постепенно становилась всё более и более определенной с течением времени, хотя Габриэль заверил его, что то, что он сейчас видел, было ничто по сравнению с тем, что было их полным обзором.       Однако Гарри обнаружил, что не хочет им рассказывать. Габриэль не был каким-то глубоким тёмным секретом, он был Гарри. Да, он был старше и мудрее, но он всё ещё был Гарри, и черноволосый второкурсник не видел, чтобы Рон и Гермиона обсуждали с ним глубокие и взаимосвязанные аспекты самих себя. Так что Гарри просто пожал плечами. «Я просто хочу, чтобы у нас был хоть один год, когда в Хогвартсе не происходит ничего опасного».       Лицо Гермионы превратилось в сочувственную тоску.       - Похоже, это становится темой, - сказала она. «Лучше не надо», - проворчал Габриэль. «Последнее, что нам нужно, это быть чуть не убитыми каждый год, будучи разлученными и практически бессильными».       «Это бессильно?» - подумал Гарри, глядя на пылающий оранжевым, синим и зеленым цветами огонь в камине в гостиной Гриффиндора. В прошлом году это выглядело только как обычный огонь, но теперь, когда он посмотрел на него, Гарри увидел цвета остатка заклинания, породившего пламя. Он всё ещё пытался изучить разные цвета каждого заклинания, но это факт, что без очков, которые были разработаны для этого и покрыты чарами, он мог легко видеть магические остатки вокруг себя.       Тем не менее, когда он посмотрел на свою кожу, помимо того, что она светилась чуть ярче, чем у его однокурсников, Гарри увидел только кружащуюся в ней смесь зеленой магии. «Почему так?» он спросил.       «Это потому, что наша благодать не магия», - ответил Габриэль, ещё раз точно зная, о чем он спрашивает. «Благодать, сила, которая угрожает разрушить нас, - это совершенно другой источник силы, чем магия. Магия происходит от элементов и земли, но благодать происходит откуда-то ещё. Это источник гораздо более могущественный, чем магия может когда-либо быть».       «Вот почему Билл ничего не сказал о том, что я отличаюсь от других? Я был уверен, что он увидит какое-то указание на твоё присутствие». Это беспокоило Гарри с тех пор, как старший Уизли настоял на том, чтобы носить очки как можно дольше. «Если бы он знал, мы бы знали», - мрачно сказал Габриэль. «С волшебными очками или нет, но благодать невозможно увидеть человеческим глазом без последствий».       То, как Габриэль сказал «последствия», заставило Гарри вздрогнуть, и он внезапно обрадовался, что Билл не смог отличить Гарри от других. Судя по тому, что он мог сказать, семья Уизли не заслуживала тех ужасных последствий, которые постигли бы их, если бы они посмотрели на их благодать. «Нет», - согласился Габриэль, довольный тем, что Гарри претендует на их благодать. Это был первый раз, когда Гарри упомянул что-то, что было добавлено после того, как они воссоединились, как «их», а не «его». Однако он не собирался указывать на это и мог только надеяться, что это означает, что его человеческий коллега стал больше принимать то, кем он был. «Они этого не заслуживают».       Как обманщик, Габриэль научился читать человеческие души. Конечно, большинство ангелов могло сказать, что представляет из себя человек, с первого взгляда, но Габриэль научился идти глубже. Каждое скрытое желание, каждая тёмная тайна, которую они хотели упрятать, чтобы никогда не видела дневной свет, и всё, что они когда-либо делали, и почему они это сделали. Обычно он убивал людей только с душами, предназначенными для ада, а те души, которые не были… ну, они извлекали ценный урок… по крайней мере в большинстве случаев.       - Гарри! - Гермиона огрызнулась ещё раз, когда Гарри задумался. Черноволосый мальчик вздрогнул от её разгневанного тона, а хмурый взгляд Рона был обращён игнорирующего их мальчика. Гарри скривился, уже предвкушая очередную гневную тираду, когда вспыльчивый характер Рона сумеет взять над ним верх.       Габриэль молчал.

***

      Первая игра в квиддич "Гриффиндор против Слизерина" в новом году была на носу, Гермиона отправилась в библиотеку, чтобы провести дополнительные исследования монстра. «У меня есть хорошее представление о том, что это такое», - торжествующе сказала она этим утром со стопкой бумаг и книг в руках, прежде чем поспешить прочь после завтрака. Гарри не стал возражать против её ухода, зная, что в библиотеке ей будет намного лучше, чем на игре.       Оливер безостановочно благодарил его с первой тренировки по квиддичу, которую они провели во время нового семестра, и Гарри обнаружил, что старший гриффиндорец всё ещё благодарил его каждые пять минут. Дело дошло до того, что остальная часть команды просто позволила своему капитану выразить свою благодарность (потому что Гарри подарил и остальным новые метлы) и смеялась над всё более смертоносным взглядом Гарри. Оливер открыл встречу перед игрой ещё раз поблагодарив Гарри.       «Лучше перестань делать это, Оливер», - сказал Фред, глядя на подергивание Гарри.       «Гарри здесь может просто проклясть тебя», - добавил Джордж, безумно ухмыляясь, когда черноволосый мальчик обратил на них свой взгляд.       Они как раз собирались выйти на поле, чтобы встретиться с командой соперников, когда профессор МакГонагалл выбежала на поле. «Эта игра отменена!» - крикнула она в ошеломленную тишину остальной школы. «Всем ученикам вернутся в свои общежития... произошла двойная атака».       «Мистер Поттер, мистеры Уизли», - обратилась она к Гарри, близнецам и Рону, которые вышли на поле, чтобы узнать в чём дело. «Вы можете пойти со мной».       Они пошли вслед за мрачным профессором до школы и спустились в больничное крыло. «Это может быть сложно», - предупредила она их, открывая дверь. «Но я боюсь, что их нашли вместе».       Гермиона неподвижно лежала на кровати, невидяще и остекленевше уставившись в потолок, а выражение её лица было напуганным. Гарри подавил рыдания, когда второй жертвой оказался Перси Уизли, его глаза были такими же невидящими, как и её. «Её нашли с этим», - сказал им профессор, протягивая зеркало. «Похоже, мистер Уизли сопровождал её из библиотеки. Вы знаете, что это значит?»       Гарри тупо посмотрел на зеркало и покачал головой, после чего оцепенело взглянул на Рона и Близнецов, находящихся в полном расстройстве. Несмотря на то, как это казалось, Близнецы на самом деле не испытывали неприязни к своему брату, и Гарри представил, что увидеть его лежащим там таким было ужасно. Увидеть Гермиону было уже достаточно тяжело, и Габриэль бушевал и ругался в их разуме, обещая мучительное возмездие, когда они узнают, кто посмел напасть на их друга.       Гарри обнаружил, что он согласен с тёмными и жестокими угрозами, тяжело усаживаясь на стул рядом с её кроватью, Рон занял стул между двумя кроватями, в то время как Близнецы просто молча смотрели на своего окаменевшего брата. Ему вспомнились её слова, сказанные этим утром. «У меня есть хорошее представление о том, что это такое». Что она обнаружила, что подошла к Перси, чтобы сопровождать её? Не поэтому ли на неё напали? Неужели она поняла, что это за монстр, и Наследник Слизерина решил устранить её?       «Это не имеет значения», - чуть не взвыл от гнева Габриэль. «Мы найдём их и заставим заплатить в любом случае!»       «Да», - подумал Гарри, изучая страх на лице Гермионы. «Мы сделаем это».       Ради Гермионы они собирались заставить монстра содрогнуться от страха, а Слизеринский Наследник пожелает, чтобы он никогда не родился.