подгоревшие оладьи с джемом

Беннет был как июль — дурачливый и теплый-теплый, так, что почти жжется. Пальцы — лучи солнца, глаза — молодая зеленая листва на дереве закатника, волосы — махровые перистые облака. Для Рэйзора было привычным придумывать ассоциации, что позволяло лучше запомнить образ мальчишки, Волчонок не был красноречив и поэтичен, но если ему сказать "Беннет", он скажет: "Тепло". Быть чьим-то близким другом ощущалось странно, колко и волнительно, да и вообще их дружба была довольно странной — они слишком разные, но, впрочем, схожи в своем одиночестве, потому и нашли друг друга. Как луна и солнце. Поначалу было сложно: Рейзор говорил очень плохо и невнятно, а еще некоторое время не мог привыкнуть к звонкому громкому голосу Беннета — пугался. Впрочем, искатель приключений вскоре приучил себя говорить тихо при Волчонке и не чувствовал дискомфорта из-за этого, Рэйзор же по мере их общения стал лучше строить предложения, но делал это так же забавно и медленно (Беннету нравилось), понурив голову и обдумывая каждое слово с серьезным лицом. Волчонок улыбался очень редко, а случалось такое, когда зеленоглазое недоразумение было рядом; странное чувство, когда уголки губ сами тянутся вверх. Рэйзор с самого маленького возраста знал, что привязываться к человеку нельзя. Даже если выглядит добрым. Все равно все до единого врут и предают, иначе он бы не оказался в стае, верно? Тем не менее, этот закон был благополучно забыт, когда Беннет растопил лед на душе, несравнимый даже с тем, что на Драконьем хребте. Смешно, что для этого не понадобилось ничего особенного: всего лишь искренность и немного отваги. Искателю приключений казалось, что он ничего не смыслит в людях и отношениях, но смог обуздать диковатого парнишку. В один день Волчонок почувствовал щемящую тоску, когда провожал мальчишку домой, и тогда он окончательно запутался. Это не привязанность пса к хозяину, но не родственное чувство, что было рядом со стаей. Рэйзору было больно оттого, что его эмоции были сложными, он впервые четко осознал, что не сможет найти себе места в этом мире. Потому что ему с тех пор было сложно забыть человеческие прикосновения: когда Беннет пожимал ему руку или хлопал по плечу; кожа приятная на ощупь — гладкая и теплая, не такая, как грубая волчья шерсть. Но он не мог пойти за ним в город — боялся. Шумно. Страшно. Среди людей ему нет места — он не сможет стать полноценным человеком, как не смог стать полноценным волком. Потому что хотел быть рядом с тем мальчишкой. Потому что хотел, чтобы тот видел в нем человека. И Беннет видел. Неважно, что Волчонок говорил непонятно, да и сам много чего не понимал в людских повадках, главное, что душа, взгляд красных глаз — человеческое. А еще Рэйзор никогда не убивал других людей, даже если ненавидел. *** — Ты говорил, что пишешь стих. Кому? — Рэйзор старался укутаться в свою накидку — за решеткой холодно и сыро. Даже голос немного задрожал, мальчишка не понимал, что волнуется. Они сидели плечом к плечу, чтобы хоть как-то согреться, но решетка немного мешала, правда. Но это ничего. Волчонок хотел бы прочитать писанину искателя приключений, но не мог. Читал он пока очень плохо, особенно если это касалось косоватого почерка блондина. Но дело не в том. Беннет говорил, что фестиваль в Мондштате посвящен любви и свободе, а стихи посвящают любимым. И что значит "любимый"? Рэйзор думал, что это то же самое, что и семья. Беннет был для него семьей. А Волчонок для него...? В груди у красноглазого больно кольнуло. Ревнует? Наверное, стихотворение для Барбары, потому что Беннет рассказывал, что она добрая и хорошая, а еще дает ему пластыри за спасибо. Или для Фишль. Она понимающая и хорошая подруга. Рэйзор хотел бы быть ему единственным другом и всегда находиться рядом, но, как назло, Беннет — чертов экстраверт, по крайней мере, выглядит таким. Громкий, общительный, приветливый, несмотря на то, что вечно называют неудачником. Мальчишка думал, что это заслуженно. — Бенни. — А? — Прости. Из-за меня Беннет заперт. — Ну, брось! Ты не виноват, я ведь не мог пройти мимо! Какой из меня тогда друг был бы? Нас скоро освободят, вот увидишь. — Я бросил Лупикал. Сбежал. Рэйзор плохой. Беннет просунул руку меж решеток и коснулся макушки, скрытой капюшоном. Рэйзор обратил грустный уставший взгляд на него. — Это не так. Ты всегда защищаешь свою семью, не так ли? Даже ночью. Когда нас освободят, ты тут же вернешься, правда? Все будет хорошо. Смотри-ка, сюда идут! Эй, ребята! *** — Слушай, то стихотворение... — Хорошо. Рэйзору нравится. — Я хотел сказать... — Беннет почесал затылок, пиная камешки и ветки на ходу. — Ну, знаешь...когда писал, думал о тебе, ты еще и помог закончить, в общем...э-э... глупости говорю, забудь! — Обо мне? — Рэйзор прищурился от удовольствия так, будто ему на лицо попали лучи солнца. — Спасибо. Почему лицо красное? — Н-ничего не красное! Хочется обнять, только и всего. *** Иногда рыцари могли кинуть ему чего-то съестного. Вообще, они хорошие ребята. Не прогоняли и не кричали. Сначала были немного насторожены, но когда Рэйзор сказал про Беннета, то успокоились. Его беззлобно называли "ходячей неудачей", Волчонок не понимал, почему, что-то плохое ведь со всеми случается, правда? Со временем Рэйзор стал бояться чуть меньше и периодически подходил к стенам Мондштата, чтобы встретить Беннета, потом даже привык. Привык при встрече пожимать руку в перчатке, привык идти вглубь леса по одной и той же дороге. Привык улыбаться тому, как искатель приключений сжимал небольшие кулачки, когда предвкушал что-то или просто был счастлив. В независимости от погоды, Беннет разжигал костер и готовил что-нибудь для Волчонка, потом извинялся за то, что подгоревшее или пересоленное, но для Рэйзора это не имело никакого значения: для него все всегда было вкусно, во-первых, всяко лучше сырого или недоготовленного мяса, которое он ел, а еще лучше, потому что это стряпал Беннет. — Вот черт, я опять передержал! — мальчишка тяжело вздохнул, перекладывая неаккуратные кругляшки на тарелку. — С джемом может не будет чувствоваться гарь... не знаю. Мне кажется, это опасно есть. — Пахнуть вкусно. — Ты серьезно? — Беннет засмеялся и протянул тарелку Волчонку. Тот непонимающе посмотрел на красноватую липкую лужицу около кусочков теста. — Как есть? Пальцами? — Нет, стой, — искатель приключений пытался вложить в пальцы Рэйзора маленькую ложку, но получалось очень нелепо и сложно, будто учит маленького ребенка. — Короче говоря, вот так бери, — Беннет указал взглядом на свою руку, зачерпнул немного джема и поднес ко рту красноглазого. — Открой рот. Вкусно? Глаза Рэйзора на миг расширились от восторга, он зафырчал от приятной сладости, и искатель приключений был безмерно рад этому, потому что всякий раз показывал Волчонку что-то новое, гордость брала, в общем. — Вкусно! Слаще ягод... — Ты испачкался, — Беннет стер большим пальцем джем с уголка губ и задержался так на несколько секунд. Глаза Волчонка сияли. — И где ты взялся, такой... — Что? — Ничего. Ешь, а то остынет. — Спасибо. При свете костра короткие светлые волосы загорались желто-оранжевым, Рэйзору хотелось дотронуться, понять, такие ли они теплые, как выглядят. Беннет уже давно привык к заинтересованному взгляду, никогда не спрашивал, в чем дело. Ему было даже приятно, потому что на него обращают внимание. Он кому-то нужен. Искатель приключений даже снял перчатки, чтобы погреть руки у костра, хотя никогда не оголял ладони при других, будто бы это что-то интимное. Сумерки постепенно сгущались, и находиться меж чернеющих деревьев было немного жутковато, но когда Рэйзор рядом — не страшно. У него обоняние и слух не хуже, чем у зверя. — Беннет останется со мной. — О чем ты говоришь? Мне домой надо, темнеет уже, да и дождь начался... — парень разочарованно посмотрел в небо. — Ну вот, ливень. Рэйзор, ты бы шел в укрытие, а то простудишься еще. — Нет, Беннет спать со мной. Гроза. Опасно. Домой утром. — Но...я... — Нет. Мы развести костер в укрытии. Согреться. — Ладно-ладно, а то скоро промокнем. Искателя приключений немного смутила эта ситуация. Дело не только в том, что он будет спать рядом с Рэйзором. Наверное, это выглядит странно, но иначе они действительно замерзнут, верно? Больше смутила забота. Беннет, как и Рэйзор, нуждался в тепле — человеческом, а в том, что от костра. — Холодно. — Ветки сырые, не зажигаются... — Беннет раздраженно цокнул, в который раз пытаясь зажечь костер глазом бога. Безрезультатно. — Агрх, я такой неудачник, прости! — Беннет не виноват, — Рэйзор поежился и прижался холодной щекой к шраму на чужом плече. — Все нормально. — Хэй, ты весь дрожишь, — Беннет потрепал парня по макушке. — Сегодня ночь холодная, как назло. Ну ничего. Я-то теплый, а? — Тепло... — А то! — искатель приключений тихо чихнул и прижался к Волчонку боком, его мягкие длинные волосы, как подушка. Хорошо. Спокойно, хоть и сыро. — Ты б поспал. А то синяки под глазами. — Ночью опасно. Я должен защитить Беннета. — Эй, я же не безрукий! В конце-концов, всем нужен сон. Если что, я тебя разбужу, хорошо? — Л-ладно... Долгое отсутствие сна дало о себе знать: через несколько минут Беннет слушал размеренное сопение прямо под ухом, что успокаивало и умиротворяло, теплое дыхание грело, как и руки, крепко обхватившие его поперек живота. Волчонок во сне то хмурился, то улыбался, то иногда бормотал что-то — искатель приключений забылся, наблюдая за ним. Красивый. Видно, что не отсюда — внешность необычная, он точно как волк. Но человечнее любого человека. Зеленоглазый мимолетно коснулся губами уголка рта, откуда недавно стер каплю джема — сердце заколотилось. Глупо, и зачем он это сделал? Беннет бы ударил себя по лицу, да только тогда разбудит парнишку, потому он заручился сделать это чуть позже. После быстрого поцелуя лицо Волчонка окончательно расслабилось, а тело его на ощупь стало как кусочек ваты; грудь равномерно вздымалась и опускалась. Беннет посмотрел на темное тучное небо: наверное, не прошло и двух часов. Впрочем, он был рад тому, что Рэйзор поспит хоть немного. Искатель приключений пришел к тому, что обниматься с другом посреди холодной ночи — не такая уж плохая идея. — Мх, Беннет...спишь? — Нет, что такое? — Мне снилось... — Рэйзор потер сонные глаза пальцами и потом вытянул руки, разминая мышцы. Он не отодвинулся ни на миллиметр, продолжая прижиматься к оголенному плечу. — Могу спросить? — Да, конечно. — Стихотворение. Для меня? — Волчонок пытливо прожигал взглядом, не давал спрятаться, а Беннет немного опешил от его вопроса. Да какая вообще разница? — Ну, получается...что так. Рэйзор опустил голову и коснулся рукой середины своей груди. Волнуется. — Значит, любишь? Меня. Ох. Будто выстрел. — Я...я... — Беннет закрыл лицо повлажневшей рукой, а другой царапал землю под собой. — Почему ты вообще об этом заговорил, дурак? Спал бы себе...дальше... — Я люблю Беннета, — Волчонок нахмурился, уткнувшись носом в напряженное плечо. — Но я не уметь писать. Как показывать? Что люблю. — Для этого необязательно уметь писать стихи, глупыш, — искатель приключений засмеялся и щелкнул красноглазого по лбу. — С чего ты вообще взял, что любишь? Я такой придурок и неудачник. Как такого любить-то? Еще и нескладный...бред какой-то... — Нет! Лиза говорила мне! — Рэйзор прикрикнул даже неожиданно для самого себя, а потом испуганно озарился по сторонам, вжал голову в плечи. Беннет подумал, что тот выглядит очаровательно. Даже со своей ломаной речью и шрамом на щеке. — Что в груди колет. И сердце быстро. Биться. И что хочется поцеловать. — Много же она тебе рассказала... — Беннет засмеялся и тяжело вздохнул, пытаясь перевести сбившееся дыхание. — Иди ко мне. Крепко обнял. Будто бы боится потерять. Человеческая любовь ощущается странно. И касания. Будто бы выворачивают наизнанку душу, и внутри словно что-то кусается. Больно немного, но хорошо. — Я тебя тоже люблю. Рэйзор сщурился и улыбнулся, уткнувшись носом в мягкую щеку — привычный для него способ выражения ласки. — Я счастлив.