Моё маленькое безумие

      Барти начал второй графин, совсем не заботясь о своём здоровье. Он хотел упиться до беспамятства. Теперь и Драко. Сын трусливого Люциуса, а с другой стороны — сын Нарциссы. Бартемиус не бросит его и будет помогать, если потребуется. Он дал обещание. Он искренне удивлялся, почему Цисси доверилась именно ему. Не логичнее попросить об этом его крёстных? Мужчина не был уверен в том, что сам не прикончит Драко в порыве гнева. В конце концов, это всего лишь ребёнок. Крауч сделал глоток, снова задумался о детях. Точнее, о словах, сказанных ему Белль, Уолтом, Тёмным Лордом. «Свои дети… Я даже и не надеюсь, что у меня будет настоящая семья. Анна откажется выходить за меня, уверен. Она смотрит на меня со страхом, отвращением, но никогда не смотрела на меня с теплотой во взгляде». Барти не смог пить дальше, так и оставил едва начатый графин. На удивление твёрдой походкой побрел наверх.       Мужчина мялся у двери в комнату Анны. Ему очень хотелось посмотреть на неё спящую. Такую милую, мирно сопящую и не метающую в него злые взгляды. Он любил смотреть на неё ночью, когда она жила у него. Но тех нескольких дней было ничтожно мало, чтобы Крауч мог порадовать свою мрачную, истерзанную душу. Он никогда не умел быть ласковым, о чём сильно жалел. Его никто не учил правильно вести себя с девочками: отцу было плевать на Барта. Всё, что имелось у Барти — это многолетний опыт с пленёнными ведьмами, редко случавшиеся по их воле, иногда даже с «Империусом». Так произошло и с Анной. Крауч не хотел сделать ей больно, он всего лишь не может по-другому. «Это пройдёт. Пытайся измениться. Ради своей Энни». Барти с тихим скрипом петель постепенно открывал дверь. — Барти? — Эйвери подняла палочку с «Люмосом» на вошедшего в комнату Крауча, откладывая книгу рядом с собой, на кровать. Мужчина настолько удивился, что Анна не спит в такой поздний час, что едва не упал, но вовремя упёрся о дверную раму. Он вперил в девушку тупой пьяный взгляд, приоткрыл рот, оголяя нижний ряд зубов. Точно не понять, злится он так или просто устал. «Какая она красивая. Такие широкие глазки, милые щёчки, ямочки при улыбке. Вот только жаль, что улыбку эту вижу довольно редко. Я сделаю всё, чтобы она не чувствовала себя так ужасно. Всё ради неё сделаю. Моя Энни… моя милая Энни. Ты только не зли меня, пожалуйста. Не хочу делать тебе больно снова». — Барти, что с тобой, что-то случилось? Ты пьян?— Анна сглотнула, почувствовав сильный запах алкоголя. Бартемиус так и остался у двери, молча осматривал девушку. «Моя. Только моя. Ты будешь любить, уважать меня, и никогда не посмотришь на меня таким отрешённым взглядом. Разве я так много прошу от тебя, Анна? Просто слушайся меня и будь ласковой. Если ты сбежишь от меня снова — я не переживу этого. Я просто убью себя. Хватит с меня мучений. Если я тебе не нужен, мне незачем жить. Просто будь рядом». — С завтрашнего дня ты отправляешься обратно в «Хогвартс». — Барти не говорил, а неестественно хрипел. Алкоголь разорвал ему горло, повредив связки. От этого Анне стало ещё страшнее, но в её глазах Барти уловил огонёк счастья, чему внутренне обрадовался вдвойне. — Значит, я смогу жить там? — Эйвери широко заулыбалась, показывая ямочки на щёках. Барти почувствовал лёгкое раздражение, но попытался держать себя в руках. — Нет. Ты будешь прилетать туда на занятия. Отсюда не далеко. Я всё сказал. — Барти отвернулся от Анны, собираясь уходить. — Стой, — девушка подскочила с кровати и подбежала к Барту, — Пожалуйста, позволь мне вернуться обратно в свою комнату в Башне. — Тебе здесь так ужасно? — Крауч, не оборачиваясь, покосился на Эйвери, одаряя её стальным взглядом. Она стыдливо опустила глаза, и Барти понял, что снова её напугал. — Или же ты хочешь поскорее избавиться от меня? — хрипло рявкнул мужчина, круто развернувшись, наклонился к лицу девушки, чтобы заглянуть ей прямо в глаза. Он хотел получить честный ответ. Он не любил лгать, даже пленённым волшебникам, хоть и фразировал свои обещания только в угоду себе. И от Анны вранья не потерпит.       Анна вздрогнула от криков. Она всё детство боялась, когда на неё так громко орали. Ещё больше было страшно оттого, что Бартемиус сделает в следующую секунду. Эйвери знала его достаточно, чтобы понять, что в гневе он неуправляемый. Единственный способ справиться с этим — успокоить Крауча. Анна аккуратно, кончиками пальцев, дотронулась до шеи мужчины. Тот бросил недоумевающий взгляд, поджав брови. Девушка не смотрела ему в лицо, только на свою руку. — Хочешь избавиться от меня? — Барти повторил вопрос, накрывая её ладонь своей, крепко сжимал. Анна с шумом вдохнула, не желая отвечать на этот вопрос. Она не хотела пересекаться с ним больше. Крауч причинил ей слишком много боли, и жить с ним под одной крышей, в постоянном страхе за свою жизнь, Анне не хотелось. Также она понимала, что такой ответ разозлит Барта ещё больше. — Барти… нет. Ты многому учишь меня, с тобой проще, чем в школе. Мне комфортно здесь. Но в Хогвартсе меня ждут друзья, мой двоюродный брат Тео. Я соскучилась, понимаешь? — Я многому тебя учу. Например, никогда мне не врать. — Эйвери с опаской подняла на взгляд на Крауча. Тот болезненно скривился, точно не понятно, зол он сейчас или нет. Бартемиус наклонился, ближе к её лицу, — Скажи, я так похож на монстра? — мужчина сильнее сжал ладонь девушки, оттянул назад, сильнее прижимая к себе. — Барт, пусти… мне неприятно. — А мне приятно? Мне приятно так долго ждать тебя? Мне приятно осознавать, что какие-то гриффиндорцы получают от тебя больше внимания, чем я? Мне приятно от того, что ты врёшь мне каждую секунду? — Барти прорычал прямо на ухо девушке, носом провёл по волосам. В голове Анны всплыло неприятное воспоминание. «Будь спокойной. Это не он говорит, а выпитая им Веселящая. Не верь ни одному слову. Он сумасшедший, да ещё и пьяный в придачу». — Ты хмельной. Завтра мне всё расскажешь. — Анна оттолкнула Крауча от себя, но Барти только пошатнулся, аккуратно переместил руку с ладони на запястье девушки. — Нет, — Барти так хотелось поцеловать эти приоткрытые пухлые губы, но был уверен, что ничего, кроме сопротивления, не получит. Мужчина поддел голову Анны ближе к себе. Губы находились в миллиметровом расстоянии, но в то же время слишком далеко. Крауч не хотел делать девушке больно снова. «Она не хочет тебя даже видеть, не то, что целовать. Зачем ты вообще пришёл? Сказать, чтобы завтра пошла в школу? Ну, ты сказал. Можешь валить». Барти закрыл глаза, но не отстранился. Он понимал, что во второй раз его не то что не простят — Тёмный Лорд самолично запытает до смерти. Но как же ему не хватает Анны! Барту мало, чтобы она просто была рядом с ним. Он хочет её полностью. Хочет каждую ночь нежиться в её объятиях и каждый день наслаждаться её улыбкой. Хочет заполнить собой все её мысли, так же, как это сделала сама Анна с ним. — Барти, у меня уже рука синяя, отпусти. — сдавленно проговорила Анна, губами касаясь губ Барта. Мужчина пришёл в себя, ослабив хватку. — Поцелуй меня. — Крауч прикрикнул на девушку. Это не было похоже на то, что он просит, скорее, угрожает. — Что? — Мне бы не хотелось заставлять тебя. — сердце Анны бешено заколотилось об одной мысли об этом. «Мне бы тоже этого не хотелось. Обходишься со мной, как с игрушкой. И как только меня снова смогли отдать ему в лапы? Пусть. Как говорил папа: если выбора нет — делай вид, что это именно твой выбор». — Но, если ты хочешь, конечно. — Бартемиус отдалился от Анны, отпуская её руку, предугадывая её ответ. — Не хочу. Ты пьян. — Только поэтому? — Барти по-доброму улыбнулся. Это свидетельствовало о том, что рассудок постепенно приходит в норму. Анна тоже слабо улыбнулась, боясь посмотреть на него. — В любом случае, я останусь здесь. Мы можем поиграть во что-нибудь. Во что хочешь? — Не знаю даже. Давай в «Веритас»? Вполне неплохая, хоть с виду и детская игра. — Ну, почему же? В Хогвартсе мы каждый вечер играли в неё с твоей матерью после занятий. Пожалуй, одна из моих любимых игр детства. Раскладывай карточки! — оба уселись на кровать. Анна отложила книжку и палочку в сторону, с мелкой дрожью по всему телу раздала по три карточки каждому, сбоку оставив ярко-синюю с солнечным глазом. Девушке непросто вот так резко переключиться на игру после криков. Одно порадовало: Барти не стал ничего делать против её воли. Он спросил и не стал настаивать. «Правила, Анна, вспоминай правила». Сам «Веритас» не сложный в прохождении. Участники игры загадывают вопросы друг другу, которые проявляются на карточках. Игрок, не поворачивая карточек, должен решить, на какой вопрос он отвечает прямо, на какой имеет право не отвечать, и на третий отвечает тремя способами, правдивый из которых только один. На игровом поле стоят фишки с именами участников, которые ходят по полю самостоятельно и записывают выигранные очки. Сбоку лежит синяя штрафная карта. Если игрок соврёт на какой-то из вопросов, фишка загорится красным и одна из карточек становится синей. Если соврать и на штрафной вопрос, глаз на карточке сбоку засияет, что означает окончание игры. Также игра завершается, если все фишки добрались до финиша. Победитель тот, у кого набралось больше очков. — Первый загадывает тот, кто старше. Давай, Барти. — Крауч не долго думал над своими вопросами. Края белых карточек озолотились, показывая свою готовность принимать ответы. — Так… — Анна призадумалась, коснувшись одной из карточек. Из белого она стала зелёной, значит, девушка ответит на вопрос прямо. Вторая карточка окрасилась в фиолетовый: Анна даст три варианта ответа. Последняя автоматически сделалась наполовину чёрной, на вторую половину жёлтой. — Твоё первое впечатление обо мне? — Анна вслух прочла вопрос из зелёной карты. Ей повезло, для неё этот вопрос был самым лёгким. — Ну, я сразу узнала по голосу, что это ты шастал в библиотеке ночью. Я тебя испугалась, даже когда увидела впервые в мэноре. А если говорить про детство, то отец вбивал мне в голову, что ты герой, и я так считала. — фишка с именем Анны переместилась на три клетки с надписью «+30». Далее Эйвери открыла вторую карту, подозревая, что вопрос с подвохом. — Ты связалась с гриффиндорцами только ради получения информации для Владыки? — Анна не хотела отвечать на этот вопрос, но она понимала, что Барти может и не угадать правильный ответ. — Да, только ради этого, я уважаю Волан-де-Морта и преследую его целей. А, может, только потому, что я влюблена в Невилла? Ещё может быть такое, что я искренне дружу с ними и не хочу их смерти. М, что выберешь? — Я думаю, второе. Уж слишком подозрительное письмо ты от него получила. — фигурка Анны переместилась вперёд, добавляя Анне ещё десять очков. — Ха-ха, не угадал. — Ну-ну, это мы ещё твоих вопросов не видели. — Анна мысленно вздохнула с облегчением. У неё много вопросов к Барти, и она надеялась получить правдивые ответы. Крауч вытащил первую карту. — Когда ты стал Пожирателем? — Бартемиус имел право не отвечать на этот вопрос, но ему не трудно. — В тринадцать лет. Поддержка старших помогла. Надо мной многие смеялись и не верили, что из меня получится кто-то. Даже Тёмный Лорд с трудом мог представить меня среди его людей, но твоя семья вступились за меня. Эйвери и Нотты были знакомы с нашим Лордом ещё со школы, поэтому к ним и прислушивались. Я их не подвёл и своего добился, как видишь. — фишка Барти передвинулась вперёд, подарив своему игроку десять очков. Это означало, что он не соврал. — Если хочешь, покажу тебе этот день когда-нибудь в Омуте. — улыбаясь, Крауч перевернул фиолетовую карту. — Ты действительно ненавидишь всех нечистокровных волшебников? Выбери что-то из этого: мне всё равно на них, я лишь придерживаюсь идей Владыки; нет, я презираю не всех; да, меня учили этому с детства. — Тебе всё равно. Издеваешься надо всеми одинаково. — Барту стало неприятно от этих слов. Ему хотелось объясниться, говорить, что это не так, и что он бы никогда её не обидел. Однако фишка «Анна» передвинулась по карте с отметкой «+5». Девушка угадала правильный ответ.       Остался последний вопрос, который волнует Барта даже сейчас, когда он ещё не знает его. Он уже был уверен, что прокололся с карточками, распределил всё неправильно и сейчас проиграет. Глубоко выдохнув, он в уме прочитал тот вопрос, которого боялся больше всего. ««Почему ты взял меня силой тогда?». Никогда не думал, что её это волнует: по-моему, очевидно, что я просто разозлился из-за гриффиндорцев. Брось, Барти, ты же прекрасно знаешь, что дело не в этом. Чтобы ты ни ответил — она всё равно поймёт». Крауч не хотел показывать ей свои чувства. Какой смысл, если они невзаимны? На его чувствах протопталось достаточно людей и без Анны. Но он и не оставит её, просто нужно время. — Барти, не спи. Ответь! — лицо Анны сделалось серьёзным. Она так и думала, что на этот вопрос Крауч ответит с трудом. — Нет. Я на это отвечать ничего не буду. И врать тоже. Пора заканчивать игру! — Барти вскочил и быстрыми шагами шел ко двери, пока окончательно не скрылся. Анна не убрала принадлежности, так и смотрела на карточки непонимающим взором. «Что в этом такого? Неужели так сложно объяснить свой поступок, или я не заслуживаю этого?». Карты, не потерявшие связь с Бартом, загорелись зелёным: игрок добровольно сдался.