Фея с душой ливня

Жизнь завертелась. Я устроилась на работу. Совершенно случайно. Конечно, я искала, но не думала найти так скоро. Большой город все решил. В один из дней я приехала в Магикс, чтобы записаться в центральную библиотеку, я все еще надеялась разузнать что-нибудь об ангелах и демонах, но даже в самом большом книгохранилеще не было ничего. Точнее там были только сказки и легенды, будто эти существа, выдуманы. В расстроеных чувствах я плелась по центральной улице к остановке, рассматривая витрины. Вдруг увидела объявление: в цветочный магазин требовалась уборщица. Конечно, я зашла. Цветочная лавка мисье Флера была одним из крупнейших магазинов растений. Там продавались и комнатные растения, и саженцы, и ингридиенты для зелий. Торговый зал был немногим больше нашей квартиры, а пахло там так… С непривычки аж голова закружилась. В мои обязанности входило убирать зал: мыть полы, витрины, полки, выбрасывать пропавшие растения и убирать за Лавандой. Нет, Лаванда — это не кошка, это флорист. Она же работает продавцом, принимает заказы на доставку. Ученица школы Бета, как выяснилось, второй по популярности в Магиксе, тоже фея. Раньше она занималась хозяйством, но у нее не было выбора. Устроиться в такой салон! Поэтому Лаванда просто ждала, пока появится уборщица. В ее отсутствие, фея с уборкой не заморачивалась, поэтому я потратила неделю на выдраивание торгового зала: отмывание всех витрин, стеклянных полок и натирание до блеска кафеля далось нелегко, а за горшками, которые никто не двигал, был целый клондайк мелкого мусора и пылищи. Также выглядел и холодильник. Лаванда была неплохой, просто игнорировла меня, по непонятным причинам. Все наше общение сводилось к тому, что мне давали команды, а я выполняла. Сначала я приезжала вечером, к закрытию салона и мыла полы, убирала мелкий бардак, чтобы утром покупателям было приятно туда зайти. Затем бежала на последний автобус и кое-как успевала поужинать. С этого я имела ровно три медных монеты в день. Неплохо, за час работы, на Хоггаре можно было бы купить молока и хлеба. Потом мисье Флер сказал, что ему все равно, когда я буду убирать, он платит за почасовую работу. К тому же, если возможно, неплохо было бы наводить порядок на складе, он же комната флориста. Там было все было еще хуже. Лаванда, в творческом порыве, скидывала все на пол, чтобы рабочее место было в порядке. Месье ее за это ругал, но уволить такого флориста он не мог. Он был не дурак. Кому еще он сможет платить так мало за такую работу? Не платить больничные, отпускные. Студенты — золотая жила. Вскоре к моим обязанностям прибавилось раскладывание товара и приемка на складе. Я приезжала не только вечером, но и рано утром, перед завтраком, заскакивая на первый бесплатный. На завтрак я успевала. У меня было целых полчаса! Потом случилось следующее: меня заметила Кори, Корица, из соседнего кафе и предложила работать на кухне. Она сделала мне санкнижку и медосмотр, буквально за день! В мои обязанности входило мыть посуду и убирать. Когда не было уроков после обеда, я залетала в столовую как вихрь, заталкивая в себя хлеб, заливая суп, убегала на остановку. Так я могла успеть помочь в обеденной запаре. Там я была уже помощником на кухне, потому что, иначе Кори зашивалась. Работа на кухне была кошмаром: жарко, душно, все раскалено до предела, и даже вздохнуть нельзя. После таких «забегов» мы просто выпадали из дверей, на задний двор подышать. Работа посудомойки и уборщицы казалась мне раем. Возвращалась я только к ужину. О, эти полчаса на автобусе! Они казались мне манной небесной. Только тогда я могла почитать в свое удовольствие, ведь после ужина я садилась за уроки, потом ложилась спать, чтобы это колесо опять закрутилось. Только воскресенье был моим днем. Магазин был закрыт, а в кафе работало, как кондитерская, и Корица сама справлялась. Тогда я могла читать, заниматься, но чаще всего я докапывалась до профессоров. Они были не против. Профессор Палладиум много, очень много, расказывал о своих научных эксперементах и экспидициях, а сэр Уизгис помогал с метаморфосимбиозом. Никто из них не ругал, я даже начала думать, что я не так уж безполезна и глупа. Будни были очень насыщены, интересны. Мне казалось, что жизнь наладилась, но она вскоре посмеялась в лицо. Меня вызвали к директору и сказали, что испытательный срок окончен. Настало время экзамена. Не помню, что именно говорили, была ни жива, ни мертва, но пару фраз я запомнила точно. Первая: «Прочитайте, запомните, мы будем задавать вопросы,» — говорила мисс Фарагонда указывая на справочники по растениям, зельям, по истории и по основам заклинаний. Вторая: меня ждет практический экзамен: бой с волшебным животным Хоггара, а, самое главное: профессорам-предметникам нельзя было помогать! На подготовку дали неделю и в следующий понедельник я должна была сдавать все и сразу. При этом учебу и работу никто не отменял. Я решила, что не могу подвести начальство, что я просто не имею права филонить, нужно все равно трудиться на все сто процентов. Стоит ли говорить, переживать, о том, что совершенно, непростительно, провалю экзамен, как пойду побираться по улицам, как жизнь кончится я начала думать сразу. Урок метаморфосимбиоза прошел как в тумане. Из-за нервов ужасно болел живот, а слова профессора пролетали мимо, я тупо пялилась на стопку учебников. Они представлялись жуткими чудищами, ящиками Пандоры. Я читала везде: в столовой, в коридоре, в пути, в автобусе, в перерывах на работе. Основательно я засела за зубрежку ночью, сидя на общем диване. Вокруг царила тишина… И вдруг: — Нет, ну куда это годится?! — ворчала Херба из-за дверей. Шаркая тапками, она вошла в холл, — Ты вообще сама себе разумеешь, что без сна ничего не запомнится? — шипела она кошкой. Я посмотрела на нее, потом на книги, где уже слов не различала, и снова на соседку. — То есть это все зря? Черт… — Ложись спать! У тебя до завтрака еще есть время! — бубнила она. Зелено-карие глаза блестели изумрудом в свете цветка-фонаря. Она сердилась. Я вложила закладку, шпаргалку, в книгу и легла спать прям на диване. Кстати, читать трудностей не вызывало, а вот учить… Как разобраться в бесконечных одинаковых растениях? Как запомнить миллионы миллиардов дат и имен по истории? Все сбивалось в кучу. Не ясно за что хвататься! Тогда Зефир посоветовала составить план — залог стабильности и успеха. Шутта же сказала, что «связи» решают, нужно «разжиться знаниями и подумать». *** У Лаванды наконец сдали нервы: — Да что ты все бубнишь! Что ты все читаешь? — В понедельник экзамен, я должна выучить эти чертовы растения, — я подняла справочник, чтоб показать обложку. — Мда, треш. — Лаванда, извини, но как ты запомнила цветы в магазине? — внезапное просветление настигло. Именно, это советовала Шутта. Когда не знаешь — нужно спросить у того, кто в курсе. — Какие-то и так знакомы, а остальные я запоминала по карточкам. Я хорошо картинки запоминаю, а все инструкции я начитывала и слушала в наушниках на повторе. Чуть с ума не сошла. К концу второго дня я пошла «побираться» по однокурсницам. Всех знакомых вводила в курс дела и, таки, приобрела некоторые знания: оказывается мозг человека не может запомнить много, как объяснила Эрма, нужно выбрать самое главное. Про каждое растение пару фраз, про каждую дату — по предложению. Кроме того, нерационально тратить время на то, что я уже знаю. С Эрмой меня, кстати, связала Санрайс, как и с Симбой, которая была феей диких зверей. Она объяснила, что мне лучше узнать, как животные охотятся и как защищаются. Кроме того, каждый от чего-то, в дикой природе, да умирает, нужно узнать отчего. Махагони я знала сама, они с Хербой, помогли с цветами, сказав, что нужно разделить их на группы и стараться запомнить отличительные признаки. Кей любезно нарисовала растения на небольших карточках. На следующий день я принесла им вкусности из кафе: ребрышки и несколько пирожных по акции. Помогла и мисс Барбатея, подсунув книжку о методах запоминания и заклинаниях. Так я осознала, что лучше не зубрить а запоминать с перерывами и рисовать схемы. Итого, к середине недели, были сделаны маленькие карточки-шпаргалки на все. Я одолжила у Шутты наушники, чтобы слушать свой же бубнеж по темам. Через день от голоса не так уж и тошнило. В целом, все было ясно: учи, запоминай. Осталось только разобраться с практическим экзаменом. Звучало легко, конечно. План был таков: узнать про животных Хоггара. Единственным вариантом казалась библиотека, однако, когда я пришла за книгами, мисс Барбатея сказала, что я могу посетить «живой уголок», чтобы пообщаться с местным зоологом. «Живой уголок» находился в отдаленном крыле. Эта часть здания была лишь на половину укрыта черепицей, остальная крыша была покрыта стеклом. Через прозрачные стены оранжереи можно было увидеть как суетится миниатюрная блондинка, в платье похожем на зефир — Алиса Лиддел, однако мне нужна была другая, вторая, Алиса. Вторая Алиса была вовсе не милой кошечкой или зайкой. На меня с неудовольствием смотрела молодая женщина в шубе: — Чего надо? — поинтересовалась она резко. Я заикаясь, больше от страха, кое-как объясняла. Она не казалась доброй. — Давай быстрее, время кормить животных. — Я могу подождать или пойти с вами, — предложила я смело, чувствуя как драгоценное время убегает. Она кивнула и сказала: — Если не боишься грызунов или еще чего. — А змей там нет? — Нет, не разрешают держать. Шевелись. В зооуголке, в отличие от пышной оранжереи, почти никто не жил. — Жалкое зрелище, — вздохнула зоолог. — Нет, совсем нет. Она подошла к клетке с совой, и положила кусок разделанной крысы на камень, затем громко постучала трижды. Маленький комок перьев оживился и вспорхнул. — Какая умная птица. — Он почти слепой и немного глуховат. Уже запомнил, где камень. Да? — спросила она помягче, птица повернулась на голос и ласково уркнула. Она перешла за перегородку, где стояла клетка с живыми мышами, тоже покалеченными, мышеловкой. Я не смогла скрыть немого вопроса. — Что? — Ничего, мэм. — Я кормлю его другими. Жестоко, да? — Немного. — Все так говорят, однако более неразумно кормить хищников неправильно, они от этого страдают. — Вы всегда кормите мышами? — Иногда еще цыплятами, которых убивают на фабриках. Людям не нужно столько петухов, нужны лишь курицы, поэтому мальчиков убивают и выбрасывают. — Это так грустно. — Да. Кстати, о твоем вопросе, думаю, тебя заставят сражаться с хищниками, местными. Например, лютоволками или птицами, какими-нибудь крупными. — Как мне победить их? — Убить или сильно ранить. — Я не хочу никого убивать! — вскрикнула я, но тут же заткнулась. — Извините… — Это хорошо. Важно понимать лишь то, что животные не понимают уговоров ими управляют инкстинты: если напасть на детеныша или гнездо взрослые будут защищать их упорно, если взрослый зверь загнан в угол — будет драться как в последний раз, а если напуган — убежит. — А как напугать зверей? — Яркий свет, громкий звук… Еще можно попробовать их обезоружить каким-то образом, например у лютоволка самое опасное — пасть, у птиц — клюв и когти, они сильнее в полете, чем на земле. — Ясно, а что еще, кроме волков и птиц? — Есть еще медведь-буревесник, но он огромный с ним не справиться первокурснице. Он сирепый, слишком дикий, а громовая птица — вообще непобедимый соперник. Она огромная словно туча, ее перья из камня, а когда она летит слышны раскаты. — Спасибо. И-извините, а можно ли взять некоторые ингридиенты и растения для зелий? У меня есть перечень… — Да. Сейчас дам тебе расписку. — А в оранжерее? Нужно искать вторую Алису? — Не обязательно, да и ей, в целом, все равно. Она сейчас занята своими «эксперементами». Вечером того же дня я взяла в библиотеке небольшую книгу о животных. Оказалось, что лютоволки и медведь действительно опасны для людей: они могут нападать на поселения, есть скот и домашних животных. Каменная птица, наоборот, не нападает. если не покушаются на гнездо. Последний день был потрачен на изготовление зелии и ловушек. Я понимала, что моя магия не поможет, она слаба и неразвита. Невозможно было научиться за неделю колдовать. Ловушки были эффективны: обычные сети помогали справляться с хищниками. Однако связанные звери очень страдали, они не всегда могли выбраться и потом погибали от голода. Херба посоветовала использовать для веревок стебли растений, которые растут в пустыне, а во влажном климате быстро гниют, превращаясь в сопли. На Хоггаре они бы распадались за пару дней. Кроме того, я добавила в сети цепкие колючки репейника. Зелья тоже были очень важны. Я научилась готовить некоторые лекарства от кровопотери и боли и зелья отрицательных эффектов. Нужно было тщательно продумать содержание сумки, ведь было невозможно летать с тяжелой ношей. *** Настал тот самый день. Неделя пролетла слишком быстро. Незаметно. Меня вызвали в комнату симуляции. Первым был практический экзамен. Я не чувствовала страха, лишь опустошение. Нервничая так долго, я потратила все чувства, осталось только сделать все, что возможно. Обычно, я бы тайно желала уже провалиться, но не сейчас. Профессор Палладиум уже ждал в Симуляторе, он сидел в будке управления и был абсолютно равнодушен. Комната симуляции была огромной, полной желтых ламп на стенах и особым полом, по которому можно ходить на месте и как бы ты не бежал, все равно остаешься в центре. Кроме того, помещение стало наполняться особыми частицами копирующими рельеф, все мелкие детали местности, текстуры, вещества, живую природу.Каждая из них могла быть самостоятельной, но они могли собираться в разные формы. Это чудо. Я перенеслась на Хоггар. Он был мне незнаком, ведь нельзя было ходить в низины, в лес. Они были дикими, полными хищнков и ужасного гнуса. В горы лютоволки заходили редко, ведь они не умеют лазать по скалам. Глупые волчарки, в погоне за козлами, срываются в пропасть. В лесу же их стаи действительно опасны и могут насмерть загызть. В небе загорелись ярко-красные цифры, часовой таймер. Напротив меня материализовались пять крупных зверей, совсем не щеночков. Они скалились, громко рычали. Готовились напасть. Их слюнявые пасти были близко, и щелкали как капканы. Нельзя было взлететь, мешали раскидистые лапы хвойных деревьев, укрыться на которых было трудно. Волки понимали, что добыча доступна, им стоит только прыгнуть повыше, отчего озверели. Я была для них не просто игрушкой, а съедобным призом. Рядом опасностью тело цепенело само по себе, в голове была мысль только бежать, бежать не оглядываясь. В сумке, как назло, все затерялось, чтобы вытащить сети нужно было достать скляночки, распутать запутанное. Пальцы не слушались, сплетаясь с веревками. Сверху кололись иголки. Мелкие противные мошки, роились вокруг, заползая в глаза, в нос, отчего хотелось неустанно чихать. С веток деревьев пыталась капнуть прозрачная желтая смола. Попади она на крылья, я тотчас бы рухнула в рычащую мясорубку. Наконец удалось достать сети и раскинуть их над стаей. Как и было задумано репейники, цепляясь за шерсть, не давали волкам освободиться, чем больше волки катались по земле, тем больше запутывались. Рычание сменилось жалобным поскуливанием, колючки стали дергать шерсть. Им было страшно. Приближаться к ним все еще было опасно, поэтому, для крепости, я посталалась завязать им лапы и пасти, отчего была вся оцарапана. Теперь они были лишь меховыми кучками в сетках. Не было понятно считается ли это победой. Я стала скидывать их в ров, чтобы убедиться, что они не выберуться. В небе все еще мигал красный таймер, отсчитывая время. Вдруг поднялся страшный ветер, деревья стали гнуться и скрипеть. Порывы рвали иголки, мели землю, свистели. Небо заволокли тучи, слышались раскаты грома и треск без дождя. Появилась она — огромная, тучная каменная птица, чьи перья скрежещут как горы. Она летит и звук ее словно гром. Оставалось лишь только прижаться к земле, чтобы не улететь, пригнуть голову и дрожать под пролетающей скалой: — Профессор! Мне нужно победить эту птицу?! — Ваша задача сделать так, чтоб деревня не пострадала. Можете ранить, если нужно или убить, — сказал он серьезно. — Но, профессор, она же живая! И она огромная! — Это симуляция. Тем более, неужели она важнее вашего экзамена? Вы не хотите сдать? — спросил профессор строго и так равнодушно, что я потеряла всякое уважение к нему. Желание мало на что влияло, ведь я не могла даже представить, как приблизиться. Вдруг из леса выпрыгнула рыжая-рыжая лисица с черными лапками. У нее было девять хвостов и ошейник, в пасти она несла кирку с цепью. Стоило лишь взять ее и зацепиться за каменное брюхо. Казалось все довольно просто, однако поток воздуха прижал к каменным перьям, однако я могла также легко оторваться. Следовало держаться, цепляясь до онемения пальцев, стараясь накинуть цепь. Скорость была бешенной. Отцепись, я бы уже не смогла остановиться и летела, мотыляясь на ветру как пакет от мусора, собрала бы все верхушки и пики. От холода тело все меньше слушалось, но нужно было ползти, ползти на спину. Ничего не было важно : ни вой ветра, ни боль от разодранной кожи, ни страх. Я готова была кровью заплатить за свое место. Наверху было хуже, ветер гнул тело, словно камыш. Он пытался сломать меня. Руки срослись с киркой, онемели еще сильнее. Пальцы, запястья болели от напряжения. Тело совсем заледенело и все меньше слушалось. Я слишком устала и уже била камень со злостью, стремясь быстрее закончить, а предательские цифры на небе сменялись все быстрее. «Нет, Каэр, жизнь какой-то неживой летающей штуки не имеет значения, правда? Она ничего не почувствует, она же из камня, ты просто ранишь. Всего-то. У тебя ведь высшая цель, твоя мечта.» С каждым ударом кирки, все больше убеждалась, что птице не больно. Перья же каменные — словно долбишь большую гору. Времени было все меньше, я откалывала кусочек за кусочком, они улетали в небытье. Показалась розовая гладкая блестящая плоть. Оставалось лишь вонзить в теплое мясо лезвие, по самую рукоять, этот небольшой оголившийся кусок казался самым настоящим. Живым. Я знала, что это убьет, ведь тонкая игла, которой стал мой браслет, вонзиться меж ребер, попадая в сердце. Я схватила нож двумя руками, держа крепко, уверенно, занесла его высоко над головой, лишь бы не сплоховать в решающий момент. Руки дрожали, но я не могла двинуться. Мышцы оцепенели. Казалось бы, почему? Почему так сложно убить? Она ведь животное, я ем их каждый день. Можно ведь думать, что это монстр, огромный и необузданный, которого лучше истребить, чем ждать, пока нападет. Я оправдала это тем, что жду пока мы пролетим, чтобы летающая скала не обрушилась на жилища. Мы проносились над маленькими домиками за хребтом, в совершенно незнакомых местах. Я поняла, что она совершенно не смотрит вниз, на дома. Она просто несется по серому небу, спокойно глядя вперед. Строго говоря, большая птица не обращала никакого внимания на людей. Наверное, она о нас и не подозревала. Моя мечта — не убийство. Если здесь просят убивать, значит здесь мне не место. Правда. — Большая птица, я, кажется, зря вас ранила, простите… С той секунды я знала, что потрачу последние минуты на ее лечение. Это было правильно, ведь победить было невозможно. Если феи убивают, значит, я не хочу иметь с ними ничего общего.