Последний демон

ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

Ёшитеру знал — это больно. Он боялся и не был уверен, что сможет пересилить себя и осуществить задуманное. Но если он не соберётся, Аоба и Юширо всё решат за него. Покрепче перехватив рукоять клинка, Ёши распрямился, стараясь сохранить равновесие на покатой крыше. — Шин! — завопил он что было мочи. — Я здесь, Шин! Она обернулась. С высоты Казуки казалась крошечной, ещё более хрупкой, чем на больничной постели. Волосы, её настоящие длинные волосы обвивали фигурку, и Ёши подумал, что коснуться их было бы пределом его желаний. Пусть он мечтал о многом, даже, что скрывать, о свадьбе и их будущем доме, непременно двухэтажном и с широким балконом, сейчас он хотел хотя бы погладить любимую по волосам. Да, он так и сделает! Запустит пальцы в гладкий шёлк её волос и не прекратит ласкать их столько, сколько сможет. — Шин! Беги от них! Иди ко мне! — вновь закричал он. Аоба грязно выругался, что-то угрожающе выкрикнул, но Ёшитеру не было никакого дела до беснующегося внизу ботаника. Лишь бы Казуки смогла прорваться, лишь бы добралась до него! Он не будет с ней жесток, не то что эти двое. Пускай она демон, это не значит, что его Шин недостойна любви и заботы. Какие-то чужеродные клетки крови никогда не изменят девушку, которую он полюбил с первого взгляда.  У подножия холма стало слишком шумно. Не дожидаясь помощи Юширо, Аоба бросился на Казуки, но она отпрыгнула назад и низко присела. Утробное рычание вырвалось из оскаленного аккуратного ротика. Демоница озиралась по сторонам, выбирая, на кого напасть. Ёшитеру слышал крик. Аоба что-то громко указывал Юширо, который теперь стоял за Казуки.  Зажатая, точно в тиски, между двумя палачами Казуки беспомощно крутилась на месте. Широкая рубашка опутывала полусогнутые ноги, концы волос стелились по земле, губы влажно блестели от капель слюны. В этот кошмарный момент девушка напоминала загнанного в угол хищника, уродливую гаргулью. Она опиралась о землю искажёнными когтями, впивалась в грязный песок. Аоба медленно наступал, а Юширо напряжённо замер за спиной Казуки, отрезав ей путь к отступлению.  — Шин, ну давай, ты справишься… — прошептал Ёшитеру, сильнее сжимая ничирин.  Будто бы услышав его тихий призыв, демоница запрокинула голову и посмотрела на Ёши из-под перепутанных, упавших на лицо волос. Оранжевый пристальный взгляд светился злобой, жаждой и… тоской? Ёшитеру не знал наверняка, но неосознанно сделал шаг вперёд, сделал чуть заметное движение по направлению к любимой. Визг Казуки, словно клич раненой гиены, разнёсся далеко над прудом. Она решилась. Казуки набросилась на того, кто был слабее. Хотя Юширо и ожидал её атаки, он не смог совладать с разъярённой гарпией, в которую мгновенно обратилась Казуки. Демон попытался обхватить девушку за талию и повалить на землю, но она с лёгкостью вывернулась из его рук. С рыком ненависти Казуки мазнула длинными когтями по глазам Юширо. Кровь брызнула в стороны, и Юширо упал, прижимая ладонь к лицу.  Ёшитеру стало страшно. Очень. До слабости в коленях и не дающего вдохнуть комка в горле. А если и его так? Если Шин рассечёт и его глазные яблоки, словно шарики желе из тапиоки? Если разорвёт горло, и его собственная горячая кровь хлынет по пищеводу, затапливая внутренности?  Казуки бежала вверх по пологому холму, приближаясь слишком быстро. Казалось, прошло всего три секунды. Первая — Казуки отряхивает когти от крови Юширо. Вторая — грязно-белая рубашка крыльями развивается за спиной демоницы, пока она стрелой мчит на холм. Третья — Казуки уже перед Ёши. Аоба кричал, надрывая глотку, где-то очень далеко, у подножия. А Ёшитеру увидел Шин, и весь его ужас испарился. Она стала другой. Более женственной, более взрослой, более живой. Ёши поймал себя на мысли, что с улыбкой любуется демонической девушкой. С окровавленных пальцев падали густые красные капли, перья и пух присохли к подолу перепачканной влажным песком больничной одежды, но на любимом лице он увидел неприкрытую радость. — Ёшитеру… И голос её сладким бальзамом напитал его измученную за последние дни душу.  — Клинок, идиот! Не опускай клинок! Ёши вздрогнул, услышав всё ещё далёкий призыв Аобы, но вспомнил, зачем вообще лез сюда, на эту крышу. Ничирин как будто слегка вибрировал, оказавшись перед о’ни. В Ёшитеру словно проснулась память Зеницу Агацумы. Показалось так легко и естественно взмахнуть клинком и с размаху опустить его на шею демона. Ёши точно знал, под каким углом следует его держать и с какой силой бить. Он выставил клинок перед собой и кинул быстрый взгляд на несущегося по холму Аобу. Нужно спешить. Закрыв глаза, он провёл лезвием по ладони. Острая боль обожгла руку, напомнив день, когда его укусил Суико. Ёшитеру не планировал плакать перед любимой девушкой, но не смог сдержаться. Всё же Аоба прав, он не герой, совсем не герой. Он не хочет сейчас быть здесь, не хочет чувствовать, как мерзко кровь течёт по коже, и слышать, с каким отвратительным звуком она капает на его белые кроссовки. Он хочет лишь погладить волосы Шин. Ёши отбросил ничирин. — Шин, пей. — Ёшитеру протянул окровавленную руку в сторону демоницы. — Быстрее, пока он не добрался до тебя. И уже через секунду острые зубы пронзили его ладонь. Но Ёши было всё равно. Его тело расслабилось, как только Шин оказалась рядом. Свободной рукой он привлёк её к себе и крепко обнял. Боги, какое чудесное чувство! Ёшитеру впервые в жизни обнимал девушку, он и подумать не мог, что это так сладко. Слёзы откровенно лились из глаз, рука пылала, словно оказавшись в доменной печи, и тепло, которое в первое мгновение испытал Ёши, начало оборачиваться холодом. Ещё не страшным, не неприятным, просто лёгким ознобом. Сквозь слипшиеся от слёз ресницы Ёшитеру увидел звёздное небо. Такое же, как в тот вечер, когда он впервые встретил Юширо и обозвал сталкером. Хриплый голос Аобы приближался, но он звучал странно, глухо, как через домофон. Ёши хорошо запомнил день, когда они с Юширо вломились в дом ботаника и то, какой шикарной показалась ему чужая квартира. Все звуки изменились, стали тише, словно он медленно проваливался под воду. Ноги приятно дрожали, как тогда, когда он пил вкуснейшее пиво на уютной террасе с Торикки. Мама, папа, Токо… Вот бы отвезти их в рёкан… Торикки сделал бы семейству Агацума скидку… Ёшитеру понял, что не может стоять, и опустился на колени, увлекая Казуки за собой. Надышаться бы её волосами напоследок, но он, кажется, разучился дышать… Он прижал к себе миниатюрную на фоне его груди девочку и повалил на крышу. Ёши уже не чувствовал руку, к которой припала демоница, но он и не хотел ничего чувствовать. Нужно было сделать лишь ещё одно. Собрав последние силы, он накрыл Казуки собственным телом, обхватил её неповреждённой рукой и ногами. Пусть Аоба помучается, пытаясь разорвать их объятия… «Пей, Шин, пей. Выпей столько, сколько успеешь», — мысленно упрашивал он девушку, потому что больше не мог говорить. Какие же у неё мягкие волосы… Как же холодно… Темнеет… Должно быть, наступает ночь…

***

Ёшитеру очнулся в больничной палате. Слишком чистой, слишком уютной. Поражали даже стены комнаты, выкрашенные в жёлтый цвет, прямо-таки излучающий позитив и жизнерадостность. Рядом, на тумбочке, благоухал пушистый букет подсолнухов, и Ёши довольно улыбнулся, заметив огромный плоский телевизор на стене. И уже только потом, спустя минуту блаженного неведения, он всё вспомнил. Он резко поднялся. По крайней мере, попытался это сделать. Голова закружилась, и сквозь дымчатую пелену Ёшитеру увидел девичий силуэт, кинувшийся к нему с углового дивана. — Ёши, ты пришёл в себя? Позвать врача? Или хочешь воды? Вот, тут есть графин! Да не молчи же, придурок! Ёшитеру узнал этот требовательный голосок, а проморгавшись, увидел перед собой мордашку сестры. Под глазами девушки залегли тени, а покрасневший нос морщился, словно она собиралась вот-вот заплакать, и Ёши внезапно понял, как же он скучал. — Токо, — пробормотал он и закашлялся. Ему не было больно, просто в горле запершило, как если бы он вдохнул пыль со старой залежалой книги. — Придурок! — Токо всё же не выдержала и разразилась слезами. — Придурок, да как ты мог! Почему? — Она забавно шмыгнула носом, и Ёши не смог сдержать улыбку. — Почему ты не сказал, что у тебя есть друг с собственным рёканом?! Чего ты лыбишься, кретин? Токо в сердцах ударила его кулачками в грудь. Ёшитеру впервые видел старшую сестру такой расстроенной и умилительно слабой. Не зная что делать, Ёши притянул Токо к себе, и она без сопротивления упала на него, всё так же продолжая рыдать. Её тёмные волосы разметались по постели и навязчиво лезли Ёши в глаза, но он не хотел убирать их, ведь тогда пришлось бы оторвать покрытую бинтами ладонь от судорожно дрожащей спины Токо. — Если бы мы только знали, — захлёбываясь рыданиями, бормотала она и обнимала Ёшитеру так, как, наверное, никогда раньше, — если бы мы знали, то поехали бы с тобой! Мы с Канатой тоже могли бы помочь твоему другу с ремонтом его гостиницы! Может, тогда эта дикая обезьяна не напала бы на тебя. Придурок, такое только с тобой могло случиться! — Обезьяна… — растерянно повторил Ёшитеру, пытаясь заглянуть в заплаканное лицо сестры. С чего она это взяла? — Красавчик нам всё рассказал. — Токо отстранилась и ладонью утёрла влажный нос. — Думал скрыть свой позор? Даже с макакой не смог справиться, тупица. — Похоже, оскорбления помогали ей успокоиться. Токо постепенно приходила в себя и наконец смущённо отпустила изрядно промокшую пижаму Ёши, за которую цеплялась всё это время. — Аоба? Ты видела его? — оживился Ёши при упоминании друга. — Что значит «видела»? Он вообще-то здесь. Обезьяна тебе ещё и зрение повредила? — Токо обернулась к двери. — Кстати, за твою личную палату платит тоже он. Не забудь поблагодарить, она жутко дорогая. У двери, скрестив руки на груди, стоял Аоба с привычной самоуверенной ухмылкой на губах. Он выглядел отдохнувшим и свежим, гладкие чистые волосы были туго затянуты в хвост, торс облегала простая белая футболка, а серьга-оберег вызывающе серебрилась в ухе, подчёркивая блеск глаз. Аоба приблизился и с невозмутимым выражением лица вытащил из кармана брюк фиолетовую банкноту в пять тысяч йен. — Токо, будь так любезна, купи мне чашечку американо, — елейным голосом попросил он, и Ёши закатил глаза от чрезмерной слащавости ботаника. Уж ему ли не знать, какой грубой задницей Аоба может быть на самом деле. — А сдачу можешь потратить на своё усмотрение. Побалуй себя чем-нибудь вкусным, ты заслужила. Я присмотрю за Ёши, пока ты не вернёшься. Токо недоверчиво приняла крупную купюру из пальцев Аобы и покосилась на Ёшитеру. Он одобрительно кивнул и безмятежно улыбнулся, подбадривая сестру. Ёши и сам жаждал поскорее остаться с Аобой наедине, им было о чём поговорить. — Я ненадолго, — предупредила Токо, ещё раз окинув Ёшитеру внимательным взглядом. — Заодно позвоню маме с папой, скажу, что ты проснулся. — Она почти не выходила отсюда с тех пор как приехала, ей будет полезно немного отдохнуть, — Аоба с признательностью посмотрел в сторону Токо, направляющейся к лифту. Девушка постоянно оглядывалась, будто бы не решаясь уйти, и Аоба успокаивающе помахал ей через стеклянную дверь, а затем вальяжно присел на край кровати и продолжил рассказ: — Твои родители тоже приезжали, но не смогли остаться, им пришлось вернуться в Токио. Мы в Сидзуоке, если тебе интересно. Токо отказалась уезжать и оставлять тебя одного, так что мы с ней сняли номер в местной гостинице и два дня ждали пробуждения нашего спящего красавца. — Подожди, так ты что, живёшь в одном номере с моей сестрой? — напрягся Ёшитеру. Аоба фыркнул, лениво потянулся и отвесил Ёши безболезненный дружеский подзатыльник. — Ты не о том думаешь, Агацума, — улыбка на сияющем лице Аобы ослепляла, — не хочешь спросить как Юширо, как Казуки? — И к-как они? — голос Ёши дрогнул от волнения, а пальцы здоровой руки впились в больничную простыню. Он давно надеялся узнать о судьбе своей любимой и демона, но боялся услышать плохие вести.  Словно издеваясь, Аоба с полминуты молчал, а затем беззаботно откинулся на руки и расплылся в ещё более широкой улыбке. — Всё хорошо. Они живы. Ты всех спас, герой Ёшитеру, — радостно заявил он. — Правда? — В глазах Ёши защипало, он отказывался верить в то, что услышал. — Правда! Всё кончилось, Ёши! Всё кончилось. Мы справились. Казуки снова человек. Ёшитеру повалился на подушку, прикрыв ладонями лицо. Неужели конец? Неужели все выжили? Слёзы облегчения подступали, но Ёши поборол их. Он хотел знать всё. — Рассказывай же, что произошло! — потребовал он, приподнимаясь. Одинокая слезинка всё же прорвала оборону его самообладания, и Ёши смахнул её перебинтованной рукой. — Ты спас меня? — Не я, Юширо, — покачал головой Аоба, чуть подавшись вперёд. — Он обогнал меня, первым забрался на крышу и оторвал Казуки от тебя. Но это было несложно, она почти не сопротивлялась, наверное, антитела уже начали действовать. Как ты догадался, что Казуки можно помочь, просто дав ей выпить твоей крови? — На самом деле, я подумал об этом лишь в сарае, где вы меня бросили. Там было тесно, ну точно в квартире Юширо, и я вспомнил наш разговор про сломанный туалет, — смущённо сознался Ёшитеру. Звучало не слишком героически, но уж как есть. — Юширо в тот день сказал — демоны не переваривают пищу, а всё, что съедают, сразу расщепляется и разносится клетками крови по организму. Тогда меня и осенило: может быть, необязательно колоть Казуки сыворотку с антителами, вдруг окажется достаточно и того, если она их выпьет? Антитела ведь всё равно попадут в её кровь. — А ты всё-таки далеко не идиот, — с лёгким налётом гордости ласково улыбнулся Аоба, — хотя и знатно нас напугал. Ты потерял больше трети крови. Не окажись там Юширо, я мог бы и не успеть. — Ботаник встревоженно закусил губу, но после вновь расслабился. — Не хочу думать об этом. Главное — демон вовремя пережал твои раны, а я уже наложил жгут. Ну а затем скорая увезла тебя в Сидзуоку.  — И что теперь будет с Казуки? Где она сейчас? — Ёшитеру казалось, что грудь разорвётся от переполняющего его счастья. Всё происходящее выглядело сном, прекрасным сном с самым лучшим финалом. — Она ничего не помнила и очень испугалась, когда очнулась ночью на крыше рядом с тремя окровавленными парнями, но Юширо смог успокоить её. Казуки плакала и держала тебя за руку всё то время, пока мы ждали скорую. Не знаю, что девочка в тебе нашла, Агацума, но она точно любит тебя. — Аоба ухмыльнулся, и Ёши в ответ послал ему полный шутливого презрения взгляд. — Я отвёз Юширо и Казуки в Котобуки, прежде чем приехать сюда, и, насколько знаю, демон ещё до рассвета успел проводить её домой. Мы договорились, что Казуки скажет, будто внезапно почувствовала себя лучше, поэтому ушла домой посреди ночи, но заблудилась. Что, в общем-то, немудрено, она же почти не знает Токио. Согласен, идея так себе, — опередил Аоба Ёши, порывающегося заявить, что это самый бредовый план в его жизни, — но, надеюсь, чудесное исцеление займёт её родителей и врачей больше, чем бегство из больницы. — Да! — Ёшитеру, ударил ладонью по матрасу, чтобы хоть как-то выпустить на волю то бесконечное желание жить, льющееся через край его юной души. — Да! Да! Да! Мы всё же сделали это, чувак! Мы победили! Я не верю. — Уж поверь, — подвёл итог Аоба, с беспечным самолюбованием проведя рукой по гладким волосам. — Жаль, что об этом знаем только мы. Для своей семьи ты навеки останешься неудачником, подравшимся с обезьяной на горячем источнике.

***

Два дня назад Ёшитеру вернулся из Сидзуоки, и вот, наконец, требовательный стук в дверь ознаменовал прибытие долгожданных гостей. Юширо выпустил из рук ладони Казуки, нежно улыбнулся ей и отошёл к стене. — Не заперто! — крикнул он. Дверь в комнату распахнулась под рукой Аобы, но ботаник отошёл, пропустив Ёшитеру. Ёши застыл в проходе, словно не решаясь переступить порог, а Юширо перехватил взгляд мальчика, и его сердце перестало болезненно зажиматься. В тёплых карих глазах Ёши не было затаённой злобы или обиды, лишь робость и лёгкая поволока вины. — Входите же! Мы с Казуки приготовили угощение! — засуетился Юширо, подскочив к низкому столику, который сегодня не был привычно заставлен баночками с красками и кистями всех размеров, а блистал яркими фарфоровыми тарелками, заполненными любимыми деликатесами Ёшитеру. В ответ на вопрос Аобы о вкусах брата Токо прислала длиннющий список, но Юширо и Казуки решили ограничиться только самыми дорогими вкусностями. — Я испекла печенье из бобов, — ярко вспыхнув, прощебетала Казуки, — только оно немного подгорело, совсем чуть-чуть. — Девушка скромно потупилась, пока её пальчики лихорадочно теребили подол бежевого платья. — Не сомневаюсь, оно очень вкусное, — хрипловато ответил Ёшитеру, неловко сделав шаг в комнату. — Я обязательно попробую. — Правда? — встрепенулась Казуки, приподнимая полыхающее личико. — Клянусь, — гулко сглотнул Ёши, остановившись в нескольких метрах от нее. Аоба со смешком вышел из-за спины мальчика. — Не дрейфь, Агацума, все свои! — Он подбадривающе хлопнул Ёшитеру по плечу и направился к столу, где сразу же завладел глубокой чашей с чипсами. А Юширо понял, насколько важный момент настал для двоих влюблённых. Сегодня они впервые могут поговорить лицом к лицу, насладиться выстраданным мгновением близости. И пусть это происходило не с ним, всё равно, наблюдать за встречей Ёшитеру и Казуки было до боли в груди волнительно. Ёши скованно приблизился к девушке, потирая ладони о джинсы. Не зная куда деть руки, он коснулся синтетических розовых волос парика Казуки. — Я думал, у тебя теперь свои волосы… — ломаным голосом выдал Ёши. — Это еще одна часть нашего плана, — поспешил вклиниться в разговор Юширо. Ещё чуть-чуть — и Ёшитеру испортит всю романтику. — Пришлось обрить Казуки голову, иначе её выздоровление было бы совсем уж подозрительным. Но не волнуйся, волосы быстро отрастут. — И будут тёмно-каштановые, — дополнила Казуки, с благодарностью взглянув на Юширо. Демон опустил глаза, чувствуя давление в груди. Он уже переборол себя, но чистые светлые улыбки этой девушки всё ещё поднимали на поверхность слишком многое. А Казуки в это время выжидательно смотрела на подошедшего к ней вплотную Ёшитеру. — Да поцелуй ты её уже, Агацума! — сквозь хруст чипсов подначил стеснительного парня привалившийся к стене Аоба. — Или ты не умеешь?  Может быть, Ёши и не умел, но он справился. Его губы невесомо нашли губы Казуки. Их первый поцелуй был по-детски невинным, но этого хватило, чтобы заставить Казуки стыдливо уткнуться лбом в чёрную футболку Ёши. — Пошли, демон, оставим их наедине, — кивком указал Аоба в сторону двери и первым двинулся к выходу, подхватив горсть чипсов. Юширо торопливо забрал со стола плоскую серую коробочку и поспешил за ботаником. — Ну как ты? — нарочито небрежно бросил Аоба, когда они оба оказались на улице. Юширо зябко повёл плечами, хотя ему совершенно не было холодно в плотной рубашке. Скорее он ощущал неприятный сквозняк где-то внутри своего раненого сердца.  — Пока не очень, но я справлюсь с собой, — честно признался демон. — Прошло слишком мало времени. И это было правдой. Лишь чуть больше недели назад он проводил Казуки к порогу её дома. Поначалу она почти не покидала больницу, проходя бесчисленные исследования и сдавая один анализ за другим, но после от неё отстали. Казуки чётко следовала плану, на все вопросы отвечая, что покинула палату самостоятельно и больше суток блуждала по городу, пока не добралась до своего района. Почему её лёгкие стали чистыми, как у новорождённого, она не имеет ни малейшего понятия. Не добившись от бывшей пациентки вразумительных ответов, лечащий врач выписал её с пометкой «здорова».  Сегодняшним вечером Юширо и Аоба, заехавшие за Казуки, пообещали родителям девочки, что ненадолго украдут её и отвезут на праздник в честь возвращения Ёшитеру. Кто знает, может утомлённые бесконечными тревогами мужчина и женщина были счастливы, что теперь заживут как обычная семья, а может, просто не смогли противиться возбуждённому блеску глаз Казуки, заслышавшей имя любимого парня, но они согласились отпустить дочь без вопросов. — Мы много говорили, пока ходили в магазин и ждали вас, — продолжил Юширо, оперевшись о стену и задумчиво разглядывая звёзды. — Я всё ей рассказал, а она всё рассказала мне. Представляешь, а ведь я нравился Казуки, она вполне могла бы в меня влюбиться. Она сама созналась. Но потом я привёл к ней Ёшитеру… Ну и случилось как случилось… — Добро пожаловать в человеческую жизнь, демон. — Аоба отряхнул ладони от налипших крошек и тоже прислонился к стене, спрятав руки в карманы. — Женщины, что с них взять? — А знаешь, что самое смешное? Казуки ведь сразу написала мне, что один из моих друзей очень симпатичный. Только вот я и подумать не мог, что это она о Ёшитеру. Я был уверен, что о тебе. — Ты серьёзно? Казуки считает сопляка привлекательнее меня? Надо бы показать её психиатру. — Ну, как говорится, любимые всегда кажутся красивее. Юширо замолчал. Ему стало легче. Несмотря на то что Аоба отшучивался и всячески старался поднять ему настроение, Юширо знал — друг сочувствует его несчастной любви. — Зато у тебя есть преимущество, — вновь заговорил Аоба, с заговорщеской улыбкой подмигнув ему. — Ты можешь дождаться свою Тамаё и в следующей жизни. Демон согласно хмыкнул. В этот момент дверь, ведущая в квартиру Юширо, приоткрылась, на миг осветив улицу жёлто-оранжевым электрическим светом. В наступившей после темноте силуэт Ёшитеру в чёрной одежде казался совсем незаметным. Мальчик подошёл и встал возле Аобы, уставившись в небо. В тусклом освещении двора Юширо разглядел мечтательную улыбку на резко очерченном профиле счастливого Ёши. — Ты оставил Казуки одну? — немного встревоженно спросил Юширо, оборачиваясь, чтобы взглянуть на девушку через неплотно зашторенное окно. — Ей позвонила мама. Похоже, они там болтают обо мне, — застенчиво усмехнулся Ёшитеру. — Вот поэтому я так долго обходился без отношений. Влюбляешься в девушку, а в придачу получаешь всю её семью, — нравоучительно вставил Аоба.   — Своим что ли позвонить? — задумался Ёши, почёсывая щеку. — Сказать, что жив-здоров. А то после этой вашей выдумки про дикую обезьяну родители с ума сходят, если я не выхожу на связь каждые полчаса. Мне будто снова одиннадцать.  — Кстати, об этом, — Юширо приободрился, уловив подходящий момент. — Держи, Ёши, это тебе. Он несмело протянул Ёшитеру приготовленный заранее подарок. После всего того, что Юширо наговорил парню в палате Казуки, они так и не пообщались по душам, и сейчас демон боялся — вдруг Ёши отвергнет знак его раскаяния? — Ничего себе! Ты назвал меня Ёши! Аоба, слышал? — Ёшитеру локтем толкнул ботаника, бессознательно принимая из рук Юширо серую коробку. — Сегодня не день, а праздник какой-то! Ой, а что это? — Мальчик поднёс подарок к глазам, пытаясь рассмотреть в полутьме. — Телефон? Да еще и последней модели? Юширо, ты что? Он же дорогущий! — Бери, бери! — Юширо быстро отступил, не оставив Ёши и малейшей возможности всучить ему коробочку обратно. — Вместо того, что я испортил. Я спрашивал у продавца, эта марка самая модная. — Ну раз ты так настаиваешь… — недолго ломаясь, согласился Ёшитеру, а Юширо закусил щеку изнутри, чтобы не выдать эмоций при виде того, с каким упоением друг крутит в руках новую игрушку. Чёрт, пусть Казуки в итоге выбрала не его, а взбалмошного, несерьёзного, что-то вслух зачитывающего с упаковки мальчишку, Юширо не мог её винить. Его всё ещё злила и болезненно жалила сама эта ситуация, но только не они. Ёши, Казуки и Аоба — самые близкие для него люди, и он никогда больше не заставит их страдать. — Ух ты, тут и режим ночной съёмки есть! Ну-ка… Длинными пальцами музыканта Ёшитеру разорвал тонкую целлофановую обёртку и нагло впихнул свой мусор в руки Аобы. Но истребитель не возмутился, а лишь продолжил с интересом наблюдать за действиями Ёши. Уже через минуту экран стильного современного смартфона жизнерадостно светился во всё сгущающейся темноте позднего вечера. — Так, красавчик, смотри в камеру, — скомандовал Ёшитеру, приобняв Аобу и выбирая лучший ракурс. — Давай подвинемся, чтобы окно в кадр не попало. Вот, нормально же, да? Юширо, дуй к нам! Юширо повернулся на зов и встретился взглядом с глубокими зелёными и озорными карими глазами, ожидающе смотрящими на него. Парни что, хотят сделать совместное фото?  — Ну, иди сюда, запечатлим этот вечер для потомков, — ещё раз позвал его Ёшитеру. Демон хотел подойти, но не верил, что слух не обманывает его. Разве он достоин стоять рядом с Ёши и Аобой после всего того, что натворил? Неужели Ёши простил его? Неужели готов принять в свою жизнь того, кто пытался силой украсть Казуки?  — Да что ты там жмёшься, как неродной? — Сильная ладонь Аобы легла Юширо между лопаток и увлекла за собой. — Давай вставай передо мной, ты пониже, так что все поместимся. — Все готовы? Фоткаю! Три! Два! Один! Юширо даже не понял, что произошло, а Аоба и Ёши уже склонились над экраном. — Ненавижу тебя, ботаник! Почему ты так хорошо выходишь на фотографиях? А я ржу, как осёл. — Не жалуйся, Агацума, ты тоже получился неплохо. А демон — так вообще звезда. Скинь мне фотку. — Ага, только подключусь к сети. Ощутив деликатную вибрацию в кармане, Юширо достал свой смартфон. Надо же, Ёшитеру переслал получившееся фото и ему, хотя Юширо постеснялся попросить. Он с любопытством развернул фотографию на весь экран. Он всегда считал, что фотографии бездушны, что им никогда не сравниться с картинами, впитывающими кусочки личности художника. Но в фотографии, которую Юширо сейчас изучал пытливым взглядом, была душа. Юширо не мог сказать определённо, где она пряталась. Может быть, в сияющих глазах Ёшитеру, олицетворяющего жизнелюбие, но готового отдать жизнь за близких, или в мягкой улыбке притаившегося за их спинами Аобы, который словно прикрывал его и Ёши, обещая защиту и поддержку старшего брата. Или в собственном выражении лица Юширо — мирном, спокойном и очень человеческом.

***

  Пять лет спустя. Юширо босиком брёл по песку острова Исигаки. Белые песчинки, прогретые за день, приятно забирались между пальцев, а океанский свежий воздух мощными тёплыми порывами обдувал лицо. Солнце клонилось к закату, но всё ещё припекало загорелую кожу демона. Уже два года минуло с момента, когда Юширо впервые за сто лет ощутил на себе этот ни с чем не сравнимый жар, и он никак не мог насладиться, напитаться им.  И всё благодаря Аобе. Это была идея ботаника — продолжить эксперименты с голубой лилией и кровью Юширо, чтобы в итоге получить чудодейственный эликсир, позволивший Юширо распрощаться с боязнью солнца. И тогда у последнего в мире демона и его кошки началась иная, наполненная светом жизнь. Он поправил ремешок тяжёлого зеркального фотоаппарата, неприятно врезавшегося в шею, и присел на корточки, чтобы запечатлеть изогнутую перламутровую раковину, выброшенную волнами на песчаный берег. Юширо не мог противиться стремлению к солнцу, от которого так долго скрывался, и решил сменить привычный Котобуки на самый южный, самый солнечный, но тихий и уединённый остров Японии. Арендовав уютный коттедж на берегу океана, он с воодушевлением погрузился в новый этап своей жизни. То глупое селфи у облезлой стены его старого дома пробудило у Юширо новую страсть — любовь к фотографии. Победив солнце, он с упоением посещал курсы фотографов, выставки, а вместо сериалов просиживал за фотошопом. И пусть он пока не стал известным фотохудожником, ему было к чему стремиться. Гул летящего самолёта отчётливо слышался над пустынным пляжем. Юширо вскинул голову, любуясь ровным белым следом, теряющимся в розоватых пушистых облаках. Высоко. Наверняка международный рейс. Может быть, даже Токио — Адди́с-Абе́ба, как тот, что увёз Казуки и Ёшитеру в далёкую Эфиопию на их уже четвёртую миссию в составе Красного Креста. Из-за болезни Казуки почти не уделяла время учёбе, поэтому окончила школу с большим трудом. Но девушка не унывала и вместо колледжа поступила на курсы медсестёр, где завела знакомство с членами гуманитарной организации. Казуки, вырванная из лап смерти, не задумываясь улетела спасать чужие жизни в бедную африканскую страну, и, конечно же, влюблённый Ёши с гитарой за спиной последовал за ней.  Юширо видел Казуки и её жениха нечасто, хотя и каждый день переписывался с Ёшитеру в соцсетях. Томящее чувство в груди до сих пор не прошло, но Юширо всё же проделал большую работу над собой. Посчитав, что жить в квартире, заполненной портретами чужой возлюбленной, слишком тягостно, он продал почти все полотна, оставив лишь одно. Тамаё с голубыми цветами хранилась в банковской ячейке в Токио как будущий подарок на свадьбу Ёши и Казуки, с которой его друзья пока не торопились. В отличие от другой парочки. Юширо мысленно сделал отметку заказать вечером детскую кроватку для гостевой спальни. Теперь их там будет две. Сэй очнулась спустя месяц после того, как Ёшитеру едва не погиб в бездумной попытке спасти Казуки. Чтобы скрыть следы Сэй Мацуямы, Аоба добыл ей фальшивые документы на имя Сэй Такахаси, но спасённая из секты девушка не успела привыкнуть к новой фамилии, когда спустя полгода сменила её на Хашибиру.  А вскоре молодая семья обзавелась очаровательным светловолосым малышом с яркими зелёными глазами, которому гордый отец дал имя Зеницу, и в котором Юширо души не чаял. И вот две недели назад у трёхлетнего малыша Зеницу появился младший братец Иноске. Юширо не сдержал благодушный смешок, подумав о том, какие же дурацкие имена выбрал для сыновей Аоба. С другой стороны, двадцать первому веку тоже нужны свои Зеницу и Иноске. Вдоволь нагулявшись вдоль океана, Юширо свернул на узкую асфальтовую дорожку, щедро присыпанную вездесущим песком. Заборы из губчатого серого известняка окружали живописные коттеджи, кое-где в щелях между камней пробивались крошечные бледно-салатовые листочки. И как он прожил так долго, не видя этой красоты?  Вдруг из ближайшего перекрёстка вынырнула девушка. Крепкая, загорелая до цвета бархатистой меди, она неспешно шла куда-то перед Юширо, в одной руке держа снятые сабо, а второй непринуждённо поправляя волосы. Короткое красное платьице с воланами обнажало рельефные икры, явно привыкшие к велосипеду — главному транспорту здешних жителей. Да и другие выразительные округлости приятно ласкали взор Юширо, особенно кокетливые движения литых бёдер островной красавицы. Она была совсем непохожа на Тамаё, изящную, томную, с хрупкими запястьями и горделивой посадкой головы. Незнакомка скорее казалась диким цветком, выросшим на пляже, но в сердце Юширо что-то ёкнуло. Быть может, в его просторном светлом доме с расписными узорчатыми сёдзи, с кошкой, потягивающейся на крыльце и слегка запущенным садиком не хватает для полного счастья именно такой девушки? Что он теряет, если попробует заговорить с ней? Если попробует пустить в свою судьбу на день, на месяц, на года? Если хоть раз запретит себе думать о будущем, а просто начнёт жить одним вечным мгновением? Быстро, пока не передумал, Юширо пригладил растрёпанные ветром пряди и ускорил шаг. — Привет, — удивив самого себя напускным спокойствием, сказал он, поравнявшись с девушкой, вблизи оказавшейся ещё симпатичнее, чем он думал. Её веснушки и вздёрнутый носик смотрелись до безумия мило. Юширо почувствовал, как заливается краской, когда она простодушно улыбнулась в ответ. — И тебе привет, — ответила девушка, и весёлые морщинки окутали уголки тёмно-карих глаз признаком искреннего интереса.