Последний демон

ТАМАЁ С ГОЛУБЫМИ ЦВЕТАМИ

Шорохи шагов, тихие разговоры, гудение антимикробных фильтров. Громкоговоритель призывает кого-то из персонала пройти в приёмный покой. Смех. Такой редкий гость на онкоотделении. Прохладное стекло холодит лоб. Щёки неприятно коробит от застывших дорожек слёз. Ёшитеру открыл глаза и оторвался от большого окна, ведущего из коридора в палату той, кто завладела его сердцем. Он так устал, он хотел бы отдохнуть хотя бы немного, но вездесущие звуки клиники не давали ему отключиться от происходящего. Вчера вечером скорая забрала Казуки в городскую больницу округа Ишивара, и уже к открытию Ёши был первым посетителем. Окажись Казуки пациенткой любого другого отделения, к ней не пустили бы постороннего парня, но сейчас она лежала в стерильном боксе, вход куда был разрешён только лишь врачам в специальных костюмах. Поэтому никому не было дела до тех, кто с отчаянием стоял напротив смотровых окон, не в силах наглядеться на родных и близких, которые медленно уходили из этих стерильных палат в другой, неизведанный мир. Казалось, Казуки ещё никогда не была так близка к Ёшитеру. Она спала рядом, всего лишь за стеклом, и это было нежное, интимное зрелище. Её аккуратная головка, лишённая защиты парика, лежала на подушке, а грудь размеренно поднималась и опадала в такт дыханию. Девушка зря беспокоилась, она была прекрасна даже без волос и ресниц. Ёшитеру с его богатым воображением не составило труда представить, что Казуки пришелец, посетивший его планету и теперь готовящийся покинуть её, забрав с собой его любовь.  — Ёшитеру… — на плечо Ёши легла женская рука. Мама Казуки печально посмотрела ему в глаза. — Тебе необязательно быть здесь. Даже если она очнётся, тебя к ней не пустят. Ёшитеру стыдливо уставился на свои сжатые в кулак пальцы. Он знал, что лишний здесь, среди семьи его любимой Шин, но не мог заставить себя уйти. Ёши одновременно страшился стать свидетелем её конца и очень боялся пропустить его. Может, ей будет хоть чуточку легче, если он будет рядом? — Простите, — произнёс он так тихо, что сам едва смог разобрать свои слова. — Вы, наверное, вините меня за то, что Казуки открыла окно? Я не успел помешать ей, я даже не заметил, как она это сделала. — Нет, милый мой, я хорошо знаю свою дочь. — Ёшитеру ощутил, как женщина ласково погладила его сутулую спину. — Пока ты отдыхал в лагере, у нас дома только и было разговоров, что о тебе. Поверь, она просто скучала и хотела оказаться ближе к тому, кто ей нравился. Ты очень хороший мальчик, Ёшитеру, и то, что ты сейчас здесь, только подтверждает это. Как бы я хотела, чтобы всё сложилось иначе. Вы были бы красивой парой… На последних словах мать умирающей девочки отвернулась и принялась копаться в сумке, но Ёшитеру смог расслышать приглушённый платком всхлип. Ёши чувствовал, как и в его носу предательски защипало. Но он не заплачет, по крайней мере, не в присутствии этой храброй женщины. Может быть, позже, когда останется наедине с собой. Узнать, что его любовь была взаимна, оказалось слишком больно. Перед глазами маячили картины упущенных возможностей, тексты неспетых Шин песен и титры непросмотренных вместе фильмов.  — Вот, возьми. — В пальцах матери Казуки блеснул металлический медвежонок. — Ей он больше не понадобится. Ты ещё очень молод, и будет правильно, если ты подаришь его какой-нибудь другой девушке. Извини меня… Прижимая к глазам бумажный платочек, сдерживающая рыдания женщина поспешила к лифту. Ёшитеру знал, что она не уйдёт. Возможно, лишь на несколько минут выйдет на свежий воздух, чтобы потом вернуться к палате дочери и нести свою вахту в ожидании конца. Ёши тупо смотрел на Кума-куна, вернувшегося к нему. Как это вообще возможно? Ещё вчера мишка был у Шин, сидящей на подоконнике, а сегодня вновь оказался в его руках. Ёшитеру перевёл взгляд на спящую девушку. Это всё неправда! Это не конец! Они проделали большой путь, побывали в опасных передрягах и добыли два бесценных ингредиента — голубую лилию и кровь, навеки застывшую на волосах демона. И у них есть Аоба. Упрямый ботаник будет работать над лекарством, Ёши даже не сомневался в этом. Аоба справится, и Шин получит обратно своего медвежонка. Он был куплен для Шин и только для неё! Ладонь Ёшитеру опустилась на мутное стекло. Всё будет хорошо, всё непременно будет хорошо. А пока он может сделать лишь одно — умолять богов о милости. Мысленно попросив Казуки дождаться его, Ёши побрёл в ближайший синтоистский храм.

***

Две крысы, серая и белая, словно безумные бегали в просторном аквариуме. Дельта и Эпсилон. Четвёртый и пятый эксперимент. Аоба не стал утруждать себя сочинительством кличек, обозвав подопытных в честь букв греческого алфавита. Прошло чуть больше недели с той кошмарной ночи, когда Казуки увезли в больницу у них на глазах. Времени было мало. Аоба спешил как мог, просчитывая каждый шаг наперёд. Да, он очень хотел помочь влюблённому демону, но у него была и своя эгоистичная причина торопиться, звали которую Сэй. Возлюбленная Аобы до сих пор оставалась в коме, и он хотел быть тем, кто первым окажется у её постели после пробуждения. Им с Сэй предстоит долгий путь, ведь икирё не разделяют воспоминаний друг друга. Аобе придётся вновь знакомиться с этой девушкой и завоёвывать её благосклонность. Маленький переносной вентилятор непрестанно жужжал на рабочем столе. Сейчас, в августе, даже ночью температура не опускалась ниже двадцати пяти градусов, и хотя в оборудованном по самым передовым технологиям кабинете стоял мощный кондиционер, Аобе нравилась эта струя ветра, направленная в лицо и обдувающая потный лоб. Движение воздуха успокаивало и помогало сосредоточиться, ведь сейчас перед Аобой метались в стеклянной тюрьме два крысодемона. Самая первая демоническая крыса, Альфа, родилась спустя три дня после оплодотворения одной из самок, позаимствованной из лаборатории биологии. Удачно, что была пора отпусков, да и оставшиеся работать коллеги не засиживались допоздна, утомлённые летней духотой. Никто не мешал Аобе проводить на кафедре дни и ночи. По утрам он прикидывался, что занят своими любимыми растениями, хотя на самом деле неустанно перебирал в голове варианты, как же использовать кровь Второй Высшей Луны. Ночами же Аоба проводил опыты над крысами. Вживив в крысиный эмбрион несколько клеток демонической крови и подсадив его будущей матери, Аоба был готов положенные двадцать один день ждать рождения потомства и надеяться, что Казуки протянет эти три недели, но чудеса регенерации демонов превзошли все его помыслы. Демоническая кровь так стремилась довести находящееся под её контролем тело до совершенного состояния, что плод развился в полноценную взрослую крысу всего лишь за три дня. Альфа выбрался наружу, разорвав свою мать и сожрав до последнего кусочка. Эксперимент можно было считать отчасти успешным, но затем Аоба столкнулся с трудностями. Пытаясь воспроизвести подобие крысодемона, он потерял подопытного по кличке Бета. Как только с трудом взятая у агрессивной Альфы кровь попала в кровоток Беты, вторая несчастная крыса покрылась гнилостными, сочащимися сукровицей язвами и корчилась в агонии, пока Аоба милосердно не добил её. Иммунная система зверька не справилась с чужеродными демоническими клетками, сломавшими организм. Аоба боялся даже представить, как что-то подобное может произойти с ослабшей Казуки. Две ночи он смотрел на жадно пожирающего сырое окровавленное мясо Альфу, прежде чем его осенило. Молодую белоснежную крысу Гамму перевели на новый рацион. Теперь, помимо привычного корма из зёрен, орехов и костной муки, грызун получал вмороженные в лёд соцветия голубой паучьей лилии, которые поглощал в огромных количествах и с завидным аппетитом. В итоге, когда была съедена почти половина запаса лилий Юширо, Аоба решился на следующий этап, вколов Гамме кровь Альфы. На этот раз крошечное крысиное тельце выдержало. Каким-то неведомым образом цветок стабилизировал клетки крови демона. Крысы, которые сейчас суетились перед Аобой, носили в себе кровь Гаммы. Кровь этой крысы оказалась идеально подходящей для передачи. И Дельта, и Эпсилон обратились в демонов спустя мгновение после инъекции, но при этом обе не ощутили на себе никаких последствий преображения. Наоборот, они отлично выглядели, сверкая лоснящейся шерстью под светом настольной лампы, и только их симпатичные мордашки были разукрашены подтёками алой крови из куска говядины, который они прикончили получасом ранее. Должно быть, крысы чувствовали, что принадлежат к одному виду, и не проявляли агрессии друг к другу. Чего нельзя было сказать об их отношении к Аобе. Зверёныши вскидывали носики и обнажали острые зубки, стоило ему лишь слегка приоткрыть крышку аквариума. Но к счастью, их сил не хватало, чтобы прокусить металлические перчатки создателя. Вздохнув, Аоба встал из-за стола и направился к небольшому лабораторному холодильнику. Там, среди десятков разноцветных пробирок, он нашёл одну, самую маленькую, запрятанную у задней стенки. В этой восьмимиллиграммовой пробирке лениво переливалась густая прозрачная жидкость. Концентрат белков, полученный из крови Ёшитеру. В крошечной колбочке умещалось то же количество антител, что и в двух литрах чистой крови. И пусть в белках были антитела ко всем перенесённым Ёши заболеваниям, если всё пройдёт хорошо, Казуки получит защиту не только от краснухи и ветрянки, но и от воздействия демонических клеток. Не дыша, Аоба набрал несколько капель концентрата в узкий шприц. Пробирка, что он держал в руках, содержала ценнейшее лекарство, на изготовление и созревание которого ушло несколько недель. Разлить его сейчас — подписать Казуки смертный приговор. Но и не проверить чудодейственную сыворотку тоже было нельзя. Аоба опустил в стеклянный ящик защищённую перчаткой руку и вытащил первую попавшуюся крысу. Серая Дельта. Грубо прижав извивающегося крысодемона к столу, Аоба ввёл ему в загривок антитела и забросил шипящее животное обратно. Стянув перчатку, он положил подбородок на сцепленные пальцы и приготовился наблюдать. Минуту оскорблённая Дельта отчаянно валялась в опилках, словно старалась избавиться от запаха наглого человека, а после внезапно замерла, испуганно вжавшись в дно аквариума. Но её уже ничто не спасло бы. Белый Эпсилон одним прыжком достиг своей соседки по клетке. Струя крови брызнула на стеклянную стенку. Что же, всё прошло, как и задумывалось. Антитела из крови Ёшитеру уничтожили демоническое начало Дельты, что сразу же почувствовал второй зверёк. Не желая наблюдать за актом крысиного каннибализма, Аоба быстрым движением кинжала отсёк голову оставшемуся в живых грызуну. — А вот с этим можно и поработать, — с отвращением процедил Аоба сквозь зубы и, подхватив клетку с прародительницей этих двоих, Гаммой, поспешил в сторону лаборатории.

***

Потратив пятьсот семьдесят йен на проезд и сорок восемь минут своей бессмертной жизни на разглядывание людей в пригородной электричке, Юширо оказался в Сайтаме. Он брёл среди стареньких двухэтажных домов, окружённых огородами, то поднимаясь в гору, то спускаясь с неё, и думал о том, как, наверное, удивится его приходу тот, к кому он шёл без приглашения. Но Юширо нужно было увидеть старого знакомого, нужно было выговориться. Он совсем запутался и упал духом, когда Казуки попала в больницу. Прошло уже полторы недели, а он даже навестить её не мог, часы посещений заканчивались задолго до заката. Неужели это всё? Конец? Те два месяца, что он знал новую Тамаё, пронеслись слишком быстро, особенно если сравнивать со столетием его жизни.  Сайтама отличался от Токио. Этот город выбирали пенсионеры и семьи с детьми, которые предпочитали деревенское спокойствие городской суматохе. Здесь же жил и старейший человек Японии, Кирия Убуяшики. Только лишь с ним, пережившем много потерь и много радостей, Юширо мог поговорить о быстротечности человеческого существования. Ухоженный дом в национальном стиле зиял распахнутыми от жары сёдзи. Лязг металлической калитки потонул в брачном пении цикад. Хотя в парках и садах Токио тоже были цикады, Юширо почти не различал их стрекот за шумом машин и гомоном толпы. Здесь же, в тишине спального пригорода, щёлкающие звуки оглушали, но вместе с тем дарили тёплое чувство единения с природой. Курчавый дымок поднимался из уютной скромной комнаты. В полутёмном помещении сидел и задумчиво любовался улицей через раздвинутые створки дверей древний старец, держащий в руках узкую курительную трубку-кисэру. Положив слюнявую пасть ему на колени, рядом дремал большой рыжий пёс. Почувствовав приближение Юширо, собака рывком подняла голову, но тут же, успокоившись, вновь опустила. — Чует, что от тебя несёт Чачамару, — проскрипел старик, не оборачиваясь, — но всё ещё помнит моего верного собеседника. Ты давно не заходил, Юширо. В очередной раз удивившись проницательности Кирии, демон примостился на татами по соседству. Блеклые сухие губы старика были растянуты в доброй улыбке, а затуманенные, почти невидящие глаза смотрели прямо перед собой. Глава истребителей совсем не постарел за полгода, прошедшие с момента его последней встречи с Юширо. — Как ты себя чувствуешь? — вежливо поинтересовался демон, не зная, как перейти к вопросам, ради которых приехал. — Как столетний старик, — усмехнулся Кирия, делая очередную затяжку. — Знаешь, порой кажется, что судьба решила подарить мне все годы, непрожитые моим отцом. — Ещё бы ты курил поменьше, — неодобрительно пробурчал Юширо, покосившись на дымящуюся кисэру. Старец рассмеялся хриплым, но заразительным смехом. Юширо тоже улыбнулся, ощутив, как ломается тонкая стена льда, что выросла между ними за то короткое время, пока они не общались. Вообще, Юширо навещал Кирию каждую зиму, когда дни становились короче, а ночи длиннее, но теперь он нарушил традицию, приехав к другу из прошлого в августе. — Дай старику побаловать себя, пока моя внучка спит. — Кирия закрыл глаза от наслаждения, затягиваясь ароматным дымом. — Она бы мигом забрала у меня этого убийцу лёгких. А кто, кроме трубки и любимого пса, поможет мне скрасить ночные часы бессонницы? Дом семьи Убуяшики был древним, как и его владелец. Сейчас в Сайтаме не найти таких домов — просторных, изящных, с собственным садом. Земля в Японии слишком уж дорога, даже огороды любители садоводства вынуждены арендовать у государства. А здесь же на широкой полосе чёрной удобренной почвы росли цветы. Бесполезные, занимающие драгоценную землю, и от этого ещё более прекрасные. — Скажи, ты веришь, что демоны могут перерождаться? — после краткой паузы спросил Юширо, рассматривая цветущие в саду розы. Среди них были и ярко-розовые, цвета любимого парика Казуки. Кирия молчал, словно раздумывая над ответом. — Будда учит, что нынешняя жизнь — это вклад в будущее, — наконец заговорил он. — Все люди перерождаются, получив при этом награду или наказание. Демоны ведь тоже когда-то были людьми. Не думаю, что у них другие законы. Ты помнишь себя человеком, Юширо? — Немного. Помню, было больно и страшно. Но потом я стал демоном, и эти чувства прошли. — Юширо помотал головой, разгоняя незваные видения прошлого. — Почему же тогда тот, кто прожил хорошую жизнь, кто помогал другим и даже умер ради них, в новой жизни обречён на страдания и смерть? Чем он заслужил такую судьбу? Что по этому поводу говорит Будда? — Всех в итоге ждёт смерть, возможно лишь, кроме тебя. Зачем ты спрашиваешь об этом? Уж не хочешь ли выйти на солнце? — Нет-нет-нет, — замахал руками Юширо. — У меня и мыслей таких не было. По крайней мере, в последнее время. Речь идёт не обо мне, а об одной девушке.  — Девушке? Ты перестал бояться сближаться с людьми? — Некоторые из них оказались лучше, чем я думал. Эту девушку зовут Казуки, она больна, и я очень волнуюсь о ней. Но два друга помогают найти для неё лекарство. Ты не поверишь, если узнаешь, кто они! — Расскажи мне о своих друзьях, — с теплом в голосе попросил Кирия, отложив в сторону погасшую трубку. Цикады будто бы стали тише, большой пёс развалился на энгаве и смешно перебирал ногами в полудрёме, а Юширо всё вёл и вёл свой рассказ о приключениях в компании двух парней, которые стали для него близкими друзьями. О наивном Ёшитеру, готовом защищать всех и каждого, несмотря на собственную слабость, об умном, но избалованном ботанике, способном на искреннюю заботу и привязанность. И о Казуки, девушке, что Юширо любил и хотел спасти. Он умолчал лишь о том, каким путём. Истории Юширо прервал сигнал напоминания, установленного демоном, чтобы не пропустить последний поезд до Токио. — Теперь я спокоен. Ты не будешь страдать в одиночестве, когда я уйду, — проговорил Кирия, ласково взглянув на Юширо. — Я горжусь тобой, последний демон. Юширо смущённо опустил глаза в землю. Он кивнул на прощание и уже почти достиг калитки, выходящей на улицу, когда Кирия окликнул его: — Иногда страдания в начале жизни ведут к её счастливому концу. Юширо не понял сказанной ему фразы, но она звучала обнадеживающе. Возможно, это судьба Казуки — быть спасённой им. И он будет оберегать любимую всю её счастливую жизнь. 

***

Вернувшись в Котобуки после полуночи, Юширо заметил высокий силуэт, согнувшийся над светящимся экраном телефона на лестнице его дома. — Ёшитеру? — недоверчиво позвал его демон. Мальчик сразу же откликнулся, резко вскинув голову. Он улыбнулся и поднялся со ступеней. — Привет! Я жду тебя уже часа два! Надеюсь, ты ходил не на охоту? — пошутил Ёши, хотя Юширо заметил, как парень нервно переминается у двери. — Не смешно, — раздражённо закатил глаза демон, но потом в нём взыграло беспокойство. — Что-то случилось? Что-то с Казуки? — Да нет, я пришёл не из-за этого, — ответил Ёшитеру, — хотя я был у неё сегодня днём. Всё без изменений, врачи не делают никаких прогнозов. Юширо нечего было сказать. Он не знал, как выразить свои чувства, как и не знал, а интересны ли они вообще другому человеку.  — Я не могу выносить всё это один, — продолжал Ёшитеру, терзая пуговицу накинутой поверх футболки рубашки. — Я хочу поговорить с кем-то, кто скажет, что мы не зря старались, что всё было не напрасно. То, что сейчас происходит — это ошибка, так не должно было случиться. У нас был такой хороший план, мы справились, нашли лилию и кровь демона, спасли Аканэ, помогли Торикки, избавили Вечный Рай от Сэй. Почему тогда Казуки умирает? Мы же герои, мы должны были победить! В смятении Ёшитеру Юширо нашёл отражение собственных страхов. Только вот он ради их преодоления ездил к старому другу, а Ёши пришёл к нему самому. Значит, теперь его черёд выступить в роли умудрённого жизнью старца. Но хотя ему и было сто сорок лет, Юширо сейчас как никогда ощущал себя юным и ничего не понимающим в жизни мальчишкой. Он кивнул на входную дверь. — Пойдём, поговорим внутри. Не стоит кричать о демонах на весь Котобуки. Ёшитеру послушно последовал в крошечную квартиру Юширо, чуть пригнувшись, чтобы не удариться о низкую дверную притолоку. По-хорошему, подобные клетушки давно пора было снести, но демон привязался к своему дому за эти годы. А сейчас он впервые впустил в своё убежище постороннего.  Несмотря на спартанскую обстановку, Ёшитеру не выказывал никаких признаков недовольства. Ёши почтительно снял кроссовки, оставил их у порога и, не найдя ничего подходящего, сел прямо на пол. Мальчик принялся с любопытством осматриваться по сторонам, пока Юширо постепенно зажигал расставленные по всей комнате ночники. Он не очень любил свет, да и его нечеловеческое зрение не особо нуждалось в нём, но для гостя демон решил постараться. Когда в комнате стало достаточно светло, Ёшитеру вдруг подскочил и бросился к противоположной стене. — Этот портрет, я помню его, — взволнованно сказал парень, глядя на одну из любимейших картин Юширо, удостоившейся чести висеть на стене. Тамаё в окружении нежно-голубых цветов Юширо нарисовал ещё в те далёкие времена, когда только учился держать кисть в руках. Но, возможно, из-за того, что от недостатка опыта он потратил на портрет почти год, или потому что тогда его воспоминания о возлюбленной были свежи и не смазаны вереницей однообразных лет без неё, Юширо до сих пор не мог превзойти натуральную красоту этой картины, скорее похожей на фотографию. По современным стандартам потрёпанная деревянная рамка казалась слишком широкой, к тому же аляповато украшенной резными узорами, но это не портило прелести изображённой на портрете молодой женщины в тёмном кимоно и с причёской по моде начала двадцатого века. — Это же репродукция, так ведь? — Ёшитеру обернулся к демону, возбуждённо сверкая глазами. — У меня была такая, только меньше. Я вырезал картинку из журнала, но потерял при переезде. Где ты смог достать её в натуральный размер? — Вглядись получше, — усмехнулся Юширо и поднёс к картине одну из ламп, чтобы подчеркнуть точные неразмашистые мазки краски. — Это поддлинник. В углу даже есть подпись художника. — Быть не может, — зачарованно выдохнул Ёшитеру, прищурившись над тёмным уголком, — этот мастер никому не продаёт свои работы… Ты что, украл её? Вопреки переживаниям, Юширо улыбался, наблюдая за замешательством мальчика. Всё же хорошо, что Ёшитеру сейчас был здесь. С другом даже самая тяжёлая и неспокойная ночь становилась немного светлее. — Юширо Ямамото, — наконец смог разобрать прерывистую подпись Ёшитеру. — Так это ты, чувак? Ты тот затворник, отказывающийся общаться с журналистами? Юширо довольно кивнул в ответ, польщённый тем, что Ёши знает о нём не только из легенд Зеницу. — Круто! А подари мне её, — шутливо потребовал мальчишка. — Ты себе ещё нарисуешь. — Да вот ещё! И не подумаю! Тебе и так повезло, кроме тебя, больше никто не видел мои картины. — Тоже верно, — легко согласился Ёши. — А ещё есть? Покажешь? — Смотри, — с деланным равнодушием пожал плечами Юширо и указал в сторону угла, заставленного его работами. На самом деле он испытывал волнение творца, впервые представившего свои произведения публике. Штабеля картин лежали ровными стопками. Некоторые были в рамах, иные представляли собой лишь натянутый на подрамник холст. Юширо и сам не знал, до какого размера разрослась его коллекция портретов Тамаё, но их точно было не меньше сотни. Похоже, разбор полотен займёт Ёшитеру надолго. Юширо опустился на пол, и забившаяся при виде незваного гостя под стол Чачамару боязливо вылезла и потрогала лапкой колено демона, а после умостилась на нём мурчащим клубочком. — Аоба не звонил? — спросил Юширо переставляющего с места на места полотна Ёши. — На днях он заезжал, забрал у меня паучьи лилии. Интересно, он вообще спит? А то выглядит неважно. — Мне ботаник последний раз звонил вчера, сказал, вроде как что-то там у него складывается. — Ёшитеру на вытянутых руках держал перед собой очередной портрет и пристально вглядывался в него, склонив голову набок. — А кто это вообще? Очень красивая. — Это Тамаё-сан. Она спасла меня и сделала демоном, — на автомате ответил Юширо, размышляя над словами Ёши. Аоба и ему звонил вчерашним вечером. Успеет ли учёный разобраться с сывороткой для Казуки за оставшееся у неё время? Позвонить ему или лучше не надоедать расспросами? — О, та самая! Я читал в книге деда, она же помогла превратить мою бабулю в человека. Это так странно, демон, а сочувствовала людям. Добрая была, наверное, женщина. — Очень, — так же бездумно подтвердил Юширо, всё ещё мысленно взвешивая все за и против позднего звонка ботанику. Вдруг Аоба именно в этот момент трудится над лекарством, и телефонный звонок только помешает ему? — Ещё Тамаё-сан была умной, способной, заботливой. Я не знаю никого лучше и люблю её больше жизни… Лёгкий перестук деревянных рам друг о друга прервался. Юширо ударил затылком о стену. Вот кретин… — Всё нормально, чувак… Всё нормально. Ёшитеру возобновил своё занятие, не став акцентировать внимание на случайно сорвавшихся с языка Юширо словах. Юширо откашлялся, понимая, что настала его очередь поддержать разговор. — Эээ… Что-то я не заметил твой фургон… Как ты сюда добрался? — На метро, моя малышка сломалась, — горестно вздохнул Ёшитеру, уже пересмотревший бо́льшую часть картин и теперь пытающийся сложить их в те идеальные симметричные стопки, что разрушил. — Путь из Хоккайдо её доконал. Я сказал родителям, что сегодня переночую у друга. Так что если ты не против… Мы могли бы посмотреть какой-нибудь фильм или просто поболтать. Мне без разницы, лишь бы отвлечься от тревожных мыслей. Ну если что, я всегда могу уехать домой на такси.  — Я только за, оставайся, — мягко улыбнулся Юширо. — Правда у меня даже футона нет. — Не проблема, лягу прямо здесь, на полу. — Ёшитеру демонстративно развалился на татами посреди комнаты, но неловко взмахнул рукой и сбил чёрную плоскую папку с невысокого столика. Карандашные рисунки разлетелись по полу. Оттолкнув мурлыкающую кошку, Юширо кинулся поднимать белеющие на бежевых циновках альбомные листы, свидетельства его ночей, проведённых у окна Казуки. — Прости, я сейчас всё исправлю! — Испуганный Ёшитеру схватил несколько ближайших к нему листов и замер. Оказавшийся возле него Юширо закусил губы, борясь с желанием вырвать портреты Казуки из рук парня. — Это же Шин! — удивлённо воскликнул Ёши, перебирая рисунки. — Надо же, как похоже получилась! А здесь с букетом голубых лилий она словно Тамаё… Ёшитеру замолк, растерянно переводя взгляд с альбомного листа в его руке на портрет в старой раме, которым он любовался получасом ранее. Наконец Ёши непонимающе уставился на Юширо, карандашный набросок тоненькой фигурки Казуки согнулся в его напряжённых пальцах. Юширо через силу выдавил улыбку. — Казуки и есть Тамаё, — как можно спокойнее сказал он, принимая протянутые Ёшитеру рисунки. Юширо бережно складывал их в папку, не переставая говорить: — Я не знал этого, но демоны могут перерождаться. И если честно, Казуки не единственный перерождённый демон, кого мы встретили. Торикки — это реинкарнация демона Кайгаку, а Сэй — Доумы.  Ёшитеру молчал, но его глаза требовали продолжения.  — Называй это чудом или стечением обстоятельств, но я думаю, неслучайно именно ты остановился у заглохшего пикапа Торикки и спас его онсэн, а Сэй из Вечного Рая увёз именно праправнук Котохи Хашибиры. А теперь и я должен спасти свою Тамаё, — закончил Юширо, неожиданно чувствуя небывалую лёгкость. Сейчас, когда нить его рассуждений была облачена в слова, всё действительно казалось правильным и логичным. — Ничего себе, — изумлённо пробормотал Ёшитеру. — Хотя чему я удивляюсь, я же видел летающую девушку!  — Да, ещё несколько месяцев назад и я бы не поверил в эту историю, — фыркнул демон, глядя в доверчиво распахнутые желто-карие глаза. Ну вот и всё, теперь о любви к Казуки знают оба его друга, и, кажется, они не собираются осуждать её. Но Ёши внезапно отвёл взгляд и замялся. Мальчик потянул ворот футболки, словно задыхаясь от жары, а затем поднялся на ноги. — Прости, могу я воспользоваться твоим туалетом? — спросил он со странным для Юширо замешательством. — Он уже давно сломан. Да мне туалет и не нужен, — развёл руками Юширо. — Почему? — Ёши заинтересованно взглянул на него, хотя всё ещё выглядел так, будто его мысли блуждали где-то далеко. — Ну я же демон. Наши органы пищеварения не функционируют. Всё, что мы едим, сразу же проникает в кровь, чтобы как можно скорее доставить питательные вещества в клетки. Отсюда и наша быстрая регенерация, и отсутствие всяких… отходов, — чуть скривившись, пояснил Юширо. — Надо же, сегодня прям день открытий, — рассеянно обронил Ёшитеру, и его губы исказила скованная улыбка. — Ладно, я видел здесь круглосуточную заправку неподалёку. Схожу туда и заодно куплю себе чипсов к фильму. Тебе взять чего-нибудь? — Если только литр свежей крови. Предпочитаю вторую группу, — поддразнил Юширо уже стоящего на пороге юношу. — Ха-ха, а ты юморист. Ладно, я скоро буду, не скучай! Низенькая дверь захлопнулась, а Юширо решил немного прибраться в своём скромном жилище. Он отнёс в кухонный уголок забытые на столе стаканы с разводами краски и покопался в шкафу в поисках покрывала для Ёшитеру. Как-то не очень вежливо заставлять гостя спать на голом полу. Юширо ощутил странное давление в груди, словно там постепенно наполнялся воздухом небольшой воздушный шар. С тех пор как он начал жить один, никто из людей не оставался на ночь в его доме, и это было волнительно. Внезапно гитарные переборы раздались в тишине комнаты. Юширо узнал эту музыку. Играла та самая песня, которую так самозабвенно-ужасающе пели в машине Ёши и Торикки. Демон огляделся по сторонам и заметил телефон юноши, лежащий возле картин. Должно быть, выпал, когда Ёшитеру осматривал портреты. Мелодия прервалась. Вообще, в другой ситуации Юширо не стал бы трогать чужой смартфон, но вдруг это звонил Аоба с новостями о лекарстве для Казуки? Он лишь посмотрит имя звонившего, и если это будет ботаник, то перезвонит ему. Юширо осторожно поднял телефон, щелчком ногтя убрал с экрана мешающуюся серебристую фигурку и нажал на кнопку включения.  Именно в этот момент на экран выскочил жёлтый конвертик, который Юширо случайно открыл. Токо: Трубку бери, придурок! Купи завтра утром картошки, мама будет готовить карри! Вот чёрт, как неудобно получилось! Он случайно прочитал чужое сообщение! Может, если вернуться назад, то удастся вновь придать конвертику запечатанный вид? Юширо раздосадовано тыкал по экрану, ругая себя за то, что вообще взял телефон Ёши. Что друг теперь о нём подумает? И вдруг на широком экране открылся список всех полученных сообщений. На третьей строке стояло имя Шин. Палец Юширо завис над диалогом. Он не знал, что эти двое переписываются. Шарик в груди сдулся, насквозь пронзённый острой спицей ревности. Решившись, Юширо открыл переписку. Сообщения замелькали перед глазами. Шин: Мама передала мне твой подарок! Он такой милый ♡ Шин: Надеюсь, вы скоро вернётесь из поездки. Будь осторожнее! Шин: Ты очень понравился моей маме. Она хотела бы узнать тебя получше.  Шин: Ты пропустил фестиваль фейерверков. Давай в следующем году сходим на него вдвоём? Ведь я к тому времени уже поправлюсь? Глупый медвежонок смотрел на Юширо голубыми стразинками, заставив демона вспомнить, что он видел его близнеца в болезненно-тонких руках своей любимой. Как? Как это возможно? Нежная хрупкая Казуки и неуклюжий взбалмошный Ёшитеру? Даже не красавчик Аоба, которого Юширо так боялся оставлять наедине с возлюбленной. Юширо давно не чувствовал себя таким пустым, таким мёртвым. Он словно впал в ступор, переглядываясь с бездушной игрушкой, а три буквы имени Шин огненными полосами отпечатались на сетчатке его глаз. Что же теперь делать? Юширо не знал, но пока он думал, крепко сжимая пальцы, тонкая зигзагообразная трещина рассекла экран смартфона сверху донизу.