Часть 1
Ах, ну вот. Уже который раз за свою жизнь ты рассказываешь мне, как прошёл твой день? Пожалуй, если начать считать, не хватит и месяца, чтобы перечислить эти дни, часы, годы. Ещё вчера ты пришла ко мне в слезах, и рассказала о своих проблемах. Они так ничтожны, но ты правда переживаешь, и я слушаю, кивая, и утешая тебя. Как глупо. Ну, тише. Не стоит слёз. Говоришь, тебе нагрубил тот мальчишка из соседней деревни? Ох, не печалься, его бренное, ничтожное тело уже лежит в пыли на дороге, окружённое лужами своей же душистой, алой крови. Он ничтожен. Я не стал есть его плоть, она слишком неприятна мне, пусть и так мягка и молода. Жаль, а ведь у него была особая кровь... Но, это уже не так важно. Больше он тебя не потревожит, моя певчая птичка. Ты ещё не знаешь о его гибели, и я сделаю так, чтоб не узнала. Ты будешь испугана, но вновь придёшь ко мне, высказывая свои опасения... Нет, твои слёзы не стоят этого. Ты и так достаточно часто плачешь, но тебе больше идёт улыбка. Улыбайся! Да, так то лучше. Это безмятежное лицо... Куда прекраснее, чем могло бы быть, не будь я столь внимателен и осторожен. Нет, ты не должна знать... Я создал для тебя этот прекрасный мирок, лишённый бед и забот, в котором нет места печали и горя. Ах, тебе так понравилась та прелестная заколка? Она будет твоей, обещаю. То, что она принадлежит той девушке, не преграда — мёртвым не нужны украшения, вроде этого. Да, я проголодался. Моти? Ах, как приятно. Это не то, что мне нужно, но я приму его из твоих бледных, слабых, и столь обожаемых мною рук... А? Да, конечно. Это вкусно, я съем их, спасибо. Однако этого не хватит. Куда аппетитнее выглядит та девушка, от которой к рассвету не останется и клочка этого цветного, шёлкового кимоно. Но тебе не стоит об этом знать, не стоит. Я не хочу стать причиной твоих ночных кошмаров. Да, моти были правда вкусными, ты восхитительно готовишь. Наелся ли я? Для тебя — да. Эта блестящая, и такая превлекатпльная золотая клетка захлопывается. Об этом не ведаешь ты, но прекрасно знаю я. Я сам её захлопываю, бережно поглаживая мою милую певчую птичку, с наивной радостью щебечущую о своём. Ты красива. Красивее всех, кого я когда-либо встречал, или видел на картинках. Я преподнесу тебе на хрустальном подносе всё, что ты только пожелаешь. Всё! Ты будешь всегда счастлива! Ты будешь жить препиваючи под моей опекой. Удержать? Нет, я лишь хочу избавить тебя от проблем. Со мной ты в безопасности, обещаю. Ничто не потревожит нашу мирную утопию! Ах, людская жизнь так скоротечна, даже жаль. Мы могли бы проживать вместе ближайшую вечность... Это ведь самое чувство, люди зовут любовью? Или... Или это безумие? Хаха, не всё ли равно? Пусть это и безумно, пусть так. Это будет наше безумие. Ты ещё помнишь, как признавалась мне в любви? Отрицательное качание головой в ответ. Ах, как жаль. А я вот помню. Сколько же тебе тогда было? Вроде, четыре, если меня не подводит память. Сорвав с ближайшей от храма полянки одуванчик, ты прибежала ко мне, и вручив сей дивный подарок, сказала, что любишь меня. Ах, как же я люблю одуванчики! Ты всё ещё не помнишь..? Оу, значит, всё же забыла. Досадное недоразумение... Однако, и это не важно. Я буду хранить это воспоминание за нас двоих. Ох, ты прибралась в храмовом зале с ещё одной послушницей? Молодец, ты умничка. Каждый раз, все вы отчитываетесь передо мной, как перед извечным божеством, что снисходит до вас с небес, одаряя столь желанными словами похвалы. Как же забавно, порой люди борятся друг с другом лишь за возможность получить чуть больше внимания, чем другие... Но и я не божество. Есть великое создание, и куда могущественнее и прекраснее, чем я! Ах, нет. Он — не одна из тех красивых фресок, которым вы молитесь, надеясь на незримую помощь свыше. Он тот, кого люди не наделённые учтивостью и глупые кличут Дьяволом, порождением адских глубин. Являясь в своём восхитительном обличии, заставляя всё живое трепетать лишь от одного вида его могущества! Расправляя свои чёрные, подобно тёмной бездне крылья, и озаряя небосвод заревом кровавой луны! Да. Он властен надо мною, но я не прочь быть под его чутким, величественным надзором. Видишь, как получается? Более могущественные нередко берут под свою опеку существ слабее, стараясь проконтролировать их, дабы уберечь от неугодного, серьёзных неприятностей, неудач... Даже ты поймёшь. Кажется, у тебя была кошка. Да, та, рыжая, с бурыми вкраплениями. Ты ведь тоже ограничиваешь её ради её же блага, но она всё ещё тебя обожает, приходя ластиться, когда ты сидишь у крыльца и пьёшь душистый ромашковый чай со зверобоем. Да, я запомнил, не удивляйся. Я должен помнить даже это, так уж получилось. Я нахожусь под опекой Господина, ты — под моей, а под твоей — твоя четверолапая подружка, прости, не припомню её имени. Вот, ты наконец поняла. Чудовище? Я? Нет, что ты, я не злодей. Я лишь хочу помочь тебе обрести свой Вечный Рай, безмятежную вечность возле меня. Нашу вечность.