Ruin

В Лондоне снова лил дождь. Солнце отказывалось появляться на небе, будто не желая освещать своими лучами город. Люди уже привыкли к такой погоде и лишь спешили домой, дабы укрыться от ненавистных капель дождя. Они словно душили каждого человека, невольно оказавшегося на улице в такую погоду. Джои уже давно был задавлен, подавлен, разбит и разрушен этим лондонским дождем. И как бы не хотелось, но сейчас приходилось только мокнуть под ним или радоваться. Ведь дождь идет тогда, когда необходимо скрыть чьи-то тайны и унести их навеки отсюда, чтобы только один или два человека знали эту тайну. Джои не хотел, чтобы Генри в очередной раз прикасался к нему, но расстояние неумолимо таяло. А он лишь задыхался от этой близости, которую не хотел ощущать. Она больно била по сердцу. Но Джои всё решил, поэтому старался не подпускать к себе Генри, но тот подходил всё ближе.

Расстояние между нами уменьшается постепенно. Перевернутые строки, рядом взглядом смятая кровать.

Кавилл не хотел расставлять все точки над «i». Хотел быть ближе, хотел навсегда остаться вместе с Джои, как тогда, всего неделю назад. Но за эту неделю многое изменилось и хотелось лишь закричать от их утраченного взаимопонимания. Джои устал. Он больше не чувствовал прежней любви, страсти, понимания. Всё словно испарилось. Он устал верить в то, что все так, как и было прежде. Но прежде уже никогда не будет. Они бы оба могли вновь произнести эти важные слова «я люблю тебя». Но оба уже не верили или не хотели верить. Или понимали, что это уже ничего не изменит. Оставалось лишь сказать иные три слова «не вспоминай меня».

Чувство будто ничего не может быть важнее во вселенной, Чем тебе три этих слова здесь сейчас сказать.

Сердце лишь обливалось кровью, когда они вновь встречались взглядами. Это было невыносимо. Джои не позволял себе ни убежать, ни поддаться вперед. Генри был так близко, что то учащалось дыхание, то вырывались рваные вздохи. Скрежет зубов и медленная судорога, сводящая мышцы лица. Закусив губу, Бэйти почувствовал вкус дождя, что каплями скатывался по его лицу. Это был вкус грусти, печали и сожаления. Словно чьи-то слёзы, выплаканные благодаря утрате. Генри поднес ладонь к лицу Джои, но тот резко отвернулся, не давая и шанса к себе прикоснуться. Кавилл медленно убрал руку, понимая, что он уже никогда не сможет прикоснуться к своему мальчику. Ах да, уже не к своему. Они стали словно чужими. Были всеми руками за равнодушие и притворство незнакомцами, но сердце же вторило, что они зря обманывают себя. – Не стоит, ты же знаешь, – смотря куда-то вдаль, произнес сокрушенно Джои. – Наша любовь изжила себя, прими это.

Я был здесь не единожды, И я не знаю реально правду примешь ли. Порой кажется, что мир весь этот вымышлен, И непонятно, как друг друга мы в нем нашли.

Шатен медленно перевел взгляд голубых глаз на мужчину. Генри всегда замечал, как в этих глазах рождались и погибали вселенные, новые звезды зажигались и взрывались, превращаясь в сверхновые. Заметил и то, как постепенно покинула эти глаза цвета неба любовь, с которой Джои смотрел на него всегда. Неважно, что они делали в этот момент. Даже если Генри стоял где-то вдали, в глазах Бэйти все равно была та лучезарная, чистая любовь. Он медленно выдохнул и покачал головой, понимая, что они вряд ли скоро забудут друг друга. Даже Джои, который всеми силами пытается быть равнодушным, но Генри знает его уже давно, поэтому видит, как ему плохо, но он уже запутался и, кажется, принял единственно правильное решение.

Но расстояние уменьшается постепенно, И с каждым днем будет больнее отрывать.

Оба понимали – ничего уже не вернуть, ничего уже не исправить. Но до безумия хотелось вернуть те теплые вечера, когда они сидели, утопая в объятиях друг друга и смотря какой-нибудь фильм или читая книгу. Это словно было несбыточной мечтой или недосягаемой реальностью. Мужчины привыкли к этому гложущему чувству, поэтому все воспринималось не так остро. Дождь противно скользил по их одежде, асфальту, дороге, по которой ездили автомобили, норовящие вот-вот проехать по огромной луже и облить пару. Но Генри и Джои было бы просто наплевать. Сейчас важным было совсем иное – наконец отдать все свои тайны этому дождю, который только поэтому и лил почти весь сегодняшний день.

Но лондонский дождь до боли до крика молчит. Все еще ждешь, но мы не находим причин. Давай еще одну минуту под ним постоим. Лондонский дождь – любовь 1:1.

Оба словно ждали чего-то. Когда наконец один развернется и уйдет? Все же уже и так ясно. Но оба упорно стояли, не нарушая ни тишины, ни ожидания, ни почти интимной близости. Лондонский дождь забирал их тайны, любовь и все слова, что они говорили когда-то друг другу. На душе становилось постепенно легче, но они знали – зияющая дыра останется там навсегда. Душа будет испещрена ранами, шрамами и нескончаемой болью. Даже частые глотки воздуха, смешанного со слезами дождя, не давали полной свободы и расслабления. Кислород словно стал удушающим для обоих, но они будто даже с воодушевлением принимали это удушье.

Ты понимаешь, где я, с кем я, как я, детка, ты знаешь места. Где ты сейчас я даже не попытаюсь узнать. Но утром снова петляю в твоих плейлистах, То ли это все, что за ночь во мне, то ли весна.

А у каждого словно начиналась новая жизнь. Ведь так легко было принять себя после разбитой любви. Нет, новая жизнь придет не скоро. Лишь ее иллюзии будут маячить на горизонте – и Генри, и Джои будут пытаться показать, что у них всё прекрасно, и никакая прошлая жизнь их не волнует. Все уже давно позабыто. А душа будет надрывно взывать о помощи. Столько ран и шрамов сможет залечить далеко не каждый. Немые крики. Дуэль взглядов. Невысказанные слова. Необъятная пустота. Удавливающая тишина. И лондонский дождь... Всё слилось. Все горестные и сожалеющие чувства разрастались до размера планет, а любовь с каждой миллисекундой умирала, прося о пощаде.

Я потерялся в городах и в именах, с кем я спал. Эти сюжеты, если снять, забьют любой кинозал.

Джои больше не отводил взгляда, стараясь зацепиться за каждую черту лица мужчины. Прикосновениями он пренебрегал. И ни к чему они были. Тишина была слишком громкой, поэтому говорила обо всём. И оба понимали ее слова, ведь она так до безумия права. Он бы мог оставить прощальный поцелуй на этих губах, но он тоже был излишен. Время текло незаметно, но в то же время давило на них, заставляя начать действовать. Последняя точка в их романе будет поставлена лишь тогда, когда кто-то покинет их место сожаления и невысказанных слов, что потонули в каплях дождя.

Смотрю в зеркало, пытаюсь разгадать, кем я стал. Заговорил бы ты со мной, если б мы встретились пять лет назад?

Пять лет назад все могло быть по-другому. Может быть, тогда бы они и не дошли до точки невозврата. Все сложилось бы иначе, и их любовь продолжала жить, а не как сейчас – она постепенно сгнивала, превращаясь в непонятное мессиво осколков раненой души. Генри мог бы остановить смерть их любви, но упорно доказывал себе, что это конец. Джои никогда не вернется к нему, как и он сам. Да и зачем? Все уже было настолько избито и пропитано однообразными сюжетами, что становилось тошно и до боли печально. Но он будет – непременно будет! – улыбаться и радоваться жизни, хотя сердце будет просить возвращения. Кавилл будет скучать – этого уже не изменить.

И может, хотел бы скучать по кому-то, Но выйдет опять по тебе.

Джои тоже это прекрасно понимал, но это же так глупо верить и ждать возвращения их любви. Они никогда больше не будут вместе. Это было бесполезно и совершенно невыносимо. Зачем себя мучить, когда может пройти какое-то время, и жизнь наконец станет спокойной и полной новыми свершениями и новой любовью?

Чувства стреляют навылет, прости меня, но я привык брать их в плен. И как всегда, как сигнал, лето пронесется, Но где-то над тучами светит звезда по имени Солнце.

Кажется, Генри устал от этих недомолвок. Безусловно хотелось продлить этот миг и хоть еще раз насладиться близостью с Джои. Но было слишком поздно и глупо продлевать то, чего существовать более не могло. Он наклонился ближе и невесомо провел тыльной стороной ладони у лица Джои. Тот словно почувствовал ток, исходящий от пальцев Генри, и невольно замер. – Прощай, – прошептал Кавилл и поспешно отстранился, уходя от взгляда голубых глаз.

Мы прощаемся со сказками.

Джои, словно натянутая струна, смотрел вслед Генри. Мужчина словно в попытке убежать и забыть всё, что некогда связывало его с Джои, раскрыл зонт. Лондонский дождь больше не забирал его тайны, не укрывал раненую душу. Он словно отдавал его на попечение солнцу, которое совсем скоро должно было выйти. Ведь еще одна история была закончена. Лондонский дождь остался наедине с Джои, который с печалью в глазах в последний раз видел Генри, что в следующую секунду скрылся за поворотом. Тайны были забраны. Невысказанные слова были унесены ветром и каплями дождя, что до сих пор поливал одиноко стоящего Джои.

Лондонский дождь до боли, до крика молчит. Лондонский дождь – любовь 1:1.