Жить дальше

      — Ох, какая молоденькая, жалко-то как! — вздохнул завхоз, отпирая дверь домика и пропуская новенькую медсестру внутрь.       — Кого жалко? — не поняла та.       — Тебя, конечно, — пожал плечами завхоз. С его точки зрения всё было очевидно, но раз эта дурёха не понимает, он, так и быть, объяснит: — Дом проклятый. Ты думаешь, почему тебя здесь поселили, а не в общем корпусе со всеми сёстрами?       — Почему? — опешившая девушка стояла в прихожей и наблюдала, как завхоз прямо в обуви проходит в комнату.       — Никто тут жить не хочет, а чудищу надо приносить жертвы. Желательно молодых и красивых девушек. Чего стоишь? Проходи, покажу твоё новое жильё. Жаль, ненадолго.       Молодая и красивая девушка неловко разулась, наступая себе на пятки, и поспешила смотреть жильё.       — Это шутка такая? Какое чудище?       — Из параллельного мира, — завхоз посмотрел на неё, как на несмышлёную, и раскрыл дверцы шкафа. — Вот тут одеяла, тут постельное бельё. Прачечная у нас в первом корпусе, спросишь. В прошлом месяце доктор тут умер. Тоже молодой и красивый.       — Как умер? — медсестра задавала удивительно однообразные вопросы. Возможно, и правда была глупенькая.       — Молча, — хохотнул завхоз, — не проснулся утром и всё. А у самого ужас на лице застыл и пальцы скрючены. И руками вот так закрывался, — мужчина изобразил гримасу ужаса и заслонил лицо ладонями. — Пойдём на кухню, покажу, как бойлер работает. От него у тебя и отопление, и горячая вода.       — А это что? — спросила девушка, показывая на какие-то красные закорючки над плитой. Тоже что ли ерунда эта эзотерическая?       — Это газовщики оставили. Приезжали недавно. Не отвлекайся. Тут ещё печка есть, но дров давно не закупали, поэтому она для красоты только, — завхоз пожевал губами и как бы нехотя добавил: — Если хочешь прожить подольше, мой тебе совет: клади на ночь в печь бутерброд с сардинкой. Задобришь чудище...       — И тараканов, — перебила доброхота медсестра. — Спасибо вам, конечно, только не верю я во всю эту псевдонаучную ерунду.       — Ну и зря. Я как лучше хотел, а она выпендривается, — обиделся завхоз и уже в дверях добавил: — Тот доктор тоже не верил. Месяц здесь прожил и гуд бай.       Процедурная опустела и медсестра решилась задать вопрос, мучивший с самого приезда:       — Доктор, скажите, — начала она, но замялась, глядя в недружелюбное лицо коллеги.       — Всё правда, — ответил врач.       — Что правда? — опешила девушка.       — Всё! И призраки, и инопланетяне, — начал загибать пальцы доктор, — и ФБР, и бесчеловечные эксперименты, и мафиозные разборки, и наркомания, и карательная психиатрия — всё.       — Про инопланетян я ещё не слышала, — неловко улыбнулась девушка.       — Услышишь.       — И всё же.       — Всё же что? Ты хочешь узнать здешние легенды и от меня тоже? Стыдно должно быть. Серьёзная девушка, медицинский работник, а ведёшь себя, как бабка дементная. Ещё, небось, в гороскопы веришь?       — Не верю, — обиделась медсестра.       — Ну, значит, сплетни про звёзд читаешь, — неприятно хихикнул доктор.       — Простите, но мне правда важно. Меня же поселили в его домике.       — В чьём? — не понял в свою очередь доктор.       — Доктора Гилтиаса. Покойного.       — А, так ты про него? Ну, тут как раз никакой мистики. Его Господь обратно на небо забрал, потому что нечего ангелу в нашем грязном мире делать. Рано Он к нам его послал, люди ещё не готовы внимать праведному слову Его. Грустная история, — доктор перекрестился и поправил очки. — И поучительная.       — Да уж, поучительная, — оторопело согласилась девушка. — А инопланетяне, ФБР и всё остальное... Это вы что имели в виду?       — Ой, отстань, а? Я на обед опаздываю, — отмахнулся доктор и шустро исчез из кабинета.       — Три, четыре, семь, десять, — бормотала сестра-хозяйка, подсчитывая количество использованных за день ампул учётного препарата. — Всё сходится.       — А могло не сойтись? — улыбнулась медсестра, пытаясь наладить какой-никакой контакт с будущей коллегой.       — Могло. Хотя, у некоторых вон сходилось, а всё равно...       — Всё равно что? — заинтересованно навострила уши новенькая девушка, хотя и предполагала, что её ожидает очередная сплетня о взбудоражившей больницу недавней смерти молодого доктора, или совсем уж бред из обширного больничного эпоса.       — Ничего, — отрезала женщина, ссыпая ампулы в пакет и опечатывая его, но обернулась в дверях подсобки. — Таскают у собственных больных лекарства. Вот что!       — Зачем? — вполне искренне возмутилась медсестра, но в следующий момент поняла, что имела в виду собеседница. — Для себя?!       — Ну не собаку же подкармливать! — фыркнула сестра-хозяйка. Она не спешила уходить и стояла молча, будто ожидая вопросов.       — Доктор Гилтиас? — наудачу спросила девушка, почти не сомневаясь в ответе, и получила кивок. — Нарколог-наркоман?       — Конечно! А почему ещё молодой талантливый доктор с его внешностью мог устроиться в нашу дыру? Вы же не верите в выдумки про его вспыльчивость и невоздержанность на язык? — сестра хозяйка передумала уходить, снова села за стол, включила чайник и кивнула собеседнице на свободный стул.       — Я уже не знаю, чему верить, если честно.       — Верьте глазам и здравому смыслу. Он был конченым наркоманом. Подружился с собственным пациентом и принимал вместо него лекарства. А когда тот без фарм-поддержки свёл счёты с жизнью, понял, что разоблачения не миновать. Ну и тоже, — женщина неопределённо махнула рукой и пояснила: — Передозировка.       — А откуда вы знаете? Внутреннее расследование было? — задала медсестра неосторожный вопрос.       — Верю глазам и здравому смыслу, милочка. Освободите кабинет. Мне работать надо, — обиделась на что-то сестра-хозяйка.       — А тебя правда поселили в домике... в том? — спросила ближе к концу перерыва коллега, молоденькая сестричка, осторожно отпивая горячий чай и делая вид, что он интересен куда больше ответа на вопрос.       — А правда, что там молодой доктор умер?       — Ну...       — Что — ну?       Сначала завхоз чушь несёт, да не просто чушь — аж с сардинками, а теперь ещё и это?       — Бог ты мой, да просто скажи уже! Всякое случается, молодые умирают, врачи умирают, что такого в этой истории?!       Пожалуй, так давить уже не стоило — чашка со звоном стукнула об стол, расплескав половину чая, а коллега недвусмысленно закрыла лицо руками...       — Извини... Вы тут так любите мистифицировать! Я лишь хочу разобраться. Расскажи, что случилось?       — Он такой хороший был... — выдавила сестричка сквозь рыдания, получив в ответ тяжкий вздох и салфетку.       — Специалист хороший?       — Да откуда я знаю... Красивый, — через всхлип опять получилось протяжно, — до-о-о-брый!       — Диагноз ясен...       — Вот только он не умер, — буднично сообщила коллега, высморкавшись и задумчиво возя теперь краем салфетки по пролитому чаю.       — То есть как?       — А так. Не его похоронили.       — А кого?       — Да просто манекен нарядили. Его ФБР по программе защиты свидетелей вывезло...       За интригующей завязкой последовал драматический рассказ, полный настолько живых подробностей, что сразу понятно стало — несколько человек выдумывало. Последовательно. Одно только не укладывалось в общую бредовую картину...       — А что ж ты ревёшь тогда, если он жив?!       — А я ему свидание назначила, а он даже записку прочитать не успел, наве-е-ерное! — снова захлюпала коллега.       Смена выдалась тяжёлая, как и ожидалось. Первый день на новом месте всегда непросто. Медсестра шла по тёмному коридору уснувшей больницы и не могла понять, в голове это шумит, или тапочки чужие, одолженные, так шаркают по линолеуму. Остановилась. Прислушалась. Тихо.       Ещё пара шагов в тишине и сквозь возобновившиеся неприятные, не дающие отвлечься звуки в голове девушка услышала чёткий шёпот:       — Не оборачивайся. Иди.       Вопреки рекомендациям она, конечно же, остановилась и оглядела тёмный холл — никого. Спать. Доковылять до домика, быстро в душ и спать.       — Ты что увидеть-то хотела? — снова тот же шёпот.       — Кто это? — медсестра устало вздохнула, но на этот раз оборачиваться не стала.       — Доктор Гилтиас.       По спине поползли неприятные мурашки. Девушка за сегодняшний день столько раз уже слышала это имя, что практически не удивилась. От усталости и недосыпа только призрака и оставалось ждать.       — А почему не оборачиваться?       — Они лицо моё похитили.       — Кто?       — И твоё похитят!       — Зачем? — против воли в душе нарастала совершенно нерациональная паника. И медсестра, всхлипнув, побежала.       — Не ходи домой. Переночуй в сестринской, — неслось ей вслед с завываниями, а потом и с хохотом. Тяжёлая входная дверь хлопнула, но девушка, кажется, не услышала этого.       Согнувшийся пополам санитар весело смеялся на всё отделение, хлопал себя по коленям и утирал слёзы. Ровно до тех пор, пока ему не досталось пониже спины чем-то твёрдым и гулким.       — Идиот! И не стыдно тебе? — тоже, ничуть не стесняясь громкости, выражала свои эмоции уборщица.       — А что такого-то? — немного погрустнел парень, потирая ушиб.       — А то! Перепугал её, аж куртку забыла надеть. Заболеет, ты за неё работать будешь?       — Не заболеет, — отмахнулся санитар.       — А уволится если? Да и грешно так вот над памятью усопших глумиться!       — Ой, не начинайте опять, а? Гилтиас то, Гилтиас сё. Нашли себе безвинно погибшего ангелочка!       — Уж получше тебя!       — Ага, конечно, — многозначительно протянул парень и пошёл прочь.       — Это ты на что намекаешь, поганец?       — Нет-нет. Ни на что, — последние слова он договаривал уже на бегу, опасаясь, что приближающаяся уборщица его ещё и шваброй отоварит.       В домике сердце ещё выскакивало из груди, но здравый смысл, кажется, всё же попытался вернуться. Чья-то дурацкая шутка! Наверное... Ох, в самом деле, не умерший же доктор вернулся её попугать! Не нужно было соглашаться на эту работу!       Чайник, впрочем, был исправен, в домике было тепло, и душ, вопреки предупреждению, вёл себя вполне пристойно. Заснуть, пожалуй, удастся.       Но стоило лечь, снова примерещился зловещий шёпот, а потом ещё и хрип, чей-то невнятный возглас...       — Мамочки, — пискнула девушка, с головой укрываясь одеялом. Страх парализовал, заставлял цепенеть в напряжённом ожидании чего-то, и какая разница, насколько невозможно существование призраков и прочей нечисти, когда так страшно?!       Внезапно за одеялом повисла полная тишина. Не звенящая, в которой раздавалось гулко из-за стука собственного сердца в ушах всякое пугающее, а нормальная, домашняя тишина: с потрескиванием холодильника, звуком скромно капающей в душевой воды, едва слышным гулом какого-то генератора в крошечном подвальчике.       Одеяло будто потеплело, и когда на него легла чья-то тяжёлая рука, девушка даже не вздрогнула — жест не был угрожающим, наоборот.       — Ты спи, не бойся, — подтвердил какой-то уютный, будто бесполый голос. — Я доктора Гилтиаса не уберёг, не удержал, когда его на другую сторону потянуло, тебя вдвойне охранять буду.       — Кто вы? — под одеялом становилось тяжело дышать, и страшно совсем не было, напротив — удивительно спокойно, но что-то подсказывало: выглядывать сейчас неправильно.       — Дух местный, — смешок разлетелся по комнате, лёгкий, как пух или первый снег. — Не вдаваться же мне в подробности? Ты устала, спи. И ничего не бойся.

***

      — А почему б не сходить? Налево-то. Может, он в постели не огонь?       — Такой симпатичный и не огонь?       — А это никак не связано. Вот был у меня...       — Опять чаи гоняете, балаболки? Перерыв закончился полчаса назад. У кого пациент опять добрался до пластилина? Идите из розеток в холле выковыривайте! Пластилин, дура, не пациента!       — Его засосало в параллельную вселенную через розетку. Пожуёт и выплюнет. Если вытягивать, одни ноги в руках и останутся. Это все знают! Правда, девочки?       — Ойойой, — пробормотала хтонюшка, пробравшаяся в домик и наблюдающая за тем, как доктора затягивает в другой мир. — Нехорошо. Надумают всякого.       И открутила газовый шланг.