Невеста шестиглазого бога

      — Как же хорошо, — Гето опустился в горячую воду по плечи и вытянул длинные ноги.       — Как же жарко, — протянул Годжо, скрывшись по самый подбородок в воде.       Как дюгонь — одна только морда наружу, да глаза. На голове полотенце, чтобы не перегреться. Щёки уже раскраснелись. Годжо всегда переносил высокие температуры не очень хорошо. Режь, бей, руби, если дотянешься, Сатору хоть бы что, потому как покусившийся на жизнь и здоровье парня рискует сам потерять если не первое, то точно второе. А вот с жарой Годжо не в ладах.       Гето вздохнул тяжело и снова окинул расслабленным взглядом окружение. Молочный пар заволок поверхность над горячим источником, окутал серые камни, недавно распустившиеся цветы и зелень в саду, даже заполз на территорию предбанника. Сумрак катился по небу, щедро рассыпая звёзды. За перегородкой из высокого крепкого бамбука изредка доносились всплески воды и молоденькие голоса студенток, которых Гето и Годжо имели удовольствие наблюдать у стойки регистрации. Двери в мужскую и женскую раздевалки были совсем по соседству, но никто и помыслить не мог вертеть головой. Во-первых, неприлично. Во-вторых, госпожа хозяйка сказала, что у студенток выездной спортивный лагерь — волейбольная команда и секция по тхэквондо. Смертоносный микс из красоты и силы.       — Тут спокойно, — Гето ладонью прошёлся по плечу, старательно разминая пальцами крепкие мышцы, ноющие от усталости и напряжения.       — Даже слишком, — заявил Годжо.       Разобрать его бульканье Гето помогло только долгое знакомство с Сатору.       — Не ворчи, — фыркнул Сугуру. — И не ной.       — Я не ною, я действую тебе на нервы. Уж больно рожа довольная, — упрекнул друга Сатору.       — И она останется довольной на всё время пребывания здесь, — протянул Сугуру. — Так что не занудствуй.       — Ну да, обычно это твоя прерогатива, — хмыкнул Годжо.       Гето плеснул в него водой. Послышался лёгкий всплеск. Ни одна капля не намочила белые волосы Годжо. Парень высунул раскрасневшееся лицо из воды и показал другу язык.       — Кстати, я ведь не шутил насчёт «слишком спокойно». Здесь и правда странная атмосфера, — сказал Годжо, тяжело облокачиваясь спиной на камень.       — Ты просто отвык от нормального окружения за время нашего задания, — пояснил Гето. — Обычно это я настороже, а ты дурака валяешь.       — Обычно, — лениво протянул Годжо. — Но ты знаешь, что в этих горах пропадает много людей. И большая часть из них — мужчины.       — Боишься за свою драгоценную шкурку? — усмехнулся Гето.       Пусть он и не хотел думать о работе во время заслуженного отдыха, но в словах Годжо была доля истины. В горах всегда сложнее всего отыскать проклятых духов. Они, за редким исключением, очень древние и сильные, обычно имеющие особый ранг в классификации проклятий. Сугуру и Сатору недавно расправились с одним из таких — оно жило в старом заброшенном колодце, куда туристы кидали монетку в качестве скромной оплаты желаний. И проклятье по самому плохому из сценариев исполняло почти все желания, не упуская при этом возможность забрать жизнь человека, попросившего богатство, славу или смерть врагу. Собственно, всё зависело от самого желания и от чувств, его питавших. Задание по изгнанию проклятого духа колодца оказалось не таким уж простым — старая тварь была наделена редкой хитростью и завидной изворотливостью. Но всё прошло успешно, и вот теперь студенты Магического техникума решили дать себе заслуженный выходной на горячих источниках неподалёку. Местечко популярное. Но сейчас здесь наблюдалось не так много народа, что придавало ему особой привлекательности и плюс десять в копилку спокойствия.       Только Годжо что-то напрягало. С самого въезда сюда. У Гето тоже неприятно зудело под кожей, будто какой-то паразит забрался и не давал покоя. Если смотреть с одной стороны — безвредно и легко извлечь надоедливую пакость. С другой же — пойми, где она сидит.       — А ещё здесь много пауков, — скривился Годжо.       — Мы посреди леса, конечно, здесь будет много пауков, — проворчал Гето.       Как раз один из таких плёл паутину в углу на стыке между бамбуковой оградой и стеной домика. Чёрно-жёлтое брюшко в полоску и длинные лапы выдавали в нём паука-самурая. Он тяжёлой гирькой повис на тонкой полупрозрачной нити, превратившись в замысловатую геометрическую фигуру из ромбов-лапок и овала-тельца.       — Мерзость, — протянул Сатору.       — Ты нежная фиалка, что ли? — Гето вновь плеснул в друга водой.       На этот раз капли попали на Годжо. Тот поморщился, но ничего не ответил. Гето неодобрительно хмыкнул.       — Ты бы вылез. А то весь раскис уже. В обморок свалишься, я тебя на себе не потащу, — сказал он другу.       — Ничего я не свалюсь, — заявил Годжо.       — Ага, как в тот раз в бане на спор. Помнишь? Ты поспорил с сумоистами, мать их. И меня втянул, — Гето говорил без претензий.       Но стоило вспомнить, как не маленький во всех отношениях Годжо одновременно с огромным сумоистом упал в обморок, а тащить две туши пришлось именно Гето, то тут же захотелось кое-кого утопить, пока такая возможность имелась. Но судя по тому, как размяк Годжо, этот кое-кто утопится сам.       — Этот детина продержался дольше меня всего на две секунды, — ворчал Сатору, вылезая из воды, и громко зашлёпал босыми ступнями по каменному полу. — Я ж не знал, что его дружки в качестве наказания в выигранном споре заставят тебя тащить нас обоих.       — Задницу свою прикрой! — кинул ему вслед Сугуру.       — Да кто меня видит-то? — возмутился Годжо.       — Я! — сказал Гето.       — Тогда точно ничего прикрывать не буду, — заявил Годжо, подходя к створкам предбанника.       — Идиот, — проворчал Гето, решивший отвернуться и всё-таки расслабиться, поблагодарив небеса за отсутствие недовольного Годжо рядом, но тут же опомнился и резко обернулся:       — Сатору, придурок, не туд…       Предупредить друга Гето не успел. Годжо отодвинул не ту створку. Послышался громкий женский визг. И непобедимого Сатору Годжо вырубила попавшая чётко в лоб деревянная щётка для полов.

—⋆˖⁺‧₊☽◯☾₊‧⁺˖⋆—

      — Сестра, я вас уверяю, Годжо не специально. Он просто плохо переносит жару, вот мозги и поплавились.       Голос Гето звучал эхом, постепенно оттесняя беспроглядную темноту на задний план. Годжо хотелось поморщить нос, но ни один мускул слушаться не желал.       — Сочувствовать не буду, — голос девушки, которую Гето так любезно назвал «сестрой», показался Годжо знакомым. — Мне и так пришлось спасать его голую задницу от команды волейболисток.       — Зато у нас есть, что рассказать потомкам о великом Годжо-сане, — ещё один девчачий голосок.       Вот его Сатору узнал так же быстро, как и голос Гето.       — Что именно? — вновь послышался третий, обладательницу которого Годжо никак не мог вспомнить. — Как ему в голову прилетела щётка для полов от нападающей японской сборной по волейболу? Или как его хотели отлупить всей командой в раздевалке?       — Или как его сверкающую задницу видела половина постояльцев гостиницы, — а вот хозяина противного мяуканья Годжо даже вспоминать не пришлось.       — Не половина постояльцев, а всего несколько человек, — зачем-то уточнил Гето. — Я, конечно, восхищаюсь точностью броска наших спортсменок, сестра, но всё-таки Сатору не настолько бессовестный и тупой, чтобы заниматься эксгибиционизмом. Та маленькая лохань, брошенная Эйко-сан уже в него вырубленного, явно была лишняя.       — Я бы и рада возразить, но тут вынуждена согласиться с Гето-саном. Мне Годжо-сана на секунду даже жалко стало.       — Тебе? Жалко? — удивился Гето.       — Я сказала «на секунду», — проворчала Мина.       — Я обязательно его пожалею. Потом. Если вспомню, — сказала девушка.       «Чёртова Куран», — фамилия знакомой заклинательницы всплыла в голове сама собой так внезапно, что Годжо аж глаза открыл.       И тут же уставился в потолок их с Гето комнаты, а потом почувствовал на себе пристальные взгляд четырёх пар глаз. Такое себе внимание после мучительного пробуждения, а до него позорного падения раскалённой кожей на холодный каменный настил.       — О, спящая красавица проснулась! — на него смотрели тёмные, как воды океана, глаза Куран.       — Слава ками, ты не сдох, — лисий взгляд Гето был полон искреннего облегчения и завуалированной издёвки.       — Добрый вечер, извращенец-сан, — промурлыкал Куроо, треугольной мордой нависая над Годжо.       — Вы в порядке? — спросила Мина.       Годжо хотел сказать, точнее даже крикнуть «да какой там в порядке», но вместо этого прохрипел лишь «да». Как бы странно это ни звучало в голове самого Сатору, но он был очень рад видеть и слышать юную госпожу Амацуки. Потому, что во взгляде её зелёных глаз не читалось ни издёвки, ни укора, а только тёплое сочувствие. Её единственную в данный момент не хотелось прибить.       — Не представляю, как можно быть в порядке после попадания в голову деревянной щётки, а потом увесистого тазика. Да ещё этот кульбит с кувырком. Вы и правда лучший во всём, даже в умении облажаться, — по-доброму заявила Мина.       Нет. Её Годжо тоже прибьёт. И будет у них четверых одна братская могила.       — Я сейчас сдохну, — выдал Годжо мрачно.       — Нет, не сдохнешь, — уверенно заявил Гето. — Сестра Куран, что за кровожадный блеск в глазах? Куроо, убери когти. Помогать ему в этом точно не надо.       — Да не собирались мы его трогать, — фыркнула Сакура. — У нас в кодексе прописано не причинять вреда беспомощным младенцам.       — Так я тебе и поверил, монашка сумасшедшая, — хмыкнул Годжо.       — Уже дерзит, значит, ему легче, — улыбнулась Сакура. — Надо было Эйко-сан не в лобешник целиться, а в рот. Мылом.       — Хе, — Годжо нашёл в себе силы усмехнуться.       — Предлагаю задушить его подушкой, — сказала Мина. — Пока он полностью не оклемался.       — А труп куда? — спросил Гето.       — Мы посреди леса, — сказала Сакура. — Под любое дерево, была бы лопата.       — Бесите! — сказал Годжо и попытался встать.       Но тут же плюхнулся обратно на футон. Голова неприятно загудела.       — Кстати, — Сакура будто бы что-то вспомнила. — Надо объясниться перед девушками, которые были с нами в раздевалке, когда Сатору-кун зашёл. И перед хозяйкой гостиницы, чтобы разбирательств с местной полицией не было. Сугуру-кун, ты пойдёшь со мной?       — Иди, послушный мальчик, потом получишь от госпожи Куран вкусняшку, — улыбнулся Годжо.       — Мина, разрешаю тебе задушить его подушкой, — кивнул Гето.       Годжо показал ему средний палец. Гето хотел сделать то же самое в ответ, но не при посторонних. Воспитание на этот раз взяло верх.       — Мина-чан, присмотришь за болящим? — спросила Сакура, игнорируя мальчишек.       Ведут себя хуже пятилетних детей, а таких даже наказывать жалко.       — Почему я? — поморщилась Мина.       Она сидела на коленях сбоку от футона Годжо. Только сейчас парень заметил, что на девочке юката вместо привычного мальчишеского наряда, в котором она щеголяла каждую их встречу.       — Присмотри за ним, пожалуйста, чтобы не натворил очередную глупость, — спокойно ответила Сакура голосом доброй старшей сестры. — Или чтобы твой кот не прирезал его в порыве заботы.       — Не подавайте мне идей, госпожа, — промурлыкал Куроо, деловито рассматривая острые когти.       — Хорошо, — Мина уважительно склонила голову.       — Мина-чан, помни про подушку, — улыбнулся ей Гето. — Я разрешил.       Мина улыбнулась ему в ответ и кивнула.       — Вы все просто ужасны, — сказал Годжо недовольно, но скорее для вида.       В углу комнаты коконом паутины паук оплетал мотылька.

—⋆˖⁺‧₊☽◯☾₊‧⁺˖⋆—

      Тонкие паучьи лапы перебирали по дереву с беззвучной осторожностью. Чёрное брюшко с ноготь мизинца. Паук замер, как только мимо проплыли две грациозные тени в лёгких юката, которые обычно носили постояльцы гостиницы.       Гето мысленно всё-таки согласился с Годжо — пауков здесь чертовски много.       Он не боялся этих существ, и их внешний вид ему мерзким не казался. Куда уродливее были проклятые духи, которых Гето видел каждый день примерно с шести лет. Но обилие членистоногих в помещениях гостиницы всё равно напрягало. Неужели здешний персонал не следил за порядком?       Одно из самых будничных воспоминай из детства Гето вынес не таким ярким, но очень чётким. Паук-серебрянка в прозрачной капле воды посреди паутины, напоминающей длинные седые волосы старика. Соседские дети кривились, но всё равно ходили к кустарнику над небольшим озерцом, где и обосновался паук, «бояться». Да, это не цикада или жук-носорог, которого можно было смело запихнуть в коробку и с гордым видом хвастаться перед другими детьми. Паук внушал страх и трепет. Любой, особенно паук-охотник*. Тот вообще походил на сошедшего со старинной гравюры земляного монстра, в которого обернулся буддийский монах. А такой необычный, как серебрянка, ещё и заставлял поломать мозг над тайнами природы мироздания — паук, да ещё и в воде. И если соседские дети ходили бояться, то Гето ходил на озеро из здорового ребяческого любопытства. Ему не было страшно по одной простой причине — проклятья всегда в разы страшнее, ужаснее и по внешнему виду, и по своей сущности. А тут просто живое создание, не очень приятное на внешность, но интересное. Лисьи глаза мальчика внимательно изучали прозрачный купол воды и сидящего в засаде паука.       Они — это дети природы. Но люди так часто направляли на них страх, ненависть, отвращение, неприязнь, враждебность необъятными потоками. И некоторые «детишки» могли трансформироваться под гнётом проклятой энергии в страшных чудовищ. Неужели, это тот самый случай?       Может, лучше не гадать, а спросить у сестры Куран? Она ведь не просто пришла ножки попарить после долгих и суровых миссий. Поездка на горячие источники скорее всего очередное задание для пусть и молодой, но опытной заклинательницы.       Гето внимательно посмотрел на идущую впереди Сакуру. В её чёрных как смоль волосах блестела заколка. Старая, красивая, с драконом, обвивающим верхушку плотными кольцами чешуи. Она очень хорошо подчёркивала холодную, немного резковатую красоту хозяйки. Гето не помнил, чтобы Сакура такое носила. Обычно он видел её в красно-белом наряде мико, а чаще в рабочие моменты одеяние Сакуры напоминало то ли облачение палача, то ли смесь христианского инквизитора с ниндзя: чёрный длинный плащ-ряса с капюшоном, удобные чёрные штаны и обувь, позволяющая ступать бесшумно. Волосы заплетены в тугую косу-змею. Куран Сакура была личностью довольно запоминающейся и очень многим ненавистной. Причин на то было много, но основная — с чужим мнением, которого не спрашивала, она никогда не считалась. Что казалось парадоксальным для адептки древнего культа, где почти всё постепенно на строгой иерархии. Это вовсе не означало, что Сакура не подчиняется приказам и не понимает всей важности работы заклинателей — и подчиняется, и понимает. Просто не так, как от неё того хотят.       Гето знал Куран, когда был мальчишкой, толком не знавшим ничего о мире магии и собственной силе. Сакура и Сугуру часто пересекались до поступления юного мага в Техникум, до того, как он стал первогодкой. В отличие от Годжо, который был знаком с ней на порядок раньше, чуть ли не с младенчества. И имел смешанные чувства по этому поводу. Гето тогда смешным показалось, что его друг, который за словом в карман не лезет, как-то не особо хотел пересекаться с сестрой из ордена. Обмен любезностями со стороны Куран в вежливо-язвительной форме, а со стороны Годжо в саркастично-ядовитой был обычным делом. Это как для акулы необходимость быть постоянно в движении, иначе она утонет.       Гето знал, что с Сакурой шутки плохи. Особенно запомнился один случай, произошедший около года назад.       В тот день у главы ордена были какие-то дела к директору Магического техникума. Сестра Куран сопровождала мать-настоятельницу во время встречи.       Сначала заклинательница стояла снаружи у дверей, но потом преподобная мать её отпустила, сказав, чтобы та погуляла в саду и насладилась атмосферой древней земли, на которой веками обучались сильнейшие представители рода магов. Сакура послушалась и решила понаблюдать за третьегодками и первогодками, для которых в столь погожий день решили провести совместную тренировку.       Девушка не мешала своим присутствием. Лишь наблюдала. Однако и этим вызвала перешёптывания и опасения. Учитель, который лояльно относился к сёстрам, подозвал её ближе. Они были знакомы и явно на хорошем счету друг у друга.       — Не покажешь пару приёмов моим ребятам, сестра Куран? — спросил сенсей.       — Они и так хороши, — сказала Сакура. — Насколько могут быть хороши болтуны и сплетники.       Ученики смутились. Они и правда обсуждали сестру Куран и сомнительные дела ордена Каген-но-Цуки.       — Какой у тебя отменный слух. Как у летучей мыши, — пусть сенсей и знал о способностях сестёр, но каждый раз опасно настораживался. — Ты прости их.       — Прощу, — улыбнулась Сакура. — Из уважения к вам.       — Эй, сестра Куран, можно вопрос? — подала голос Саваяма-сан, вышедшая вперёд.       Скрестила руки под пышной грудью. Видимо, где-то там у неё включался счётчик стервы.       Сакура подняла спокойный взгляд антрацитовых глаз.       — Валяй, — сказала она спустя несколько секунд.       — А правду говорят, что ваша преподобная мать-настоятельница торгует своими воспитанницами, как элитными проститутками? — спросила Саваяма.       — Саваяма! — поспешил одёрнуть её учитель.       Но Сакура подняла ладонь в вежливой просьбе не прерывать ученицу.       — Нет, не правда, — ответила она спокойно.       — А мой дед утверждает обратное. А ещё говорит, что вам противно быть с мужчинами: вы их ненавидите, потому что все поголовно лесбиянки, — у Саваямы в этот момент было такое лицо, словно она нашла, как лучше пытать пленника, чтобы он выдал все адреса, явки и пароли.       — Я польщена вашим вниманием, госпожа Саваяма. Это научный интерес или что-то личное? — Сакура по-прежнему оставалась спокойной.       Но с взглядом нехорошим и мрачноватым.       — Просто интересно, — Саваяма аж руки в бока упёрла, — как живут такие, как вы.       — Ей бы заткнуться и убраться подальше, — сказал Годжо сидящему рядом Гето. — Пока есть, на чём.       — Ого, даже так? — искренне удивился Сугуру.       — Такие, как мы, нормально живут. Не извольте беспокоиться, госпожа Саваяма, — сказала Сакура. — Не стоит совать нос в чужие дела.       — А то что? — насмешливо спросила Саваяма.       — А то откусят, — пояснила Сакура.       — Ты мне угрожаешь? — опешила Саваяма.       — Именно, — буднично ответила Куран.       — Хах, — вырвалось у растерянной Саваямы. — А что ещё ждать от неотёсанной деревенщины, одну часть своей жизни прожившей в горах и нормальных людей не видевшей. А вторую среди ополоумевших лесбух, смотрящих на всех вокруг свысока, будто на грязь под ногтями.       — Саваяма-сан, остановись, — пропела Сакура. — Ты должна смотреть на мир своими глазами, а не через восприятие людей, навязывающих удобную им позицию.       Но девушка её не послушала.       — Мой дед говорит, что все вы такие, безумные монашки, повёрнутые на сильных генах и независимости от совета. Только милостью великих кланов вашу проклятую секту не вырезали под корень. Не удивлюсь, если на жизнь многие из сестёр зарабатывают либо работая наёмниками, либо продавая собственное тело.       — Маленькая, мерзкая фантазёрка, — протянула Сакура, шагнув к разгорячённой собеседнице.       Саваяма и тут не почувствовала предостережения.       — Ой, знал бы, что такое представление будет, взял бы с собой попкорн, — Годжо подпёр ладонью щёку, выражая разочарование.       Гето же наблюдал за разворачивающейся картиной с беспокойством. Нужно ли вмешиваться в дела посторонних, если есть учитель? По идее, правильно было бы их остановить. И Сугуру, наверное, пренебрёг бы пословицей «две собаки дерутся, третья не мешай». Но Годжо его остановил. То ли из-за своеобразной заботы о друге, то ли просто чтобы не мешал наблюдать за представлением.       — Вы только и мечтаете, что вывести элитную породу людей. Только как? Мужики же вам противны! — не унималась Саваяма       Этой девчонке мысли в голову вложил дед, близкий к совету старейшин и явно недовольный, как именно ведёт себя орден Растущей луны по отношению к всемогущим и силу имеющим кланам заклинателей.       Сакура смотрела на Саваяму молча. С таким надменным безразличием лев смотрит на назойливую гиену.       — А ты и твой полоумный дед только и могут, что жить с позором клана Куран. Поэтому ты и пошла к сёстрам, чтобы иметь хоть какой-то статус в магическом обществе. Не указывай мне своим поганым, грязным ртом, что делать. Неизвестно, что ты им делала и кого обслуживала, — Саваяме не нужен был повод, чтобы кого-то оскорбить или загнать в угол, чтобы размазать по стенке, будто мимо проползающего несчастного жука.       Но противника надо выбирать равного.       — Ты считаешь мой рот грязным? — спросила Сакура с улыбкой.       — Да, — заявила Саваяма.       — Правда?       — Правда.       В этот момент Сакура резко подалась вперёд и впилась Саваяме прямо в губы, так страстно и крепко, что даже Годжо искренне опешил и едва не свалился со скамейки. Что уж говорить о совершенно не ожидавшем подобного Гето. Остальные немногочисленные студенты, ставшие свидетелями неожиданной картины, выглядели ничуть не лучше первогодок. А сенсей только головой качал, понимая, что Саваяма получила заслуженный урок, но уж слишком радикальный для её маленького мозга в большой хорошенькой голове.       Саваяму так ошарашил внезапный поцелуй, что она даже не сразу сообразила оттолкнуть от себя Сакуру и начать сопротивляться. Только скомкала пальцами чёрную ткань плаща Сакуры. Сестра Куран сама отстранилась от её лица, когда девчонка протестующе замычала. Но из рук не выпустила. Схватила за воротник олимпийки, вплотную притянула к себе. Лицо Куран приобрело страшное, ни с чем не сравнимое выражение искренней ярости.       — Теперь твой рот тоже грязный, — сказала Сакура. — Мне глубоко плевать, что ты там обо мне думаешь. Но если ещё хоть раз откроешь рот и что-нибудь, хоть что-нибудь скажешь про мою семью, тем более про моего деда, я тебя испепелю. Так, что даже костей не останется. И срать мне на старейшин. Зато орден одобрит мои действия.       С этими словами Сакура оттолкнула от себя ошарашенную Саваяму. Девушка споткнулась и плюхнулась на задницу, дрожа всем телом. Сакура едва заметно усмехнулась, глядя на неё сверху-вниз, и стянула с себя рясу. Под ним стройное тренированное тело обтягивала компрессионная водолазка без рукавов. Поэтому рельефы мышц и крепкость рук скрыть было невозможно. Такой результат достигается упорными тренировками и долгими истязаниями. Он не просто косметический, он предназначен, чтобы действовать и действовать успешно, применяя всю силу и ловкость, заложенные в теле.       — Ну что, заклинатели из Магического техникума, эта барышня испортила мне настроение, и теперь я жажду выпустить пар. У кого есть желание подраться?       Гето не успел ухватить за рукав воодушевлённого скорыми разрушениями тренировочной площадки Годжо.       Сугуру немного увлёкся воспоминаниями. Забавно было прокручивать в голове первый год обучения в Магическом техникуме. Пожалуй, самый лучший и беззаботный на тот момент.       А ещё напомнить себе, какой может быть Куран Сакура.       Она словно прочитала мысли Гето. Внезапно остановилась и повернулась к парню. Тот тоже резко затормозил, едва не налетев на девушку от неожиданности.       — Громко думаешь, — сказала Сакура.       — Извините, — проговорил Сугуру. Сакура тяжело вздохнула. То, что она явно не рада присутствию здесь столичных магов, написано на красивом лице слишком крупными мазками. — Ты хочешь спросить, что мы с Миной здесь делаем? — Сакура посмотрела на Гето. — Да. Потому, что… — начал тот. — Потому, что неспокойно на душе? — Сакура приподняла бровь. — Неспокойно. Но я не могу понять причины. И ещё больше меня настораживает наша с вами и Миной встреча. Вы ведь здесь не просто так. — Я на разведке. Была, — сказала Сакура немного устало. — Пока ваше с Годжо появление немного не… скорректировало наши планы. — Вы хотели сказать, не пустило их коту под хвост? — приподнял брови Гето. — Именно так, — кивнула Сакура. — Я не буду тянуть и спрошу прямо: ты чувствуешь здесь проклятую энергию? Мощную и тяжёлую, древнюю, густую, как дёготь. Гето напрягся. Нет. Он ничего не чувствовал, кроме зуда под кожей, именуемого шестым чувством. Или интуицией. Или как там лучше назвать предчувствие полной задницы, но не очевидных её признаков. Если честно, он и от Сакуры проклятой энергии не чувствовал, хотя она сильная её носительница. Если подумать, и Мина тоже ничего не источала. Поначалу Гето на это внимания не обратил, но сейчас стало понятно — заклинательницы скрывают потоки проклятой энергии, исходящие от них, намерено. — Нет, — сказал юноша. — Так и думала, — Сакура напряглась. Она прислонила палец к подбородку, задумчиво потирая светлую кожу. Под густой чёлкой на лбу залегла морщинка. — Если даже ты, маг особого уровня, не чувствуешь её, то остальные и подавно. Я имею в виду в основном мужчин. Ты ведь понимаешь, к чему я клоню? — Здесь обитает проклятый дух особого уровня, способный скрывать своё присутствие от определённой группы заклинателей, — Гето быстро сложил два и два. — Да. Мы с Миной должны были разведать обстановку и узнать, насколько он силён. В горах в последнее время участилась пропажа людей, особенно мужчин. А недавно группа студентов видела огромного паука в этих окрестностях. Всё списали на наркотический трип, так как молодые люди находились под кайфом. Но… это явно не вещества постарались. В ордене решили, что это проклятый дух особого ранга, определённый дух. — Вы имеете в виду Джёрогумо? — опешил Гето. Он про них разве что в книжках читал. — Да, не просто Джёрогумо, а саму Праматерь. Но я надеюсь мы наткнулись не на неё, а на одного из её выродков, — пояснила Сакура. — Паучиха-мать? Она же миф, — усмехнулся Гето. — Для большинства людей и мы с тобой миф, — сказала Сакура. Согласиться с этим было несложно. В мифологии есть паукообразное существо, именуемое Джёрогумо. Естественно, это было проклятье, внешний вид которого очень схож с паучьим. Всё из-за направляемых на членистоногих людских негативных чувств и эмоций. Сам вид паука вызывал отвращение. И это самое безобидное из того, что испытывает человек при виде любого арахнида. Только вот этот проклятый дух имел особый способ появления на свет. Помимо того, что он должен вырасти до определённых размеров за счёт питания человеческим мясом, так ещё и прожить без малого лет четыреста, чтобы накопить достаточно проклятой энергии и обратиться в человекоподобное существо. Столь долгий процесс, сотни лет пребывания бок о бок с родом человеческим, людская ненависть и постоянное накопление проклятой энергии превращало пауков-оборотней в очень мощные проклятия. Зачастую такие имели особый ранг. И немногим чародеям удавалось изгнать их с первого раза. Не то, что изгнать, даже жизнь свою сохранить подчас не получалось. В некоторых книгах, написанных монахами-путешественниками, упоминалась некая женщина с пастью, подобно паучьей, которую она прячет за маской красивого девичьего лица. Эта женщина заманивала мужчин прекрасным пением и игрой на музыкальных инструментах, а потом пожирала. Кто-то писал, что с целью выжить, кто-то, что таким образом она могла соединить в себе мужское и женское начала и дать жизнь новому потомству. И те, и те были одновременно правы и не правы. Как бы то ни было, факт оставался фактом: это проклятый дух, которого чертовски сложно изгнать. Только одно утешало — эти проклятья очень редки. За последнее время самый известный случай изгнания произошёл годах в шестидесятых. — Из-за способностей проклятого духа следы проклятой энергии заметить очень сложно. Мужчинам-заклинателям практически невозможно, что сокращает количество магов, способных на изгнание. Поэтому старейшины попросили преподобную мать отправить кого-нибудь из сестёр разведать обстановку, но в бой по возможности не вступать и не пытаться изгнать духа самостоятельно. Даже если это будет не Праматерь, а проклятье послабее. Но тут появились вы, — сказала Сакура. — Вы под этим подразумевали «корректировку планов»? Наше с Сатору появление? Проклятый дух, скорее всего, уже знает, что в его владениях два мага особого уровня, ведь мы с Сатору, совершенно не скрывая ни свою ауру, ни своих имён… — Гето нахмурился. — Вы не знали, с кем столкнулись, — заметила Сакура. — И не узнали бы, пока Джёрогумо сама бы себя не выдала. У сильных и опытных магов тоже бывают осечки. Вы с Годжо сильны, но не опытны. — Возможно, мы зря оставили Сатору и Мину одних, — пусть Гето и звучал спокойно, однако, тревога отчётливо читалась в его глазах. — Ты сомневаешься в Годжо? — удивилась Сакура. — Не то чтобы, — смутился Гето. — Он очень сильный. Но вы правильно сказали, сестра, даже у сильных и опытных магов бывают осечки. — Сомневаюсь, что проклятый дух будет нападать в лоб. Особенно на шестиглазого заклинателя. Он чёртов гений, явивший миру своё смазливое личико впервые за тысячу лет. Хотя, Праматерь древняя сука, а таким законы логики не писаны, — сказала Сакура. — Вы то ли монахиня, то ли демон. Определитесь уже, — вздохнул Гето. — Я предпочту совместить приятное с полезным, — без тени кокетства сказала Сакура. — Но сейчас не об этом. Нужно понять, как дальше действовать, с учётом вашего присутствия. — Хотите воспользоваться эффектом неожиданности и численным преимуществом? — спросил Гето. — Не думаю, что это целесообразно, учитывая, что у мамочки могут быть детишки. Так что, про численное преимущество ты погорячился. Хотя то, что проклятый дух не знает, сколько здесь заклинателей на самом деле, нам только на руку. — Но вы бы не рискнули изгонять духа самостоятельно, даже если с вами двое магов особого ранга, — догадался Гето. — Если честно, я не знаю, — спокойно призналась Сакура. — С одной стороны, мы имеем все шансы на успешное завершение миссии, с другой… с другой наших сил может и не хватить. Был бы здесь мой старик… — Мы с Сатору можем справиться, — сказал Гето. Сакура только головой покачала. — Сомневаетесь в нас? — насмешливо спросил Сугуру. — В вас я не сомневаюсь ни капельки, но так же я не сомневаюсь и в силах проклятого духа. Спешу тебе напомнить, если мы действительно наткнулись на Праматерь, то эту тварь так просто не убьёшь. Кстати, Сугуру-кун! — Да? — Ты можешь отправить духа-посланника к сёстрам? Было бы неплохо сообщить им прямо сейчас. Пока ещё всё тихо. — Без проблем, — сказал Гето. Сакура улыбнулась и склонила голову вбок, совсем как кошка, которой жутко интересно, сколько золотая рыбка проживёт без воды в её лапках. — Чего? — спросил Гето, подавив приятную дрожь, вызванную этим любопытным взглядом. — Ты так сильно возмужал, Сугуру-кун, за те три месяца, что мы не виделись, — ответила девушка. — Четыре, — Гето прочистил горло. — Ты считаешь? — улыбка Сакуры стала шире, издевательски шире. Гето вспомнил о Годжо и его подколах. Но с Сакурой они навряд ли будут разносить помещение, выясняя, кто прав, кто без чувства юмора и шуток не понимает. Или из-за внезапного заигрывания. Неприкрытого и нелепого, как попытка рыбы ходить по земле. — Разумеется, — улыбнулся парень. — Вот как, — выдохнула Сакура. — Что ж, надеюсь, Годжо не ревнует? — Уж кого к кому? — приподнял бровь Гето. — Да ладно, я же не серьёзно, — пропела Сакура. Гето только тяжело вздохнул. Молодые люди довольно быстро дошли до фусума, ведущих в кабинет хозяйки гостиницы. Их взгляды на мгновение пересеклись. Гето уже не было надобности скрывать свою ауру или принадлежность к роду заклинателей. Проклятый дух, что владел этим местом, с самого их въезда осведомлён о наличии магов на его территории. Лучшим вариантом было притворяться глупеньким и ничего не подозревающим мальчиком. Первый вопрос хозяйки до сих пор звучал в ушах Гето: «с какой целью приехали в наши края?». Прямо как на таможне во время досмотра. Тогда ни он, ни Годжо этому особого значения не придали. Вопрос как вопрос. Вот так и оказались основным блюдом на обед паучьей матушке. Точнее, пока только претендентами. Хотя, больше мужчин в гостинице Гето не встречал. — Будь готов, — шепнула ему Сакура. Окажись на его месте Годжо, непременно бы кинул Сакуре претензию, мол, за кого она их держит. Его недовольный голос в ушах Сугуру прозвучал очень звонко. Но парень только кивнул Сакуре, и та протянула руку, чтобы отодвинуть фусума в сторону. Но замерла в нескольких сантиметрах. Вспышка проклятой энергии прошла сквозь тела юных заклинателей. Зловонная, мерзкая, кислотная, густая и древняя. Возникший образ огромного паука с жутко непропорциональным человеческим туловищем и сочащейся ядом пасти от уха до уха заставил тела магов содрогнуться от неконтролируемого животного ужаса. Послышался дикий вопль. Будто человек только что увидел нечто ужасное, свинтившее его рассудок напрочь. А, возможно, вместе с ним и голову. Фусума отодвинулись слишком быстро, но ни Гето, ни Куран не переступили порог комнаты. — Она… — начал Гето. — Перекидывается… — выдохнула Сакура. Когда паук сбрасывает свою старую шкуру, то на какое-то время остаётся совершенно слабым и уязвимым, потому что все силы уходят на необходимое для дальнейшей жизни преображение. В таком положении заново родившегося арахнида убить легче всего. «Перекидка» для оборотня, особенно для оборотня-паука, сродни такому же процессу, что и линька. Пусть проклятая энергия и сокращала процесс, но делала его не менее болезненным и сущим кошмаром наяву. На полу в муках корчилась молодая женщина, хозяйка гостиницы. Точнее то, что от неё осталось. Она выгибалась в судорогах, упиралась пятками в татами, раскинув ноги, словно рожающая женщина, которую никто не держал на месте. Тёмное кимоно с тонким золотым узором паутины распахнулось, оголяя белую кожу и неестественно удлинившиеся конечности. Самым страшным было лицо проклятого духа — некогда красивое, сейчас его уродовал огромный рубец пасти от уха до уха с шевелящимися хелицерами. Пасть, подобно хищному цветку, хаотично раскрывалась и пульсировала. Сакура с Гето переглянулись. Быстрой вспышкой рука девушки метнулась вверх и достала из волос шпильку. В мгновение ока та преобразилась в обоюдоострый меч Курикара — меч самого Фудо-мёо. Артефакт, имеющий метку особого проклятого предмета. Гето же решил, что лучшим способом будет закончить всё если не в один, то хотя бы в два удара, пока проклятый дух уязвим. Для этого понадобится одно из самых сильных проклятий, которых он подчинил. Гето поднял руку и вздрогнул. На тыльной стороне ладони сидел паук. Большое пухлое брюшко вздрогнуло. На матовой поверхности появилась прорезь, а потом резко распахнулась, открыв красный глаз без ресниц и век. Око вертелось в разные стороны. Сугуру попытался смахнуть с себя паука, но тот клещами вцепился в кожу, а потом под кожу. Парень задрал рукав юката. По руке Гето вверх поползли прорези, которые одна за другой начали распахиваться, образуя уродливый нарост из глаз вверх по руке. Боли не было. Гето, казалось, ничего вообще не чувствовал. Только растерянность и невозможность ничего сделать из-за внезапно затянувшей разум тугой плёнки. Где-то на задворках сознания Сугуру внезапно понял, что это всего лишь галлюцинации. Когда его успели отравить? Или это вмешательство в разум? Невозможно — он бы такое точно почувствовал. Юноша посмотрел на Сакуру расфокусированным взглядом. Она потянулась к Гето, но тут же отпрянула. Яд на неё не подействовал? Сестра Куран будто бы дымилась. Или это тоже галлюцинация? Послышался громкий хруст, будто ломалось старое, но толстое дерево. Мгновение, и пол под ногами двух молодых магов провалится.