Идефикс

      Ветер стих еще глубокой ночью, тогда же и закончился ливень, оставляя после себя неприятно хлюпающую под ногами грязь и морозный воздух. Сюэ Ян не заметил, в какой именно момент веки словно налились свинцом, после чего он успешно заснул прямо за столом. Все тело затекло, а спина жутко ныла из-за долгого пребывания в неудобном положении. Юноша со скрипом в коленях поднялся, расставляя руки в стороны, и сладко потянулся, широко зевая. Несмотря на все эти маленькие нюансы, он неплохо поспал, даже выспался. Но однозначно больше не будет пробовать подобную практику, все же он не молодеет. Сюэ Ян чешет локоть, сонно причмокивая губами, а когда уже сонливость сходит на нет, бросает взгляд на ритуальное поле.       Сяо Синчэнь восседал на расстеленной соломе, вытянув ноги вперед, и растерянно вертел головой, слегка приоткрыв бледные губы. После случившегося его щеки утратили способность розоветь от беззлобных издевок Сюэ Яна, но это ничуть не портило облик заклинателя. Волосы на затылке сильно спутались, от чего Сюэ Ян невольно поморщился – обычно именно он помогал даосу вычесывать колтуны после сна, а это занимало немало времени, но Сюэ Ян не жалуется, нет. Ему нравится пропускать сквозь пальцы мягкие длинные пряди, заплетая небрежный пучок и закрепляя его своей заколкой. Сяо Синчэню было всё равно, но Сюэ Ян чувствовал какое-то животное удовлетворение, видя на даосе свою личную вещь. Как-то он подложил свои одежды, припрятав ханьфу Сяо Синчэня в дальнем углу под кроватью, можно было обойтись и без этого, однако Сюэ Ян малость тревожился. Очень жаль, что в тот день они не ходили на рынок. Как же Сяо Синчэню шло! Словно Тьма достигла своей цели, окутала нежный и непорочный цветок своими черными крыльями, ограждая его от внешнего мира. Сюэ Ян был уверен, что ни один из жителей не решился бы подойти к даосу в тот момент – все буквально кричало об опасности, стоит только посигнуть на чужое.       — Тц, такой момент проспал, — усмехнулся Сюэ Ян, выныривая из нахлынувших внезапно воспоминаний, и сделал шаг вперед.       Сяо Синчэнь замер, будто испуганный хищником зверек прислушивался, с какой стороны раздался ненавистный ему голос. Руки сжались в кулаки, и если бы он мог чувствовать боль, то поморщился в тот момент, когда ногти впиваются в нежную кожу на ладонях. Осознание, в кого именно он превратился, ударной волной нахлынуло на Сяо Синчэня. Если еще пару минут назад он хотел узнать, что вдруг произошло и почему он не умер, то сейчас он был готов отдать все ради того, чтобы вернуться в тот миг, когда острие лезвия коснулось шеи. Нет ничего ужаснее, чем оказаться во власти Сюэ Яна, совершая самые гнусные и бесчеловечные приказы, которые только могут прийти в голову этого человека монстра. Просто так Сюэ Ян его не отпустит, пока всласть не насладится своим превосходством, не свершит такую долгожданную месть, полностью уничтожая Сяо Синчэня. Этого то он и добивался все эти годы?       — Я прождал так много часов, даочжан, — продолжил Сюэ Ян. — Но так уж и быть, прощу твое опоздание.       Сяо Синчэнь резко повернул голову в его сторону и, не скрывая неприязни в голосе, выплюнул:       — Простишь? Ты?       Сюэ Ян непроизвольно поежился, однако, вовремя вспохватился, возвращая привычный ему оскал. Продолжать этот фарс смысла не осталось – личность уже раскрыта, но по неизвестной для него причине, Сюэ Ян пытается держать лицо. Кровь так и бурлила, разгоняя по телу сладкую эйфорию от происходящего. Вчера он упорно сопротивлялся собственному воображению, не желая заранее загадывать поворот событий, чтобы как следует насладиться, когда момент вдруг наступит, и Сюэ Ян не прогадал – началось все как нельзя лучше. Ненависть даоса только подпитывала юношу.       — Брось, даочжан, неужели ты совсем не рад, что вернулся? — Сюэ Ян медленно подходит ближе, присаживается на корточки, едва ли они не касаются кончиками носов, от чего Сяо Синчэнь морщится, ощущая близость юноши. — Можешь не благодарить.       — Какое благородство, — ядовито прошипел даос.       Едва Сюэ Ян только подошел к нему, Сяо Синчэнь уже почувствовал запах травы и земли, после ночной охоты им часто приходилось сокращать путь через лес, чтобы быстрее оказаться дома. Краями подола ЧэнМэй постоянно цеплял за собой всевозможный мусор, в том числе и несколько десяток молодых травинок, а потом заваливался в неопрятном виде на постель, от чего та впитала этот запах в себя. Обоняние Сяо Синчэня стало гораздо лучше, что без особого труда он смог так же уловить тонкий, чуть сладковатый аромат, исходивший от губ Сюэ Яна – никто из них так и не отвернулся, ведя понятную только им игру. Все эти запахи окружали Сяо Синчэня на протяжении долгих лет, словно обволакивали в защитном куполе, под которым он без сомнений готов был спрятаться от жестокого внешнего мира.       Любил ли он своего таинственного друга? Сколько бы Сяо Синчэнь не думал об этом раньше, прийти к какому-либо выводу так и не получилось. Пожалуй, логично сказать "да" – ЧэнМэй стал для него достаточно близким человеком, единственным, кто мог понять Сяо Синчэня с полуслова, он всегда был рядом, становясь своего рода опорой для даоса, его уютной гаванью, где можно спокойно выдохнуть, снимая ненужные им маски, и пусть ЧэнМэй нелепо, а порой и даже жестоко шутил, Сяо Синчэня все устраивало, в противном случае смех звучал бы наиграно и по-глупому фальшиво. Однако и "нет" будет к месту: Сяо Синчэнь не знаком с таким возвышенным понятием, как "любовь", его юность прошла в окружении учебы, к тому же наставница была бы опечалена, если мальчишка начнет интересоваться подобными бреднями. Поэтому Сяо Синчэнь не мог назвать свое явное увлечение ЧэнМэем любовным. Возможно, это лишь близкая дружеская привязанность, какую он чувствует к Сун Ланю. Сяо Синчэнь не горел особым желанием дать точный ответ самому себе. "Друг", "возлюбленный" – разве важно вешать какие-либо ярлыки, когда жизнь и без того приносит удовольствие, и тебя все устраивает? Вот и Сяо Синчэнь считал также, пока не появилось клеймо, способное разрушить прекрасную сказку в считанные секунды. Думаешь, раз худшее позади, то можно спокойно вздохнуть и наслаждаться каждым днем, а в это время для тебя уже роют могилу.       Сама мысль о том, кем на самом деле был все это время ЧэнМэй распаляла Сяо Синчэня. Ненависть буквально сжирала его изнутри, она начала действовать в кровеносной системе, заставляя кровь кипеть, дабы взбудоражить хозяина, и лишь потом добралась до самого уязвимого места – сердца. Раньше в нем случались пожары, стоило только ЧэнМэю оказаться рядом, и Сяо Синчэню до безумия нравилось то ощущение, но сейчас же в груди было так холодно, что боль в теле практически не значилась. Он ведь даже не прочувствовал насколько болезненное ранение нанес самому себе, в тот миг чудовищные шрамы на сердце имели куда большую значимость, чем собственная жизнь.       — А вот я очень даже рад, — спустя несколько минут тишины произнес Сюэ Ян. — Мне удалось достичь уровня учителя Вэя, если уже не превзошел его. В моем подчинении армия марионеток, для них я словно божество, спустившееся с небес, и мое самое лучшее творение, — костяшками пальцев он с осторожностью, будто боясь оставить след на фарфоровой коже, коснулся щеки Сяо Синчэня, невесомо поглаживая ее. — Твой драгоценнейший друг не идет ни в какое сравнение с тобой, даочжан. Тогда мне пришлось действовать впопыхах, чтобы ты ничего вдруг не прознал, даже был готов принять неудачу, но у меня получилось, представляешь? И это при отсутствии должной практики!       Казалось, Сюэ Ян полностью погрузился в счастливые для него воспоминания, радуясь появившейся возможности похвастаться своими достижениями. Сяо Синчэнь еще давно заметил за мальчишкой подобную особенность: будь то ночная охота, когда ЧэнМэй в одиночку одержал победу над очередной тварью, после чего всю дорогу в подробностях пересказывал битву Сяо Синчэню, или же прополотые грядки, с которыми сам даос справиться не мог, прося помощи у юноши. ЧэнМэй любил когда его хвалили за проделанную работу и, несомненно, Сяо Синчэнь всегда дарил эту похвалу. Видимо, и на этот раз Сюэ Ян ожидал услышать что-то приятное в свой адрес, иначе зачем он так старался?       — Отвратительно.       — Что? — недоуменно заморгал Сюэ Ян, вновь возвращая взгляд на даоса. — Тебе так не нравится, когда я упоминаю даочжана Суна? Но ведь это ты убил его.       — То, чем ты гордишься – это отвратительные вещи. Думаешь, что расскажешь мне, и я тебя по головке поглажу? Сюэ Ян, кем ты себя возомнил? Богом?       — Мне следует оскорбиться на тебя, даочжан. Раньше ты никогда так не язвил, даже в нашу первую встречу. Наверное многие подумали бы, что ты адепт ГуСу, такой же весь праведный, до омерзения скромный и наивный. Решил провести воспитательную беседу о том, что есть хорошо, а что – плохо?       Сяо Синчэнь рассмеялся так внезапно, что Сюэ Ян вздрогнул от неожиданности и отполз назад, изумленно уставившись на мужчину. Он даже протер глаза кулаками, словно убеждаясь, что ему это не мерещится. Некогда приятно ласкавший уши, звонкий смех Сяо Синчэня, был насквозь пропитан злобой, и в темной лачуге он звучал куда страшнее, чем если бы даос смеялся во дворе. Сглотнув вязкую слюну, Сюэ Ян в ужасе смотрел, как Сяо Синчэнь сотрясался всем телом, будто слова, произнесенные несколько секунд ранее являлись лучшей шуткой в его жизни. Но Сюэ Ян и понятия не имел, что же именно из сказанного могло так рассмешить мужчину, и почему вдруг стало не по себе, услыша чужую реакцию. Помотав головой из стороны в сторону, Сяо Синчэнь, наконец, успокоился, ехидно выплевывая:       — Кто ты такой, что бы я стал разжевывать для тебя элементарные вещи? Очень сомневаюсь, что ты вдруг послушаешь меня и будешь хорошим мальчиком, что никогда не перечит своим родителям. Где есть хорошо, а где плохо.. Думаешь мир построен лишь на этих понятиях? Мы все люди, и нам свойственно ступать на разные пути, нужно лишь научиться балансировать и не переступить черту дозволенного.       — А как же твоя излюбленная позиция, даочжан? Не ты ли вечно строил из себя добряка, отвергающего любую мерзость от себя, боясь испачкаться в этом дерьме? Что заставляет тебя изменить ее?       — Сюэ Ян, — мужчина наклонил голову на бок, уголки губ взмыли вверх. — Умерь свою гордость, не только тебе дозволено играть определенные роли. Хочешь покорную игрушку – так заставь меня стать ей. Ты мог это сделать в любой момент, а не тратить время на бессмысленные разговоры со мной.       Сюэ Ян сморщил лицо, скрипнув зубами от упрека, а затем поднялся с колен, навис над Сяо Синчэнем и произнес, нарочно растягивая буквы:       — Не провоцируй меня, даочжан. Тебе стоит помнить, кто твой хозяин. Это теперь одна из твоей обязанности – развлекать меня, когда я этого хочу. А начнешь перечить, и тогда добро пожаловать в ряды немых. Твой дружок только рад будет. Он с вечера ходит за дверью, ждет, когда же ты присоединишься к нему.       — Отрежь мне язык, давай! — Сяо Синчэнь задрал голову так, что их лбы больно ударились друг от друга. — Чего ты выжидаешь, Сюэ Ян? Сомневаюсь, что тебе нравится меня слушать, или же ты оказывается мазохист? Ну же, доставай кинжал! Одно движение, и я умолкну навсегда, а ты только ходи да радуйся – какая у тебя покладистая игрушка! Твои пустые угрозы ничуть не пугают меня.       — Замолчи! — Сюэ Ян резко схватил Сяо Синчэня за волосы, дергая его голову назад. — Я сам решу, что мне с тобой делать, даочжан.       Сяо Синчэнь улыбнулся еще шире, будучи удовлетворенным своими действиями, он явно получил то, чего добивался последний час – вывести Сюэ Яна из себя. Юноша отпрянул от Сяо Синчэня, и поспешил покинуть дом, возможно, ему стоило немного проветриться, среди этой пыли и мрака начинает мерещиться всякий бред.       — Скажи мне, для чего ты вообще оставил меня в сознании, если хотел создать марионетку, лишь для пополнения коллекции? — крикнул вдогонку Сяо Синчэнь, поднимаясь на ноги. — Зачем вообще было тратить силы на меня, Сюэ Ян?       Юноша уселся неподалеку от крыльца так, чтобы можно было с удобством наблюдать, как Сяо Синчэнь с осторожностью переступает высокий порог. Для мертвецов он служил трудным испытанием, однако если попыхтеть – его можно было преодолеть. За спиной послышалось шарканье, но оно не заставило Сюэ Яна обернуться: он знал, что Сун Лань рано или поздно решиться показаться, однако ближе так и не подошел, замирая около юноши. Сюэ Ян хмыкнул образовавшийся компании и поднял с земли размокшую от дождя соломинку, принимаясь яростно заламывать ее, чтобы чем-то занять свои руки.       Наконец, Сяо Синчэню удалось выйти за пределы дома, он медленно спустился по ступеням и нерешительно замер, не зная, куда пойти дальше. Его больше не заботило обустройство небольшого домишки, и не нужно было отправляться на рынок – для поддержания жизни еда больше не нужна. И это все..? Та жизнь, которой он восхищался последние годы ограничивалась лишь двумя занятиями? Какова вероятность, что кто-нибудь из деревенских зайдет на их территорию, дабы попросить о помощи, и тогда бы он отправился на ночную охоту. Только вот местные жители настолько приставучие, что Сяо Синчэню становится тошно от одной мысли услышать их слезливые мольбы. Обычно свое возмущение высказывал Сюэ Ян, а вот сам Сяо Синчэнь, напротив, будто бы не замечал ничего плохого. Почему же тогда сейчас желание помогать другим внезапно пропало? Нахмурившись, Сяо Синчэнь погрузился в собственные ощущения, неспешно отходя от дома.