Мятные леденцы

Хесус разглядывает Вову, который кутает нос в одеяло и тихо сопит, потом поправляет его растрёпанные волосы и встаёт, подбросить ещё брёвнышки в печку. Голые плечи мёрзнут, он оборачивается на мирно спящего парня, но не решается вернуться к нему в постель, подбирает свою кофту и одевается, накидывает сверху куртку, натягивает кроссы и выходит на улицу. В лицо ударяет ледяной воздух, но это освежает голову. Хес проходится по лесу к берегу замёрзшей реки и просто наблюдает, как за лесом занимается рассвет. Он вздрагивает, когда к его спине кто-то прижимается и обхватывает руками за талию. — Прости, прости, прости меня! — шепчет Вова, ещё сильнее сжимая руки. — За что ты извиняешься? — спрашивает Хесус, отцепляет его руки, разворачивается и сжимает его ладони. — Пожалуйста, не ненавидь меня за то, что я сделал. — Мы всё сделали вместе. — Я напоил тебя, настаивал… — Вова опускает голову и поджимает губы. — Я сделал один глоток и то не с самого начала. Никто меня не заставлял. — говорит Хесус, поднимает его лицо за подбородок и целует. — Тогда почему ты ушёл? — Просто захотелось воздухом подышать. — Серьёзно? А я уже загнался, думал, что ты разочарован. — Тильтишкин в своём естественном состоянии. — вздыхает Хес и прижимает его к себе, чмокая в макушку. — Лучше посмотри, как тут красиво. Вова поворачивается и смотрит на плывущее между стволов деревьев солнце, на жёлтое небо и на улыбку Хеса, смотрящего на эту картину. — Я знаю кто по-настоящему красивый здесь. — заявляет Братишкин, встаёт на носочки и целует его улыбку. Хесус прижимает его к себе ближе, углубляет поцелуй, греет руки об его горячую кожу и прижимает к ближайшему дереву, упираясь коленкой ему между ног. Вова виснет на его плечах и мурчит ему в губы. Где-то в лесу разносится звонкий девичий смех, и парни резко отстраняются друг от друга, поворачиваются к лагерю спиной и быстро пытаются привести себя в порядок. — О, мальчики! Тоже пришли встречать рассвет? — спрашивает Татьяна, налетая на них, и виснет на плечах. — Именно за этим. — отвечает Хесус, мельком глядит на напряжённого Вову, который забирает у девушки полупустую бутылку пива и допивает её залпом. — Вова! Ну ты и бухать. А мы с Дашей договорились проснуться до рассвета, но увлеклись и всё пропустили. Гайка смеётся и садится на пенёк рядом с ними, поднимая руки. — С добрым утром, мир! — Такие весёлые, а нам ведь сегодня ещё шашлыки жарить, кто-то уснёт на углях. — подмечает Хесус, выворачивается из Таниных объятий и медленно отступает назад, незаметно касаясь поясницы Вовы. — Я всю ночь уснуть не мог, но встретил вас здесь и сразу почувствовал себя лучше. — говорит Братишкин. — Пойду прикорну. — А? Но мы только пришли. — расстраивается Даша. — Может договоримся встретить завтрашний рассвет все вместе? Вовремя? — предлагает Хесус и зевает, протягиваясь. — Холодно сегодня, у меня там печка, наверное, остыла надо затопить. — Да ладно вам, мальчики, какие вы слабачки. — хихикает Таня, но отпускает их. Парни вваливаются в домик Хесуса, целуясь, стаскивают одежду и падают на развороченную постель. — А если они придут? — спрашивает Хес, отстраняясь. — Снова отвертимся какой-нибудь хуйнёй. — отвечает Вова и притягивает его обратно. — Ты слишком беззаботный. — Мы быстро передёрнем и спать. Никто не будет вламываться к тебе. Он уговаривает Хесуса, действовать приходится быстро, но это особо не мешает насладиться друг другом.

***

Они спят, прижавшись лбами, печка давно потухла, и тепло под одеялом они получают лишь друг от друга. Кто-то резко начинает колотить в дверь, и Хесус дёргается, сонно хлопая глазами, и хмурится. — Кто там? — спрашивает он, садясь, и гладит недовольного Вову по спине, пока тот пытается спрятаться под подушкой. — Хес! Это я! — кричит Таня из-за двери. — Вова пропал! Хес опускает взгляд на спящего Братишкина и тихо смеётся, затем быстро подбирает свою одежду, натягивает кофту и штаны на голое тело, забрасывает Вовины шмотки за кровать и приоткрывает дверь. — Он не пропал, он тут. — говорит Хесус, но старается не слишком сильно открывать дверь. — А блять, а мы так испугались. — Таня вертит головой, заглядывая в комнату через его плечо. — А почему вы вместе? — Он не смог снова печь разжечь и ко мне пришёл. — Да? Вроде у него неплохо получалось, он Гайке помогал. — Ну, может устал и лень было возиться, хуй знает. Он в порядке, могу я закрыть дверь? Холод впускаем. — Ой, да, извини. Завтрак скоро будет, так что вставайте, голубки. — улыбается Таня и отходит назад. — Спасибо. Хесус закрывает дверь и, вздыхая, прижимается к ней спиной, ёжится, реально успев промёрзнуть. — Мастер переговоров в деле? — хмыкает Вова, заворачивается в одеяло, только голова торчит, и хлопает глазами. — Холодно. — Сейчас затоплю. — Нет, лучше погрей меня сам. — Нам на завтрак идти ещё. — Просто поняшимся немножко. — Братишкин раскрывает объятия, приглашая Хеса к себе под одеяло. Хесус забирается к нему, обвивает руками и утыкается ему лицом в грудь. Вова накрывает его спину одеялом и зарывается носом в растрёпанную башню. — Только недолго, мне ещё причёсываться. — уточняет Хес. — Мы на природе, никто не будет смотреть на твою причёску. — Я буду смотреть. — Во что? На деревьях даже листьев нет, не то что зеркал. — На соснах иголки вообще-то, а не листья. — Хес, я люблю тебя. Хесус поднимает голову, отстраняясь, не может сдержать улыбку и чмокает его в нос. — А ты меня любишь? — интересуется Братишкин. Хес проводит носом по его щеке и касается губами уха. — Да, Вов. Вова улыбается, быстро чмокая его в щёку. — Выспался? — Не особо, но отдохнул. — Хорошая поездка получилась. — соглашается Вова и смеётся. — Повторим как-нибудь? Съездим куда-то только вдвоём? — Заграницу? — Куда захочешь. — А ты куда хочешь? — спрашивает Хес и целует его в губы. — Не знаю. — Вов… А я тогда на свой день рождения сказал тебе кое-что, но ты уснул, не услышав. — Да? Что? — Вова сразу вскакивает, всматриваясь в его лицо. — Ну… Только то, что хочу тебе ответить… На твои чувства. — Пиздец, а я проебал, почему я не помню? — Говорю же, уснул ты. — Уёба, блять, а ты не мог меня разбудить? Или утром сказать? — Я не решился. Потом на утро я уже… Не думал, что смогу. — Быть со мной? — Снова набраться смелости для признания. — тихо отвечает Хесус и прячет голову под одеялом. — Говорить такие вещи сложно для меня. — Я понимаю, я тоже столкнулся с этим, когда принимал себя и мои чувства к тебе. — Вова отодвигается назад, прикрывает голое тело руками и обнимает свою коленку. — Дело даже не в тебе… Я никому такого не говорил. Знаешь, это… Непросто. — А с нами что? Что будет? Хес выползает из-под одеяла, смотрит на него секунду, укутывает его плечи и осторожно обнимает. — Такие слова… Я не могу разбрасываться ими всего за одну ночь. Если ты не готов меня ждать, то… Не мне тебя судить. — Готов! Я жду тебя так долго, что ещё подождать могу. Только я хочу ясности, можно? — Это моё осознанное решение, не на один раз, не случайно. Я хочу отношений с тобой, если ты их предлагаешь. Братишкин прижимается к нему сильнее, хихикает и трётся щекой об плечо. Хесус трогает его холодный нос и уши и чмокает в лоб. — Одевайся, простынешь ещё. — Хочу обниматься с тобой. — Кстати об этом, если мы не станем осторожнее, нас очень быстро спалят. — А нам стоит скрываться? — уточняет Вова, заглядывая ему в глаза. — А мы собираемся рассказать всем о наших отношениях? — Кому всем? Друзьям? Чувакам из сквада? Родителям? — Родителям? Ты хочешь рассказать им? — удивляется Хесус, в ужасе уставившись на него. — Ну… Я не уверен, что смогу скрывать это от них. — То есть ты познакомишь меня с ними? — Ахах… Эпичный будет семейный ужин. — Твой батя убьёт меня, мало того, что я парень, так ещё и старше тебя, да он меня засудит. — Хесус хмурится, возможно придётся пожертвовать какими-то совместными праздниками, которые Вова будет проводить с семьёй, это не должно быть проблемой. Но он неожиданно расстраивается из-за этих мыслей, хотя даже не празднует ничего особо. — Нет, Вов, давай оставим такое знакомство когда-нибудь на потом. Перед свадьбой, например, скажем и познакомимся. — Я и не собирался прям завтра вас знакомить! Может после года хотя бы отношений… — фыркает Вова и подвисает. — Ты сказал свадьба? — Если мы уедем в Америку, то можно будет об этом подумать. — Мы? Так теперь в твоём плане есть я? — Я не отказываюсь от своих планов. И если ты будешь согласен поехать со мной, то… Сейчас не время это обсуждать. — Точно, но я рад, что ты подумал обо мне. Что в твоей голове появился я. — радостно говорит Братишкин и виснет у него на шее, громко чмокая в щёку. — Вообще я шучу, я не собираюсь жениться. Но остальное может сложиться, как угодно. — Хесус гладит его по обнажённой спине и улыбается. — А что? Поженимся, усыновим ребятёнка и будем как женатики гонять непослушных спиногрызов и миловаться до самой пенсии. — Не, эта хуйня точно не для меня. — Я как школьница за час отношений уже настроил радужных замков. Еблуша. — хмыкает Вова и отодвигается. — Где там мои шмотки? — Вон, я их закинул. — Хес указывает ему за спину, где у кровати валяется его одежда. — Побросали всё, пиздец. — Вов, насчёт остальных. Я не очень люблю светить своей личной жизнью, но долго скрывать всё равно не выйдет, только я не готов прямо сейчас. — Я тоже не готов. Острые ощущения от таких приколов классные, конечно. Но хуй знает, как отреагируют люди. — Значит мы договорились? Будем осторожнее? — Да. — Вова довольно лыбится, натянув уже штаны. — Если у нас получится. Забыл, что было на берегу? — Такой разврат творили. — Хес трёт лицо ладонью и вздыхает. — Мы ещё ничего такого не делали, на самом деле. — А ты… Хочешь? — Я… — Вова рыскает в карманах штанов, потом оглядывается, поднимает кофту с пола и достаёт из кармана маленький тюбик. — Я думал об этом немного. — Ох, нет, не сейчас, сейчас завтрак. — Хесус быстро забирает у него смазку, до жути смущаясь, и прячет её под подушкой. — Ты засмущался! — Я… Нет! Заткнись! — Представил? А как? Как это будет? — Пошёл ты нахуй! — возмущается Хесус, вскакивает, хватает куртку и останавливается, вспомнив, что впопыхах не надел нижнее бельё. — Сука! Вова за его спиной начинает громко ржать. — Ну ты и кадр, старый! Хотел пафосно хлопнуть дверью, но вспомнил, что марафет не навёл? — Я… Трусы не надел. — О… Точно? Может мне проверить? — Нахуй пошёл. — повторяет Хес и садится на кровать, стянув штаны. — А это что? На тебе двое штанов, что ли? — Вова приваливается к его спине и устраивает подбородок на его плече, смотря вниз. — Как я этого ночью не заметил? — Так, холодно же. — Подштаники носишь? — Просто вторые. — Охуеть ты дед. — Ну да, давай, издевайся над моими комплексами. — ворчит Хесус, одевшись, и встаёт. — Я… Прости, я не хотел… — расстроенно говорит Братишкин, цепляясь за его руку. — Что с тобой поделать? Козёл. — Ну, Хес, я же тоже не идеальный. Хесус сдержанно улыбается, разворачивается и наклонившись нежно целует в лоб. Вова ловит его в объятия и прижимается к губам. Времени на поцелуи нет и приходится быстро заканчивать. На следующий день они уже возвращаются обратно в город. И парни совсем не подозрительно улыбаются всю дорогу, сидя впереди и переглядываясь. Даша с Таней в таком приподнятом настроении, что едва не начинают орать песни, им точно не до чужих переглядок.